Я попробовала кукурузу. Она сладкая.
За ужином мы говорим о трудностях оказания помощи в этом районе. Например, основная задача УВКБ ООН — помогать беженцам. Но спустя несколько лет, из-за общей ситуации в мире, они также начали помогать и ПВЛ, перемещенным лицам. 98 процентов финансирования УВКБ ООН зависит от добровольных пожертвований правительств и организаций. Им едва хватает средств на выполнение своей основной задачи. В прошлом году из-за сокращения бюджета многие потеряли работу.
Кто- то за столом замечательно объяснил проблему ПВЛ для УВКБ ООН: «Это все равно что ты родитель четырех детей. И ты потихоньку справляешься со всем. У тебя едва хватает денег, чтобы накормить их, и тут ты встречаешь двух брошенных детей, которых ты должен усыновить. Если ты этого не сделаешь, то знаешь, что этого не сделает никто. И что тебе делать? Тебе надо найти выход. Если больше никто в международном сообществе не оказывает помощь свыше миллиону внутри перемещенных лиц в Колумбии, — а они все живые люди — то тебе приходится найти выход. На карту поставлены человеческие жизни».
Я обнаружила, что подобные совместные обсуждения для сотрудников УВКБ ООН — это обычное дело, это замечательно. Как жаль, что мир не может участвовать в каждом таком ужине и слышать то, что слышу я — о внутри перемещенных лицах в Анголе, о ситуации в Конго, о курдах и о том, как они были забыть об Абиджане и о том, почему так важно понимать ситуацию там. Также мы говорим и о Панаме. Это другая страна затронутая конфликтом в Колумбии. Мы начали составлять план нашего визита в июле.
Воскресенье, 9 июня
Завтрак в 7 утра. Вчера Эквадор проиграл 1:2. Лионелло спустился вниз и спросил о своем багаже. Нет, багажа не было. За завтраком разговор зашел о Венесуэле. Я не могу выяснить, как на самом деле обстоят дела. Люди забирают из банков свои деньги.
Президент Венесуэлы Уго Чавес — весьма противоречивая фигура, и его страна глубоко разделена стилем его правления и политическими решениями. Его оппоненты несколько раз требовали его отставки, устраивая уличные демонстрации и забастовки. Его последователи также участвовали в демонстрациях в его поддержку. Одиннадцатого апреля венесуэльская армия отстранила Чавеса от власти после того, как несколько участников демонстрации были застрелены. Неизбранное временное правительство захватило власть в Венесуэле, большинство стран в этом районе признали это неконституционным. На следующий день сторонники Чавеса в армии и в бедных районах Каракаса объединились и потребовали его возвращения. Чавес был освобожден из-под ареста и возвращен к власти. Венесуэльское общество продолжает быть глубоко разделенным, а длительная политическая нестабильность негативно отразилась на экономике.
Также в Колумбии во время мирных пере говоров существовала демилитаризированная зона, полная партизан. Сегодня эту зону бомбила армия. Свыше сорока человек были убиты.
Аэропорт
Мы подъехали к забору из сетки. Одна из сотрудниц УВКБ ООН, Грейс, пошла в сопровождении военного служащего открыть замок. Проверка багажа. Проверка личности. Затем мы прошли внутрь, где встретили других сотрудников УВКБ ООН. Мы летим минут тридцать, и вдруг из окна становится видно густые джунгли, они простираются настолько далеко, насколько хватает взгляда. Амазонка. Захватывающее зрелище. Когда самолет начал спускаться, мы смогли различить небольшие домишки, а потом маленький городок. Сейчас мы в Лаго Агрио — «зеленое озеро» — также его называют Нуева Лойа. Мы приближаемся очень близко к колумбийской границе. Эта часть границы была известна тем, что ее много раз пересекали вооруженные формирования. Очевидно, что даже вооруженным силам необходим отдых, и я уверена, что также у них были и другие причины. Но, по-видимому, пересекающих границу стало теперь меньше, поскольку военизированные группы взяли под контроль большую территорию на колумбийской стороне этой границы.
Мы встретились еще с несколькими сотрудниками УВКБ ООН — Энн и Рене. Туманный дождь наполняет воздух. Кто-то сказал, что дождь идет уже два месяца. Этот район богат нефтью, природными ресурсами. Но богатства распределяются нечестно. Здесь 70 процентов населения бедные и 21 процент живут в полной нищете. До мая здесь не было электричества. Вероятно, это самая ужасная часть Эквадора. Недавно здесь было совершено массовое убийство, погибли 68 человек. Около 80 процентов убитых колумбийцы. Половина беженцев, приходящих сюда, дети.
