п., а также бессоюзными моделями - однопадежными, (у С.А. Есенина - "Руки милой - пара лебедей"), включая косвенные падежи (у него же: "Ее (т.е. планету - А.Ф.) и Солнцем-Лениным пока не растопить"), конструкциями с родительным ("глаз златокарий омут"), творительными падежами ("Оренбургская заря красношерстой верблюдицей рассветное роняла мне в рот молоко").
А. Вежбицка различает эти тропы не по внешнему, формальному устройству, а по глубинной семантической структуре: для сравнения -"Можно сказать, что А может быть В":
И меня твои лебяжьи руки Обвивали, словно два крыла
("Можно сказать, что эти руки могут быть крыльями"); для метафоры: "Можно сказать, что это А не А, а В" ("Можно сказать, что этот поезд - на самом деле не поезд, а змей")15.
Поскольку грани между метафорами и сравнениями прозрачны даже на формальном уровне (например, в выражении А.А. Вознесенского "человек породы "сенбернар" присутствуют оба компонента, но из-за смещения родо-видовых отношений это - метафора; сравнение 'выглядело бы так: человек - это собака породы сенбернар), то мы не будем класть в основу их разграничения конструктивный принцип. Более того, мы вообще не будем их разделять, и станем называть компаративными тропами (далее - КТ), не потому, что такое различение ненужно или невозможно. Просто определение статуса того или иного КТ индивидуально в каждом случае, и, кроме того, есть закономерности, общие для метафор и сравнений.
Оснований для сопоставления можно выдвинуть много. Не претендуя на полноту изложения, назовем некоторые наиболее типичные или интересные из них. Прежде всего, сравниваются живые существа:
Эти люди - большие растения, Осознавшие собственный рост
М. Шатуновский. Посторонние мысли
Полина, полынья моя!
Когда снег любит, значит лепит.
А я как плавающий лебедь
В тебе, не любящей меня.
Л. Губанов. Полина
живое и неживое, в том числе живые существа и артефакты, т.е. искусственно созданные предметы:
Ты влилась в мою жизнь, точно струйка Токая
В оскорбляемый водкой хрусталь
И.-Северянин. Последняя любовь
(здесь перенос не по внешнему, а по функциональному сходству промежуточное звено между метафорой и метонимией):
Пробочка над крепким йодом,
Как ты скоро перепрела!
Так вот и душа незримо
Жжет и разъедает тело
В. Ф. Ходасевич На ту же тему - у Арс. А. Тарковского:
Мерцая желтым язычком,
Свеча все больше оплывает.
Вот так и мы с тобой живем:
Душа горит, а тело тает
(у него же:
Я - свеча, я сгорел на пиру.
Соберите мой воск поутру).
Разновидность этого сопоставления "человек - продукт мыслительной деятельности" - например, циник Безбедов говорит о фарисействующей Лидии Муромской: "Не женщина, а - обязательное постановление городской управы" (А.М. Горький. Жизнь Клима Самгина) или "человек - произведение искусства" (в том же романе: "Варавка стал похож на уродливо увеличенную статую китайского бога нищих"; живописность этого сравнения станет яснее, когда мы уточним, что Горький имеет в виду "нецке" - миниатюрные китайские и японские фигурки, которые он, кстати, коллекционировал).
КТ почти всегда включают момент изменения ранга сопоставляемых элементов: он повышается или понижается. Вот пример резкого понижения:
Слова - хамелеоны,
Они живут спеша,
У вас свои законы,
Особая душа.
Они спешат меняться,
Являя все цвета;
Поблекнут - обновятся,
И в том их красота.
Все радужные краски. Все, что чарует взгляд, Желая вечной сказки, Они в себе таят.
И сказка длится, длится
И нарушает плен.
Как сладко измениться,
Живите без измен!
К.Д. Бальмонт. Слова - хамелеоны
Иногда повышение и понижение могут сочетаться, как в следующем рассуждении об эволюции материи:
Все вначале просто, потом сложно, потом вторично упрощается, сперва уравниваясь внутренне, а потом еще более упрощаясь отпадением частей и общим разложением, до перехода в неорганическую "Нирвану".
К. Леонтьев. Византизм и славянство.
Леонтьев (по образованию врач) нередко прибегает к банальному сравнению общества с организмом (кстати, то же самое делает его последователь - Л.Н. Гумилев), и это можно трактовать как понижение ранга. Но метафора "неорганической "Нирваны" - то есть одухотворение косного вещества - это, безусловно, возвышенный образ.
Видимо, повышением статуса следует считать сравнение живых существ с артефактами - созданий природы с созданием человеческих рук, то есть тем, чего природа сотворить не может, - особенно если артефакты обладают высокой социальной значимостью. Напр., Ю.К. Олеша, "на старости лет открывший лавку метафор, восторгался образом И.Л. Сельвинского, сказавшего о тигре: "Ленивый, как знамя":
(...) это блистательно, в силу Данте. Чувствуешь, как (...) поэт, увидев много красок, чувствовал, что есть еще... еще есть что-то. Глаза раскрывались шире, и в действительно жарких красках тигра, в его бархатности поэт увидел "ленивое знамя".
