Питер воздержался от комментария вслух, зная, как это рассмешило бы брата. Однако другого способа воспринимать Гедеона просто не существовало.
- Садитесь, мисс Дельгадо, - предложил он.
Двигалась она быстро и грациозно. Под пальто тонкого драпа на ней оказалась коричневая юбка с широким мягким кожаным поясом, плотно затягивавшим тонкую талию и подчеркивающим выпуклость бедер. Пряжка пояса явно была из старинного серебра майя. Грудь обтягивал желтый кашемировый свитер, а шею украшал серебряный обруч замысловатой работы. Положив руки на колени, девушка задумчиво уставилась на них.
- Так что там с моим братом?
- Мне нелегко начать.
- А ждать ещё труднее.
- Гедеон попал в беду. Дело очень серьезное, - её плечи печально поникли, карие глаза смотрели на Кула спокойно и внимательно. - Вы его брат, но вы совсем другой. Может, я ошибаюсь. Гедеон родился с неистовой душой, а вы, по-моему, на него не похожи.
- Так что за беда? - перебил её Кул.
- Он в тюрьме в городе Гватемале.
- Что он натворил?
Она опять заколебалась. Ледяная крупа застучала в окно, и девушка вздрогнула. Кул заметил, как вздымалась под свитером её полная грудь.
- Рассказывайте, - потребовал он.
- Гедеона упрятали за решетку по сфабрикованному обвинению. Я в этом уверена. Он там уже неделю. И это серьезнее, чем вы можете себе представить. Сначала мы не знали, где он, но потом нашли его и попытались чем-нибудь помочь. Но ничего не вышло.
- Кто - мы?
- Друзья Гедеона. Я.
- Кто-нибудь обращался в американское посольство?
- Конечно. Ваши чиновники ничего не станут делать. Гедеон встревал в международные дела, и это могло вызвать неодобрение мистера Тиссона. Так зовут вашего посла. Милый человек, но слабый. И ему очень не нравятся тропики. Он к ним так и не приспособился, - девушка улыбнулась и оперлась длинными пальцами на округлые бедра. - Ждать от Тиссона помощи не приходится.
- Ладно, - буркнул Кул, - когда будет суд?
- Суда не будет.
- Но его арестовали...
- Никакого суда, сеньор.
- Тогда что с ним случилось?
- Он в тюрьме.
- Без приговора?
- В нашей стране это не столь важно, сеньор.
У него мороз пробежал по коже.
- И Гедеон может там остаться навсегда?
- Мне очень жаль, сеньор...
Кул уставился на девушку. Их глаза встретились. И странное ощущение он испытал: смущение из-за её присутствия было сильнее, чем то негодование, в которое поверг его её рассказ. Он полез в карман за сигаретами, но тут же забыл о них и снова обратился к ней.
- Что я могу сделать? Чем помочь?
- Об этом нужно подумать вместе.
- Вы хотите, чтобы я отправился с вами туда?
- Сомневаюсь, что это поможет.
- Но что тогда?
Она не ответила. Казалось, она не ожидала от него подобной реакции. Девушка озадаченно хмурилась, и между тонкими бровями пролегла едва заметная складка.
- Скажите, вы впервые слышите о неприятностях Гедеона?
- Почему вы спрашиваете?
- Вы ничего о нем не слышали последнее время?
- Вы имеете в виду, не писал ли он мне?
Она улыбнулась.
- Да. Он писал?
Кул вернулся к столу, взял две сигареты и протянул одну девушке. Она курила неумело, сложив губы трубочкой. Вопрос в её глазах остался вопрос, но Кул не обращал внимания.
- Трудно поверить, что такие вещи могут происходить до сих пор. В чем Гедеона обвиняют?
- Официально? - она разглядывала сигарету. - Его обвиняют в убийстве.
Кула словно окатили холодной водой.
- В убийстве? Кого?
Она подняла на него глаза.
