Уважение к правам другого стало основой общения не только для людей, но и для государств. Россия, совершив исторический переход от тоталитаризма к демократии, встала в один ряд с цивилизованными странами. Приняв в 1993 г. Конституцию, Российская Федерация провозгласила себя правовым государством, построенном на основе гражданского общества.
Развитие личностного начала оборачивается для современного человека потерей чувства «мы» и обретением чувства «одиночества в толпе». Человек, по определению Герберта Маркузе (1898–1979), становится «одномерным», с атрофированным социально-критическим отношением к обществу, и в силу этого он не в состоянии сдерживать и предотвращать социальные изменения, которые могут оказаться неугодными. При этом общество объективно оказывается способным навязывать ему неугодные, «ложные» потребности, вовлечь в пагубную для него гонку вооружения. Рабочему классу такая тенденция грозит утратой его революционной роли в истории. Это традиционное место рабочего класса в современных условиях переходит в руки «аутсайдеров» (люмпены, преследуемые национальные меньшинства, безработные и т.п.), а также радикально настроенному студенчеству и интеллигенции. В свое время Маркузе писал о потере марксистскими партиями былой революционной роли и революционности своих политических программ. В мировом масштабе носителями революционной инициативы, по его мнению, выступают обездоленные народы «третьего мира», в массе своей «одномерные». Характеризуя черты «одномерного» человека, Маркузе отмечал его общительность, неудовлетворенность жизнью, одиночество в ситуации ненужности. Ослабить эти черты, как считал философ, можно, организовав социальную опеку: «телефон доверия», приобщение к искусству и литературе, противопоставляя их разгулу потребительским настроениям.

