https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/
...
Норайр Бюзандаци смешивает понятия группы и единоличного автора. В группе могут состоять многие деятели, а единоличный автор едва ли может представлять целую группу.
И в самом деле, в упомянутых памятниках можно наблюдать общее стилистическое родство, колорит, сходную лексику и т. д., но все это является не характерными исключительными качествами единоличного автора, а целой группы авторов одной эпохи.
Некоторые из упомянутых в "четвертой группе" произведений, несомненно, являются оригинальными трудами, имеющими и сходство с Корюном, и резко отличающиеся от последнего своим модусом экривенди, как например, "История" Фавстоса Бузанда и т. д. Таким же автором являлся в первоначальной армянской редакции и "Агатангехос".
В настоящем предисловии не будем рассматривать авторство и других памятников, входящих в "четвертую группу". Это выведет нас из рамок сжатого предисловия.
Рассмотрим вплотную самый достоверный памятник, принадлежащий перу Корюна - "Житие Маштоца".
5
Чем же является в литературоведческом аспекте эта маленькая книжка Корюна? От выяснения лого вопроса зависит и требование, которое будет предъявлено к ее автору.
Исторический труд Корюна содержит весьма ценные исторические сведения об Армении конца IV и первой половины V века и является пока что непревзойденным первоисточником по истории изобретения армянского, иверского и агванского алфавитов, возникновения литературы на этих языках, но все же она не является историческим трудом в прямом смысле слова. В ней преобладает не историческая объективность, оснащенная реальными фактами общественно-политической жизни, а достаточно ясно выраженная тенденция возвышения и восхваления своего духовного отца, учителя. вардапета и его духовных подвигов. В жанровом отношении это первое оригинальное произведение на армянском языке скорее всего походит на панегирик.
В самом деле, беглое сравнение принципов, положенных в основу данного произведения, с выработанными в греко-римском мире правилами, или канонами панегириков, как литературного жанра, воочию доказывает их полное сходство.
Как известно, в древнем греко-римском мире существовали специальные книги по риторике; это т. н. "Книга Хрия", в которой были установлены способы, приемы и правила составления речей на ту или иную тему. В ней учили, как изобретать и располагать мысли для развития и завершения намеченной темы.
"Книга Хрия" была распространена и в Армении. Она приписывается Мовсесу Хоренаци. Имелось ли такое пособие на армянском языке до 40-х годов V столетия, трудно сказать. Вероятнее всего в то время адепты армянской литературы непосредственно пользовались греческими оригиналами. Содержание "Книги Хрия" в отношении правил и канонов нс изменялось. Изменялись лишь темы, зачастую приобретая местный национальный колорит.
В подтверждение нашего тезиса сопоставим и сравним "Историю Маштоца" или "Житие Маштоца" с тем определением панегирика, которое имеется в *** ("Книге Хрия"): "Панегирик это речь, сказанная о добре29. - говорится в ней. - Следует восхвалять личность и дела, и места, и времена"...
Далее следуют правила для составления похвального слова:
При составлении панегирика необходимы:
а) Предтропье - *** (Предисловие) о причине его создания, в данном случае о лице;
б) похвала области, рода, предков, родителя;
в) рождение героя, питание, учение, поведение;
г) затем, в основном разделе панегирика, восхваление деяний героя с подразделением их в аспекте лица, тела и обстоятельств;
д) сравнение восхваляемого лица с другим более известным лицом и выявление превосходства первого;
е) повторное восхваление лица и завершение панегирика.
Вот основные риторические каноны-правила составления похвального слова-панегирика в сжатом изложении.
А теперь проследим, как эти правила использованы нашим автором при составлении своего похвального слова в честь основоположника армянской письменности в его "Истории жизни и смерти Маштоца".
В композиционном отношении произведение Корюна соответствует этим правилам "Книги Хрия". Расхождения обоих памятников легко объясняются обстановкой, задачей и обстоятельствами места и времени.
