- Мышонок! Сдается мне, это выкормыш какой-нибудь ведьмы!
- Не ведьмы, а колдуна, - поправила Влана. - Эти мерзавцы из Цеха
избегают иметь дело с женщинами за исключением случаев, когда те за деньги
или по принуждению удовлетворяют их похоть. Но их теперешний принципал
Кровас - человек суеверный и славится тем, что старается обезопасить себя
со всех сторон. Поэтому он запросто мог взять к себе на службу
какого-нибудь чародея.
- Это очень похоже на правду и вселяет в меня ужас, - испуганно
оглянувшись по сторонам, зловеще проговорил Мышелов. На самом деле он
ничего такого не думал и не чувствовал и был наполнен ужасом не больше,
чем порожний кувшин вином, однако умел тонко улавливать любые колебания
атмосферы в процессе повествования.
Когда оно подошло к концу, девушки, сверкая влюбленными очами,
провозгласили тост за их с Фафхрдом ловкость и отвагу. Мышелов
раскланялся, расточая улыбки, потом с тяжким вздохом растянулся на ковре,
утер шелковой тряпкой пот со лба и сделал внушительный глоток из кружки.
Спросив у Вланы разрешения, Фафхрд начал рассказывать о том, с какими
приключениями они покинули Мерзлый Стан - он, убегая от своего клана, она
- от актерской труппы - и добрались до Ланкмара, где сейчас нанимали
комнатку в доме для артистов близ площади Тайных Восторгов. Обняв Влану,
Ивриана с широко открытыми глазами вздрагивала всякий раз, когда речь
заходила о ведьмах - как от восторга, так и от испуга, вызванного
рассказом, как показалось Фафхрду. Он решил, что для такой куколки, как
она, вполне естественно любить всякие истории с привидениями, однако не
был уверен, что ее удовольствие было бы так же велико, узнай она, что его
истории - самые что ни на есть правдивые. Она, казалось, жила в мире грез
- по крайней мере наполовину благодаря усилиям Мышелова, снова подумал
Фафхрд.
Единственное, что он опустил в своем рассказе - это упрямое желание
Вланы устроить Цеху Воров страшную месть, за то что Цех умертвил ее
сообщников и выгнал ее саму из Ланкмара, когда она пыталась по
собственному почину заниматься воровством, а в качестве прикрытия
выступала с мимическими сценами. Не упомянул он, естественно, и о своем
обещании - дурацком, как ему казалось теперь - помочь девушке в ее
кровавом начинании.
Закончив рассказ и собрав заслуженные аплодисменты, Фафхрд
почувствовал, что несмотря на скальдовский навык у него пересохло в горле,
однако с горечью обнаружил, что его кружка и кувшин пусты, хотя никакого
опьянения он не ощущал похоже, он выговорил из себя все спиртное, которое,
казалось, покидало его тело с каждым произнесенным им великолепным словом.
В таком же состоянии пребывал и Мышелов - несмотря даже на то, что
время от времени, прежде чем ответить на вопрос или сделать какое-нибудь
замечание, он таинственно замолкал и взгляд его устремлялся в
бесконечность. После очередного, особенно долгого созерцания запредельных
миров, он вдруг предложил Фафхрду вместе с ним сходить в "Угорь" за
добавкой.
- Но в нашем кувшине еще много вина, - возразила Ивриана и, проверив,
тут же поправилась: - Во всяком случае, еще чуть-чуть есть. К тому же у
нас тут сколько угодно всяких вин.
- Но только не этого сорта, дорогая, а первая заповедь, когда
выпиваешь - это не смешивать, - пояснил Мышелов. - В противном случае тебя
ждут болезни - да-да - и безумие.
- Послушай, милочка, - приязненно сказала Влана, похлопав Ивриану по
руке, - на любой вечеринке наступает момент, когда истинным мужчинам
просто хочется куда-нибудь выйти. Это страшно глупо, но такова их природа,
тут уже ничего не попишешь, поверь мне.
- Но, Мышелов, мне страшно. Рассказ Фафхрда напугал меня. И твой
тоже: я уверена, что когда вы уйдете, мне будет слышаться, как эта
большеголовая черная не то крыса, не то не знаю что, скребется в наши
ставни.
Фафхрду показалось, что девушка нисколечко не боится, а просто пугает
себя для собственного развлечения и хочет показать свою власть над
возлюбленным.
- Дражайшая моя, - чуть слышно икнув, ответил Мышелов, - все
Внутреннее море, вся Земля Восьми Городов, все горы Пляшущих Троллей,
достигающие вершинами неба, лежат между тобой и заиндевелыми призраками
Фафхрда, которые, быть может, - прости меня, друг мой, но это не исключено
- не что иное, как галлюцинации или просто результат стечения
обстоятельств. Что же до всяких прирученных зверей, то это тьфу! Всегда,
во все времена это были лишь безобидные и самые обычные домашние твари,
которых держали при себе вонючие старухи да обабившиеся старики.