Тема 8. Основные направления философии науки в мире

8.1. Герменевтика – философское наследие Х. Г. Гадамера

Разработка философии герменевтики как одного из направлений современной европейской философии была начата итальянским историком права Эмилио Бетти (1890–1970), а затем продолжена немецким философом Хансом Георгом Гадамером (1900–2002) в его работах «Герменевтический манифест» (1954), «Общая теория понимания» (1955), «Истина и метод» (1960). Гадамер реконструирует учение своих предшественников и создает философию понимания. В его определении это способ освоения мира человеком, в котором наряду с теоретическим знанием существенную роль играет непосредственное переживание («опыт жизни»), состоящий из различных форм практики (опыт истории), формы эстетического переживания, («опыт искусства»). Хранилищем опыта являются язык, искусство. Источниками опыта служат образование, предания, культурные традиции, осмысливаемые индивидом в обществе. Герменевтический опыт в учении Гадамера носит незавершенный характер, что, как он считает, является эпистемологической проблемой общества. При этом существенна роль самопонимания субъекта и его совпадение с интерпретацией, истолкованием своей экзистенции. Главный смысл понимания чужого текста философ видит в «перемещении в чужую субъективность». Поистине: понять другого невозможно, не ощутив себя на его месте! Гадамер в книге «Истина и метод. Основные черты философии герменевтики» продолжает метафизические традиции Платона и Декарта, отстаивает идею о том, что главным носителем понимания традиций является язык.
Основой герменевтики Гадамер считал так называемую понимающую психологию как способ непосредственного постижения целостности душевно-духовной жизни. Основную проблему герменевтики он сформулировал следующим образом: «Как может индивидуальность сделать предметом общезначимого объективного познания чувственно данное проявление чужой индивидуальной жизни?» Анализируя «чистое» сознание, Гадамер выделяет несознаваемый фон интенциональных актов, отводя герменевтике роль учения о бытии в традициях гегелевской диалектики. Он приходит к убеждению, что слишком тесная связь бытия со своим прошлым является помехой для исторического понимания подлинной сущности и ценности. Согласно Гадамеру, основу исторического познания всегда составляет предварительное понимание, заданное традицией, в рамках которой происходят жизнь и мышление. Предпонимание доступно исправлению, корректировке, но освободиться от него полностью невозможно. Безпредпосылочное мышление Гадамер рассматривал как фикцию, не учитывающую историчность человеческого опыта. Носителем понимания является язык, языковое понимание, раскрытое в трудах В. Гумбольдта.
Сознание – «нетематический горизонт» – дает некоторое предварительное знание о предмете, составляющее содержание «жизненного мира», лежащего в основе возможного взаимопонимания индивидов. По мнению философа, при любом исследовании далекой от нас культуры необходимо прежде всего реконструировать «жизненный мир» культуры, в соотнесении с которым мы можем понять смысл отдельных ее памятников. О бытии культуры вещают произведения поэтов – знатоков языка.
Основными понятиями философии Гадамера являются «практика», «жизнь», «слово», «диалог». Герменевтический опыт, т.е. перемещение в чужую жизнь, основан на стремлении понять «другого». В основе геменевтического опыта лежит предание, отраженное в фольклоре; опыт жизни, включающий прожитые события в поколениях, хранящиеся в народной памяти, в легендах, искусстве, культуре, в словоупотреблении. Искусство, считает Гадамер, способно дать философии жизни новый импульс. Культурные традиции способствуют самоосмыслению и интеграции личности в обществе, постулируя ее генетическую укорененность. Так совершается герменевтический круг, устанавливая связь поколений и их преемственность; отмечается эпистемологическая незавершенность герменевтического опыта (перемещения в чужую субъективность).
Гадамер пишет: «Опытный человек предстает перед нами как принципиально адогматический человек, который именно потому, что он столь многое испытал и на опыте столь многому научился, обладает особой способностью приобретать новый опыт и учиться на этом опыте. Диалектика опыта получает свое итоговое завершение на каком-то итоговом знании, но в той открытости для опыта, которая возникает благодаря самому опыту»[16].
Главное, что обретается в опыте, – готовность к обновлению, изменению, к встрече с «иным», которое становится «своим». Опыт переживаний, ошибок, страданий, разбитых надежд приводит к осознанию своих границ и одновременно к открытости конечного человеческого существа в свете всеобщего, универсального. Открытость опыта, знание того, что можно ошибиться, приводят к поискам истины через личностное постижение на основе собственного опыта. Но опыт – не только нравственное испытание, он испытывает «на прочность» наши умения. Опыт практичен. Он усмиряет фантазии, привязывает разум к действительности. На пути познания можно придти к истинному знанию и заставить природу служить себе.
Процесс понимания Гадамер делит на составные части. Он выделяет предпонимание, которое вырастает из обращенности к делу в виде предмнения, предрассуждения, предрассудка. В предпонимании замешана традиция: мы всегда находимся внутри предания, считает философ. Человек в восприятии текста позволяет ему «говорить». Если человек хочет понять текст, то он должен его «выслушать».
Герменевтик вторгается в субъективность человека. Понимание не есть перенесение в чуждую субъективность. Оно выступает в качестве расширения своего горизонта и обозрения иного «нечто» в правильных пропорциях. У Гадамера вещи не заговаривают лишь потому, что они не обладают умением говорить. В своем молчании, однако, они определяют строй языка, той среды, в которой человек живет. Вещь сохраняет себя в слове. Мышление есть экспликация слова.
Много внимания Гадамер уделяет пониманию прекрасного, которое для него есть Благо. Прекрасное в самом себе несет ясность и блеск, это способ явления благого, сущего, данного в открытом виде, в соразмерности и симметрии. Прекрасное – это венец понимания, его полнота.
Теоретическое наследие Гадамера противоречиво. В его книге «Истина и метод» отразилась цель жизни философа. В ней заявлено описание двух проблем – истины и метода. По этому поводу критики иронизировали: правильное название книги должно быть не «Истина и метод», а «Истина, но не метод». В одном из писем своему критику Гадамер писал: «В сущности, я не предлагаю никакого метода, а описываю то, что есть»[17].
В. А. Канке, исследовавший теоретическое наследие Гадамера, справедливо отмечает: «…За годы, прошедшие после выхода в свет „Истины и метода“, в полной мере выделена их историчность. Это существенно сблизило понимание естественных и гуманитарных наук. Противопоставление герменевтики естественным наукам потеряло былую остроту»[18].