Корюн предпослал своему труду маленький зачин, в котором говорится, что он пишет свой труд по велению своего однокашника Иосепа, в то время местоблюстителя армянского католикоса, и других товарищей по учебе.
За этим сжатым зачином следует риторический вопрос, столь необходимый для создания похвального слова:
а) "Можно ли отважиться написать житие мужей совершенных?"30
Этот кардинальный вопрос в панегирике настораживает слушателя-читателя и вызывает жгучий интерес в нем.
Корюн положительного мнения об этом. Он обосновывает свой ответ большим количеством цитат из библейских книг Ветхого завета. Евангелия, посланий апостолов и т. д. и берет на себя смелость написать житие духовного отца своего, чтобы житие и деяния его "служили примером и правилом поведения идущим вослед".
Это и есть Предтропье - ***, предлагаемое "Книгой Хрия".
б) Герой его похвального слова Маштоц, родом из села Хацекац Таронского гавара, сын знатного мужа по имени Вардан.
Как видим, здесь весьма сжато выполнены все требования канона похвальных слов "Книги Хрия" - указаны имя героя, род-племя его, отец. а также село и гавар. Он здесь лаконичен, потому что не находит смысла восхвалять всем известный гавар Тарон и маленькое село в нем, быть может. уже прославленное тем, что там родился Маштоц
в) Он в детстве обучался греческой письменности, затем поступил в царский диван, был исполнителем царских приказов, усовершенствовался в мирских (светских) порядках, "а знанием военного дела снискал любовь своих воинов"31...
г) В основном разделе своего похвального слова - "Жития" Корюн подробно поветствует и восхваляет подвиги Маштоца, совершенные в пользу родного и соседних народов, находившихся в союзе против иранских захватчиков. Под подвигами Маштоца наш автор разумеет: отшельничество в христианском понимании, подвижничество его, проповедь Евангелия, н результате чего он охватил и вызволил всех жителей "из-под влияния языческих преданий предков и дьявольского поклонения сатане"32... "Он задумал еще более озаботиться об утешении всей страны... И так, осаждаемый печальными заботами, как бы в западне, находился он в пучине размышлений о том, какой бы найти выход из (создавшегося) положения"33: изобретение письменности и просвещение родного народа, иверов и агван (см. главы 6-8). Все думы и дела Вардапета лишь о народе и для народа.
Как видим, похвальные разделы "Жития Маштоца" и здесь вполне соответствуют канонам "Книги Хрия".
д) Сравнение восхваляемого лица с другим. более прославленным лицом и показ превосходства первого (в "Книге Хрия" восхваляется Моисей). В чем же превосходство Маштоца в сравнении с Моисеем?
"Ибо муж-боговидец, получив у Бога богописанные заповеди и держа их в руках, спускался с горы; но был он печален из-за злодейского народа, который... вероломно поклонялся идолу..., чем заставил носителя заповедей сокрушаться сердцем и горько рыдать... Но с этим блаженным... случилось не так"34. Он анал, что его благоговейно примут...
"Но пусть никто не считает нас человеком дерзновенным за вышесказанное, говоря: каким образом он (Корюн) мужа весьма скромного уподобил великому Моисею, чудотворцу, говорившему с Самим Богом, сравнил его с ним? За это, быть может, обвинят нас. Но мы это можем делать с еще большей уверенностью, - заявляет Корюн, - ибо нет надобности явно и тайно отвергать божественное, так как милость всесильного Единого Бога равномерно жалуется всем землеродным (людям)"35.
Вот как превозносит Корюн своего гениального вардапета Маштоца!
Как видим, и здесь содержание "Жития" в точности соответствует требованиям канона "Книги Хрия".
е) Повторное восхваление и завершение похвального слова.
Несмотря на свой преклонный возраст, Маштоц беспрерывно воспламенял духовное рвение своих приближенных и рассылал множество поучительных и предостерегающих посланий во все гавары... И вот "настала кончина добродетельной жизни святого... И пока руки святого были вознесены к небу, чудесное крестообразное знамение, светлое и лучезарное, снизошло на те хоромы, где умирал блаженный, и каждый увидел это своими глазами, а не то, что товарищи рассказывали (ему). И он, завещав святым36любовь и согласие, благословил близких и далеких и... скончался"37.
Во время похоронной процессии, сопровождавшей останки Маштоца из Нор-Кахака в с. Ошакан, гроб блаженного осеняло "крестообразное, светящееся, идущее впереди знамение". И лишь когда похоронили его, "тогда исчезло и знамение".
Этим апофеозом завершается похвальное слово Корюна.
Как видим "История Маштоца" почти без каких-либо серьезных отклонений в отношении композиции написана по риторическим канонам панегирика, установленным в "Книге Хрия".
6
Выяснив жанровую специфику "Истории жизни и смерти... Маштэца", как панегирика - похвального слова, рассмотрим композиционные особенности ее, попутно характеризуя "героя" - Маштоца, но не вдаваясь в историю проповеднической деятельности его и изобретения письмен для трех братских христианских народов, населявших Закавказье и Армению.
В зачине своей "Истории", как выше было сказано, Корюн чистосердечно признается, что покуда старался он наедине с самим собой, "в тайниках дум своих" обдумывать, как "красочно повествовать" о том, когда, кем, как и при каких обстоятельствах "была проявлена эта новая милость", т. е. изобретение письмен и создание письменности, "дошло до меня повеление почтенного мужа по имени Иосеп, ученика мужа того, а вместе с ним (т. е. повелением) и поощрение других моих сотоварищей по учению". Корюн, как любимый ученик Маштоца, без промедления принимается за повествование. Он лишь просит своих сотоварищей поддержать его молитвами, чтобы "успешно и устремленно плыть по широко катящимся волнам наставнического моря"38.
Познакомив читателя с тем, что и как побудило его приняться за такое "сверх сил" его трудное начинание, Корюн силится обосновать свое право написать похвальное слово о Маштоце, предваряя осуществление своего желания вопросом и ответом: "можно ли отважиться написать житие мужей совершенных?"
Ответ на данный, кардинальный по тому времени вопрос является по существу подлинным предисловием к его замечательному произведению. Это предисловие выдержано в сугубо риторическом аспекте и развертывает перед читателем (слушателем) некоторые детали философского мышления нашего автора, аргументирующего свое начинание положениями Библия и библейской "науки". Да, можно, "ибо благодетель господь столь доброжелательно относится к своим любимцам, что не только не считает достаточным прекрасное и наивысшее воздаяние им в непреходящей вечности за (их) благочестивую жизнь, но еще задолго до того, здесь (на этом свете), дабы они и своей преходящей жизнью, возвышенно прославившись в книгах, засияли повсеместно духовным и телесным сиянием"39.
Ответ как будто логичный, ясный и неоспоримый, но Корюн не довольствуется им и обосновывает его более высокими аргументами, образными примерами и сентенциями из Библии, ссылаясь на такие библейские авторитеты, как великий Моисей, пророки, евангелисты, апостолы, сам Христос, отмечающие и прославляющие все те наивысшие, непревзойденные качестве и свойства смертного, которые достойны похвалы и внесения в книги для воспитания потомства.
Какие же качества, деяния, подвиги достойны быть отмеченными?-"Стойкость в праведной вере", "проникновенность в божественное", "яркость чудесной жизни", "совершенная праведность" и т. д. (Моисей); "истинная вера", "гостеприимстно". "добровольное мученичество" (ап. Павел) и т. д. Все это представляется в аспекте религии. Однако и деяния в светской реальной жизни достойны того, чтобы их также отмечали... "Храбрость", "доблесть", "подвиги в войнах"; "мудрость", "светлые думы", "благородство", "но не только великие деяния, а к малые возвеличивает Христос", "хорошо ревновать в добром всегда"... Корюн прекрасный знаток Библии и душеполезных книг, может еще долго перечислять добрые качества к деяния праведников, достойные быть отмеченными, и, конечно, все это зафиксировано "не ради похвалы и славы, но чтобы (все это) служило примером и правилом идущим вослед"40. Для Корюна также ясно, откуда исходит эта похвала, слава и какую цель преследует она. "Похвала всех боголюбивых избранников проистекает, - по словам Корюна, - то от Бога, то от ангелов, но есть и что друг от друга (т. е. от людей - от самих себя), однако не ради хвастовства, а чтобы вызвать ревность друг в друге, чтобы поощряемые один другим, (стремились) достичь исполнения добра"41.
