Хочу, как мужчина хочет женщину.
Она тоже хотела его. Но боялась. Она поглядела на свои ботинки у подножия скалы. Пряжки, которые должны были бы вселить в нее смелость, были недосягаемы.
– Они тебе не нужны, – сказал Клейтон, словно разгадав ее мысли. – Тебе не нужна смелость. Зачем, когда я даю тебе любовь?
– Клейтон?
– Да, я люблю тебя.
Эти слова наполнили ее неизведанным прежде счастьем. И ответ, который она так долго держала в себе, сорвался с пылающих губ:
– Я тоже тебя люблю.
Клейтон поцеловал ее с такой нежностью… И тут его неуверенность исчезла. Он взял шаль Аурелии с валуна и расстелил на песке. Они стояли по обе стороны шали, которая должна была стать их ложем. Клейтон расстегнул рубашку и уронил ее на песок.
Грозовые тучи прикрыли бледный лик солнца и затенили лицо Клейтона. Аурелия закусила нижнюю губу и, зачарованная, смотрела, как он расстегивает брюки. Одним движением он c6pocил их вниз и откинул ногой. Из темного пятна волос в паху поднималось его мужское естество.
– Ты совсем голый, – сказала она как-то очень спокойно, несмотря на бешеные удары своего сердца.
– Так лучше.
Что это значит? Он предлагает и ей раздеться? И, не давая себе времени опомниться, Аурелия сдернула с шеи ленточку и прошептала:
– Все, назад пути нет.
– Назад пути нет, – ласково и страстно повторил он.
– Платье, – дрожащим от волнения голосом попросила она. – Помоги снять платье.
Он сделал шаг вперед, и Аурелия рассмотрела то, что должно было доставить ей наслаждение.
– И зачем ты только его носишь? – поддразнил ее Клейтон, распуская шнуровку корсета.
– Только женщины легкого поведения не носят корсет, – попыталась отшутиться Аурелия.
Она чувствовала притягивающую силу его рук и все больше волновалась.
Словно поняв ее страх, Клейтон ласково погладил ее плечи и с нежностью поцеловал.
– Я тебя люблю, – повторял он снова и снова, снимая с нее сорочку.
Аурелия гладила его голову. Но по мере того как нарастало желание, ласки Клейтона становились все более страстными. Аурелия запустила пальцы ему в волосы, и тело ее изогнулось навстречу любимому. Она провела руками по его груди и животу и остановилась, нащупав твердую мужскую плоть. Клейтон застонал. Ее пальцы легонько пробежались вверх и вниз.
– Я этого не выдержу. – И Клейтон убрал ее руку себе на грудь.
– Тебе не нравится?
– Очень нравится, но не это главное.
Он подвел Аурелию к шали и опустился на колени, увлекая ее за собой.
– Расслабься, дорогая.
– Не могу.
Он лег рядом и положил руку ей на бедро. Когда его пальцы нащупали заветный узелок, где были сосредоточены все ее ощущения, Аурелия содрогнулась от наслаждения и слабо вскрикнула. Клейтон закрыл ее рот своим и стал ритмично вторгаться в нее языком. Ритм. Аурелию никто этому не учил, но ее бедра сами стали приподниматься ему навстречу.
Желание все нарастало. Она глядела Клейтону в лицо и видела, что он тоже на пределе.
– Больше не могу, – простонала Аурелия. – Возьми меня.
Она затаила дыхание. Клейтон встал на колени между ее ног. Изо всех сил сдерживая пыл и нетерпение, он бережно проникал в нее, пока не достиг преграды на своем пути.
Аурелия вскрикнула, на секунду замерла. Она видела только лицо Клейтона, а не тучи, собиравшиеся над ними. Его стон был для нее, как сладкая музыка. Она ласкала его соленую кожу и крепко сжимала руками его твердые ягодицы. И, закрыв глаза, упивалась его огромной прекрасной любовью.
Все чувства слились воедино, все мысли рассеялись. Вдруг ее тело содрогнулось, как от взрыва, и Клейтон излился в нее жаркой лавой любви.
