Они весело выглядели - мужская компания из трех человек, здесь, в саду, в дождь. Даже двустволка в руках богатыря воспринималась весело - вот они отобедают сейчас и пойдут гонять ворон.
- Приехали! - загрохотал председатель. Голос у Киркова оказался под стать внешности. - Вы, извиняюсь, кто будете? - обратился он к Зеничу.
Капитан представился.
Сотрапезники председателя вздрогнули.
- То-то, я смотрю, не наш вроде, не белогорский. Закусите с нами, товарищ капитан. Если замерзли, найдем чем погреться. Не побрезгуйте.
Было за столом спокойно и даже, несмотря на повод, собравший всех вместе, уютно, и дождь, и тускло блестевшие стволы деревьев будто отделены были стеклянной перегородкой.
- Не побрезгую, - сказал капитан. - Давайте сало. Только без подогрева.
Кирков положил ружье на край стола, отрезал от краюхи здоровенный ломоть, отхватил соответственный кус сала и, смастерив бутерброд, протянул Зеничу. Подвинул луковицу.
- Кушайте на здоровье!
- Спасибо.
Капитан очистил луковицу, отделил три аккуратных ломтика, положил поверх сала. "Здорово, - подумал он. - Посмотришь - и сыт".
- А ты, сержант? - спросил председатель Тищенко.
- Не, - солидно отказался Тищенко. - Недавно завтракал.
- Пожалуйста, Афанасий Лукьянович, расскажите нам о ваших гостях, попросил капитан Киркова и с хрустом откусил с краю.
- А откуда начинать? - сразу посерьезнел председатель.
- С самого начала.
Громадным кулаком Кирков потер лоб, вспоминая.
- Ночью возвращаюсь из Поповки, с собрания, - начал он. - Только свернул на трассу, гляжу, впереди двое "голосуют". Остановился. Просятся до Приморска. Говорят, что колхозники, на базар едут. И все такое прочее. По виду действительно колхозники, хотя вид какой-то больно подозрительный.
До города, говорю, не могу. А до райцентра подброшу. Вижу, на все согласны.
"Никого они не путали, - подумал капитан, забыв о сале. - Самые настоящие браконьеры. Пять минус два - их в автобусе осталось трое. А из этих троих женщина сходила по дороге.
Значит, двое на сто пятьдесят километров плюс две остановки.
Предположительно моряк и ещё какой-то пассажир. Странная пара".
- Что ж вы не едите? - прервался председатель. - Или не нравится?
- Что вы! - смутился Зенич. - Очень вкусно.
- Садятся, и едем, - продолжал Кирков. - Ведут себя мои попутчики неспокойно, все в окошко да на часы поглядывают. Тут мотор заглох. Хорошо хоть в селе, у самого дома.
Вылез я. Ночь, темень - пойди разберись, в чем дело. "Приехали, - говорю пассажирам своим. - Дальше вам пешком".
Не хотят пешком. Пошептались себе и говорят: "Купи, дядя, рыбу". "Какая, спрашиваю, - рыба? Мешок приоткрыли - осетров шесть штук, и все молодь! Вот тут я про них и смекнул. Но помалкиваю. Завожу в сарай - товар, мол, рассмотреть да о цене столковаться. И пока они соображали, что к чему, я замок на дверь! Не пикнули, сидели, как голуби.
А утром накладка вышла. Транспорт - какой в колхозе был - затемно народ в город повез, в театр. Мой броневик сломался.
Как постояльцев в милицию переправить? Звоню, докладываю. А милиция не поспешает. Пришлось вот на довольствие ставить. А то помрут с голоду, отвечай тогда за них. Ружьишко на всякий случай прихватил. Правда, не заряжено оно, но им, - он кивнул на браконьеров, - это знать не обязательно.
Зенич встал.
- На минуточку, Афанасий Лукьянович, - позвал он председателя.
Они вышли в сад, и их окатило дождем.
- А ведь вы их незаконно... - укоризненно сказал капитан Киркову. - Как бы отвечать не пришлось.
Председатель отреагировал спокойно.