Отвечая на поставленный в самом начале предисловия вопрос о допустимости написания жития смертных, Корюн яркими ссылками на библейские книги, даже на слова Христа, обосновывает свое положительное отношение и "берет на себя смелость написать житие мужа праведного"- Маштоца. Он своим творением преследует одну цель, дидактическую цель, - примером жизни и деятельности великого Вардапета вдохновить "духовных сынов" его и всех тех, "кто будет учиться у них из поколения в поколение".
Эта дидактическая целеустремленность Корюна, видимо, вдохновлена великим Вардапетом, восторгаясь деятельностью которого, он неоднократно возвращается к этой идее, то углубляя ее, то новыми ссылками и цитатами из Библии подкрепляя их "духовные подвиги" и литературные творения. Так он повествует о том, что Саак, Маштоц и сподвижники их принялись "переводить, писать, обучать, особенно глядя на возвышенность повелений, возвещанных господом... Моисею о том, чтобы записывать в книге обо всех происшедших событиях, дабы сохранить (их) на грядущие времена"42. Такое же повеление было дано и другими пророками, на которых ссылается наш автор и даже цитирует их. Корюн вновь возвращается к вопросу о дидактической целеустремленности интеллектуального труда, когда он повествует о проповедях, написанных Маштоцем и оснащенных сходными случаями и примерами из земной жизни, "дабы были они легко воспринимаемы и понятны людям бестолковым и занятым телесными делами, чтобы пробудить и ободрить и основательно воодушевить их"43.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Норайр Бюзандаци смешивает понятия группы и единоличного автора. В группе могут состоять многие деятели, а единоличный автор едва ли может представлять целую группу.
И в самом деле, в упомянутых памятниках можно наблюдать общее стилистическое родство, колорит, сходную лексику и т. д., но все это является не характерными исключительными качествами единоличного автора, а целой группы авторов одной эпохи.
Некоторые из упомянутых в "четвертой группе" произведений, несомненно, являются оригинальными трудами, имеющими и сходство с Корюном, и резко отличающиеся от последнего своим модусом экривенди, как например, "История" Фавстоса Бузанда и т. д. Таким же автором являлся в первоначальной армянской редакции и "Агатангехос".
В настоящем предисловии не будем рассматривать авторство и других памятников, входящих в "четвертую группу". Это выведет нас из рамок сжатого предисловия.
Рассмотрим вплотную самый достоверный памятник, принадлежащий перу Корюна - "Житие Маштоца".
5
Чем же является в литературоведческом аспекте эта маленькая книжка Корюна? От выяснения лого вопроса зависит и требование, которое будет предъявлено к ее автору.
Исторический труд Корюна содержит весьма ценные исторические сведения об Армении конца IV и первой половины V века и является пока что непревзойденным первоисточником по истории изобретения армянского, иверского и агванского алфавитов, возникновения литературы на этих языках, но все же она не является историческим трудом в прямом смысле слова. В ней преобладает не историческая объективность, оснащенная реальными фактами общественно-политической жизни, а достаточно ясно выраженная тенденция возвышения и восхваления своего духовного отца, учителя. вардапета и его духовных подвигов. В жанровом отношении это первое оригинальное произведение на армянском языке скорее всего походит на панегирик.
В самом деле, беглое сравнение принципов, положенных в основу данного произведения, с выработанными в греко-римском мире правилами, или канонами панегириков, как литературного жанра, воочию доказывает их полное сходство.