8.2. Философия Мартина Хайдеггера

Немецкий мыслитель, оказавший громадное влияние на философию ХХ в. Мартин Хайдеггер (1889–1976) начинал свою деятельность в качестве ассистента профессора Фрейбургского университета Эдмунда Гуссерля. После ухода патрона на пенсию заведовал кафедрой. С приходом в Германии к власти национал-социалистов Гуссерль за свое еврейское происхождение попал в опалу, и Хайдеггер был вынужден от него дистанцироваться.
Прославился Хайдеггер как создатель учения об онтологии (букв. «учение о бытии», от греч. on, род. п. ontos – сущее и logos – слово, учение). Термин «онтология» впервые появляется в «Философском лексиконе» Христиана Вольфа (1679–1754). Хайдеггер в своей «фундаментальной онтологии» вычленяет при помощи анализа наличного человеческого бытия «чистую субъективность» и стремится освободить ее от «неподлинных» форм существования. В работе «Бытие и время» (1927) он ставит вопрос о смысле бытия, который, по его мнению, оказался «забытым» традиционной европейской философией. После выхода в свет этой книги Хайдеггер издает большое количество философских сочинений (более 100 томов), но навсегда остается верным идеям, заложенным в этой книге. Он получает общенациональную известность, избирается ректором Фрейбургского университета. Это были годы подъема фашизма в Германии, и от Хайдеггера требовали увольнения всех евреев и социалистов, с чем он согласиться не мог, поэтому был вынужден оставить должность ректора, но продолжал оставаться членом фашисткой партии вплоть до 1945 г. Впоследствии власти обвиняли его в симпатиях к нацизму, требовали публичного покаяния, но этого не случилось, и он, обиженный, оставляет лекционную деятельность.
В совокупности философское наследие Хайдеггера можно квалифицировать как проповедь экзистенциализма. Для него человек – это единственное существо, которое ставит вопрос о бытии, ищет в нем смысл. Постижение смысла бытия, в свою очередь, связано с осознанием бренности человеческого существования. Рассматривая понятие аутентичности-неаутентичности в системе повседневности существования, Хайдеггер обращает внимание на то, что большинство людей значительную часть времени проводят в мире работы и социума, не осознавая возможностей индивидуального бытия. С точки зрения Хайдеггера, озабоченность человека своим местом в социальной иерархии и интерес к своему социальному статусу обусловливают его подчинение «другим»: человек должен делать то, что одобряют и требуют «они» (das Man). В ходе этого конформного поведения индивид подвергается тонкому и часто незаметному воздействию социальных норм и конвенций и пренебрегает своей способностью к независимым формам деятельности и мышления. Подчинение и зависимость от социальных норм в повседневной жизни проявляются прежде всего в усреднении социального поведения до уровня гомогенности и тождественности, тем самым человек освобождается от необходимости индивидуального бытия и ответственности за свое индивидуальное существование и приспосабливается к обществу. Между тем, пишет Хайдеггер, «существуя в названных модусах, самость своего присутствия и самость присутствия других себя еще не нашла, соответственно потеряла. Люди существуют способом несамостояния и несобственности»[19].
Характеристика Хайдеггером в качестве неаутентичного не того способа поведения людей, который преобладает в их повседневном существовании, имела, по его мнению, «чисто онтологическое значение» и очень далека от морализирующей критики обыденного присутствия и от «культурфилософских устремлений». Возникает центральный для интерпретации размышлений Хайдеггера об аутентичности-неаутентичности вопрос: представляют ли они собой чисто описательные либо оценочные категории. Хотя ряд интерпретаторов Хайдеггера склоняется в сторону оценочной нейтральности и интерферентности этих рассуждений мыслителя, существует мнение, что введенное Хайдеггером различение полностью лишено оценочных моментов. Во-первых, эти понятия имеют оценочные коннотации как в их повседневном использовании, так и в философских текстах Кьеркегора, Ницше, Зиммеля, Шелера, к которым восходит рассматриваемая Хайдеггером дихотомия. Во-вторых, определенные негативные коннотации содержит описание Хайдеггером в книге «Бытие и время» «падения» от «Я» в неаутентичные способы бытия, в частности описание им неаутентичного существования как поглощенности повседневной рутиной. В то же время рассуждения Хайдеггера имеют и когнитивный, описательный смысл. Другие люди, с которыми индивид соседствует в повседневности, составляют не только угрозу его индивидуальному существованию. Жить аутентично возможно и в бытии-с-другими, в случае, если человеку удается смотреть на них именно как на «других», т.е. воспринимать их как обладающих своим собственным бытием (Dasein), точно так же как он обладает своим человеческим бытием. Возможен и другой случай:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32