- Отвечу, - негромко сказал он. - Я за многое был в ответе. Этот грех мне души не жгет. Я б таких деятелей... - Кирков выразительно посмотрел на Зенича.
Капитан отвел глаза.
- Ладно, - сказал он. - Ваши тут разберутся.
Они вернулись за стол.
- Кто такие, вы не знаете? - спросил Зенич председателя.
- Говорят, что колхозники, - нахмурился Кирков. - Как дойдет дело отвечать, все они колхозники.
- Это точно, - подтвердил Тищенко.
- А в мешке у тех "колхозничков" осетров шесть штук, - закончил председатель.
- Фамилии? - спросил капитан, обращаясь к браконьерам.
- Пыхтин, - ответил один.
- Мардарь, - сказал другой.
- Плохи ваши дела, граждане, - объявил Зенич. - Расхищаете народное добро. Скрываетесь от милиции. Оказываете сопротивление инспектору рыбнадзора, наносите ему телесные повреждения.
Про инспектора капитан упомянул наудачу - эти двое наверняка были не единственными, кто браконьерствовал в районе.
Мардарь от удивления даже поперхнулся. Браконьеры переглянулись.
- С инспектором случайно получилось, - наконец отреагировал Мардарь.
- Лодку его на волне развернуло и в нашу ударило. Инспектор прыгать собрался, но не удержался, упал и расшибся о банку, - добавил Пыхтин. - Мы тут ни при чем. Мы б его трогать не стали - мужик хороший.
- Это мы выясним, - пообещал Зенич. - А сейчас прошу ответить на мои вопросы.
- Это поспособствует... - начал Пыхтин.
- Поспособствует. Вы в Южном сели в автобус?
- В Южном, - кивнул Пыхтин.
- Почему сбежали на кордоне?
- Милиции в нашем положении надо бояться, - объяснил Мардарь.
- Эх, мать вашу... - протяжно выругался Кирков. - Красть вы не боитесь и с динамитом орудовать не боитесь. Вас бы в сорок первый перебросить да заставить мостик какой на воздух поднять - посмотрел бы я тогда на вас.
- Это точно, - согласился Тищенко.
- Мы воевали! - вспыхнул Мардарь.
- Тем более! - Председатель ударил кулаком по столу, и Зеничу показалось, что массивный дубовый стол просел.
- В котором часу пришли на станцию?
- За полчаса до отхода.
- Чем занимались эти полчаса?
- Стояли в подъезде дома, того, что рядом со станцией, ждали водителя.
- Вы его знаете?
- Не знаем.
- Тогда зачем ждали?
- Как только шофер приходит на станцию, автобус отправляется. Дожидаться в автобусе в нашем положении смысла нету... Мало ли... - объяснил Мардарь.
- Точно, - согласился Зенич. - Где вы сидели в автобусе?
- Сзади, - сказал Пыхтин. - Там удобно: все видно.
- Сколько, кроме вас, было пассажиров?
- Трое.
- Кто?
- Мужчина с женщиной и моряк. Моряка баба какая-то провожала. Все в окошко заглядывдла, аж пока автобус не отошел. Только он её не очень жаловал.
- Почему?
- Он пьяный был, - объяснил Мардарь. - Грязный. Побитый весь - голова перевязана.
- А те двое, мужчина и женщина, они что, вместе ехали?
- Мы когда вошли, они рядом сидели. Мужчина ей что-то веселое рассказывал, она смеялась. Симпатичная такая женщина, блондинка. Будь она одна, я бы сам к ней подсел.
- Как выглядел мужчина?
- Как всякий мужчина.
- Одет?
- В светлый плащ.
Все, что они сообщили, позволяло предположить, почему этой троицы не оказалось на тридцать шестом километре.