- Моей сестры.
Глава 4
От нового глотка бренди внутри немного потеплело. Перезвон церковных колоколов заглушал заунывный гудок поезда пенсильванской линии. Снег с дождем барабанил по окнам. Кул прошелся взглядом по своим картинам на стене, по невзрачной мебели, пытаясь вернуться к реальности. Девушка молчала. Он все ещё не в состоянии был осознать, что Гедеон в тюрьме, центральноамериканском застенке. Трудно было во все это поверить, особенно в то, что Гедеон обречен до конца дней торчать за решеткой.
Когда он вспомнил о человеке с ножом, ему стало понятно поведение девушки, осторожно приподнявшей угол шторы и поглядевшей вниз на улицу. Она тут же снова его опустила и сообщила:
- За нами кто-то следит.
Кул подошел к окну и выглянул на улицу. В два часа ночи вряд ли кого-то выманишь под дождь и снег. Однако у дверей подъезда на противоположной стороне улицы он разглядел силуэт человека. Полной уверенности не было, пока разгоревшийся огонек сигареты, когда человек сделал затяжку, не развеял все сомнения. Кул обернулся к Серафине Дельгадо.
- Кто это?
- Рамон, конечно.
- Что нам с ним делать?
- Пусть торчит там. Он любит холод не больше меня. Но будет мерзнуть, пока не решит, что ему делать.
- А потом?
- Сделает то, что считает своим долгом.
- И в чем состоит его долг?
- Он должен вас остановить, чтобы вы не пришли на помощь брату. Девушка говорила с трудом, её трясло. - Можно мне ещё немного бренди?
Он снова наполнил стаканы ей и себе. Но сам пить не стал.
- Вы сказали, Гедеон убил вашу сестру.
- Его в этом обвиняют. Но он этого не делал.
- Но был ли Гедеон... Гедеон с вашей сестрой...
- Да, они были любовниками.
- Тогда кто её убил?
- Я этого не знаю.
Теперь она заговорила без прежней сдержанности, словно карауливший на улице Рамон оставлял слишком мало времени.
Кул старался представить себе столицу Гватемалы. Тихий городок высоко в горах, где на современных улицах кипели политические страсти, подпитываемые прибылью от бананов, кофе и бокситов, добываемых в высокогорных копях. Гедеон стал главным инженером "Майя Боксит Компани" и пользовался популярностью повсюду как среди гватемальцев, так и среди местных американцев. Семейство Дельгадо принадлежало к высшим, правящим слоям здешнего общества и гордилось своим кастильским происхождением. Жизнь текла тихо и размеренно, пока на сцене не появился Гедеон. Сестра Серафины Мария совсем не походила на нее, - так утверждала девушка. Мария была энергичной, очень красивой, умной и властной.
- Я никогда её не любила, - созналась Серафина.
- Почему?
- Мы были слишком разными, причем во всем. Может быть, меня вы назвали бы легкомысленной... Я люблю посмеяться, хотя давно не приходилось. С Марией же нужно было всегда быть серьезным и держать руки по швам. Она была девушка с амбициями.
Вероятно, в ней было немало и чисто женских достоинств, если уж Гедеон в неё влюбился, - подумал Кул, однако перебивать не стал. Лишь через некоторое время он наконец спросил:
- А каким образом убили Марию?
- Полиция обнаружила тело в её бунгало возле Сан-Хосе. Ее убили тремя выстрелами. Гедеона тут же арестовали. Ведь он сидел рядом с её телом. Естественно, это выглядело очень подозрительно.
- Вы его видели после ареста?
- Нет.
- А посол Тиссон?
- Никто не видел вашего брата, сеньор.
Кул внимательно вглядывался в лицо девушки, удивляясь, что она так спокойно обсуждала смерть сестры.
- Но вы уверены, что Гид невиновен.
- Да, конечно.
