На его утомленном лице угадывалась беглая розовощекость. О чем я ему и сообщил. