в связи с тем что под Веневом резко усложнилась обстановка, корпусу совершить форсированный марш и к исходу 25 ноября сосредоточиться в районе Чернево, Зарайск.
На форсированный марш нам отводилось немногим больше суток. Срок этот был нереален. 9-я кавалерийская дивизия двигалась в район Лопасни. Ее нужно было повернуть теперь назад. Даже по наикратчайшему пути кавалеристам полковника Осликовского предстояло сделать марш в сто пятьдесят километров. 5-й кавалерийской дивизии предстоял путь более короткий, но она все еще не могла сдать свою оборонительную полосу 194-й стрелковой дивизии, у которой не было сил для удержания позиций.
Я принял решение оставить для сдачи полосы один кавалерийский полк. Все остальные части немедленно выступали в поход.
Корпус должен был войти в подчинение командующего 50-й армией генерал-лейтенанта И. В. Болдина. Эта армия защищала Тулу и Венев. Я получил приказание прибыть 25 ноября в районный центр Мордвес и ожидать там генерала Болдина, который уточнит задачу корпуса.
«Скорей, скорей, скорей!» - торопили нас многочисленные распоряжения и указания сверху. Я не знал еще причин такой спешки. Лишь спустя некоторое время убедился, какое угрожающее положение создалось в том районе, куда нас перебрасывали: 2-я танковая армия Гудериана быстро продвигалась на северо-восток, стремясь выйти к Оке и захватить переправы, чтобы затем наступать на Москву. Нависла непосредственная угроза над Каширой, где находились такие важные объекты, как ГРЭС, железнодорожный мост через Оку, Ожерельевский железнодорожный узел. Потеря Каширы открыла бы немцам прямую дорогу к столице. А на участке Кашира - Коломна не было крупных сил Красной Армии, способных остановить танковую лавину Гудериана.
Когда противник подошел к городу Веневу и выявилось его стремление захватить переправы через Оку, Ставка Верховного Главнокомандования дала командующему Западным фронтом директиву немедленно организовать контрудар по наступающим немцам силами 2-го кавалерийского корпуса, придав ему стрелковую и танковую дивизии.
Кому доводилось организовывать форсированный марш в очень короткий срок, тот знает, какую надо было проделать большую работу: выбрать наиболее целесообразные маршруты, распределить силы по колоннам, организовать управление и походное охранение, разработать приказ, довести до сведения командиров новую задачу, проверить готовность частей к походу, очень многое предусмотреть. Другой человек за голову схватился бы, видя перед собой такую массу дел, а Михаил Дмитриевич Грецов не только оставался спокойным, но даже был весел, шутил, подбадривал других. Я нисколько не сомневался - Грецов с коллективом штабных командиров сделает все, что нужно, не упустит никаких мелочей.
9-я Крымская кавалерийская дивизия и 15-й полк гвардейских минометов, оставшийся в корпусе после боев под Серпуховом, получили приказ двигаться из Лопасни на Озеры и сосредоточиться в Черневе и Зарайске. 5-я Ставропольская кавалерийская дивизия совершала марш непосредственно к Кашире. Мы послали вперед на автомашине группу командиров штаба во главе с начальником оперативного отдела майором Шреером с задачей встречать и направлять по новым маршрутам части корпуса, двигавшиеся через Коломну и Зарайск. Кроме того, майору Шрееру поручалось встретить и поторопить 9-ю отдельную танковую бригаду, которая должна была прийти со стороны Подольска в Зарайск на усиление корпуса.
В напряженной работе быстро пролетела длинная осенняя ночь. Ранним утром мы с полковником Грецовым вышли на улицу подышать свежим воздухом. Падал редкий мелкий снежок. Мы стояли молча. Глядя в темноту, я мысленно представлял себе, как двигаются сейчас по дорогам длинные колонны всадников. Люди и лошади устали после непрерывных боев. Успеют ли они прибыть на место в установленный срок? Ведь для этого требуется огромное напряжение. А если не успеем, немцы могут опередить нас.
- Чертова погода, - выругался Грецов. - Вчера потеплело, а сейчас мороз. Дороги затвердели. Для машин хорошо, а лошади ноги набьют.
Я молча кивнул. Мы с начальником штаба думали об одном и том же.
Грецов поежился, поправил накинутую на плечи потертую старенькую шинель. У него была такая привычка: одеваться попроще, по-солдатски, не выделяться среди других.
- Наденьте в рукава, Михаил Дмитриевич, - посоветовал я. - Простудитесь.
- Ничего не случится. Простуды - на войне не бывает, - возразил он. - Так где же мы с вами встретимся?
Грецову надо было ехать в Каширу и организовать там пункт управления, а мне - в Мордвес, к генералу Болдину.
- Встретимся в Кашире, Михаил Дмитриевич.
- Город-то незнакомый, - напомнил Грецов.
