Наверное, действительно академик и его группа занимались неким супервыгодным, как нынче говорят, проектом. То, что я увидел на шестом уровне впечатляло: современный дизайн лабораторий, их космическая комфортабельность и стерильность, улыбающиеся сотрудники в комбинезонах цвета серебристого металлика, похожие на астронавтов из фильмов о будущем.
Прежде, чем посетить группу "D" мы задержались в тамбуре, похожем на раздевалку, впрочем, это и была раздевалка. По утверждению сотрудников ГРУ, принимаются меры предосторожности - ни один предмет из внешнего мира не должен попасть в лабораторию внеземных технологий.
Я переоделся в рубаху из неизвестной ткани и легкий комбинезон цвета серебра и почувствовал себя покорителем Пространства-Времени. Для полного счастья не хватало познакомиться с гуманоидом, о котором, помнится, сочинила журналистка Стешко. Сочинила? Подозреваю, что она была ближе к истине, чем мы все вместе взятые. Иначе трудно объяснить окружающую меня обстановку. Коль вбуханы такие немалые средства, то на это есть, верно, серьезные причины. Какие? Об этот я и должен скоро узнать.
Лаборатория напоминала отсек космической орбитальной станции, если я правильно её представляю. Ученые сидели перед экранами мониторов, не обращая внимания на нас. По-моему полковник ГРУ пользовался дурной славой в коллективе.
- Минуточку внимания, - сказал Денис Васильевич, - товарищи! Разрешите представить молодого журналиста Диму, коллегу известной вам Мариночки Стешко. Он будет работать вместе с нами, - запнулся, - некоторое время. Просьба оказывать содействие и помощь.
По апатичной реакции коллектива на этот призыв понял, что меня приняли за соглядатая. Следовательно, ждать поддержки не приходиться. Надеюсь, товарищ Фаст знает, что делает. Если он хочет вскрыть ситуацию, как консервную банку, то ему с его талантом провокатора...
Не уверен, что "крот" испугается меня и сиганет из группы "D", наоборот ещё больше зароется в чернозем планеты, как настоящее землеройное животное.
Я осмотрелся - и не обнаружил главной фигуры, меня интересующей: Анечки. Ау-ау, где ты прекрасная знакомая незнакомка?
И она появилась - появилась через час, когда я заскучал под мирный гул компьютерных вентиляторов, решив, что мой сон был лишь чудной грезой.
Надо ли говорить, что, увидев её, я... влюбился? Нет, это была не любовь. Какая может быть любовь к видению и пионерке? Это был азарт охотника и любопытство естествоиспытателя: а можно ли заманить в силки такое милое создание?
У неё была фигурка, выточенная природой. Солнышко же обкакало её веселое личико веснушками. В молодых глазах - облачная, чуть порочная синь. Движения от раннего возраста ломкие.
- Привет, - сказала мне. - Я - Анечка, - и протянула подростковую ладошку.
- Дима, - пожал её и вспомнил сон, когда держал в руках крылья ангела-хранителя.
- Ты будешь у нас работать? - улыбнулась; так улыбаются капризные дети или всесильные небесные боги.
Я не успел ответить. Вмешался господин Фаст: да, в каком-то смысле; Дмитрий у нас журналист.
- Журналист? - переспросила и глянула на Дениса Васильевича. И этого потаенного напряженного взгляда было достаточно, чтобы понять: между ней и службистом существуют, скажем так, некие разногласия.
Невидимое противостояние сняло появление академика. Оно было шумным и праздничным, будто в космический отсек залетел летний жужжащий шмель. Академик Сирота Алексей Алексеевич был маленького росточка, толстенький, первое впечатление производил гуляки и пустомели. Даже спец.комбинезон облегал его плотные чресла таким странным образом, что казалось на академике казацкие шаровары и полтавская рубаха с вышитыми петухами.
- Здорово, братцы! - это были его первые слова.
Потом начался проход академика по лаборатории, в результате которого я узнал, что у инженера Олега Стальненко есть дивная жена Лилия, которая умеет отлично готовить украинский борщ, у Арсения Адамова украли машину, но её обязательно найдут, у Лёни Коростылева шалит печень - пить меньше надо, у Вольдемара Орешкина вьетнамцы снимают квартиру и не хотят платить больше - будут платить или съедут к известной матери; у Левона Григоряна кошка Манана разрешилась десятью котятами и теперь он вынужден все свободное время устраивать их кошачьи судьбы; ну и так далее.
Если бы я не был, прошу прощения за пафос, сыном своего народа, то очень бы удивился, слыша такие речи. Двадцать первый космический век - и такие суетные земные, я бы сказал, кошачьи проблемы!
Наконец академик подступил ко мне. Вздернув лысоватую голову и подвигав трапециевидной челюстью, посмотрел линялыми веселыми глазами:
- Дмитрий? Наслышан-наслышан. Красав`ец! Анечка, обрати внимание!
