Тень на стене всколыхнулась. Мать появилась на пороге комнаты. Вглядываясь, удивленным шепотом спросила:
- Ты меня?
- Конечно, тебя. А кого же? - сказала Дина и улыбнулась в темноте...
Еще один автомобиль вынырнул из-за угла, опять мимо! Еще один! Такси! Ну, теперь-то уж они! Но такси не остановилось... Тогда Дина побежала следом, растерянно вытянув вперед руки, словно хотела поймать такси.
- Дина! Ты куда? - послышалось за ее спиной.
Дина обернулась. У ворот дома стояли мать и Андрей. Одни. Больше никого с ними не было.
- Что же? Где же? - испуганно воскликнула Дина, подбегая. - Что случилось?
- Ничего, ничего! - ответила мать и отвела взгляд куда-то в сторону, куда-то за спину Дины, словно увидела там, за ее спиной, что-то интересное. - Просто она уже уехала. Она была проездом. С поезда на поезд. Всего двадцать минут. Не расстраивайся, Динок!
- Вот тебе раз!
Дине захотелось зареветь - вот тебе и гости! Ждали-ждали! Стирали-стирали! Гладили-гладили!
- Ничего, ничего! - снова сказала мать и снова посмотрела куда-то мимо Дины.
Дина оглянулась и ничего интересного за своей спиной не увидела.
- А что она вам говорила?
- Жалела, что тебя не смогла увидеть.
- И все?
- Все.
- А тебе что она сказала? - повернулась Дина к Андрею.
- Мне? - переспросил он угрюмо. - Мне она сказала: "На, подержи чемодан".
Ин-те-рес-но! Почему это они оба такие насупленные и угрюмые? И почему это мать то и дело тревожно поглядывает на Андрея? А Андрей не поднимает головы, словно боится взглянуть на мать. Что у них там произошло на вокзале?..
Дина шла следом за ними через двор к крыльцу дома и недоумевала.
Но у самого крыльца мать вдруг обернулась и улыбнулась Дине. Улыбнулась она устало и даже, как Дине показалось, грустно. Но этого было достаточно. Недоумение ушло.

2. Письмо

В доме одна за другой захлопали двери. Пришло утро.
Дина потянулась и разом сбросила с себя одеяло. Осторожно прошлепав босыми ногами по полу, она подошла к дивану и тронула спящего Андрея за плечо.
- Вставай!
Он сейчас же недовольно завозился, заворочался под одеялом.
- Ну хорошо, - шепотом сказала Дина. - Поспи еще немножко. Минут пять еще можно.
Тогда он вылез из-под одеяла, лохматый, заспанный, и сердито заворчал:
- Сколько раз договаривались: без поблажек!
- Тише! - замахала на него руками Дина. - Разбудишь!
Так начиналось каждое утро. Каждое утро они сами готовили завтрак на троих, убирали комнату, то и дело шикая друг на друга, и разговаривали шепотом, чтобы не разбудить мать. И все-таки каждое утро ее будили. Разбудили и сегодня. Она оделась и вышла в кухню, где Дина и Андрей жарили картошку.
- Ну вот! - воскликнула Дина. - Разбудили! Могла бы еще спать и спать.
- Вот еще! Чтобы опоздать на работу, да? - шутливо спросила мать. Не хочу. Работа у меня хорошая, веселая. С солнечными зайчиками.
Сказала она это не очень весело, но потом взяла и улыбнулась. Чудесная это была у нее привычка - улыбаться даже тогда, когда ей этого не очень хотелось.
- Сама ты у нас с солнечными зайчиками, - сказала ей Дина. - Иди завтракать. Готово.
За завтраком они, как всегда, болтали о разном. О Брыковке, например. Хорошо, что Лелька опять в этом году берет туда с собой Дину. Хороший человек Лелька. И бабушка ее тоже хороший человек. А Брыковка - это просто рай. И уж там-то, в конце концов, Дина справится со своими легкими.
Дина поддакивала, хотя на сегодня у нее было намечено дать последний бой всем троим - матери, Андрею и Лельке.
