Луковицу Мисс Бесконечность дала – мало того, она пригласила соседку с Амуром Александровичем к себе в комнату и через десять минут настолько очаровала Рожкова своими меткими афористическими фразами, что тот сразу же предложил вступить старушке в партию «Золотого песка и вылетающих голубков». Название бабушке понравилось, и она, не задумываясь, согласилась.
Тут непременно надо заметить, что после болезненного разрыва Мисс Бесконечности с искусственным осеменителем коров – Панкратом Захаровичем, после их ночного побега из Москвы в родную деревню зоотехника – Хрячкино, буквально принудительное вызволение старушки нами с Власом обратно в столицу подействовало на нее престранным образом. Сначала она дулась на меня и не разговаривала, демонстративно швыряя трубки. Видно, сердечная рана еще не успела затянуться, а в памяти свежи воспоминания о романтических посиделках на лестнице между квартирами Мисс Бесконечности и Оглобли (дочери Панкрата Захарыча, к которой он изредка приезжал посторожить квартиру во время ее отпуска). Она не забыла еще, как в 88 лет снова почувствовала себя четырнадцатилетней Джульеттой, как сидела в шелковой сексапильной сорочке и соблазняла Ромео семидесяти девяти лет, неприлично оголив морщинистые плечи и дряблые руки, как причесалась специально для него, лихо заколов с двух сторон серебристо-седые волосы ядовито-розовыми прищепками для белья. Старушка еще хранила в памяти и серенады, которые зоотехник страстно пел рано утром под ее балконом, аккомпанируя себе на гармошке, а она кокетливо махала ему носовым платком, облокотившись на перила, и подготовку к свадьбе...
Но вдруг после придуманной истории о ее похищении якобы для украшения гарема иноземного хана на вечеринке свободных женщин настроение отличника народного просвещения резко переменилось. Вернее будет сказать, не настроение, а отношение как к своему бывшему возлюбленному Панкратке, так и к противоположенному полу в целом. Я думаю, произошло это из-за той враждебной атмосферы ко всем подряд мужчинам, что царила среди разведенных женщин полтора месяца назад в уютном зальчике в терракотово-бежевых тонах. Бабушка быстро сориентировалась и почувствовала себя одной из нас – оскорбленной, разведенной и совершенно свободной от каких бы то ни было обязательств перед любым представителем мужеского пола – будь то Панкратка или ее новый ухажер все из той же деревни Хрячкино – Василий. Теперь она не должна отчитываться, где была, не должна, как сама выразилась на банкете, «стирать тухлые Панкраткины носки в корыте с холодной водой»... Одним словом, Мисс Бесконечность после бурного романа с зоотехником почувствовала, познала даже, что такое свобода и что значит быть не связанной ни с кем любовными узами. Поняла она, что это ей совершенно ни к чему, не по ней это, и отдалась новой страсти, которая заключалась в коллекционировании афоризмов. Любую понравившуюся услышанную фразу она теперь немедленно заносит в тетрадь, по ночам разучивает пополнившуюся за день сокровищницу крылатых выражений, а утром нормально не говорит, а отвечает глубокомысленными чужими изречениями. Если на заданный вопрос в ее «золотом фонде» нет подходящего ответа, она попросту молчит, поджав губы, или тяжело вздыхает. Вот вчера взять – звонит, я ее спрашиваю:
– Как Жорик твой любимый поживает? – Она молчит – ни одной мудрой реплики в ее словесном арсенале нет по этому поводу. – Ты почему не отвечаешь? – спрашиваю я. Интересно, как она выкрутится из этого положения посредством собственного лексикона?
– Я говорю молчанием! – весомо сказала она, но тут же нашлась: – Круче Жорика только яйца! – и бросила трубку.
Однако вернусь к визиту Зинаиды Петрыжкиной и господина Рожкова к бабушке под предлогом «луковки в долг» и попытаюсь рассказать о партии «Золотого песка и вылетающих голубков». Как потом оказалось, несмотря на то, что партия эта пенсионерская и принимали в ее ряды только тех, кто вышел на заслуженный отдых, была совсем еще молода – «семи месяцев от создания», и входило в нее всего 14 человек вместе с супругами Рожковыми и Зинаидой Петрыжкиной. Лидером данной организации является Нерон Павлович Тригубов шестидесяти шести лет, деспот и самодур, который держит в кулаке всех членов «Золотого песка». Настоящее его имя – Неон, но Тригубов самолично вставил в середину букву «р», чтобы добиться наибольшего сходства со своим кумиром – римским императором Нероном. Для достижения этой цели он еженедельно посещал бега, утверждая, что его страсть к скачкам столь же безмерна, как у великого цезаря. Примером для лидера пенсионерской партии были не только скачки, но также наглость, распущенность и жестокость объекта его восторженного обожания и поклонения. Как-то он проговорился, что хочет поджечь дом своего соседа по даче, в точности, как его тезка спалил Рим.
