– Кто такая Марианна? – спросила я.
В яблочко. Крэйг остановился как вкопанный, я заглянула ему в лицо и с удовлетворением отметила, что он растерялся.
– Как вы узнали о Марианне? Ага! Пробрало.
– Ее открытка у вас дома.
– А… – Он снова заморгал. – По углам шарили? Вообще-то я бы на вашем месте сделал то же самое.
– Так кто такая Марианна?
– Моя бывшая жена.
– Которая тебя бросила, когда ты собирался на Гавайи.
– Нет. Я женился снова. А потом опять развелся. Непримиримые противоречия.
– Почему же тогда хранишь открытку?
Крэйг пожал плечами:
– Сам не знаю.
– Вечно она над вами, мужиками, подшучивает. Я о любви.
Он бросил на меня быстрый взгляд.
– Я ее больше не люблю.
– Ну-ну.
Мы миновали алкаша, храпевшего на скамейке. Голубь сидел у него на ботинке и что-то склевывал с подошвы. Алкашу было плевать. Оранжевое сияние заливало небо, отражалось в воде. Мимо мчались автомобили, огни их фар цветом напоминали восход. Проехал Дэнни Маккэй в своем такси, помахал мне рукой.
– У вас бывают кошмары? – спросила я.
Крэйг состроил гримасу:
– Не так чтобы часто. Иногда снятся серийные убийцы.
– Серийные убийцы?
– Это совсем не то, что вы думаете. Каждый раз по-разному, но про одно и то же: как я ловлю их. Я должен догнать, схватить, повалить на пол и удерживать до появления полиции. Лежу на каком-нибудь психе с ножом, а он отбивается что есть сил. А я его держу. И не могу выпустить. И просыпаюсь весь выдохшийся.
– Господи…
Крэйг пробормотал что-то, чего я толком не разобрала. Что-то вроде «демоны внутри». Он снова полез за сигаретами и на этот раз отыскал-таки зажигалку.
– Пытаюсь бросить. Просто утро выдалось нелегкое.
Я поборола желание прочитать ему лекцию о здоровом образе жизни и вместо этого рассказала о своем сне:
– А мне снится цвет. Цвет, которого не существует в природе. Он заполняет мою голову и пугает до смерти.
Крэйг вскинул бровь и выпустил облачко дыма.
– Тогда на что же этот цвет похож?
– Вроде розового, но не то. Или, может, зеленый… А иногда кажется, что синий.
Мы шли мимо паба в виде пришвартованного корабля. На Южном берегу мерцала огнями бетонная громада Королевского фестивального зала.
– Или серый, как фестивальный зал, – размышляла я.
– Ну вы даете. Разве бывает цвет, которого не существует? Все цвета есть в спектре. И этот тоже должен где-то быть. Надо просто определить, что он собой представляет.
– Да нет его в спектре! Он есть только в моей голове. Не станешь же ты утверждать, что моя голова – это тоже спектр. Это что-то другое, и я этого боюсь.
Я рванула вперед, мимо Хангерфордского моста, мимо станции метро, оставив Моргуна позади.
– Катерина! Извините! Я не хотел…
– И хватит меня так называть!
Мы сидели в итальянской забегаловке – то ли кафе, то ли магазинчике – возле «Оксо Тауэр». Это было одно из излюбленных местечек Моргуна. Он объявил, что тут лучшие в городе рогалики, и предложил угостить меня завтраком. Аппетит ко мне уже вернулся, а в животе бурчало так, что и в голову не пришло отказываться. Кафе только-только открылось, мы оказались первыми посетителями. Пахло жареным беконом и кофе. Мы устроились в уголке, за уютным столиком с бело-зеленой скатертью, как раз под списком особых блюд. Три итальянки расставляли на стойке тарелки со всевозможными сандвичами. Девчушка, обслуживавшая нас, насвистывала «Звездное знамя». Похоже, она не была в курсе, что это такое.