Как известно, в древнем греко-римском мире существовали специальные книги по риторике; это т. н. "Книга Хрия", в которой были установлены способы, приемы и правила составления речей на ту или иную тему. В ней учили, как изобретать и располагать мысли для развития и завершения намеченной темы.
"Книга Хрия" была распространена и в Армении. Она приписывается Мовсесу Хоренаци. Имелось ли такое пособие на армянском языке до 40-х годов V столетия, трудно сказать. Вероятнее всего в то время адепты армянской литературы непосредственно пользовались греческими оригиналами. Содержание "Книги Хрия" в отношении правил и канонов нс изменялось. Изменялись лишь темы, зачастую приобретая местный национальный колорит.
В подтверждение нашего тезиса сопоставим и сравним "Историю Маштоца" или "Житие Маштоца" с тем определением панегирика, которое имеется в *** ("Книге Хрия"): "Панегирик это речь, сказанная о добре29. - говорится в ней. - Следует восхвалять личность и дела, и места, и времена"...
Далее следуют правила для составления похвального слова:
При составлении панегирика необходимы:
а) Предтропье - *** (Предисловие) о причине его создания, в данном случае о лице;
б) похвала области, рода, предков, родителя;
в) рождение героя, питание, учение, поведение;
г) затем, в основном разделе панегирика, восхваление деяний героя с подразделением их в аспекте лица, тела и обстоятельств;
д) сравнение восхваляемого лица с другим более известным лицом и выявление превосходства первого;
е) повторное восхваление лица и завершение панегирика.
Вот основные риторические каноны-правила составления похвального слова-панегирика в сжатом изложении.
А теперь проследим, как эти правила использованы нашим автором при составлении своего похвального слова в честь основоположника армянской письменности в его "Истории жизни и смерти Маштоца".
В композиционном отношении произведение Корюна соответствует этим правилам "Книги Хрия". Расхождения обоих памятников легко объясняются обстановкой, задачей и обстоятельствами места и времени.
Корюн предпослал своему труду маленький зачин, в котором говорится, что он пишет свой труд по велению своего однокашника Иосепа, в то время местоблюстителя армянского католикоса, и других товарищей по учебе.
За этим сжатым зачином следует риторический вопрос, столь необходимый для создания похвального слова:
а) "Можно ли отважиться написать житие мужей совершенных?"30
Этот кардинальный вопрос в панегирике настораживает слушателя-читателя и вызывает жгучий интерес в нем.
Корюн положительного мнения об этом. Он обосновывает свой ответ большим количеством цитат из библейских книг Ветхого завета. Евангелия, посланий апостолов и т. д. и берет на себя смелость написать житие духовного отца своего, чтобы житие и деяния его "служили примером и правилом поведения идущим вослед".
Это и есть Предтропье - ***, предлагаемое "Книгой Хрия".
б) Герой его похвального слова Маштоц, родом из села Хацекац Таронского гавара, сын знатного мужа по имени Вардан.
Как видим, здесь весьма сжато выполнены все требования канона похвальных слов "Книги Хрия" - указаны имя героя, род-племя его, отец. а также село и гавар. Он здесь лаконичен, потому что не находит смысла восхвалять всем известный гавар Тарон и маленькое село в нем, быть может. уже прославленное тем, что там родился Маштоц
в) Он в детстве обучался греческой письменности, затем поступил в царский диван, был исполнителем царских приказов, усовершенствовался в мирских (светских) порядках, "а знанием военного дела снискал любовь своих воинов"31...
г) В основном разделе своего похвального слова - "Жития" Корюн подробно поветствует и восхваляет подвиги Маштоца, совершенные в пользу родного и соседних народов, находившихся в союзе против иранских захватчиков. Под подвигами Маштоца наш автор разумеет: отшельничество в христианском понимании, подвижничество его, проповедь Евангелия, н результате чего он охватил и вызволил всех жителей "из-под влияния языческих преданий предков и дьявольского поклонения сатане"32... "Он задумал еще более озаботиться об утешении всей страны... И так, осаждаемый печальными заботами, как бы в западне, находился он в пучине размышлений о том, какой бы найти выход из (создавшегося) положения"33: изобретение письменности и просвещение родного народа, иверов и агван (см. главы 6-8). Все думы и дела Вардапета лишь о народе и для народа.