Рене работает в Колумбии в Путумайо. В этом районе высокий процент нелегальных вооруженных формирований. Многих людей преследуют партизаны или военизированные группы. В этой области Колумбии присутствие правительства чувствуется слабо. В одном только Путумайо существует 10 624 ВПЛ, из них 60 процентов несовершеннолетних и семнадцатилетних. В Нарино находится 16 218 ВПЛ. Это Официальные данные на конец мая. Но все думают, что незарегистрированных людей еще больше. На всей территории Колумбии насчитывается приблизительно около двух миллионов внутри перемещенных лиц. Число ВПЛ возросло после провала мирного процесса. Также возросло количество одиноких женщин, являющихся главами семьи, наиболее вероятно, из-за насильственного призыва мужчин в армию.
Дороги, соединяющие Путумайо и Нарино, очень плохие, и сотрудникам трудно передвигаться. Упоминаются вопросы здравоохранения. Это ответственность государства, но они не способны позаботиться о тех, кто попал в ловушку на территории, контролируемой незаконными вооруженными группами. Напоминаю, это составляет 74 процента национальной территории. Норвежская гуманитарная помощь, неправительственная организация, помогает церкви финансированием.
Рене также сказала, что после про вала мирного процесса все стало еще хуже. Несколько лет назад ты мог выходить на улицу по ночам, а сейчас со всеми этими убийствами это очень опасно.
Брифинг уже начался. Я никак не могу сосредоточиться. Так много информации. Так много важных вещей, которые необходимо понять. Может быть, я чувствую себя как-то отстраненно. Как и большинство людей, я предпочитаю личные контакты графикам и страницам документов. Но тем не менее я знаю, что мне повезло: я получаю всю информацию, присутствуя на совещаниях, ведь, к сожалению, если вы просто смотрите новости, то вы не можете понять ситуацию.
Марте говорит о том, как сложно заставить людей говорить, ведь это всего лишь в тридцати километрах от границы. Координатор ООН объясняет, что обеспечение безопасности сотрудников любых организаций — это приоритет, вы можете себе представить. Например, мы работаем с МОКК (Международное Общество Красного Креста). Когда какой-то человек идет на задание, ради предосторожности он предупреждает: «Если вы ничего не услышите обо мне в такой-то день…»
В машине, по дороге в приют Энн говорит о девочке-беженке, больной лейкемией, что она умерла. Международная организация миграции (МОМ) помогла достать лекарства. (Не ООН, но очень тесно связанная организация — они проделали большое количество работы в прошлом, помогая людям, которые бежали из Кувейта.) Но для этой девочки было уже слишком поздно. Энн говорит, это ужасно: за несколько дней до того, как она умерла, она испытывала страшную боль. Никто не мог достать болеутоляющее средство.
«Это было очень тяжело видеть», — говорит она. Мы приехали в приют. Строительство было закончено в 2001 году. МОМ собирается помочь с водой и канализацией.
«У нас до сих пор есть проблемы», — сказала Энн.
Сейчас здесь живут двадцать пять человек. Здесь есть центр заботы о детях и места, где женщины могут работать. У них есть помещения на 400 человек плюс палатки в случае наплыва большого количества людей. Здесь есть сады, где женщины могут работать. Мы решили пройтись и встретили около восьми женщин, работающих в саду. Им помогает мужчина. Они все из Колумбии. Они представились, любезно нас поприветствовав. Они сказали, что очень приятно видеть гостей. Они очень благодарны всем организациям за помощь.
«Пожалуйста, не оставляйте нас одних. Мы будем очень усердно работать».
Мы попросили одну женщину рассказать нам ее историю.
«У меня десять детей, девять со мной. Военизированные группы дали нам пятнадцать минут на то, чтобы уйти. После того как мы приехали сюда, они взяли моего сына и били его кнутом. Они забрали его, и мы ничего о нем не слышали».
Она назвала нам его полное имя, его прозвище, которое знала только она. Она сказала нам, что он был замечательным игроком в футбол.
«Пожалуйста, постарайтесь найти его».
Другая женщина не просто готова, она хочет говорить.
Сначала она показывает нам, как она стирает, — деревянный валик для стирки белья, ведро и пластмассовая кружка. «Обе группы заставляли наших детей присоединиться к ним, поэтому мы убежали сюда. Но сейчас наша проблема заключается в том, что мой муж болен, он все время лежит».
Мы зашли в комнату школьного типа, где матери собрались со своими детьми.
Так красиво. Малыши. Один выглядит больным — продолжает бороться за жизнь. Одна маленькая девочка спросила, есть ли у нас кукла. «Мой отец не может купить куклу».
Мы принесли с собой подарки, включая двух кукол, но им придется поделить все между собой.
«Я бы хотела, чтобы я могла спать с ней», — сказала девочка.
Я встретилась с двадцатилетней женщиной и с ее тремя детьми. Мы спросили, в чем они нуждаются. «Легализовать наши документы' чтобы мы могли работать и чтобы нам не пришлось возвращаться в Колумбию, где мы потеряем своих детей на войне».