- Хорошо у нас летом, - издалека начала она. - И вообще у нас хорошо. И зелень есть, и воздух свежий. А в Брыковке не такой.
- Кончатся дожди, опять пылища будет, - пригрозил ей Андрей.
Мать промолчала, только посмотрела на Дину, и Дина тут же рассердилась на Андрея. Тоже мне художник! Глаза-то на портрете - это глаза матери, а не Ивана Чижикова! Темно-карие и ясные. Не умеешь рисовать, так нечего было соваться!
- Но у него тоже были карие, - возразил Андрей.
- Карие, - подтвердила мать.
- А у Лельки мать добрая, - озорным шепотом произнесла Дина. - А у Верки Щегловой и вовсе.
- Я злая! - твердо сказала мать. - К тому же ты сама понимаешь, что тебе нужно ехать.
- Да, - с тоской ответила Дина, - понимаю. Но мне надоело! Даже в походы меня сроду не брали!
- Но ведь я с тобой сидел, - утешил ее Андрей. - И, если нужно, еще сидеть буду...
Из дому они вышли все втроем. Андрей сегодня первый раз выходил на упаковку, а Дина отправилась проводить их, заодно ей нужно было зайти в гастроном.
По дороге к гастроному Дина нарочно завернула на Лелькину улицу. Надо же разведать, собирается Лелька в Брыковку или нет.
Улица в этот утренний час была пустынной и тихой. Только с Волги то и дело набегал ветерок, и тогда листья на деревьях начинали о чем-то шумно беспокоиться. Солнце, уже давно поднявшееся над горизонтом, было скрыто облаками, оно не грело и не светило, но облака притиснулись к самому краю неба. Значит, небо будет голубым.
Окна в Лелькиной квартире были, как обычно, распахнуты настежь. Огурца в окне чудес уже не было: Лелька, наверное, его съела. Но зато там было большее чудо - сама Лелька. Она сидела на подоконнике спиной к улице и что-то шила.
- Вот дуреха! - доносилось из глубины комнаты. - Ну и дуреха!
Не иначе, как Лелька переделывала в сарафан еще одно платье!
Дина подобрала яркий лоскутик, упавший с подоконника на тротуар, и улыбнулась Лелькиному затылку.
- А, явилась! - не оборачиваясь, сказала Лелька. - Вещи принесла?
- Какие вещи? - невинно спросила Дина.
- Не мои же. Мои на месте, в чемодане.
- Так рано же, Лелька! Еще два дня.
- Все равно неси. Я уже уложилась. За тобой дело.
- А огурец ты съела?
- Съела.
- Без меня?
Лелька обернулась и расплылась в улыбке:
- Оставила. Сейчас принесу.
Она спрыгнула с подоконника в комнату и ушла. Через минутку вернулась, держа в одной руке половину огурца, а в другой книгу.
- Это съешь, а это отнесешь Верке.
- Верке? Так мне же некогда, Лелечка! Мне за хлебом, а потом за маслом. - Дина вынула из кармашка доказательство - деньги.
- Все равно отнеси, - сказала Лелька хмуро. - Я с ней из-за фикуса поругалась и не пойду к ней ни за что! А она скоро уезжает.
- Куда?
- Не знаю. Совсем уезжает.
- Как совсем?
- Очень просто - совсем. Туда ей и дорога!
- Куда туда?
- А я почем знаю!
- Жалко Верку.
- Верку?.. Жалко?.. С ума сошла!
- Все равно жалко!
Дина присела к Лельке на подоконник и стала есть огуречную половинку, сокрушаясь о том, что Верка уезжает и что где-нибудь кому-нибудь она наделает пакостей. Прозевали Верку, проморгали! Прошляпили!
- Иди! Иди! - принялась Лелька спихивать Дину с подоконника. - А то уедет, скажет: "Из-за фикуса ругалась, а мою книгу зажулила". Иди! По дороге съешь.
- Ладно. Только я из-за фикуса с ней ругаться не буду.
- Врешь! - злорадно сказала Лелька. - Будешь!
- Не буду.
- Будешь!
- Честное слово, не буду!