Те же руки, которые так недавно довели ее почти до безумия, теперь нежно гладили и успокаивали ее. На Аурелию сошла такая блаженная умиротворенность, о какой она и мечтать не могла.
И тут на влюбленных упали тяжелые капли дождя. Клейтон накрыл Аурелию своей рубашкой и крепко прижал к себе.
Глава 20
Заканчивая последние работы на берегу, Клейтон до мельчайших подробностей вспоминал, что случилось вчера вечером. Какой Аурелия казалась по-детски беспомощной, когда лежала на спине, глядя на него доверчиво и испуганно. Волосы разметались по шали, нежные губы, шелковистая кожа, невинное тело, которое так чутко отвечало на каждое его прикосновение.
– Ну и гроза же ночью была. – Вальдо взвалил на плечи пятидесятифунтовый мешок с мукой, вошел в воду и передал его Клейтону. – Я уж д-д-думал, что никогда не кончится.
А Клейтону хотелось, чтобы ни гроза, ни ночь никогда не кончались. С каким пылом отвечала Аурелия на его ласки!
– В к-к-какой-то момент мне показалось, что небо взорвалось.
«Нет, это я взорвался, – подумал Клейтон. – И мне никогда, никогда в жизни не было так хорошо».
– Эй, Гардиан, чего это ты красный как рак?!
– А ты мокрый как мышь.
– Я видел, как вы с мисс Аурелией ушли с т-т-танцев. Пошли гулять?
– Так точно.
Клейтон старательно втискивал мешок с мукой между ящиков и бочек. Если бы Вальдо задал такой вопрос три месяца назад, Гардиан бы выругался и велел бы парню не совать свой нос в чужие дела. Но, к своему удивлению, Клейтон кое-чему научился у Вальдо: научился признаваться в чувствах, над которыми мужчины обычно смеются в компании приятелей, но не наедине с собой.
Вальдо, не сумев скрыть волнения, спросил:
– Ну и что, п-п-признался ей в любви? Клейтон снял шляпу и вытер со лба пот. Конечно, рано или поздно наступит день, когда их соперничество придет к логическому концу, но ему не хотелось подвергать испытанию те дружеские отношения, которые наконец установились между ним и Вальдо. Однако, сколько ни откладывай неприятное дело, оно все равно будет висеть над тобой.
– Да, признался. Сказал, что люблю ее.
Просто произнося эти слова, Клейтон ощутил счастливое головокружение – почти такое же, какое испытал вчера.
Вальдо опустил на песок ящик с консервами, словно от признания старшего партнера ноша стала тяжелее.
– И ч-ч-что она – была счастлива?
– Кажется, да. Сказала, что тоже меня любит. Хотя юноша никогда не говорил о том, что питает к Аурелии не только дружеские чувства и восхищение, Клейтон подозревал, что Вальдо в нее влюблен. Еще не так давно мистер Гардиан гордился бы своей победой, но сейчас только искренне хотел, чтобы юноша тоже нашел свое счастье.
Вальдо разглядывал наклейку на ящике с консервами. Наконец, не поднимая глаз, проговорил:
– Это лучше, чем найти золото, правда?
– Точно, парень!
– Ну раз ты нашел любовь, может б-б-быть, я найду золото.
– Не унывай! Может быть, найдешь и то и другое.
– И может быть, мисс Аурелия найдет свою сестру.
– Обязательно найдет, – ответил Клейтон, у которого при упоминании о Виолетте тоскливо сжалось сердце.
Лишь Виолетта и Скалли могли вернуть ему доброе имя. И они же могли погубить только-только найденную им любовь. Если бы дело не касалось будущего Эли, Клейтон, конечно, отказался бы от поисков этой бессовестной парочки. Но его сын должен честно и открыто смотреть людям в глаза. И поэтому Клейтон обязан найти Виолетту! Когда-нибудь Аурелия это поймет.