– А пока ничтожный домишко будет полыхать, я стану читать стихи собственного сочинения, – с упоением говаривал он.
Хоть лидер был явно не в себе, у партии были намечены на будущее четкая цель и разнообразные программы для ее достижения. Цель звучит приблизительно так: «Спасти и восстановить Россию!» От кого именно 14 человек собирались спасать родину-мать, точно сказать не могу, как и не могу сказать, до какой степени они собрались ее восстанавливать. Но лозунг, на мой взгляд, возвышенный и благородный, хоть и несколько пространный.
– Россию надо восстанавливать! – горячо, захлебываясь, говорил Амур Александрович бабушке в первую их встречу. – Это что ж творится! Вы только посмотрите на нашу молодежь! Она не стремится ни к чему хорошему! Демографическое положение катастрофично! Никто не хочет рожать – все отказываются! А образование?! Оно в упадке, как и текстильная промышленность! А куда делись с улиц города автоматы с газированной водой за одну и три копейки?! Скажите, кому они мешали? А эти платные туалеты по десять, а то и пятнадцать рублей! Беспредел! Кругом беспредел! – на что Мисс Бесконечность многозначительно ответила:
– Люби свое корыто, даже если оно разбито!
– Какая умная, глубокая мысль! Вы просто прелесть, Вера Петровна! – пришел в восторг Рожков и снова затараторил о безобразиях в стране. Говорил он долго, горячо и, если верить бабушке, истово. Когда же Амур Александрович закончил, старушка не менее истово воскликнула на всю квартиру:
– Освободим страну от злокачественной опухоли! – После сей реплики отличнику народного просвещения России было незамедлительно предложено вступить в партию «Золотого песка».
На следующий день в квартире этажом ниже бабушка была торжественно принята в ряды партии пенсионеров, став 15-м ее достойным членом. А через день с 15-го места она перепрыгнула на второе и уже конкурировала с самим Нероном Павловичом Тригубовым. Она сразу проявила себя с самой лучшей стороны, выдвинув пару свежих лозунгов, и товарищи по партии решили между собой сместить нынешнего лидера, а на его место поставить наимудрейшую и справедливейшую Мисс Бесконечность. Так, еще через день соратники по общему делу прикрепили к ней секретаря в лице Амура Александровича, который с утра до глубокого вечера сидел рядом со старушкой и записывал все, что та говорила, несмотря на косые взгляды Гузки и злобные выкрики со стороны Жорика.
Именно по причине того, что Мисс Совершенная Бесконечность в скором времени должна стать главой партии, чета Рожковых и заявилась ко мне сегодня с утра, засыпая меня в течение двух часов бестактными вопросами и направляя на путь истинный. И все это для того, чтобы у будущего лидера была безупречная репутация со всех сторон – даже со стороны подруг ее внучки.
Если быть немногословной, то именно таким образом развивались события в бабушкиной жизни после расставания с Панкратом Захаровичем.
* * *
Что же касается остальных свободных женщин, то тут можно сказать только одно – мы до сих пор ощущаем эйфорию после развода, причем все без исключения, – эйфорию, тонко и нераздельно связанную с ненавистью к противоположенному полу, которая у каждой из нас выражается по-разному.
Мне ничего не остается, как уничтожать особей мужеского пола морально, так сказать, пером. Под сильным давлением своего редактора Любочки я пытаюсь начать новый любовный роман, но никак не получается переключиться на него с «Записок». Неделю назад она позвонила мне и похвалила за оперативную работу:
– Молодец, Маня! За три месяца два романа – очень неплохой результат! Значит, все-таки можешь, когда захочешь! – прогремела она в трубку и настоятельно порекомендовала мне писать параллельно два романа – 4-й том «Записок» и какой-нибудь нежный, женский и романтический (Любочка так и выразилась тогда – «нежный, женский и романтический»).
Бедняжка, она не подозревает, какой план созрел в моей голове после развода! Ведь все темы я, кажется, уже осветила в своем творчестве – поведала читателю обо всем, о чем может поведать тридцатитрехлетняя женщина: и тему страстной любви закомплексованной девушки из автомеханического техникума к зрелому мужчине в «Убийстве на рассвете», и тему неземной любви, предательства и измены, также раскрыла образ рокового мужчины в одноименном романе, и о неоправданных надеждах все было мною написано, и о прелестях любви в летнее время года. Даже деревенскую тему затронула, создав трогательную пасторальную историю любви пастуха и птичницы в последнем своем творении, которое, надо заметить, Любочке очень понравилось, и она дала ему зажигательное название – «Секс на сенокосе».