Облака уже убежали за горизонт, вовсю светило солнце, в Лелькином дворике чирикали воробьи, и ругаться сегодня и в самом деле ни с кем (пусть даже с Веркой, с которой приходилось ругаться пять раз в неделю) не хотелось.
Лелька смилостивилась:
- Ладно, не ругайся. Только ты ей все-таки скажи еще раз от меня, что она дрянь!
Лелька снова уселась на подоконник кромсать платье, а Дина, покончив с огурцом, двинулась к Верке. Верка жила недалеко, они с Лелькой были почти соседями.
"Чудом природы" Андрея и Дину дразнили несправедливо, настоящим чудом природы была Верка Щеглова. В бывшем восьмом "А" - теперь девятом - не было ни одного человека, который бы с ней не ругался.
Возле дома Щегловых Дина увидела такси. Шофер такси, парень лет двадцати, стоял на крыльце и стучал кулаком в дверь. Наверно, он стучал давно и никак не мог достучаться; лицо у него было сердитое. Из соседней двери выглядывала женщина и говорила шоферу:
- Стучите, стучите! Дома они, сама видела. Не слышат, наверно.
- Уже минут пять стучу, - сердился шофер. - Что же это они? Вызвали такси, а сами уснули?
- Подождите! - крикнула Дина шоферу. - Я сейчас!
Она открыла калитку, которую мог открыть только человек, знающий все ее секреты, и вошла во двор.
Она пробежала по узкой тропке меж зарослей высокой густой травы, которую все называли почему-то вениками, к окну Веркиной кухни. Подоконник был низкий, окно большое - в него можно было входить, как в дверь.
Окно было закрыто. Дина постучала, но никто не ответил. Дина постучала еще раз, подождала - снова никто не ответил. Дина постучала сильнее.
- Эй! - крикнула она. - Вера! К вам такси приехало! Вы спите, что ли?
Окно внезапно распахнулось, чьи-то руки втянули Дину в кухню, и окно снова закрылось.
- Ой! - испугалась Дина, оказавшись в полутемной кухне.
- Тш-ш! - зашипели на нее. - Тише!
Когда глаза немного отвыкли от солнечного света и привыкли к полутьме кухни, Дина увидела возле себя Веркину мать, тетю Тосю. Она была в плаще, в шляпке, у ее ног стоял чемодан.
- Что случилось? - удивилась Дина. - Вас такси у ворот дожидается! Давно уже! Слышите: стучит.
- Тш-ш! - снова зашипела тетя Тося и зажала Дине рот ладонью в нитяной перчатке. - Тш-ш! Ну что ты кричишь?
- Там такси у ворот.
- Знаем, что такси! - сердито заговорила тетя Тося. - Знаем! И уж если не открываем дверь, значит, так надо. Поняла?
- Ага, - сказала Дина, хотя на самом деле ничего не поняла. - А где Вера?
- Да здесь я! Здесь! - жутким шепотом откуда-то из темного угла ответила Верка. - Здесь я, не кричи. Не уезжает такси, да?
В Веркиных глазах, очень больших и очень вытаращенных, был таинственный ужас. И вообще все было таинственно: и полумрак в кухне, и тишина в квартире, и Веркины вытаращенные глаза.
- Пойду посмотрю в щелку, - сказала тетя Тося шепотом, тоже очень таинственным, и ушла в комнату.
- Понимаешь, - зашептала Верка, когда мать ушла. - Мы на вокзал вещи перевозим. Вызвали такси, а потом папа с дядей Петей договорился - дядя Петя на своей машине бесплатно все перевезет. А этот взял и по вызову приехал! А папа с дядей Петей нас и с вещами, и с машиной за углом дожидаются... А он взял и приехал. Теперь мы в осаде!
- Так скажите ему, чтобы не ждал! Он ждет!
- А за вызов платить, да? - спросила Верка. - А с какой стати, раз мы не едем? Ведь правда?
- Нашла свой фикус? - сквозь зубы спросила Дина.
- Нашла. Вон он, на подоконнике.
- Это Лелькин.
Она не знала, чей это фикус - Лелькин ли, Веркин ли, просто ее стало мучить непреодолимое желание сцепиться с Веркой.
- Что ты, Чижикова! Лелька не фикус приносила, а пальму. Финиковую.