Рогалики оказались неплохие, хотя лучшими в городе я бы их не назвала. Я облизнула пальцы и потянулась за маслом.
– Моргун, поведай наконец, чем ты занимаешься.
Он отмахнулся:
– Давай не будем об этом. Слишком нудно.
– Но я хочу знать. Ты обо мне все выспросил. А это единственная вещь, которую я хочу знать о тебе .
Моргун с загнанным видом потер голову.
– У меня свой бизнес. В некотором роде работа по связям с общественностью. В настоящее время я устраиваю международную конференцию производителей зубочисток.
– Ясно.
– Я же предупреждал, что это скучно, но ты сама хотела узнать. – Он глотнул капуччино.
– Не так скучно, как водить такси, – буркнула я с набитым ртом, а про себя сделала заметочку: врет .
Уверена на все сто. А навела его на эту идею пачка зубочисток, валявшаяся на столе. До чего же никудышный лгун. И придумать ничего не может, если подсказки нет прямо под носом. А формулировка-то какова – «в некотором роде»! И что у людей за манера – напускать такой туман вокруг своей работы. Хотя, может, он по природе скрытный.
– Хотелось бы увезти тебя на денек из Лондона, – сказал Моргун. – Покатались бы. Готов спорить, саму тебя еще никто не катал?
– Рискованно. Буду командовать с заднего сиденья.
– А я все-таки попробую. – Моргун весь вымазался сахарной глазурью от рогалика. Вид дурацкий и забавный – но вдруг добродушная улыбка показалась мне какой-то неестественной. Если тебе нечего скрывать, зачем врать про свою работу?
– Ну давай, – подначивал Крэйг.
– Работать надо. Я не могу расслабляться.
– Я и не мешаю тебе работать. Доставлю обратно когда пожелаешь. – Поставив локти на стол, Моргун грел в ладонях чашку с капуччино. Из-под рукавов пиджака виднелись манжеты рубашки. Он носил запонки. Господи, да кто сейчас их носит? Жулье, вот кто.
– Как насчет пятницы? Ты свободна?
Пятница. Тринадцатое. Злосчастная попытка отца отслужить заупокойную службу по моей бедной матери. Худой седовласый человечек топчется у входа в церковь; на нем костюм, который он надевал на родительские собрания. Пожимает руки, благодарит – и непостижимым образом кажется довольным собой. Ничего не осталось от смеющейся, танцующей, пьющей джин и глотающей таблетки женщины – только урна с прахом в земле.
Затрезвонил телефон – не мой. Гнусный мотивчик «Нокиа». Моргун вытащил мобильник из кармана.
– Алло? – До меня доносился еле слышный голос звонившего. Моргун кивал, хмурился, потом принялся нетерпеливо постукивать ногой. – Да. Подъеду прямо туда. Через полчаса. – Он отсоединился.
– Что-то срочное?
– А? – Моргун уставился на меня так, будто хотел спросить: «А ты кто такая?» Мысленно он уже был на улице.
– Крэйг?
– Надо ехать. – Он наконец пришел в себя. – Извини. – И выскочил за дверь, что-то крикнув через плечо. «Я тебе позвоню», наверное. А может быть и нет.
Девчушка-официантка подошла со счетом.
Ну спасибо тебе, Моргун.
Я накручивала педали велотренажера – отдувалась за рогалики, которые смолотила пару часов назад. Мысли пребывали в свободном полете. Спортзал для этого – идеальное место. Тело вкалывает на всю катушку, а сама ты бродишь где-то еще.
Моргун.
Я упорно твержу, чтобы он убирался. А он с таким же упорством возвращается обратно.
Секрет управления моей пятеркой заключается в том, что я держу все под контролем. Но с Моргуном не так просто. Он полон сюрпризов, и потому с ним трудно. Но это же придает ему привлекательности. Будто балансируешь на лезвии – а я такое люблю. И еще он меня интригует.
