Мы замолчали, а он начал здоровой рукой что-то рисовать на пыльной земле, потом поднял взгляд на меня и горько усмехнулся.
- Ликвидация, да? До меня доходили слухи, что это твой профиль. Ты этим занимаешься собственноручно или оставляешь патану? Пуля в затылок или во сне ножом по горлу?
Уэйнрайт перестал рисовать и запустил руку под рубашку.
Ребро левой ладони пришлось ему под подбородком, а другая уже вытаскивала его руку, в которой оказался всего лишь носовой платок. Тело его после такого толчка имело много траекторий для продолжения движения, но он перевалился через спину на свою больную руку.
Я быстро осмотрелся, но этот инцидент мог видеть только Сафараз, который принес мне чай. Ошеломленный патан передал приглашение старосты остановиться в хижине для гостей. Мы подняли Уэйнрайта на ноги, отнесли его туда и уложили на койку.
Он пошевелился, затем попытался привстать.
- Извини, Уэйнрайт, - пробормотал я. - О Боже, мне действительно жаль. Откуда я мог знать, что ты там хотел достать.
Он не стал отвечать, а только откинулся на спину и закрыл глаза. Мне бросились в глаза свежие пятна крови на его повязке, но при первой же попытке рассмотреть их поближе Уэйнрайт отвел руку в сторону.
Я стоял над ним и размышлял, чем ему помочь. И тут мне вдруг попалась на глаза небольшая белая деревянная коробка с красным крестом на крышке, которая стояла на полке у изголовья кровати. В ней оказались бинты, марля, несколько пузырьков и написанная рукой Клер подробная инструкция по их применению.
Сафараз был тут же отправлен за горячей водой, а я склонился над раненым и снова повторил свою попытку. На этот раз Уэйнрайт не только не стал протестовать, но и не проявил к моей деятельности ни малейшего интереса. Рука была в плачевном состоянии: воспалившаяся огнестрельная рана требовала долгого и тщательного ухода. Следуя указаниям Клер, я промыл рану и положил свежую повязку.
Уэйнрайта лихорадило. В коробке оказался термометр, которым он так и не удосужился воспользоваться. Температура доходила до ста двух градусов, но сказывались здесь последствия ранения или это был результат подхваченной лихорадки, мне не разобраться. К тому же удалось разыскать какие-то таблетки, которые он, несмотря на указания, также игнорировал. Я приподнял его, вложил в рот пару, заставил проглотить, и вскоре мой подопечный погрузился в глубокий сон.
Рядом с койкой валялся вещмешок, содержимое которого, понятное дело, от меня не ускользнуло. Если не считать браунинга калибра 0, 38 в наплечной кобуре, там оказалось несколько полезных в дороге вещей.
Итак, мы возвращаемся вместе. На эту тему, что бы там не случилось, у меня сомнений не было. Правда, ещё оставалась надежда, что он проявит благоразумие, а унижать его конфискацией оружия мне не хотелось. Потом я решил его разрядить, но это также не входило в мои планы. В конце концов я снял боек и на этом успокоился.
С помощью зеркальца для бритья мне удалось немного привести в порядок собственное лицо, тем более, что это было, как удалось разглядеть правым глазом, совершенно необходимо. Потом я поел, уныло шевеля распухшими губами, завалился на соседнюю койку и провалился в темноту.
Много часов спустя Сафараз все-таки решился меня разбудить.
- Уже почти ночь, а сахиб так и не дал никаких указаний.
Да, кругом виноват. Патан устал не меньше меня, но все это время даже не думал об отдыхе. Я отправил его спать до утра, но тут мне попался на глаза вещмешок, который был приторочен к седлу моего пони. Все стало ясно. Сафараз уже успел вернуться к тому месту, где последний раз перед возвращением в госпиталь привязывал пони, и привел их сюда. Крюк миль на двадцать, не меньше.
Патан довольно улыбнулся и двинулся к выходу, но налетел на дверной косяк. Я посоветовал ему поменьше ударять за женщинами, и тогда ночью он сможет видеть не хуже летучей мыши. От моего замечания у него резко поднялся тонус, а я вернулся к Уэйнрайту.
Он уже проснулся, жар несколько спал, так что я разыскал старосту и получил от него немного риса и молока. По возвращении в хижину мне удалось впихнуть в него несколько ложек этого щедрого дара.
- Мы отправимся в обратный путь, как только ты немного оправишься. С первого же телефона свяжешься с Гаффером. Все остальное меня не касается, объяснил я.
- Как ты узнал, где я?
- Просто следовал полученным указаниям.
- Лжешь. Это она послала за тобой, разве не так?
- Если ты имеешь в виду Клер Калвертон, то нет.
- Ради Бога, она единственная, кто знает, где я остановился.
Все шло к тому, что ближайшие несколько дней нам предстояло провести вместе, а значит нужно было прояснить хоть один из вопросов, которые могли стать яблоком раздора. Тем более от моей откровенности большого вреда не случится, а если слегка приоткрыть карты, можно рассчитывать на ответную любезность. И, может быть, узнать о роли в этом деле Клер.