- У вас есть какая-то версия? Кто бы мог убить вашу сестру?
Она пожала плечами.
- Кто знает? У неё хватало врагов.
Он в замешательстве снова подошел к окну и внимательно осмотрел улицу. В дверях на противоположной стороне по-прежнему маячил силуэт. С Честнат-стрит свернула машина и медленно, не останавливаясь, проехала мимо дома. Он смотрел вслед, пока она не свернула за угол и не исчезла из вида.
- Рамон все ещё там? - спросила девушка.
- Да.
Теперь он знал, что собирается делать. Нужно перейти улицу и потребовать ответа от затаившегося снаружи врага. Его взгляд упал на сломанный замок письменного стола и он вспомнил, что хотел спросить.
- Вы не сказали мне всего. Так и не объяснили, зачем приехали сюда, почему Рамон торчит снаружи и почему мою квартиру обыскали. Ведь обо всем мне можно было сообщить в письме или по телефону.
Она покачала головой, длинные каштановые волосы заиграли в свете лампы.
- Это невозможно. Вы давно ничего не слышали о брате?
- Несколько месяцев. Мы редко переписывались.
- Несколько месяцев? Вы уверены?
- Конечно.
- Но Гедеон писал вам. Это точно. Он написал что-то важное и отправил вам для сохранности. Вот почему Рамон здесь - чтобы заполучить это письмо, даже если придется вас убрать.
Кул ощутил, как погружается в бездонную трясину.
- Что брат мог мне написать?
Серафина нахмурилась.
- Вы от меня скрываете? Вы должны были получить письмо.
- Нет, - покачал он головой.
- Поймите, Рамон - просто орудие, при помощи которого вас должны убрать. Как только я услышала, что его послали сюда, я решила опередить его и предупредить вас. Ради Марии. Ради Гедеона.
Его заинтересовало, а не спала ли Серафина с Гедеоном, как и её сестра. Мысль эта странным образом его огорчала. Но спросил он о другом:
- Зачем Гедеону было писать мне что-то важное?
- Не знаю. Я не в курсе. Это Мария вечно затевала всяческие интриги, она была весьма честолюбива. Все это не по мне, так что я почти ничего не знаю. Но вы должны помочь Гедеону. Он в отчаянном положении, и даже не стоит говорить, что может с ним случиться.
У Кула пересохло во рту.
- Пытки?
- Очень может быть. Вполне возможно после всех тех ужасов, какие творились во время войны.
Она была права. Кул знал об этом с самого начала, и Гедеон нуждался в помощи. Но он чувствовал себя бесполезным, неспособным решить, что нужно делать. Будь замешан в дело кто угодно, но не Гедеон, он бы отмахнулся от всего как от плохой шутки, решив, что вся эта запутанная история затеяна ради обмана или шантажа. Хотя избирать его мишенью смысла не было. Отмахнуться от девушки и Рамона с его ножом означало зарыть подобно страусу голову в пески привычной жизни. А это уже невозможно.
Словно прочитав его мысли, девушка сказала:
- Вы ломаете голову, что можете сделать. Естественно, все кажется вам неправдоподобным. Но Гедеон не раз говорил о вас с такой братской любовью, словно чувствовал себя с вами одним целым. Он надеется на вашу помощь! Конечно, вам не стоит решать сразу. Подумайте до завтра. Может быть, тогда вы мне станете доверять.
- Почему вы считаете, что не верю вам сейчас?
- Вы соврали про письмо. Вы должны были его получить, а прикидываетесь, что ничего не знали. Этого просто не может быть. Вы не хотите показать письмо; возможно, это правильно, что вы относитесь ко мне с подозрением. Но я хочу, чтобы было иначе.
Он начал было протестовать, но замолчал, почувствовав, как шевельнулось внутри чувство осторожности. Едва заметная улыбка тронула губы девушки. Он ничего не знал о письме от брата. Однако девушка была убеждена в его существовании и жаждала его получить.