Эти люди очень милые и порядочные. Я встретилась с отцом одной из семей.
«Шестнадцать лет назад в провинции Путумайо я встретил свою жену. У нас была ферма. Мы построили дом, разводили скот. Я очень гордился тем, что у меня было то, что я мог бы передать своим детям после смерти. Я не волновался о будущем своих детей. То, как они выгнали нас, было очень жестоко. Моих жену и детей забрали. Я был взят под арест. Они унижали нас. Они пытали нас. Мне ничего не разрешили взять с собой, и что самое ужасное, даже мою жену и детей. Я набрался храбрости спросить, что будет с моими детьми и женой. Мне четко сказали: они были убиты. Они сказали мне: «Мы сделали то, что должны были сделать, — не думай о них больше». Я сходил с ума. Спустя семь месяцев я нашел их. Я не мог этому поверить. Они были живы. Это было величайшее счастье в моей жизни. Моя жена так долго плакала — она не могла поверить, что я жив. Они сказали ей: «Не волнуйся о своем муже, мы собираемся похоронить его как следует». Мы воссоединились в Эквадоре. Наш общий друг узнал, что мы оба здесь. «Будьте завтра в десять часов утра в парке», — сказал он каждому из нас по отдельности. Это было в парке, где мы неожиданно встретились. Я не мог этому поверить. Моя жена была спасена».
К нам подошла другая женщина поговорить. Она здесь с женщиной старше ее, они друзья и помогают друг другу. Она держит мальчика, того, который, я думала, был болен. «Я вынуждена была уйти, поскольку партизаны забрали моего шестнадцатилетнего сына, я больше его не видела. Я вывезла остальных своих детей из страны настолько быстро, насколько могла. Я приплыла на каноэ по реке Сан Мигель. Я сказала капитану, что у меня нет денег, и рассказала ему свою историю. Он помог мне».
Я спросила другую женщину, которая несла на руках ребенка: «Почему вы уехали из Колумбии?»
«Они убили моего мужа. Я боялась за свою жизнь и за жизнь своих детей. Как-то мой муж сказал: «Я собираюсь пойти поискать работу». Он ушел в 7 часов утра. В 4 дня они позвонили его родителям — не могли бы они опознать тело? Его нашли на дороге. Я спряталась в доме у друзей, и они сказали, что я должна уехать в Эквадор. У них было немного денег, чтобы дать мне на поездку. Мы, мой малыш и двое остальных детей доехали на автобусе до границы. Мы вспомнили, что надо взять свои идентификационные карточки из дома, слава Богу, до того, как они сожгли его. Поэтому мы въехали законно, как приезжие».
«Когда все это произошло?» — спрашиваю я. «Две недели назад». Мы опаздываем, поэтому согласились пропустить ланч.
В машине по дороге на встречу с одной из семей я разговариваю с Рене, сотрудницей УВКБ ООН. Я опять получила возможность вспомнить, как трудно делать заметки в движущейся машине.
Мы остановились около маленького двухэтажного домика, в котором живут пять братьев и их мать. Они приехали сюда месяц назад. Человек десять детей перегнулись через поручни балкона, чтобы поздороваться. Мне сказали, что арендная плата за дом 100 долларов в месяц, поэтому весь дом им не принадлежит. Поначалу у них не было воды, и им приходилось мыться вне дома. Хозяева дома поначалу были недовольны, что в доме живет слишком много народа. Но потом хозяева успокоились, потому что «мы хорошо себя ведем и соблюдаем чистоту и порядок».
Однажды их задержала местная полиция по обвинению в сотрудничестве с вооруженными группами, «потому что мы колумбийцы». Полиция говорит, что в городах проблема с беженцами.
«К счастью, полиция действовала профессионально. Они все выяснили и отпустили нас. Но мы до сих пор напуганы. Мы находимся близко к границе и знаем, что такое вооруженные группы».
Все истории разные, но общее у них — угрозы или насилие со стороны вооруженных групп. Один мужчина двадцать лет работал регистрационным чиновником в правительстве. Последние два года он начал получать угрозы. Обе враждующие стороны хотели иметь доступ к документам.
«Они заставляют тебя помогать одним, а затем обвиняют в помощи другим», — говорит он.
Мне дали воды. Меня столько раз предупреждали о небезопасности местной воды, но я решила, что я лучше заболею, чем буду невежливой. Рене тоже пьет.
Мы разговариваем с одним из беженцев. Он пересек границу с тремя детьми. На это у него ушло три дня и две ночи. «Дети были напуганы?» — спросила я.
«Да. Нам пришлось проходить через множество контрольных пунктов, трех партизанских и трех военизированных групп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24