Мужчина, вероятно, мог сойти в Степном с блондинкой. Моряк - отстать на остановке. Правда, из этой схемы выпадал все тот же чемодан. Если моряк действительно отстал, пассажиры или водитель должны были оставить чемодан на той же станции, а его нашли в автобусе. Выходит, что и водитель, и те двое настолько были увлечены чем-то своим, что даже не заметили отсутствия моряка. Может, их вообще в тот момент не было в автобусе? Только кто станет выходить на остановках ночью, да ещё в дождь? Разве что шофер. Но уж он-то должен был поинтересоваться, куда делся его пассажир. Значит, не интересовался. Значит, не до того ему было. И вообще, чего стоит отработка линии пассажиров, если допустить, что к тридцать шестому километру все они сошли и у каждого на то была причина...
- Постойте, - вспомнил Пыхтин. - Мы вам про солдата не сказали.
- Про какого солдата?
- Верно, был солдат, - поддержал Мардарь. - Он позже сел.
- Где?
- Да сразу за городом.
- Солдат остановил автобус - поднял руку. Шофер сначала не хотел его подбирать, но женщина что-то крикнула, и он тормознул.
- Что крикнула?
- Не расслышал.
- Шофер открыл дверь и о чем-то спросил солдата. Парень ответил, потом сел, - уточнил Мардарь.
- Как выглядел солдат?
- Как солдат.
- В парадной форме или в повседневной?
- В парадной. Мокрый весь, но веселый, улыбался, - Какого рода войск? Вы в этом разбираетесь?
- Пограничник, - уверенно сказал Мардарь. - Фуражка у него была с зеленым околышком.
- Точно, - поддержал Пыхтин. - Фуражку я заметил.
- Где сидел пограничник?
- Рядом с водителем. Там впереди в проходе место есть.
- Все о чем-то с шофером говорил, - добавил Мардарь.
"Солдат, - подумал Зенич. - Теперь их четверо и искать надо уже четверых. А что, если где-нибудь в Холмах выяснится, что их не четверо, а, скажем, двенадцать?"
- Вы не помните, были у солдата какие-нибудь вещи? - спросил он.
- Что-то было, - сказал Пыхтин. - Кажется, чемодан.
- Какой чемодан?
- Маленький такой. Какой у солдата быть может.
"Маленький коричневый чемодан", - вспомнились вдруг капитану чьи-то совсем недавно слышанные слова. "Кто, где, по какому поводу произнес эти слова?" подумал он, и память подсказала ответ: Котова, соседка Цырина.
ШЕСТНАДЦАТЬ ЧАСОВ ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ
Дежурная холмской автостанции оказалась словоохотливой женщиной.
- Задремала я, признаюсь, - бойко рассказывала она. - Как автобус подошел, не слыхала. Услышала, когда в окошко постучали.
- Вот в это? - спросил капитан.
- Ага. Ну, я сразу свет зажгла. Поглядела - солдат.
Выхожу. Интересуется, где больница. В чем, спрашиваю, дело, сынок? Он тогда и объясняет, что пассажиру одному плохо стало. Врача надо.
- Видели вы этого пассажира?
- Чего ж не видать? Видела. Моряк - он на лавочке сидел.
- Вот на этой?
- Да. Больница у нас напротив. Показала где. Солдат моряка туда и повел. Минут через десять уехали они.
Все.
- Водитель из автобуса не выходил?
- Может, и выходил, но я не видела. Знаете, как спросонья...
- В каких же тогда случаях предусмотрено ваше вмешательство? - не выдержал капитан.
- А вы на меня, товарищ милиционер, не кричите, - спокойно отвечала женщина. - Это вы на морячка того намекаете? Знаем мы таких "больных". Видали. Пьяный он. Подрался где-то. Проспаться ему надо. А как глаза откроет, стаканчик на похмелье. Вот и все лекарства. А вы говорите, больной...
Зенич пересек площадь. Дежурный хирург наблюдал за ним из холла больницы и, когда капитан приблизился, распахнул дверь.
- Ну как? - спросил Зенич.
- Лучше, - ответил врач. - Снимите плащ и возьмите халат. Я вас провожу. Но прошу недолго.
- Постараюсь, - пообещал капитан, сбрасывая плащ на стулья, стоявшие вдоль стены. - Пойдемте, доктор.
- На второй этаж, пожалуйста, - пригласил врач.
На втором этаже у палаты стояла медсестра. Еще одна сидела у постели больного. Когда капитан с врачом вошли та, что стояла, вошла тоже. Зенич попросил всех выйти - и медсестер, и доктора.
- Хорошо, - сказал врач, и они вышли. Было видно, что делают они это неохотно.
Поправив сползающий халат, капитан сел на стул и только тогда как следует рассмотрел моряка. Рассматривать, собственно, было нечего: до самых глаз повязка на голове, острые скулы, тонкие, с длинными пальцами руки поверх одеяла.
Глаза были открыты и с тоской смотрели на Зенича.
- Голова болит, - морщась, сказал моряк. - Гадко и гнусно... Я знаю, кто вы. Вы из милиции.
- Точно, - не стал отказываться Зенич - Почему-то милиция в таких случаях всегда появляется первой. А мне, может, не хочется видеть милиционера. Мне, может, хочется видеть любимую девушку.
- В таком-то виде? - засомневался капитан.
- Не тяните, задавайте ваши вопросы, - попросил моряк, сделав попытку улыбнуться. - Вы же для этого сюда пришли?
"С тобой легко, - думал Зенич. - Ты совсем ещё пацан, а хочешь показать, какой ты старый и опытный. Никакой ты не старый и не опытный. Так, салажонок И боишься, что напроказил, хотя не помнишь, где и как".
- Хорошо, - согласился он - Начнем задавать вопросы Фамилия?
- Я и забыл, что вы начинаете с фамилии, - сказал парень, снова попытавшись улыбнуться.
- Не смешно, - строго сказал капитан. - А в вашем положении тем более. Вечер юмора и сатиры предлагаю перенести на более поздний срок.
- Принято, - покорно согласился моряк. - Таранок Сергей Иванович.
- Как же это тебя так угораздило, Сергей Иванович, а?
Таранок молчал.
- Судно и должность?
- Теплоход "Кустанай", третий штурман.
- Маршрут последнего рейса?
- Южное - Братислава - Вена и обратно,
- Когда вернулись в Южное?
- Вчера в пятнадцать тридцать.
- В котором часу сошли на берег?
- Три часа спустя.
- Без вещей?
- Был чемодан. Подарки вез своим женщинам. Их у меня пятеро. Мать, сестры - трое - и... - Таранок замялся. - Только посеял я чемодан. И хоть убей, не помню где.
- Как он выглядел?
- Большой черный кожаный чемодан.
- Мы нашли ваш чемодан, - успокоил моряка Зенич. - В автобусе. Вещи целы.
- В автобусе? - переспросил Таранок. - В каком автобусе?
- На котором вы ехали в Приморск.
- Может быть, - неуверенно согласился моряк.
- Вы что, не помните автобуса?
- Нет, хотя я должен был как-то сюда попасть.
- Вернемся к моменту, когда вы покинули судно. Возможно, так вам будет легче вспомнить. Надолго вас отпустили?
- На трое суток.
- Когда вы собирались уехать в Приморск?
- Сразу же. Был поезд...
- Что помешало?
- Понимаете, человека одного встретил.
- Кого?
- Да я сам толком не знаю. Зовут Николаем, грузчиком он в порту. Поздравил с благополучным прибытием. Спросил, куда направляюсь. Сказал, что домой. Это, говорит, не помужски и тем более не по-моряцки.
- И вы решили, что в его словах есть смысл?
- Решил, - виновато признался Таранок.
- Ясно, - сказал капитан. - Где пили?
- Сначала у Николая в общежитии. Когда все выпили, он сказал, что не последние мы с ним мужчины и что есть место, где люди вроде нас могут достойно провести время.
- Что это за место?
- Такое место в Южном одно - ресторан "Волна".
- Как вас принимали в "Волне"?
- Сначала все было как описывал Николай. Много вина и музыки, очень милая официантка... Кажется, её звали Ниной.
Но может быть, и Надей. Она мне понравилась, и я захотел подарить ей что-нибудь Полез в чемодан и вывалил все на пол. Она собрала, и я подарил ей платок. Потом Николай сцепился с кем-то, я его поддержал. Мы вышли в парк выяснять отношения Там меня чем-то ударили по голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14