- "Угорь" в двух шагах отсюда, леди Ивриана, - вмешался Фафхрд, - и к
тому же с вами будет моя милая Влана, убившая моего самого заклятого врага
одним броском кинжала, что висит сейчас у нее на поясе.
Метнув на Фафхрда короткий взгляд, словно говоря: "Ничего себе
успокоил испуганную девушку!", Влана весело воскликнула:
- Да пусть эти балбесы идут, милочка. У нас хоть будет возможность
поболтать наедине и разобрать их по косточкам, от их хмельных голов до
неугомонных ног.
Словом, Ивриана дала себя убедить, и Мышелов с Фафхрдом, быстренько
выскользнув за дверь, поскорее притворили ее за собой, чтобы не впустить в
комнату ночной смог. Их стремительные шаги простучали по лестнице, старое
дерево легонько поскрипывало и постанывало, однако никакие зловещие звуки
не возвещали об очередной сломанной ступеньке или еще о чем-нибудь в том
же роде.
В ожидании пока из подвала будут принесены четыре кувшина, приятели
заказали по кружке такого же или почти такого же крепленого вина и уселись
в тихий уголок за длинной стойкой шумной таверны. По пути Мышелов ловко
пришиб черную крысу, которая имела неосторожность высунуться из норы.
После того, как друзья обменялись восторженными комплиментами
относительно возлюбленных, Фафхрд неуверенно спросил:
- Как ты думаешь - между нами, разумеется, - может, твоя прелестная
Ивриана не так уж неправа, когда говорит, что эта маленькая черная тварь,
бежавшая рядом со Сливикином и другим вором, какой-то домашний дух чародея
или его хитрый прирученный зверек, натасканный в качестве связного и
сообщающий о неприятностях своему хозяину, или Кровасу, или им обоим?
Мышелов усмехнулся:
- Ты придумываешь себе головную боль на пустом месте, в твоих
рассуждениях нет никакой логики, брат мой варвар, если позволишь даю так
выразиться. Imprimus [во-первых (лат.)], мы даже не знаем, имел ли этот
зверь какое-либо отношение к ворам. Это мог быть бездомный котяра или
большая наглая крыса, вот вроде этой! - он снова пнул ногой выглянувшего
из норы грызуна. - А secundus [во-вторых (лат.)], если это и была какая-то
обученная колдуном Кроваса тварь, то как она может что-либо сообщить? Я не
верю, что животные могут разговаривать, если не считать попугаев и
подобных им птиц, которые умеют лишь нести всякую чушь, не верю в
животных, изъясняющихся знаками, доступными пониманию человека. Или ты
можешь себе представить зверя, который макает свою лапу в горшок с
чернилами и пишет свое сообщение на расстеленном на полу пергаменте? Эй,
ты там, за стойкой! - обратился он к подавальщику. - Где мои кувшины?
Парнишка ушел за ними несколько дней назад - его что, сожрали крысы? Или
он просто помер с голоду, пока бродил там в погребе? Поторопи-ка его, а
нам покамест налей еще!.. Нет, Фафхрд, даже если считать, что та зверюга
имела какое-то отношение к Кровасу и вернулась в Дом Вора после нашего
налета, то что она могла сообщить? Только что с ограблением лавки Дженгао
вышло что-то не то. Так они и без этого догадались бы, увидев, что воры и
охрана задерживаются.
Фафхрд нахмурился и упрямо возразил:
- Этот волосатый заморыш мог, однако, как-то передать наши приметы в
Цех, а они выследят и нападут на нас дома. То же самое могли сделать
Сливикин и его жирный приятель, придя в себя после нашей взбучки.
- Мой почтенный друг, - с жалостью в голосе отвечал Мышелов, - боюсь,
что крепкое вино, извини, ударило тебе в башку. Если бы в Цехе знали, как
мы выглядим и где живем, они достали бы нас несколько дней, недель, даже
месяцев назад. Похоже, ты не знаешь, что за сделанную на свой страх и риск
или несогласованную с ними кражу у них одно наказание - смерть, причем по
возможности после пыток.
- Да все я знаю, а мое положение еще хуже твоего, - ответил Фафхрд и,
попросив Мышелова держать язык за зубами, поведал ему историю о том, что
Влана задумала вендетту и имеет весьма серьезные намерения отомстить.
Тем временем из погреба появились кувшины, но Мышелов лишь велел еще
раз наполнить глиняные кружки.