Как видим, похвальные разделы "Жития Маштоца" и здесь вполне соответствуют канонам "Книги Хрия".
д) Сравнение восхваляемого лица с другим. более прославленным лицом и показ превосходства первого (в "Книге Хрия" восхваляется Моисей). В чем же превосходство Маштоца в сравнении с Моисеем?
"Ибо муж-боговидец, получив у Бога богописанные заповеди и держа их в руках, спускался с горы; но был он печален из-за злодейского народа, который... вероломно поклонялся идолу..., чем заставил носителя заповедей сокрушаться сердцем и горько рыдать... Но с этим блаженным... случилось не так"34. Он анал, что его благоговейно примут...
"Но пусть никто не считает нас человеком дерзновенным за вышесказанное, говоря: каким образом он (Корюн) мужа весьма скромного уподобил великому Моисею, чудотворцу, говорившему с Самим Богом, сравнил его с ним? За это, быть может, обвинят нас. Но мы это можем делать с еще большей уверенностью, - заявляет Корюн, - ибо нет надобности явно и тайно отвергать божественное, так как милость всесильного Единого Бога равномерно жалуется всем землеродным (людям)"35.
Вот как превозносит Корюн своего гениального вардапета Маштоца!
Как видим, и здесь содержание "Жития" в точности соответствует требованиям канона "Книги Хрия".
е) Повторное восхваление и завершение похвального слова.
Несмотря на свой преклонный возраст, Маштоц беспрерывно воспламенял духовное рвение своих приближенных и рассылал множество поучительных и предостерегающих посланий во все гавары... И вот "настала кончина добродетельной жизни святого... И пока руки святого были вознесены к небу, чудесное крестообразное знамение, светлое и лучезарное, снизошло на те хоромы, где умирал блаженный, и каждый увидел это своими глазами, а не то, что товарищи рассказывали (ему). И он, завещав святым36любовь и согласие, благословил близких и далеких и... скончался"37.
Во время похоронной процессии, сопровождавшей останки Маштоца из Нор-Кахака в с. Ошакан, гроб блаженного осеняло "крестообразное, светящееся, идущее впереди знамение". И лишь когда похоронили его, "тогда исчезло и знамение".
Этим апофеозом завершается похвальное слово Корюна.
Как видим "История Маштоца" почти без каких-либо серьезных отклонений в отношении композиции написана по риторическим канонам панегирика, установленным в "Книге Хрия".
6
Выяснив жанровую специфику "Истории жизни и смерти... Маштэца", как панегирика - похвального слова, рассмотрим композиционные особенности ее, попутно характеризуя "героя" - Маштоца, но не вдаваясь в историю проповеднической деятельности его и изобретения письмен для трех братских христианских народов, населявших Закавказье и Армению.
В зачине своей "Истории", как выше было сказано, Корюн чистосердечно признается, что покуда старался он наедине с самим собой, "в тайниках дум своих" обдумывать, как "красочно повествовать" о том, когда, кем, как и при каких обстоятельствах "была проявлена эта новая милость", т. е. изобретение письмен и создание письменности, "дошло до меня повеление почтенного мужа по имени Иосеп, ученика мужа того, а вместе с ним (т. е. повелением) и поощрение других моих сотоварищей по учению". Корюн, как любимый ученик Маштоца, без промедления принимается за повествование. Он лишь просит своих сотоварищей поддержать его молитвами, чтобы "успешно и устремленно плыть по широко катящимся волнам наставнического моря"38.
Познакомив читателя с тем, что и как побудило его приняться за такое "сверх сил" его трудное начинание, Корюн силится обосновать свое право написать похвальное слово о Маштоце, предваряя осуществление своего желания вопросом и ответом: "можно ли отважиться написать житие мужей совершенных?"