- Меня послал её отец. Боится, что она попала в какую-то неприятную историю.
- Понятно. Чисто личный интерес? - в каждом его слове звучало недоверие.
- Если хочешь, можешь снова обозвать меня лжецом, но до того, как он в Рамабае упомянул твое имя, я даже не подозревал о вашем знакомстве.
- Мне довелось вести её дела. Мы управляем благотворительным фондом госпиталя в нашем банке.
- Так ты здесь по поводу перерасхода средств? Какая жалость, что старик мне этого не объяснил. Я мог бы сэкономить массу времени и избежать мордобоя.
- Ты чертовски умен, но твоя история не вытанцовывается. Сам же говорил, что тебя послал Гаффер.
- Совершенно верно. Мне совершенно не хотелось вмешиваться в это дело, которое могло оказаться официальным заданием. Я позвонил ему, чтобы прояснить ситуацию.
- А ты в нашей иерархии находишься выше, чем я мог подумать. Я вот не знаю, куда звонить этому сукиному сыну.
- Мне тоже. Я сначала связался с Калькуттой и сообщил свой номер, а уже мне он позвонил сам.
- А ты за словом в карман не лезешь!
Во мне уже все кипело. Уэйнрайт принадлежал к числу тех, кто мог вывести из себя, даже если разговор шел только о погоде. Называя меня лжецом, когда я говорил ему чистую правду, он явно не способствовал взаимопониманию.
- Как тебе больше нравится, - парировал я. - но все это правда.
- Отличная работа. Два задания на одно дело. Старый Калверт тоже тебе платит?
- Будь уверен. Но в действительности у меня ещё одно задание: она просила освободить тебя от данного обещания. Я ведь ещё и на неё работаю...
Мне казалось - моя взяла, но Уэйнрайт тут же снова набросился на меня.
- Ты от неё ничего не дождешься. Она тебя ненавидит.
- Ты грязный ублюдок из сточной канавы, Уэйнрайт, и та богадельня, что платит за твой липовый британский акцент, напрасно теряет деньги, взорвался я.
Это его немного позабавило, а я в собственных глазах стал ростом пониже. Блаженно улыбаясь, он откинулся на постели.
- Сочно... Что-то из шанхайской уличной брани? Знаешь Риз, ты гораздо раньше меня появился на этой сцене, но как-то раз мне пришлось проверять старые записи в гонконгском офисе. Конфиденциальные сообщения и все такое. Случалось видеть и твои отчеты тоже. Господи Иисусе! Неудивительно, что тебя так и не зачислили в штат. У меня тоже нет к тебе доверия. С твоим окружением... Ликвидация - твой потолок.
- Оставим нашу дискуссию на завтра, может быть, удастся раздобыть конского дерьма, и мы сможем по-настоящему измазать друг друга, - я забрал свой вещмешок, одеяло с кровати и направился к двери. - Между прочим, на твоем месте я постарался бы отдохнуть получше, потому что тебе предстоит обратный путь - в седле или поперек него. Мне все равно.
В темноте я присел у стены. Меня трясло не от его слов, а из-за того, что позволил ему задеть больные струны моей души. Где тот профессионализм и хладнокровие, которые я пестовал в себе все эти годы? Одна ребяческая перепалка, и я сорвался, как истеричная шлюха в бордельной сваре. В чем дело? Господи, я не первый день живу на этом свете, разве не так? Уж сколько раз меня оскорбляли мастера своего дела, но я всегда держал себя в руках.
Мне не хотелось себе признаваться, но ответ был известен. Из его слов можно сделать вывод, что они с Клер судачили на мой счет. Неужели она меня ненавидит? Она терпеть не могла мою работу и все, что с ней связано, но ненавидеть лично меня? Что плохого я ей сделал? Что делаю сейчас, если не считать попыток вытащить из того самого болота, в котором сам жил, дышал, зарабатывал на жизнь?
Да, для этого я использую любую возможность. Из Уэйнрайта мне ничего не вытащить, а работа превратилась в дурно пахнущее политическое варево. Я отвезу его назад, его уволят и поставят под гнет постоянной слежки до тех пор, пока утечка информации, которой он обладает, перестанет представлять какой-либо интерес. Если дела обстоят серьезнее, ему придется столкнуться с тем, что все его записи и счета в банке будут под колпаком, ведь эта контора кишит "нашими" людьми, а уж они раскопают что-нибудь существенное, чтобы повесить над ним дамокловым мечом. В крайнем случае он просто исчезнет, а люди скажут: "Бедный Уэйнрайт! Приличный молодой человек, вы же помните, но стал слишком много пить". В Калькутте несложно избавиться от неугодных, там часто вылавливают из реки их обугленные трупы.
