С ней обращался в высшей степени учтиво, что не соответствовало легендам, ходившим о драконах. Шеллон был добр и великодушен. Он спас ее, как рыцарь Круглого стола.– Я хочу вернуться домой. – Тамлин вдруг запаниковала. Внутренний голос кричал, что надо держаться как можно дальше от этого красивого полководца. Он угрожал ей таким образом, которого она не могла понять.– Ты скоро вернешься. – Он поднял свой кубок. – Вина?– Ты наверняка отравил это чертово зелье! – фыркнула Тамлин. Быть заключенной с ним в палатке казалось слишком интимным. Она чувствовала себя обнаженной, уязвимой.С полуулыбкой Шеллон поднес кубок к губам и сделал большой глоток.Не в силах встретиться с его пронзительным взглядом, она отвернулась – была вынуждена ради своей души. С магнетической силой оборотня Шеллон притягивал ее против ее воли. Ее глаза тянуло к его приятным чертам и великолепному мужскому телу. Вздыхая, она призналась, что ей нравится – но это не наслаждение! – смотреть на Дракона. Будь проклята его черная голова! Она задрожала и обхватила себя руками. Ее тело дрожало от холода, хотя одновременно с этим ей было жарко. Как может быть такое противоречие?Его взгляд ни на мгновение не отрывался от нее, и по спине Тамлин побежали мурашки.– Тут сыро. У тебя есть плед? – Какая-нибудь накидка хоть немного защитила бы ее от его обжигающего взгляда.– Если тебе зябко, погрейся у жаровни.– Я предпочла бы плед, если не возражаешь.– Возражаю, – спокойно ответил он. – Предпочитаю смотреть на тебя.– Chomh dana le muc, – пробормотала Тамлин.Джулиан с улыбкой вскинул брови.– Насколько я понимаю, ты назвала меня свиньей.– Позволь уточнить, Дракон. Я сказала, что ты наглый, как свинья.В его глазах вспыхнул зеленый обжигающий огонь. Они смеялись.– Ничего не имею против свиней. Меня еще и не так называли. Дерзости во мне хоть отбавляй. Смелости – тоже. Прекрасное сочетание. Не правда ли? А шотландки? Все такие, как ты?– Что ты имеешь в виду? – Тамлин подошла к жаровне.«Или ко мне», – подумал Джулиан.– Во-первых, ты довольно высокая, – Судя по его тону, он считал это недостатком.Тамлин смерила его надменным взглядом. Ага, значит, она обидчива и он задел ее за живое? Она ответила ему той же монетой.– А ты слишком маленького роста для норманна.– Вообще-то я среднего роста для мужчин моей страны. Это дает мне скорость и проворность, – ответил он, не тронутый ее насмешкой. – К тому же это удобно для других… э… занятий.Тамлин сделала вид, будто не поняла намека.– Должен также сказать, что ты в теле, – бесцеремонно бросил он.Ее щеки вспыхнули от гнева.– Graineil peist!– Я не хотел тебя оскорбить. Сомневаюсь, юная леди, что ты можешь сказать то же самое, когда только что назвала меня земляным червем, к тому же омерзительным.– Подозреваю, лорд Шеллон, что от скромности ты не умрешь. – Шеллон промолчал. Она топнула ногой и бросила: – Я не плотная!– Я только отметил, что бедра у тебя широкие и округлые. Женщины твоего клана легко рожают?– Это тебя we касается.– Да ладно, моя дурочка, не разыгрывай из себя девственницу.– Неужели все английские воины ведут себя так, как ты?– Что ты имеешь в виду? – Шеллон достал из ножен на поясе маленький нож и отрезал кусок сыра.– Самонадеянно.– Я – да. Остальные – кто как.– Алчно! – презрительно бросила она.Шеллон пожал плечами:– Все мужчины алчные. Только не признаются в этом. Одни в большей степени. Другие – в меньшей. Но все стремятся получить то, чего хотят.А он хочет эту женщину. И ничто его не остановит.– Вы пришли на наши земли как воры и насильники.Его странная манера не реагировать на оскорбления вызывала в ней ярость. Но уж лучше ярость, чем эмоции, которые он в ней возбуждал.– Я никогда не краду и не насилую. В этом нет необходимости. – Его чувственная улыбка не оставляла никаких сомнений в том, что он говорит чистую правду. Джулиан отрезал кусок сыра и протянул ей: – Не хотите ли сыра, юная леди?Тамлин зло посмотрела на него, как будто он предложил ей дохлую крысу.Шеллон пожал плечами и поднес сыр ко рту.В этот момент Тамлин подумала о том, поцелует ли он ее когда-нибудь. Что греха таить, ей этого очень хотелось. Никогда ни один мужчина не воздействовал на нее так. Ну почему он норманнский граф, фаворит короля?– Самонадеян ты потому, что толпы тощих английских девиц бросаются тебе на шею.Отломив кусок хлеба, он протянул его ей.– О да, я устал перешагивать через их распростертые тела.Она заметила, что Шеллон не удивился, когда она отвергла предложенное им. Он, казалось, вот-вот улыбнется негодованию, с каким она восприняла то, что он назвал ее плотной, как будто он использовал это слово, чтобы спровоцировать ее. Дракон доказывал, что он самый раздражающий человек.