- А вы, как приедете, зайдите на почту, на телефонную станцию, и оставьте там свой адрес.
Вскоре Грецов отправился в путь. Через некоторое время уехал и я, взяв с собой заместителя по танковым войскам полковника Таранова.
Две наши машины медленно двигались по ухабистой дороге. Крепчал мороз. Несколько раз пролетали в стороне немецкие самолеты. Во время коротких остановок мы слышали далекий приглушенный грохот, доносившийся со стороны Каширы.
- Бомбят. А где бомбят, там и наступать будут, - сказал умудренный опытом шофер. Он был прав. Немецкая авиация расчищала, вероятно, путь для своих танков.
Только к вечеру, уже в сумерках, добрались мы наконец до Мордвеса. Почти одновременно со стороны Венева приехал в Мордвес командующий 50-й армией генерал Болдин. Вместе с ним - член Военного совета армии Сорокин и прежний командующий армией генерал А. Н. Ермаков.
Днем Мордвес бомбили немцы. Жители, не успевшие эвакуироваться, прятались по подвалам. Нам .пришлось затратить немало времени, прежде чем нашли дом, в котором остались хозяева. Зажгли в комнате керосиновую лампу, разостлали на столе карту.
Генерал Болдин ознакомил меня с обстановкой. Штаб 50-й армии находился под Хулой, а сам генерал выехал на левый фланг армии в Венев, где сложилось критическое положение. Сопровождала Болдина только охрана да группа связистов.
В Веневе был создан боевой участок, который занимали 413, 299, 173-я стрелковые, 108-я танковая и 31-я кавалерийская дивизии, две танковые бригады и два отдельных танковых батальона. Однако эти войска понесли большие потери в прошлых боях и имели очень мало людей и техники. После жестокого боя немцы захватили Венев. Войска боевого участка частично рассеяны и отошли на Рязань и Зарайск. Сам Болдин, не имея под рукой штаба, не в состоянии наладить связь с этими войсками и восстановить управление. Фактически путь на Каширу для немцев открыт. Танки Гудериана находятся совсем близко - в восьми километрах от Мордвеса.
Склонившись над картой в тесной, едва освещенной комнатушке, мы остро чувствовали, какую страшную угрозу представляли прорвавшиеся фашистские танки. Это та самая правая «клешня», которая должна охватить Москву с юго-востока. И нам пока нечем отбросить ее. Главные силы 2-го кавалерийского корпуса выйдут к Кашире и Озерам наверняка только через двое суток. А сейчас от Мордвеса до ближних подступов к Москве почти нет наших войск, если не считать разрозненных частей и подразделений, которые противник легко может смять.
Да и хватит ли у кавалерийского корпуса сил и средств, чтобы противостоять танковой лавине? Ведь конница предназначена решать совсем другие задачи!
- Что вы предлагаете, товарищ Белов? - спросил генерал Болдин.
- Мне нужно ехать в Каширу. Там часть моего штаба. С его помощью я постараюсь ускорить сосредоточение корпуса в Кашире, Зарайске и Озерах. Надо прежде всего прикрыть переправы. Иначе противник даже слабыми передовыми отрядами захватит мосты через Оку и двинется на Москву.
- Ну что же, - согласился командующий армией. - Считайте это своей первоочередной задачей.
На этом наш разговор закончился. Я оставил у Болдина для связи полковника Таранова, а сам пошел на квартиру, которую подыскал адъютант. После бессонной ночи, напряженной работы и долгой дороги я чувствовал себя совершенно разбитым. И хотя немецкие танки находились очень близко, решил все-таки задержаться в Мордвесе и отдохнуть несколько часов.
Немцы неохотно воевали по ночам, предпочитая отсиживаться в тепле. Но на всякий случай я приказал шоферу держать машину наготове.
К счастью, выспаться удалось без помех. Утром, в половине шестого, я выехал в Каширу. Генерал Болдин отправился на восток, куда отходили из Венева левофланговые соединения его армии. Едва успел он покинуть Мордвес, как туда ворвались немецкие танки. Об этом рассказал мне впоследствии вернувшийся в штаб полковник Таранов.
В Кашире, зайдя на почту, я узнал, где остановился полковник Грецов, и сразу позвонил ему. Михаил Дмитриевич сообщил мне о том, как двигаются кавалерийские полки. А под конец сказал весело:
- Генерал Баранов и часть его штаба уже здесь!
- Молодец! - невольно вырвалось у меня. Я радовался тому, что в эти трудные часы рядом со мной будут испытанные товарищи, которым можно доверить любое дело.
Иногда Виктор Кириллович Баранов доставлял мне серьезные неприятности. Человек кипучей энергии, сильный и смелый, он обычно тяжело переживал неудачи и вынужденное безделье. В такое время на него нападала тоска, появлялось желание выпить. За это ему делали выговоры, не раз предупреждали. Мне приходилось отстаивать его перед высшим начальством. Баранов был настоящим боевым генералом. Он не боялся трудностей, сам рвался туда, где опаснее, где тяжелее. Вот и на этот раз он сумел прибыть в Каширу раньше срока, обогнав на машине свои полки.
- Пришлите Баранова ко мне, - приказал я Грецову. - Жду на телефонной станции.
В доме, где помещалась почта, я решил устроить свой временный КП. Штаб корпуса еще не имел связи ни с войсками, ни с соседними населенными пунктами, а отсюда, с почты, я мог, пользуясь городской связью, звонить куда нужно. Удалось даже связаться с Зарайском и поговорить с майором Шреером, посланным, туда для встречи 9-й танковой бригады подполковника И. Ф. Кириченко. Танкисты запаздывали, о них не было пока никаких известий. Шреер отправил навстречу бригаде, чтобы поторопить ее, делегата связи на автомашине.
Из штаба фронта поступило еще одно распоряжение. Оно было очень кратким: «Любой ценой восстановить положение!» Какое положение имеется в виду? Взять обратно Мордвес или город Венев, оставленный накануне 50-й армией? Или гнать немцев до того рубежа, откуда они начали наступление? Увы, сделать это корпус был не в состоянии. Удержать Каширу до подхода наших главных сил - вот в чем видел я сейчас свою цель.
Обстановка между тем ухудшалась с каждым часом. Разведка донесла, что сильный отряд противника, насчитывающий до ста танков и штурмовых орудий, занял вместе с моторизованным полком населенный пункт Пятницу, находящийся в нескольких километрах от города.
Танковая разведка немцев достигла окраины Каширы, но была отбита артиллеристами 352-го отдельного зенитного дивизиона.
Единственное, что можно было сделать в тех условиях, - это объединить разрозненные подразделения местного гарнизона и бросить их на защиту города. Я назначил генерала Баранова начальником гарнизона и подчинил ему все воинские части, находившиеся в Кашире и ее окрестностях.
Баранов получил приказ оборонять город имеющимися силами и не допустить переправы противника через Оку. Одновременно он должен был ускорить подход частей своей дивизии. Виктор Кириллович энергично взялся за выполнение этой задачи. На подступах к Кашире заняли оборону инженерный батальон особого назначения, отдельный зенитный дивизион, школа младших лейтенантов 49-й армии и школа сержантов той же армии, а в самом городе готовился к уличному бою истребительный батальон, сформированный из молодежи Каширы и Ступино.
Командиру 352-го отдельного зенитного дивизиона майору Смирнову было приказано поставить часть орудий на южной окраине города с таким расчетом, чтобы они могли вести огонь по наземным целям, в первую очередь по танкам. Бойцы инженерного батальона начали минировать танкоопасные направления.
Все эти войска были, конечно, слабы, чтобы отразить серьезный натиск противника. Но я надеялся, что они хоть на время задержат немцев, заставят их развернуться, ввязаться в бой, потерять драгоценное время.
Я подчинил себе также 173-ю стрелковую дивизию, размещавшуюся близ Каширы в селе Богословском. Эта дивизия была сформирована в августе Киевским райкомом партии Москвы из ополченцев. Командовал ею молодой полковник А. К. Богданов, военным комиссаром был участник гражданской войны кандидат экономических наук И. А. Анчишкин. Штаб возглавлял полковник Г. Н. Первенцев, бывший преподаватель тактики Военной академии имени М. В. Фрунзе.
Костяк дивизии составляли добровольцы, рабочие и служащие Дорогомиловского завода имени Фрунзе, завода имени Бадаева, Московского холодильника, редакции газеты «Известил», сельскохозяйственной выставки и других предприятий и учреждений столицы. Дивизия уже участвовала в боях на территории Смоленской области и под Тулой, понесла большие потери. Теперь она переформировывалась и пополнялась. В ней насчитывалось около трех тысяч командиров и красноармейцев.
Эта дивизия выделила по моему приказу один полк, который тоже занял оборонительный рубеж [2] .
С такими силами встретили мы передовые отряды немцев, в середине дня вышедшие на подступы к городу. На рубеже ручья Мутенки завязалась перестрелка. Фашисты вели разведку, стремясь определить, какие войска противостоят им. Одновременно гитлеровская авиация почти без перерыва бомбила город.
Четыре часа провел я на почте, и все это время то вдали, то поблизости ухали взрывы, гудели в небе бомбардировщики. Было иной раз жутковато. Я становился в простенок, чтобы не ранило осколками через окно. Вместе со мной на коммутаторе находились две женщины-телефонистки. Они не обязаны были подвергать себя такой опасности, но славные патриотки понимали, как важна была в эти часы надежная телефонная связь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46