Ю.К. Олеша. Ни дня без строчки
Примером повышения можно считать и осмысление реальных явлений или материальных артефактов через духовные ценности, продукты ментальной деятельности:
Как и слова, вещи имеют свои падежи. Чернышевский все видел в именительном
В.В. Набоков. Дар
Перенос может осуществляться и между явлениями одного порядка -например, природными феноменами. Вот определение Луны:
Жемчужина небесной тишины
На звездном дне овьюженной лагуны!
М.А. Волошин. Lunaria
(сопоставляются море и небо, низ и верх, глубина и высота; "материализации" этих понятий - жемчужина и Луна). В другом тексте, глядя на землю, глаз Луны
Видит: радуг паутина
Почернела, порвалась.
В малахиты только тина
Пышно так разубралась
И.Ф. Анненский. Конец осенней сказки
КТ здесь подчеркивают непрочность красоты и прочность, твердость далеко не прекрасного.
Сравниваться могут и артефакты или произведения искусства:
Ты, словно незаконченная ода,
В суровом высечен известняке
Бен. К. Лившиц. Баграт
- речь идет о грузинском храме.
Для художественной литературы типично осмысление человека через призму иной эпохи, другой социокультурной среды:
Проста моя осанка,
Нищ мой домашний кров.
Ведь я островитянка
С далеких островов
М.И. Цветаева
Аналогичный образ, но более откровенно "окультуренный":
Толпа всегда толпа! В толпе себя не видно;
В могилу заодно сойти с ней не обидно;
Но каково-то тем, кому судьба - стареть
И ждать, как подрастут иные поколенья
И окружат собой их, ждущих отпущенья,
Последних могикан, забывших умереть!
К.К. Случевский. Будущим могиканам
Сонет Случевского посвящен людям, не растратившим высоких нравственных ценностей и потому "дико" смотрящимся на фоне воинствующего и торжествующего бесстыдства.
Образ, противоположный по значению, но тоже передающий смысл "архаичности" писателя, не вмещающегося в свою эпоху:
Я - конквистадор в панцире железном
Н.С. Гумилев.
И, наконец, в художественных текстах сильный эффект производят комплексы КТ - например:
И пред царевичем знакомый призрак встал,
Как воплощенный гнев, как мщение живое ...
Угрозой тайною пророчило былое:
"Не может он простить! Не для того он звал!
Нещадный, точно смерть, и грозный, как стихия,
Он не отец! Он - царь! Он - новая Россия!
П.Д. Бутурлин. Царевич Алексей Петрович в Неаполе
Этот вихрь образов передает хаос мыслей героя. Неясно, кто или даже что - царь Петр I. Это лишь сумбурные мазки, из которых слагается только намек на образ. Петр ужасен, потому что неопределим. Особая экспрессивность текста проявляется в том, что, стилизуя эстетику XVIII в., автор использует не столько метафоры, сколько аллегории. В отличие от метафоры, аллегория эмблематична, тривиальна, сравнительно бедна смыслом, а главное стабильна. Царевич Алексей, пытаясь хоть как-то осмыслить свое драматическое положение, ищет каких-то устойчивых понятий, но ясности не достигает, все рушится.
Некоторые поэты используют композиционный принцип ревю, нанизывая один образ на другой. Эти образы идут потоком, создавая впечатление детального, разностороннего, может быть, даже исчерпывающего раскрытия темы:
Не то копыт, не то лопат
Стук: о косяк - костыль.
Земля была суха, как склад,
Почуявший фитиль! (...)
Осточертевшая лазорь
(С нее-то и ослеп
Гомер!)
... была суха, как соль,
Была суха, как хлеб
Тот, не размоченный слезой
Паек: дары Кремля.
Земля была - перед грозой
Как быть должна земля (...)
Безостановочный - не тек
Пот: просыхал, как спирт.
Земля была суха, как стог,
Была суха, как скирд.
Ни листик не прошелестит
Флажок повис, как плеть.
Земля была суха, как скит,
Которому гореть.
М.И. Цветаева. Перекоп.
Цветаева максимально концентрирует семантику сухости и подводит читателей к мысли о неизбежности пожара.
КТ, близким к сравнению, является метаморфоза, то есть превращение, троп, чаще всего оформляемый творительным падежом: "глядеть орлом", "лететь стрелой", "виться ужом" и т. п. Это отголоски "мифологического мышления". По поводу таких строк А.А. Ахматовой, как:
Еще недавно ласточкой свободной
Свершала ты свой утренний полет,
В.В. Виноградов пишет: "Все эти превращения созерцаются героиней как реальность. Стало быть, здесь дело не в языковых метафорах, а в способе восприятия мира16.
Такие же рефлексы (отражения) архаического мышления и мировосприятия видны в олицетворении (прозопопее, персонификации): в метафорическом оживлении косной природы:
Взгляни, как злобно смотрит камень (..)