- Все равно Лелькин!
- Тш-ш-ш! - замахала Верка руками. - Не говори так громко.
- Значит, ты уедешь? Совсем?
- Не знаю еще. Обстановка покажет. Мама говорит, месяца через два она покажет. Пока папа поедет. Его в Пензу переводят.
В кухню вернулась мать на цыпочках и сказала:
- Все. Больше ждать не можем. Будем прорываться.
- Прорываться? - испугалась Верка. - А как?
- Просто выйдем и просто пойдем. Бери чемодан. Идемте, девочки!
- Постойте! - крикнула Дина. - А как же он?
- Шут с ним. Постоит-постоит и уедет.
Первой в окно полезла Верка с чемоданом. Чемодан был тяжелый, и она застряла на подоконнике. Тете Тосе пришлось выпихивать во двор сначала чемодан, потом дочь. Тишине и таинственности сразу пришел конец.
Пока тетя Тося, просунув снаружи руку в форточку, закрывала окно, Верка говорила Дине:
- Думаешь, он пострадает? Ни капельки! Он с кого-нибудь сдерет лишнее и все убытки вернет. Правда?
- Почему ты все время спрашиваешь: "правда, правда"? - рассердилась Дина. - Сама все время говоришь неправду и хочешь, чтобы с тобой соглашались!
- Идем! - Мать дернула Верку за руку, и они двинулись к калитке.
- Подождите! - крикнула Дина. - А он?
Тетя Тося обернулась и сердито махнула на Дину рукой.
- А он?!
Они подошли к калитке и, втянув голову в плечи, вышли на улицу. Шофер за калиткой что-то спросил их. Они ответили, уходя, и все стихло.
Сейчас он войдет во двор, и Дине придется сказать ему правду. А правду говорить не хотелось. Не хотелось, чтобы он знал, что тетя Тося и Верка его так бессовестно обманули. Не хотелось! Было стыдно. Не только за Верку, которую прошляпили, а вообще стыдно.
Калитка распахнулась настежь.
- Ну? - спросил шофер, в упор глядя на Дину. - Так кто же вызывал такси?
- Извините, - сказала Дина и вспотевшей ладонью сжала деньги, лежащие в кармашке платья, - извините... Я сейчас.
- Ты? - удивился шофер. - Ты вызывала?
- Я! - с тоской сказала Дина и шагнула к калитке.
Автомобиль по-прежнему стоял у ворот. Новенький, блестящий, красивый. Такой не сломается и не застрянет. Наверно, и мотор не подведет.
- Куда везти?
- К-куда? - растерялась Дина. - Все равно... Куда-нибудь... Покататься...
- Вот как? - удивился он.
- Ага, - упавшим голосом сказала Дина.
- Гм. Богатый народ нынче пошел, - произнес он насмешливо, оглядывая ее с ног до головы.
- Да, - совсем по-глупому поддакнула Дина, - богатый.
Он сел за руль, а Дина стала дергать ручку дверцы. Дверца никак не открывалась.
- Никак, - радостно сказала Дина, надеясь, что дверца совсем не откроется.
Тогда шофер вылез из машины и распахнул перед ней дверцу.
Дина уселась на мягкое сиденье, и он так рванул машину с места, что Дина чуть не выбила затылком заднее стекло.
Он вывел машину на Динину улицу и поправил зеркальце над головой, чтобы видеть лицо Дины. Дина отодвинулась, но он снова поправил зеркало, и снова Дина поймала в зеркале его насмешливый взгляд. Тогда она прикрыла глаза ресницами. Но чувствовала: он все равно смотрит на нее. Она прикрыла глаза ладонью, но он все равно смотрел. И не просто смотрел, а с усмешкой. Презрительно.
- А может, не поедем дальше? - спросила она робко.
- Да нет уж, поедем, - ответил он и круто свернул в переулок.
"Он хочет на шоссе! Куда же он меня завезет?"
- Стойте, - попросила она, - у меня денег не хватит.
- Да нет уж, - ответил он, - довезу, куда просила.
- А куда? - испугалась Дина.
Но он уже вывел машину на шоссе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9