Кул наблюдал, как она снова подошла к окну и шепнула:
- Скоро все кончится... Рамон ушел.
- Тогда я отвезу вас в отель, - сказал Кул.
- Нет, я останусь здесь. Так безопаснее.
Она старалась говорить спокойно, но тронувший щеки легкий румянец противоречил внешнему безразличию. Кул едва сдержал улыбку, не желая, чтобы она подумала, что он смеется над её смущением.
- Можете занять спальню. Я расположусь здесь, - он помолчал, потом внезапно спросил: - Вы меня не боитесь?
- Нет, вас - нет. Я вам доверяю. Вы брат Гедеона. - Ее карие глаза теперь были спокойны. - Для меня это более неловко, чем вы думаете. Но сейчас не время думать о любви. Да я и вообще о ней не слишком много знаю... - Она усмехнулась. - Наверное, я несу какую-то чушь?
- Ну что вы, - возразил Кул.
Она вздохнула:
- Я очень устала.
Пришлось Кулу снабдить её своей пижамой и постарался навести хоть какой-то порядок в спальне. Дважды он подходил к окну, но Рамон исчез. Раздеваться Кул не стал. Он выключил свет, сел в кресло и закурил. Из-под плотно прикрытой двери спальни пробивался бледный лучик света, доносившийся звук шагов девушки по комнате дразнил воображение. Впервые за несколько часов он вспомнил о жене.
Серафина открыла дверь спальни и остановилась на пороге. Пижама была ей слишком велика и делала похожей на ребенка. Но свет за спиной четко выделял тело цветущей женщины, подчеркивая его нежные округлости и впадинки.
- Простите, ванная?
- В конце коридора.
Она ускользнула из потока предательского света. Он сидел и молча курил. Кулу казалось, что её слишком долго нет. Он удивлялся её заботе о Гедеоне. Пролететь три тысячи миль за помощью! В голове роились вопросы, но он держал их при себе. Когда Серафина вернулась, он заметил, что подобрав кверху волосы, она обнажила изящные розовые уши и подчеркнула великолепную гордую шею.
- Вы спать не собираетесь?
- Пока нет.
Она замялась.
- Я вам мешаю?
- Я думаю о Гедеоне, - буркнул он.
- Но вам нужно отдохнуть. Завтра трудный день.
- Все будет в порядке, - успокоил он.
Она застыла в нерешительности, что-то неопределенное витало в воздухе, казалось, миг - и разразится вспышкой страсти. Однако он знал, что если он сделает хоть движение, она отступит. До него долетал тонкий аромат её духов.
- Спокойной ночи, - шепнула она. - Спокойной ночи, и спасибо...
Свет в спальне погас. Он водрузил ноги на стол и вернулся мыслями к Гедеону. Внешне никто из них никогда не выказывал особой привязанности друг к другу, но, казалось, Гедеон был неотъемлемой частью его я, хранящей общую память о детстве и школьных годах. Разница в два года стала совсем незаметной, когда они выросли. Сейчас Питер испытывал глубочайшую привязанность к брату и знал, что пойдет на любые испытания, чтобы тому помочь.
Он не заметил, как заснул. Потом Кул удивлялся, что вообще заснул. Как ни странно, его неровная дремота была пронизана мечтами об Элис. Проснувшись, он лишь горько усмехнулся: после того, что он натворил, между ними все кончено. Во сне Питер вновь пережил тот миг, когда он ею овладел, увидел бледное лицо, разглядел потрясение, горечь и ненависть в глазах. В ушах звучал её осуждающий голос. Однако был момент, когда она сама рвалась ему навстречу и жаждала того, что он давал, как будто он разбередил нечто живое в её холодном, ледяном естестве.
Он ерзал в кресле, отдавшись мечтам, и не услышал шума за входной дверью. Когда же окончательно проснулся, было слишком поздно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22