Он скроет жгучую обиду,
Глубокое бешенство угроз,
Он промолчит, он будет с виду
Неподвижен, как простой утес17
Н.С. Гумилев. Камень
или в одухотворении живой, но не мыслящей:
Здесь кипарис - ближайший друг березы,
Здесь льнут к рябине винограда лозы,
Здесь нам являет благородный нрав
Союз дерев, сотрудничество трав.
С.И. Липкин. Нестор и Сария.
Прозопопея - не столько троп (прием), сколько восприятие действительности (вообще или в данный момент), мировоззрение или мироощу-щуние, реализуемое различными способами, включая метафоризацию.
Последняя лежит в основе эпитета. Подчеркиваем: эпитет - не любое, а именно образное, метафорическое определение: "холодная и блестящая храбрость" (А.С. Пушкин), "черное ерничество" (А. Вознесенский).
В.П. Москвин подразделяет разновидности этой фигуры 1) по характеру номинации - на "эпитеты с прямым значением" (желтый луч, зеленый лес) [эти случаи требуют оговорок, ибо они не во всех контекстах являются эпитетами А.Ф.], метафорические (золотой луч) и метонимические (зеленый шум), 2) по семантическому параметру - на цветовые (лазурное небо, янтарный мед), оценочные (золотой, серебряный век) и др.; 3) по структурному - на простые (дремучий лес) и сложные (пшеннчно-желтые усы, черногривый конь); 4) по степени освоенности языком - на общеязыковые (белая береза, лазурное море) и индивидуально-авторские: нецензурная погода (Чехов); 5) по степени устойчивости связи с определяемым словом - на свободные (синие глаза) и постоянные (туманный Альбион, светлое будущее) и т.д. С эпитетами связаны фигура смещения (эналлага) (белый запах роз, срав. запах белых роз), антономасия и др.18
Эпитеты бывают синестетическими (синестезия - объединение различных чувств - зрения, слуха, вкуса и др.); наиболее примитивные примеры: "тяжелый взгляд", "сладкий голос"; есть образы интереснее: "эфирно-прозрачная музыка" (П.И. Чайковский о "Руслане и Людмиле"), "горячий свист" пуль (в "Тихом Доне" М.А. Шолохова), "неуютная жидкая лунность" (С.А. Есенин), "гремящая тьма" (Ф.И. Тютчев), "тихая, какая-то конфетная сладкая боль" (в "Голубых песках" Вс.Вяч. Иванов), "острый, жаркий, сухой аромат" (А.И. Куприн). Синестетический эпитет говорит о напряженности человеческих чувств, об эмоциональном подъеме, об активном восприятии мира и т.п.
Иногда эпитет весьма неудачно именуется "перенесенным"19 - потому что, эпитет - это уже перенос значения. Здесь имеется в виду эналлага - перенос определения с предмета на другое слово, которое относится к этому предмету. Например, в уже упомянутой формулировке Л.М. Гурченко "мое взрослое детство" "взрослеет", разумеется, не детство, а героиня мемуаров. Справедливости ради следует отметить, что во многих случаях эпитет и рождается при таких перенесениях. В словосочетании "взрослая Людмила Гурченко" не видно ничего иносказательного. Если мы уточним, что речь идет о девочке, возникнет смысл метафоричности и оксюморонности - очень слабый и почти неощутимый, поскольку "взрослая девочка" -дважды устойчивое выражение: как идиома и языковая метафора. Но когда мы перенесем значение "взрослости" с девочки на ее детство, метафоричность и оксюморонность этого определения резко усилятся. К этим приемам добавляется прозопопея.
В двух близких по смыслу формулировках:
Что так же трогательно-юно, Как ваша бешеная рать?
М.И. Цветаева. Генералам двенадцатого года
Дней моих безумная орда
Н.С. Тихонов
эналлага передает семантику единства и, если можно так выразиться, "сверх-единичности". Например, "ваша бешеная рать" - это не "рать бешенных" офицеров. Каждый из них по отдельности может быть сколь угодно неистов, но это качество как бы выходит за пределы личности. Оно объемлет всех, это их ореол, или "аура". Во втором примере нет конкретных "безумных" дней - есть нескончаемый поток "безумия" молодости.
Эпитет чисто базируется на энантиосемии, то есть за счет иронии приобретает противоположное значение. Когда позитивная семантика меняется на негативную, возникает антифразис:
- Отлично-с, - поспокойнее заговорил он (Преображенский - А. Ф.) (...) Итак, что говорит этот ваш прелестный домком?
- Что ж ему говорить... Да вы напрасно его прелестным ругаете. Он интересы защищает.
М. А. Булгаков. Собачье сердце
Ирония, направленная в противоположную сторону, называется астеизмом. Можно взять пример из того же "Собачьего сердца": "потаскуха была моя бабушка, царствие ей небесное, старушке".
К астеизму подходит определение "уничижение паче гордости" -например:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19