Ответ на данный, кардинальный по тому времени вопрос является по существу подлинным предисловием к его замечательному произведению. Это предисловие выдержано в сугубо риторическом аспекте и развертывает перед читателем (слушателем) некоторые детали философского мышления нашего автора, аргументирующего свое начинание положениями Библия и библейской "науки". Да, можно, "ибо благодетель господь столь доброжелательно относится к своим любимцам, что не только не считает достаточным прекрасное и наивысшее воздаяние им в непреходящей вечности за (их) благочестивую жизнь, но еще задолго до того, здесь (на этом свете), дабы они и своей преходящей жизнью, возвышенно прославившись в книгах, засияли повсеместно духовным и телесным сиянием"39.
Ответ как будто логичный, ясный и неоспоримый, но Корюн не довольствуется им и обосновывает его более высокими аргументами, образными примерами и сентенциями из Библии, ссылаясь на такие библейские авторитеты, как великий Моисей, пророки, евангелисты, апостолы, сам Христос, отмечающие и прославляющие все те наивысшие, непревзойденные качестве и свойства смертного, которые достойны похвалы и внесения в книги для воспитания потомства.
Какие же качества, деяния, подвиги достойны быть отмеченными?-"Стойкость в праведной вере", "проникновенность в божественное", "яркость чудесной жизни", "совершенная праведность" и т. д. (Моисей); "истинная вера", "гостеприимстно". "добровольное мученичество" (ап. Павел) и т. д. Все это представляется в аспекте религии. Однако и деяния в светской реальной жизни достойны того, чтобы их также отмечали... "Храбрость", "доблесть", "подвиги в войнах"; "мудрость", "светлые думы", "благородство", "но не только великие деяния, а к малые возвеличивает Христос", "хорошо ревновать в добром всегда"... Корюн прекрасный знаток Библии и душеполезных книг, может еще долго перечислять добрые качества к деяния праведников, достойные быть отмеченными, и, конечно, все это зафиксировано "не ради похвалы и славы, но чтобы (все это) служило примером и правилом идущим вослед"40. Для Корюна также ясно, откуда исходит эта похвала, слава и какую цель преследует она. "Похвала всех боголюбивых избранников проистекает, - по словам Корюна, - то от Бога, то от ангелов, но есть и что друг от друга (т. е. от людей - от самих себя), однако не ради хвастовства, а чтобы вызвать ревность друг в друге, чтобы поощряемые один другим, (стремились) достичь исполнения добра"41.
Отвечая на поставленный в самом начале предисловия вопрос о допустимости написания жития смертных, Корюн яркими ссылками на библейские книги, даже на слова Христа, обосновывает свое положительное отношение и "берет на себя смелость написать житие мужа праведного"- Маштоца. Он своим творением преследует одну цель, дидактическую цель, - примером жизни и деятельности великого Вардапета вдохновить "духовных сынов" его и всех тех, "кто будет учиться у них из поколения в поколение".
Эта дидактическая целеустремленность Корюна, видимо, вдохновлена великим Вардапетом, восторгаясь деятельностью которого, он неоднократно возвращается к этой идее, то углубляя ее, то новыми ссылками и цитатами из Библии подкрепляя их "духовные подвиги" и литературные творения. Так он повествует о том, что Саак, Маштоц и сподвижники их принялись "переводить, писать, обучать, особенно глядя на возвышенность повелений, возвещанных господом... Моисею о том, чтобы записывать в книге обо всех происшедших событиях, дабы сохранить (их) на грядущие времена"42. Такое же повеление было дано и другими пророками, на которых ссылается наш автор и даже цитирует их. Корюн вновь возвращается к вопросу о дидактической целеустремленности интеллектуального труда, когда он повествует о проповедях, написанных Маштоцем и оснащенных сходными случаями и примерами из земной жизни, "дабы были они легко воспринимаемы и понятны людям бестолковым и занятым телесными делами, чтобы пробудить и ободрить и основательно воодушевить их"43.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13