– Ты знаешь леди Тамлин?– В Альбе мы не придаем большого значения рангу. Ее люди называют ее Тамлин Макшейн или Тамлин из Гленроа. Она не привыкла к английской напыщенности.– Значит, ты пользуешься у нее доверием? – В тоне его звучал сарказм.В ее глазах вспыхнуло веселье, когда она приняла его вызов.– Да, несомненно! – Тамлин озорно сверкнула глазами.– Говорят, зубы у нее длинноваты.Их взгляды встретились.– Я не часто использую ваш язык, но, насколько я понимаю, ты хотел сказать, что она стара, а зубы тут ни при чем.– Мы оба знаем, что ты хорошо понимаешь язык моей страны. Что же до моего языка… ты вольна использовать его, как и когда тебе заблагорассудится. – Глаза Шеллона горели страстным желанием. – Да, я имел в виду возраст, а не состояние ее зубов, разумеется, если они у нее есть.– А сколько лет могущественному Дракону?– На Михайлов день исполнится тридцать пять. И у меня все зубы на месте. – Он блеснул ими, прежде чем откусить сыр.– О-о, у Дракона тоже зубы длинноваты.Его полуопущенные веки придавали ему сонный вид, несмотря на пронзительный взгляд. Но даже при этом Тамлин чувствовала в нем скрытую смертоносную силу, когда лорд Джулиан Шеллон был более всего опасен. Вероятно, мало кто распознавал это до того, как становилось слишком поздно.Его бровь насмешливо приподнялась.– Да, и они только острее от этого, моя дурочка.– Значит, он идет на север, чтобы откусить кусок Альбы?Шеллон устроился на краю второго сундука, вытянув длинные мускулистые ноги. Приняв небрежную позу, он скрестил ноги, сверкнув шпорами. Кожаные брюки плотно облегали железные бедра. Джулиан Шеллон производил впечатление большого ленивого кота, греющегося на солнышке. Расслабленный и в то же время готовый в мгновение ока нанести удар. Сердце Тамлин громко стучало в ушах, когда она смотрела на него. Мягкая кожа туго натянулась на его чреслах, привлекая ее внимание к той части мужского тела, на которой женский взгляд не должен останавливаться.Она перехватила его взгляд, изучающий ее, одна сторона его рта многозначительно приподнялась. Самодовольный. Надменный. Чувствуя себя неловко в его присутствии, она подошла ближе к жаровне и протянула к ней руки.Джулиан выпил вино, чтобы скрыть, как развеселился от ее оценки его тела. И, что интереснее всего, его паха. Ему нравилось, как он воздействует на нее.– Эдуард собирается подчинить шотландцев. И он это сделает.– Много лет назад Мерлин предсказал пришествие алчного короля. Чтобы спасти всех, он наложил древнее заклятие, которое принесет ему поражение.Джулиан усмехнулся:– Это всего лишь сказки.– Разве не ваш король много лет назад позаботился о погребении в Гластонбери короля Артура и его королевы?– Да, Эдуард воздал почести клочкам волос и нескольким костям. Люди верят легендам. Аббатству грозило разрушение, их сундуки опустели после того, как люди стали возвращаться к язычеству. Удачно совпавшее по времени обнаружение останков все изменило. Что же до Плантагенета, он был там, чтобы настоять на том, что он король по праву, наследник этих островов по крови Артура.– Еще одна сказка.Подняв кубок, он улыбнулся:– Вот именно, моя дурочка. Я был там, чтобы церемония прошла во всем блеске и великолепии. Артур в тот день наверняка перевернулся в своей настоящей могиле. Эдуард объявил, что он наследник Артура по прямой линии. Встанут ли древний король-воин и его всемогущий чародей и сравнятся ли с Плантагенетом?– Извращенная логика от королевского сторонника, его создания, – бросила она в ответ на оскорбление. – Длинноногий жаждет всего. Следуя по этому обманному пути, он обнаружит, что пророчество Мерлина верно.– Ты не знаешь, но валлийцы восемьдесят лет назад похвалялись, что это так называемое заклятие вызвало падение алчного короля – короля Джона, прадеда Эдуарда. – Он улыбнулся. – Алчность в природе Плантагенетов. Они не могут по-другому. Так выковываются королевства. Женщины не могут понять реалий войны.– Да, мы просто заботимся о доме, пока вы, мужчины, таскаетесь по Святой земле, сражаясь с врагом, о котором мы, женщины, слышали только в сказках. Те варвары не изнасиловали ни одну шотландку в отличие от англичан.– Хочешь видеть Святую землю в руках иностранных дьяволов?– О, вы, рыцари с мечами, мчитесь под знамя короля и церкви и оставляете женщин отгонять волков от ворот, ухаживать за больными и выращивать урожай, чтобы не умереть с голоду. Мы собираем аренду, решаем проблемы клана, следим за исполнением законов и вешаем воров и мерзавцев. Когда вы, благородные рыцари, возвращаетесь из ваших грандиозных походов, вы устаете от уюта домашнего очага и начинаете воевать поближе к дому. Тогда мы, девушки, должны бояться, что нас убьют или, того хуже, остаться с семенем врага, растущим в наших телах. Да, вы правы, лорд Шеллон. Мы ничего не знаем, об этих важных делах.