- И вот, - закончил Фафхрд, - в результате обещания, данного
влюбленным до безумия и невежественным юнцом на самом юге Стылых Пустошей,
я теперь оказался в положении вполне трезвомыслящего - когда не пью,
понятное дело, - человека, которого постоянно просят вступить в войну
против силы, не менее могущественной, чем сам Карстак Овартомортес,
поскольку, как ты, наверно, знаешь, у Цеха есть филиалы во всех более или
менее крупных городах страны, не говоря уж о соглашениях с воровскими и
бандитскими организациями других стран о выдаче нарушителей закона. Я
искренне люблю Влану, уж будь уверен, она сама опытная воровка и без ее
советов я вряд ли уцелел бы в свою первую неделю в Ланкмаре, но на этом
вопросе она немного сдвинулась, у нее случился бзик, который не вышибить
из нее ни логикой, ни убеждениями. И через месяц пребывания здесь я понял:
единственный способ выжить в этой цивилизации - это придерживаться ее
неписанных законов - они гораздо важнее, чем вырубленные на камне ее
скрижали - и нарушать их только когда тебе угрожает опасность, причем
делать это в глубокой тайне и со всеми возможными предосторожностями. Как
я сегодня и поступил - это, кстати, не первый мой налет.
- Воистину, выступать против Цеха в открытую - это безумие, тут ты
совершенно прав, - заметил Мышелов. - Если ты не можешь силой или
уговорами заставить свою очаровательную девушку отказаться от этой дикой
затеи, а я вижу, что Влана бесстрашна и своенравна, значит, ты должен
твердо отказывать ей всякий раз, когда она лишь заикнется об этом.
- Воистину, должен, - согласился Фафхрд и с легким упреком в голосе
добавил, - хотя, как я понимаю, ты заявил ей, что охотно перерезал бы
глотки типам, которых мы уложили.
- Да это ж простая любезность, приятель! Неужто я должен был вести
себя неучтиво с твоей девушкой? Просто я хотел подчеркнуть и твое и мое
рвение. Во не соглашаться с женщиной имеет право только ее мужчина. И в
этом случае ты должен быть тверд.
- Воистину, должен, - с чувством повторил Фафхрд. - А был бы
болваном, если б выступил против Цеха. Конечно, попадись я им в руки, они
убили бы меня за самоуправство и бандитизм. Но без всякой нужды открыто
нападать на Цех, бессмысленно убивать его воров или даже стремиться к
этому - чистейшей воды сумасшествие!
- Ты был бы не только пьяным болваном с длинным языком, ты самое
большее через три дня уже вонял бы после посещения королевы болезней -
Смерти. За злоумышления против него, за удары, нанесенные организации, Цех
карает вдесятеро строже, чем за нарушение других правил. Все
запланированные ограбления и прочие акции были бы отменены, и Цех всею
своею мощью и мощью своих союзников обрушился бы на тебя одного. Ты с
большим шансами на успех мог бы схватиться в одиночку с воинством Царя
Царей, чем с самыми захудалыми клевретами Цеха Воров. Благодаря своему
росту, силе и уму ты стоишь, быть может, военного отряда, но не армии. Так
что не поддавайся Влане.
- Не буду! - провозгласил Фафхрд, сжимая в сокрушительном рукопожатии
жилистую ладонь Мышелова.
- А теперь пора возвращаться к нашим дамам, - сказал Мышелов.
- Пора.
Мышелов полез за кошельком, чтобы расплатиться, но Фафхрд бурно
запротестовал. В результате им пришлось бросить монетку, и Фафхрд,
выиграв, зазвенел серебряными смердуками по измызганной и замусоленной
стойке, которая благодаря бесчисленным мокрым следам от донышек кружек
напоминала чертежную доску безумного геометра. Наконец друзья встали и
двинулись к выходу, причем Мышелов и тут не преминул сделать выпад ногою в
сторону крысиной норы - на счастье.
Тут мысли Фафхрда повернулись вспять, и он проговорил:
- Даже если предположить, что эта зверюга не умеет писать лапой и
говорить с помощью языка или еще чего-нибудь, она могла выследить нас,
запомнить, где ты живешь и, вернувшись в Дом Вора, словно гончая, навести
своих хозяев на наш след.
- Дело говоришь, - похвалил Мышелов. - Эй, парень, тащи-ка сюда ведро
пива! Да пошевеливайся! - Заметив недоуменный взгляд Фафхрда, он пояснил:
- Разолью его вокруг "Угря" и в проходе, чтобы отбить наш запах. И стены
обрызгаю тоже.
Фафхрд понимающе кивнул.
- А я уж думал, что ты надрался до зеленого змия.
Оживленно беседовавшие Влана и Ивриана вдруг подскочили: на лестнице
загрохотали шаги. Большего шума не сумело бы произвести даже стадо
несущихся во весь опор бегемотов. Деревянная лестница скрипела и стонала
вовсю, но тяжелые шаги приближались. Дверь распахнулась, и молодые люди,
влетев в комнату под громадным черным грибом ночного смога, ловко
перерезали его ножку дверной створкой.
- Я ж говорил, что мы обернемся в один миг, - радостно закричал
Мышелов Ивриане, тогда как Фафхрд, не обращая внимания на жалобно
скрипевший под ним пол, протопал к Влане и воскликнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27