Мэв говорила: если кто-то голосует, прислонившись к фонарному столбу, тормози в нескольких ярдах от него. Пусть подойдет сам – проверишь, может ли он держаться на ногах. Если в не самом благополучном районе голосует одинокая девушка – подруливай медленно и проезжай чуть-чуть вперед, глядя в зеркальце: не торчит ли в дверях ближайшей лавочки компания парней? Но если человек сел в твой кеб – он на твоей территории. И держись с ним соответственно.
В дверях появилась девчонка, которую я не перевариваю, и первым делом вылупилась на меня. Я полыхнула на нее взглядом. Ненавижу эти выщипанные, дугой изогнутые бровки, этот белобрысый «конский хвост», болтающийся на ходу. Ненавижу дорогое голубенькое трико и маленький задик, которым она виляет, подходя к беговым дорожкам. А как разминается – тоже мне балерина выискалась. А как мы головку наклоняем, чтобы наушники плейера надеть! Начинает она в мягком, неспешном ритме – очень женственно и сексуально. Все четверо мужиков, ворочающих железо, пялятся на нее, и она это знает. Королева зала. Я постаралась выкинуть ее из головы и сосредоточиться.
Все решает инстинкт. И если с инстинктом у вас неважно – таксистом вам не бывать. Вы рискуете каждый раз, когда кто-то открывает дверцу. У меня с инстинктом все в порядке. И велит он мне держаться подальше от Крэйга Моргуна Саммера.
Королева ускоряла темп, пыхтя при каждом движении. Звучало довольно похабно. Парни глаз с нее не сводили, и что у них на уме, было яснее ясного.
Загвоздка в том, что прошвырнуться в пятницу с Моргуном – идея очень даже неплохая. Пусть меня свозят куда-нибудь, развлекут, угостят вином и покормят. Никакого тебе давления на психику, никаких проблем и заупокойных служб. Коли держать его под контролем… Кто-кто, а я с этим управлюсь. В конце концов, это всего лишь еще один парень… Мои мысли снова вернулись к велотренажеру. Я крутила педали уже двадцать пять минут. Пора притормаживать. Постепенно сбавила ход, и вот на спидометре высветился ноль. Тогда я слезла с тренажера и спокойно направилась к беговой дорожке по соседству с пыхтящей белокурой королевой. Пора тут кое-кому надрать задницу!
3
В 7.03 вечера я позвонила в бюро находок нашей конторы на Пентон-стрит – узнать о судьбе плейера «Сони», который отнесла в полицию три месяца назад. Вот черт, забрали. Стыдно сказать, но я на него сама глаз положила. Перед выходом на работу задержалась, чтобы проверить мобильники.
Розовый телефон – Эми : «Привет, Кэти, это я. Появилась вечером во вторник. Я так хочу тебя увидеть. Почему бы тебе не заехать после работы? Я оставлю ключ под половичком у парадного входа. Войдешь и прикорнешь со мной рядышком. Разве не классно?»
Голубой телефон – Джоэл : «Кот, здорово. Извини, что я так долго не появлялся, просто хочу сказать, чтобы ты из-за меня не дергалась. Все в ажуре. Я порылся в дневнике – в четверг смогу выкроить для тебя время. В два часа, хорошо?»
Желтый телефон – Стеф : «Кэт, почему ты сбежала? Это просто ужасно – заснуть с любимой женщиной, а проснуться в пустой постели. Я разобиделся. С тобой все в порядке, сладенькая?»
Зеленый телефон – Ричард : «Китти, здравствуй, это я. Быть не может, чтобы твой грипп все еще не прошел. Дотти, не сейчас, папа разговаривает. Дотти, не надо, разобьешь, ты же… О господи. Китти, извини, Дотти только что разбила мой…»
Красный телефон – Джонни : «Кэйти, пожалуйста , приходи. Не бросай меня. Я не знаю, как мне все исправить. Пожалуйста. Кэйти, умоляю тебя!»