Что он натворил, оставалось только гадать. А может они предвидят, что он может выкинуть в будущем? Действительно у них есть на него компромат? А не пытался ли Уэйнрайт уйти через границу в Китай или Россию?
Это был один из возможных маршрутов. Паспортов здесь не спрашивают. Но как в этом оказалась замешана Клер? Неужели он заручился её поддержкой под каким-нибудь благовидным предлогом?
Эта мысль только напомнила мне, что Клер ненавидит все связанное с Делом. С какой стати ей терпеть в нем то, из-за чего она порвала со мной? И наконец, что сейчас творится в госпитале? Что за немец там появился, и чем он занимается?
Да, Уэйнрайт здесь мне не поможет. Это можно сказать с уверенностью. Я боролся с искушением отослать его вместе с Сафаразом, а самому вернуться в госпиталь. Но мне известно было, что это невозможно. Люди, с которыми мне предстояло связаться, будут иметь дело только со мной. Нет, я отвезу его, сдам на руки или отпущу (смотря какие получу указания) и вернусь.
Я укутался в одеяло и предпринял безуспешную попытку заснуть. Мои мысли крутились вокруг одной и той же проблемы, и я обрадовался наступлению рассвета.
Когда я вернулся, Уэйнрайт стал выглядеть несколько лучше, но не позволил мне осмотреть руку.
- Хватит, Уэйнрайт, - устало буркнул я. - Это не простая любезность нам предстоит нелегкий путь, и осложнения ни к чему. Будешь благоразумен или мне позвать Сафараза и применить силу?
Он уступил, и перевязка скоро была закончена.
- У нас есть пара пони. Я постараюсь раздобыть третьего, а если к вечеру почувствуешь себя лучше, отправимся в дорогу.
Уэйнрайт, похоже, меня не слышал. Он уставился в одну точку перед собой, и мне оставалось только уйти. Но перед самой дверью он меня окликнул.
- Одну минуту, Риз. Могу я задать тебе один вопрос?
- Валяй, но я не могу заранее гарантировать, что отвечу.
- Ты виделся с Клер или приехал сюда прямо из Рамабаи?
- Я говорил с ней позавчера, и она послала меня сюда. Говорил же тебе, меня просили отвезти тебя обратно в Индию,
Уэйнрайт смотрел мне в лицо, ловил каждое слово, явно пытаясь отделить зерна истины от словесной шелухи.
- Только это, и ничего больше. Она ничего не рассказала, и мне пришлось делать собственные выводы.
- Например?
- Там что-то происходит. Она больше не свободна в своих действиях, а посторонних там определенно не жалуют гостеприимством, - я указал на свое лицо. - Вот мои доказательства.
- Что произошло?
- Меня поймали, когда я пытался что-нибудь разведать.
- Кто?
- Извини, - покачал я головой, - без комментариев. Ты сказал "один вопрос", а это уже четвертый.
- Она много для тебя значит? - тихо спросил он после некоторой паузы.
- Пятый. Ответ будет один - "занимайся своим собственным грязным делом".
- Это мое дело, - возразил Уэйнрайт, - а если я в тебе не ошибаюсь, то и твое тоже.
Теперь уже настала моя очередь получше рассмотреть его физиономию. Неужели это прелюдия к сделке? Кажется, он готов поделиться со мной информацией в обмен на мое молчание. Не ошибись, с тобой можно договориться, но покупать кота в мешке не велика охота.
- Расскажи, что тебе известно, - сказал я. - Никаких гарантий дать не могу, но если у неё неприятности, все сделаю, чтобы помочь.
- Не слишком щедро. Это дело похуже динамита. Можешь заняться им по собственной инициативе... и бросить, если возникнут затруднения.
В его голосе появилась решимость, но я чувствовал - торг продолжается.
- Я уже говорил, никаких предварительных условий, но есть небольшая поправка. Даю слово, что прежде всего учту её интересы, но только при условии, что она не работает на них по собственной инициативе.
- Она работает на них, но скорее против своей воли, сам же говорил, что Клер уже не свободна в своих действиях. Вот так.
Я получил подтверждение своим самым черным мыслям, которых больше всего боялся. Но мне удалось удержать себя в руках и пожать плечами.
- Правила тебе известны. Если у неё все чисто - ничто ей не угрожает. Тем более это касается тебя.
- Да, правила я знаю, - с горечью бросил Уэйнрайт, - Их устанавливает Гаффер, но, если нужно, он же посылает их к чертовой матери. Узнай этот ублюдок всю подноготную нашего дела, тут же составит новый свод правил, по которым тебе придется разыгрывать свою карту, даже если понадобится поставить Клер к стенке. Ты же один из самых преданных ему людей, а я, по крайней мере в данной ситуации, нет. Вот почему мне не хотелось ставить его в известность, когда я ввязывался в эту передрягу. Да, мне снова удалось все поставить с ног на голову, и ты за это собираешься увезти меня отсюда, но что бы ни случилось, предпочитаю оставаться на своем месте и на твое не променяю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29