Но теперь, после расставания с Власом, я не могла изобразить ничего нежного и романтического. Я как писатель считаю своим долгом раскрыть поганую натуру каждого мужчины, потому что каждый представитель сильного пола – или собственник, или изменник, или эгоист, или не знает, чего хочет, или ревнивый маньяк. Впрочем, если уж говорить, положа руку на сердце, то любая особь мужеского пола и состоит из всего этого перечисленного...
Нет, Любочка, не получится у меня «нежного, женского и романтического» текста – напротив, у меня выйдет леденящий кровь триллер о муже-маньяке, который, ревнуя ко всем свою честнейшую и добрейшую жену, запирал ее на все замки в четырех стенах своей квартиры, уходя на работу, и отпирал только глубоким вечером, приходя домой. Он укорял ее за то, что она разбрасывала по квартире свои вещи, вытиралась его полотенцем и загибала странички книг из его библиотеки. Героя, вернее, монстра, деспота и тирана будут звать Стасом, а героиню – Марфой, Марфушенькой. Именно такой план романа созрел в моей бедной, «разведенной» голове, и именно так я смогу отомстить всем мужикам и рассказать о них правду наивным, милым женщинам! И никто не сможет помешать мне в этом! Никто не сумеет остановить мысль мою и перо мое праведное!
Если говорить о моей маме, то после развода с Николаем Ивановичем, как уже было сказано выше, она поселилась в деревне Буреломы с единственно найденным на чужбине и привезенным на свою историческую родину котом Рыжиком.
Кстати, перед отъездом она наконец-то купила себе мобильный телефон. Николай Иванович всегда выступал против каких бы то ни было нововведений и сумел внушить маме, что сотовая связь – это полнейшая чепуха, потому что без провода и розетки никакой телефон работать не может. На вопрос о том, каким же образом переговаривается вся страна (что страна! весь мир!) посредством этакой непрочной связи, отчим уверенно отвечал:
– Они не разговаривают, а токо вид создают! Мода, видите ли, такая – трубку около уха на ходу держать! У нас же все с апломбом!
После разрыва с мужем родительница моя вдруг поверила в то, что телефоны могут работать без проводов, и потащила меня на компьютерный рынок выбирать себе средство связи.
– Мне не нужен дорогой! – доказывала она очередному продавцу, – Мне нужен новый, дешевый и чтоб работал! Я живу в 360 километрах от Москвы, в деревне, в полном одиночестве, и иной раз хочется позвонить кому-нибудь, потрекать. Оттуда будут долетать мои звонки? – Она, помню, так и выразилась: «потрекать» и «долетать».
– Купите антенну. Это дешево. И сможете без проблем разговаривать из любой точки своей деревни, – посоветовал торговец телефонами.
– Значит, и вся деревня за мой счет будет без проблем лясы точить?! – тут же смекнула она. – И Валька будет не на заборе висеть, чтоб до своего Ленока дозвониться, а лежа в кровати, вальяжно так, его номер набирать, и Жопова из свинарника своего сможет теперь дочери трезвонить, а не ездить в райцентр каждую неделю!.. – призадумалась мамаша, вспомнив о ненавистных соседях деревни Буреломы.
– А вы с них деньги берите – вы ведь будете, так сказать, провайдером.
– С них возьмешь! – злобно отозвалась она и твердо сказала: – Не нужна мне никакая антенна! Лучше на заборе повисю! Или повишу? Маш, как правильно-то?
– Правильно купить антенну.
– Вот! – И она, показав мне кукиш, приобрела мобильник, наотрез отказавшись стать главным и единственным провайдером деревни.
Пока родительница моя ехала в электричке по направлению к Буреломам, она позвонила мне раз восемь:
– Маня, как дела? Это я, твоя мама! – в восторге кричала она – все ее сомнения по поводу того, что телефон никак не может работать без провода и розетки, были окончательно развеяны. – Проезжаю Ложки! Красота-то какая! Жаль, что тебя нет рядом! Деревья все в снегу! Как в сказке! Даже в электричке чувствую – воздух другой, свежий, чистый, не то что в Москве – загазованный! Ну все, пока! Конец связи!
Минут через десять мой мобильник снова, рыча, подпрыгивал на столе.
– Маня, это я! Что нового? А я Чашки проехала! – радостно кричала она мне в ухо.
Но где-то предположительно в Вилках звонок ее хоть и «долетел», однако связь то и дело прерывалась – я лишь сумела разобрать: «Заплати за телефон. У меня на счете остался доллар». Это был последний звонок. С тех пор мамаша дозвониться до меня так и не смогла, зато написала письмо к Рождеству, в котором подробно изложила, как она, избавленная от общества старого развратника и изменщика, наслаждается зимними, занесенными снегом полями, белым безмолвием, полным спокойствием и безмятежностью:
1 2 3 4 5 6