- Уже обратила, деда.
Коллектив добродушно посмеялся, мол, а почему бы и нет - погуляем на свадьбе, кроме Коростылева, у которого балует печень. То есть было много смеха и шуток, точно мы участвовали в программе КВН. Мы с Анечкой тоже посмеивались, хотя я уловил в глазах девочки некую мысль, похожую на холодный туман. Не хочет ли она и вправду под венец? Или желает, чтоб я помацал её после танцев в местном ДК? Черт знает, что в этих миленьких головах? Думаешь, ангел во плоти, а она уже знает все о строение мужского члена.
- Ладно, братцы, - проговорил академик, закончив семейно-производственный обход. - Начинаем "бомбардировку"... - И плюхнулся в кресло по центру зала. - Внимание! Готовность № 1. - И вперил взгляд в монитор, превращаясь за секунду из балагура в целенаправленного и фанатично увлеченного ученого.
На экранах дисплеев появилась одна и та же картинка: полусфера размером в южную дыню.
- Первый! - приказал академик.
Полусфера начала медленное вращение.
- Второй!
Полусфера увеличила скорость вращения.
- Третий!
Через несколько минут на экранах образовался светящийся серебристый шар. Ученые с напряжением и любопытством наблюдали за ним, словно ожидая от него, скажем так, неожиданного откровения. В таком режиме прошел... час... два...
Я почувствовал, как деревенею. Решив поменять позу, двинулся в кресле и рукой задел клавиатуру на столе. Тут же раздался подозрительный электрический треск... экраны мониторов вспыхнули и погасли. После отключился свет в отсеке. Первобытный мрак, выражаясь красиво, окутал наш маленький искусственный мирок.
- Амбц! - рявкнул академик. - Обедать!
... Давно я с таким удовольствием не пил компот из сухофруктов в общественной столовой. Странным образом я и Анечка оказались за одним столиком. Девочка переоделась в льняное открытое платьице и в их разрезе я увидел крепкие, но не до конца созревшие груди. Хотя соски были крупные и темнели, похожие по цвету на кофейные зерна.
- Кажется, мы уже где-то виделись, - крякнул я.
- Только не говори, что на дискотеке в ДК, - засмеялась, обнажая розовые детские десна.
- Ты не любишь танцевать?
- Обожаю, черт!
- Хип-хоп?
- Лучше три притопа, два прихлопа, - облизнула припухшие губы.
- Отличный национальный танец, - сделал характерный жест, щелкнув пальцами по шее, - особенно после...
- Ага, - кивнула, ? бутылку "дубновки" и огурец, и в пляс.
- "Дубновка"?
- Наша родная. Выпил - и улетел, - подняла глаза к потолку.
- Не будем о грустном, - поспешил я.
- Давай о веселом.
- Есть такой танец jig, - сообщил. - Он тебе понравится. Танцуешь, будто ногами переминаешь облако.
- Облако?
- Точно - облако.
- И-и-интересно, - посмотрела на меня более внимательно. Повторила мою фразу: - "Кажется, мы где-то уже встречались?"
- Не во сне ли?
- Во сне?
И я рассказываю видение, когда на берегу океана повстречал ангела-хранителя. Аня не верит: это я все выдумал только что, сидя за компотом. Я делаю вид, что обижаюсь: никогда не вру, ей-богу.
- И она была похожа на меня?
- Ты - только без крыльев и конопушек.
- Ладно, - смеется. - В следующую нашу встречу буду с крылышками, взмахнула руками.
- И когда наша встреча?
- Думаю, - отвечает, - скоро.
- Скоро?
- А когда будут танцы, - смеется, - в ДК.
И на этом наш обед заканчивается. Мы возвращаемся в космический отсек, где проводится эксперимент, связанный с созданием реактора античастиц. Об этом мне сообщила сама Анечка, когда я повинился, что, быть может, мое одно неосторожное движение вызвало сбой в работе коллектива.
- Дима, - рассмеялась, - у нас таких сбоев на день десять по десять. Дедушка, знаешь, как ругается дома, у-у-у! - Вздернула головой и я увидел над её верхней губой пушистую ниточку полового созревания.
- Почему?
- А ты понимаешь, чем дед занимается?
- Не очень, - признался я.
Девочка по-заговорщески придвинулась ко мне и я уловил её приятный пряный телесный запах:
- Реактором античастиц.
Я пожал плечами, мол, мне это ровным счетом ничего не говорит.
- Хорошо, - вздохнула Аня. - Ты в НЛО веришь?
- Верю, - признался. - Я сам гуманоид.
- Дима, я серьезно, черт.
- Прости, - повинился. - А что такое?