Аурелия закрыла чемодан. Клейтон сказал, что кухонную утварь, продукты на две недели, палатки и чемодан Аурелии они положат сверху. Так будет легче разбивать лагерь на ночь и все необходимое будет под рукой.
Как жаль, что у нее нет красивого нижнего белья – с вышивкой и крошечными пуговками. Когда-то Аурелия считала себя скучной серенькой бабочкой, которая всем только надоедает и которую все гонят от огня. Теперь уже так не думала – не могла думать после того, что случилось вчера. Она закрывала глаза, и от чувственных воспоминаний слегка кружилась голова.
Как он был силен и терпелив, как властен и нежен! Клейтон ни разу не попытался принудить ее к покорности, воспользоваться ее невинностью. Клейтон Гардиан – порядочный человек, настоящий мужчина. Это не Флетчер Скалли.
Все утро на озере лед трещал и стонал, и в полдень серое полотно раскололось на куски, которые забили вход в реку. Почти четыреста тяжело нагруженных лодок вышли на воду. Каждые несколько минут отчаливали новые. Возбужденные охотники за богатством гудели в рожки, размахивали флажками и кричали друг другу пожелания удачи. Гонка за золотом возобновилась. За следующие сутки отчалят еще триста лодок.
– Ну как, готова расстаться с цивилизацией? – спросил Клейтон, вернувшись с озера.
– Готова, – ответила она.
Как обидно, что надо сдерживаться и нельзя броситься любимому на шею, расцеловать. Взгляд Клейтона говорил, что и он сожалеет о том же.
– А где наш партнер?
– Я думала, Вальдо с тобой на озере.
– Был, но ушел часа два назад. Сказал, что у него важное дело. Не знаю, о чем Вальдо думает. Даже палатку не разобрал!
И вдруг они услышали смех. К ним торопились Эмма и Вальдо.
– Привет, Аурелия! Привет, Клейтон! А что мы вам сейчас скажем! – Эмма взяла Вальдо под руку и положила голову ему на плечо. – Мистер Пойзер поедет в Доусон со мной. Мы собираемся пожениться.
– Пожениться? – Аурелия от неожиданности выронила полотенце.
– Папа говорит, что отпустит меня в Доусон, только если мы поженимся. Там мы откроем магазин. Вальдо знает все цены. Папа его очень уважает. А мама говорит, что такой человек, как Вальдо, будет верен одной женщине всю жизнь. А уж она-то знает!
Эмма смотрела на своего жениха с нескрываемым обожанием.
– Да, это так, – подтвердил он, отводя взгляд. – Мы здесь задержимся дня на д-д-два. Я помогу родителям Эммы собраться в обратный путь. А потом отправимся с Эммой в Доусон. Свою долю провианта я оставляю вам.
– Я рада за вас обоих. Поздравляю. – Аурелия наконец пришла в себя от этой сногсшибательной новости, обняла и поцеловала Эмму.
– Тебе достался отличный муж, Эмма, – одобрительно сказал Клейтон.
– Знаю. Настоящий герой. И такой же романтик, как и я. Он подарил мне книжку стихов Эмили Дикинсон. Ее имя похоже на мое.
– Стихов? – с удивлением спросил Клейтон. – Как ты раздобыл здесь книжку?
– Купил еще в Дайе.
– Ну что ж, поздравляю, Вальдо. Ты парень не промах. – Клейтон пожал Вальдо руку. – Мне тебя будет не хватать.
Вальдо неуверенно протянул руку Аурелии. Она, конечно, помнила, как еще на пароходе сказала юноше, что Эмили Дикинсон – ее любимая поэтесса. «А ведь в Дайе юноша купил эту книжку для меня», – подумала Аурелия. Слезы навернулись ей на глаза. Она обняла Вальдо и поцеловала в щеку. Затем вытерла рукой слезы и улыбнулась Эмме.
– Ты не возражаешь, что я его поцеловала? Все-таки он был моим партнером. И навсегда останется дорогим другом.
– Так когда же свадьба, ребятки? – спросил Клейтон.
– Сегодня.
– Папа встретил в лагере священника, и сегодня вечером он нас обвенчает – сразу после ужина. Вальдо сказал, что вы, наверное, не придете, потому что собираетесь отчалить часа в три-четыре.
Аурелия вопросительно посмотрела на Клейтона, и тот не заставил себя ждать.
– Мы могли бы отчалить и завтра. Разве можно пропустить свадьбу нашего партнера!
Вальдо просиял, но все еще переминался с ноги на ногу. Наконец, переборов застенчивость, он спросил:
– Тогда не согласишься ли ты быть м-м-моим шафером?
– Послушай, Аурелия, а ты будешь моей подружкой? – не растерялась невеста.
– Спасибо. Сочтем за честь, – хором ответили Клейтон и Аурелия.
– Блеск! – Эмма взяла жениха под руку. – Ну, мы пойдем – надо еще кое о чем договориться с родителями. И мне нужно вымыться и вообще приготовиться. – Она толкнула Вальдо локтем. – И тебе тоже, дорогой.
Молодые ушли, и Клейтон рассмеялся.
– Каково? Вальдо женится! Теперь понятно, почему он не стал снимать палатку.
«Сегодня Вальдо проведет ночь в этой палатке с Эммой», – подумала Аурелия и заметила:
– Я как-то не сознавала, что он уже взрослый.
– Ты хочешь сказать, уже мужчина.
– Да, и это тоже. Я всегда невольно сравнивала Вальдо с тобой, а это несправедливо по отношению к нему. Вы так непохожи.
– Думаешь, Эмма действительно его любит?
– Да, по-своему. Она его уважает, восхищается его храбростью. И считает, что у него замечательные глаза.
– А Вальдо ее любит?
– Надеюсь, – дрогнувшим голосом ответила Аурелия.
– Так или иначе, через три часа он станет мужем. «А Эмма станет женой», – про себя добавила Аурелия и со стыдом поняла, что завидует девушке.
Клейтон вернулся, чтобы подтянуть лодку к берегу на ночь. Аурелия зашла в палатку, открыла чемодан и достала стопку носовых платков. Она выбрала самый красивый – голубой, отороченный кружевом и вышитый по углам белыми розочками. Решив подарить его невесте, Аурелия отложила платок в сторону и закрыла чемодан. А для Вальдо у нее есть нечто особенное.
Через три часа преподобный Гилликин призвал участников церемонии, собравшихся у палатки Уоблов, склонить головы. На Эмме было голубое льняное платье в клеточку, в руках букет полевых цветов. В ответ на традиционный вопрос священника: «Согласна ли ты стать женой этого человека?» – Эмма, хихикнув, сказала: «Согласна». Мэйбл прослезилась, Эд трубно высморкался.
Аурелия, стоявшая позади новобрачных, заметила, как туго обтягивает рубашка раздавшиеся плечи Вальдо. И ей показалось, что он сказал «согласен» чуть ли не басом. Жених обнял Эмму и поцеловал ее с уважением и, как надеялась Аурелия, с любовью.
После церемонии Уоблы подали кофе с пирожными. Несколько соседей зашли пожелать молодым счастья.
Аурелия хотела побыть у Уоблов подольше, но Клейтон напомнил, что в четыре часа утра им надо отплывать. Сегодня они проведут на озере Беннетт последнюю ночь.
Аурелия отозвала в сторону новобрачных и протянула Эмме кружевной платочек.
– Спасибо, Аурелия! Какой хорошенький! Я таких сроду не видела.
Жениху Аурелия вручила маленький квадратный пакетик и с бьющимся сердцем смотрела, как он снимает газетную обертку. Вальдо был изумлен.
– Но это же одна из ваших серебряных пряжек! Я не могу ее принять.
– Пожалуйста, Вальдо, – чуть слышно сказала Аурелия. – Ее выковал в Севилье человек, который ковал шпаги для матадоров. Эта пряжка придаст тебе мужества… если оно тебе понадобится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37