Глаза Джулиана блуждали по этой необычной женщине. Удивительно, но ему нравилось это добродушное подшучивание, даже осуждение его мужского превосходства. Он никогда не говорил ни с одной женщиной, на такие темы.Большинство побоялось бы повторять; подобные мысли, поскольку церковь сочла бы их ересью. Женщины созданы, чтобы служить, ублажать мужчин в постели и рожать наследников. Церковники даже спорили, наделены ли женщины душой. Считалось, что мужчины могут найти равных только среди мужчин. Женщины ослабляют их, склоняют к искушению.И тем не менее он получал удовольствие от этой живой словесной игры с его дурочкой. Очарованный ее лицом, на котором отражалась каждая ее мысль, он жаждал большего. Ее острый ум лишь усиливал желание.– Значит, они позволяют дочерям кланов работать языком? – Тон Джулиана был провокационным.– Да, позволяли, и будут позволять! – отрезала Тамлин.– Может, они еще и не бьют своих женщин? – Его брови взметнулись вверх.– Никто никогда не поднял на меня руку. А муж если бы и ударил меня, то всего раз, потому что однажды ночью проснулся бы с sgian dubh в сердце.– Черный нож для черного сердца? – Джулиан поднял кубок в насмешливом приветствии. – Не такая ли судьба постигла мужа леди Ровены?Она поджала губы.– Барды далеко разносят разные сказки.– Сказки помогают скоротать длинные вечера. Говорят, зимние вечера бесконечны на этой языческой земле, поэтому развлечения просто необходимы.– Языческой? О да – здесь древние боги все время тихо нашептывают что-то из теней и тумана.От ее кошачьего, взгляда у Джулиана по спине бежали мурашки. Но он проигнорировал эту реакцию.– Эти трусы бросают своих детей в их темный час… Никакое сверхъестественное существо, будь то тощая старая ведьма или темная фея, никакое божественное вмешательство не изменит наши судьбы, моя дурочка.– Ни даже ваш христианский истинный единый Бог?Шеллон выдохнул, вдруг почувствовав невероятную усталость.– Тем более, он. Он должен быть богом войны, если вообще хочет взять на себя такую роль.Не видят ли ее кошачьи глаза его глубочайшую усталость, изнуренность не только плоти, но и разума? Это реальность, а не легенды. Интересно ли это ей? Ведь он ее враг. И это заставляет его чувствовать себя очень старым, очень усталым…– Должен ли я и дальше называть тебя дурочкой? – обратился он к Тамлин. – Раз уж мы поделились столькими мыслями, не назовешь ли ты мне свое имя?– Какое тебе до этого дело, лорд Шеллон? Ведь я – часть Гленроа, которой ты стремишься овладеть!Овладеть и сделать своей. Он погрузится глубоко в ее женскую теплоту, и она развеет вечный холод, терзающий его душу воина.Он будет лежать на солнечном холме с этой волшебной девушкой, чувствовать поцелуи летнего солнца, лениво лаская ее восхитительное тело. Закрывать глаза и слушать крики чаек, чибисов и кроншнепов. Будет смотреть, как его дети гоняются за бабочками и играют с котятами. Простые радости жизни, не представляющие для воина никакой ценности.Джулиан мечтал о семье. Хотел иметь жену и детей, особенно сына. Он отчаянно нуждался в покое.И в этих безмятежных мечтах Джулиан видел себя обнимающим женщину с янтарными глазами.Его измученная душа не знала покоя. Он ел лишь по необходимости. У любой еды был вкус полыни. Спал, потому что ночью все спят.Его вожделение периодически требовало высвобождения – просто еще одна физическая функция, приносящая мимолетное удовлетворение. Торопливые, бесстрастные совокупления оставляли его опустошенным. Мучительные горячие порывы зеленой юности больше не управляли им и были не более чем призрачными воспоминаниями. Желания тускнели с каждым проходящим годом. Иногда возникало желание уснуть и не проснуться.Все кончено с его жизнью, его душой, все ушло как расплата за скудную прибыль. Даже этого было мало, теперь он вызвал неприязнь Эдуарда. А часть Северо-Шотландского нагорья могла оставаться языческой, неукрощенной. Но даже если и так, эта мрачная, почти забытая долина будет его последним бастионом. Если Джулиан не найдет мира здесь, какая-то часть его души будет навсегда потеряна, не оставив ничего, кроме жестокого, упрямого воина. Мужчины, который видел сотни битв, выжженные деревни и горы трупов с остекленевшими глазами.Эдуард правильно поступил, что отослал его. Черному Дракону необходимо погрузиться в туманы шотландских холмов, зализать раны и обрести наконец покой. Найти что-то, ради чего стоит жить дальше и двигаться к поставленной цели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37