Меня разбудило несмолкающее постукивание. Я лежала в теплой постели, в глаза ярко светило солнце. Стеганое одеяло благоухало чистотой и свежестью. Постукивание прекратилось.
– А, проснулась, – послышался голос.
Ах да. Я у Эми.
– Может быть. – Я выглянула из-под одеяла.
Эми сидела за компьютером и печатала. На ней были джинсы в обтяжку и симпатичный свитерок из коричневого кашемира. Она с улыбкой обернулась, и на меня нахлынули воспоминания о том, как мы занимались сексом несколько часов назад. Вот в этой душистой постели. А потом Эми лежала, обнаженная, на боку, лицом к стене. Одна рука поднята к лицу, чуть согнуты пальцы. Я сидела и смотрела, как она спит. У нее прекрасная, длинная спина. Через пару минут я поняла, что должна поцеловать ее – между лопаток и дальше, опускаясь все ниже и ниже. И, когда я поцеловала ее в особом местечке, она проснулась и прижалась к моим губам.
Когда Эми появилась у нас, она сказала, что пишет для журнала «На Запад», но не уточнила, что для колонки «Дело в муфте». Наверное, надо было самим догадаться. Кому еще понадобится торчать в душной комнате, где пара сотен таксистов дует теплое «шардонне» и грызет чипсы, пока какой-то тип из благотворительной ассоциации благодарит всех за упорную работу в этом году и вручает чек президенту очередной детской организации.
Если честно, не знаю, что мне самой там понадобилось. Я участвовала в некоторых благотворительных акциях – возила детишек из неблагополучных семей в Маргейт и всякое такое. Ввязалась я в это исключительно потому, что кто-то где-то заявил, будто единственные женщины, которые участвуют в таких мероприятиях, – это супруги престарелых таксистов. Надо было доказать всем, что в нашей профессии есть женщины, и не просто чьи-то там женушки, а шоферы , знающие свое дело. Теперь и времени-то нет, но тогда особых напрягов не было – у меня числились только Джонни и Ричард.
На приеме мы были с Винни, но после презентации я потеряла ее в толпе. Разыскивая ее, я и набрела на превосходный персикоподобный зад в белых «левисах». Владелица зада наклонилась и искала что-то в сумке. Потом она выпрямилась, и я увидела блестящие рыжие волосы (в то время длинные), изящную шею, прелестную тонкую талию. Девушка не была похожа на таксистку – они либо крупные, либо миниатюрные, нечто среднее встречается редко. Она разговаривала с Дженни Фарроу из вечерней школы. Я заметила диктофон и сообразила, что это журналистка. Дженни углядела меня и помахала рукой; хорошенькая журналистка обернулась. Я не верила своим глазам: она мерила меня оценивающим взглядом с ног до головы.
Может, теперь я сама невольно преувеличиваю напряженность того момента, но почти поклясться готова: у меня сами знаете где будто пружина сработала.
Дженни между тем отошла к кому-то другому, – наверное, просто улизнула от журналистки, а та стала пробираться сквозь толпу ко мне.
Я запаниковала и завертелась в поисках Винни, но увидела только ее спину, исчезающую в дверях. И тут почувствовала на своем плече чью-то руку.
– Я пишу для журнала «На Запад». – У нее были предельно выразительные зеленые глаза и лукавая улыбка. – А вы, похоже, хотите дать интервью.
– Я?
Нет уж. Что я хотела, так это дать деру – укатить к Джонни или к Ричарду. В ту пору всего два любовника – но они отнимали все мое время. С ними я хорошо знала, что к чему. Пенис вводится в вагину. Все понятно, все прекрасно.
– Вообще-то действительно не хотите. – Она взяла у меня стакан с недопитым вином, осушила его и, состроив гримаску, поставила на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34