И выяснилось, что академик и его группа работают над созданием реактора античастиц, который способен приблизить нашу цивилизацию к Макрокосму. Тепловая и атомная энергия - это все равно, что мечтать на паровозе улететь к новым космическим мирам, то есть наука и человечество делают только первые детские шаги в освоение неведомых миров. Создание реактора античастиц - это принципиально новый подход к укрощению сверх энергии, способной, повторим, изменить наш мир. В лучшую, будем надеяться, сторону.
Принцип действия реактора прост: находящийся внутри элемент 115 бомбардируется протоном, который, проникая в ядро атома 115, превращает его в элемент 116. Тот немедленно распадается, излучая небольшое количество античастиц. Антивещество отводится в специальную вакуумную трубу, чтобы избежать его контакта с материей. На выходе оно направляется на газообразное вещество. Происходит аннигиляция. Вещество и антивещество превращаются в энергию...
Понятно, что объяснение это популярное и мало что толком объясняет, но факт остается фактом: человечество находится на пороге глобального открытия.
К сожалению, пока случаются технические сбои, однако уверенность в успехе растет с каждым днем. И это ощущение буквально висит в воздухе.
- Вот тебя пригласили, - сказала Анечка, - освещать. А что освещать, если амбц, как говорит дед, - развела руками
Действительно, амбц! Право, я не понимал своей роли в этой странной истории? Как говорится, все окончательно смешалось в моей голове: НЛО, реактор античастиц, полтавские шаровары академика, крепкие юные груди с кофейными сосками, умолчание службистов ГРУ, десяток армянских котят Левона Григоряна и так далее. Что происходит на самом деле? Такое впечатление, что мной хотят попользоваться, как известным изделием №2, а потом выбросить в мазутные речные воды.
Спокойно, сержант, отцы-командиры тебя учили: выдержка и ещё раз выдержка. Ходи, смотри и делай выводы. Что я и начал делать, повинуясь интуиции.
Система охраны объекта была совершена: телеметрические камеры и электроника следили за каждым движением тех, кто находился в зоне "D" и других зонах. Боюсь, что даже мыши трудно проскочить через эти зоны без санкции службы безопасности НИЦ.
Следовательно, если приняты такие беспрецедентные, как пишут журналисты, меры безопасности, то, быть может, и вправду человечество находится на переломе эпох. Эпоха земного притяжения заканчивается и начинается эпоха космическая?
Пока же проблемы земные не давали академику и его группе устремиться ввысь. Эксперимент не удавался. Как я понял, проблема заключалась в том, что реактор античастиц по достижению некой критической точки совершал сбой. Поисками причин этого научного недоразумения и бился коллектив.
- А если мы дело имеем с системой пространственного ограничения? предполагал Олег Стальненко.
- Не о том речь, - горячился Арсений Адамов. - Мы не имеем стопроцентной эффективности термоэлемента.
- А мне кажется, нарушаем последовательность реакций, - утверждал Вольдемар Орешкин. - Алексей Алексеевич, а не попробовать ли нам сначала пропустить ТНКР-1664589 через протоны 115, а уже затем...
Академик, сидя у главного монитора, сосредоточено глядел на экран. Компьютерная версия реактора античастиц, напоминающая южную, напомню, дыню, разрезанную пополам, медленно вращалась вокруг своей оси. Казалось, в огромном академическом лбе, как в котле, варятся вермишели мыслей, лавровые листья гипотез...
Было любопытно наблюдать за человеком, способным гениальным решением пробить брешь в бронированной проблеме Пространства-Времени.
Увы, чуда пока не произошло - академик с огорчением шлепнул себя по переспевшим щекам и, постарев лицом, признался, что пока бессилен разрешить настоящий вопрос.
- Великие платят за искусство жизнью, маленькие - зарабатывают им на жизнь, - иносказательно проговорил Алексей Алексеевич и объявил, что рабочий день закончился.
Коллектив перевел дух и поспешил вон из лаборатории по своим дольным делам. Господин Фаст попросил следовать за ним и я успел лишь отмахнуть рукой удаляющейся Анечке. Она уходила и я заметил, что двигается она, будто танцует.
- Какие впечатления? - поинтересовался сотрудник ГРУ, когда мы вышли из здания.
- Самые положительные, - хмыкнул я.
И какие ещё они могут быть, промолчал, когда чувствую, что события в самое ближайшее время будут развиваться стремительно и, быть может, диковинно. Шкурой ощущаю, что нахожусь в эпицентре будущего научно-технического, скажем так, прорыва, похожего, возможно, на термоядерный взрыв. И это прекрасно: очистим планету от нечисти и вперед, к хрустальным звездам! М-да. Единственное, что смущает, так это вопрос: почему выбрали меня в качестве свидетеля возможного успеха отечественной науки? Кто ответит? Задавать этот вопрос полковнику ГРУ я не стал. Он преследовал некие свои цели, прикрываясь версией о "кроте", и поэтому вести с ним разговоры о душе было бы опрометчиво.
Пройдя по вечерней территории НИЦ, я и товарищ Фаст оказались у небольшого старенького здания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47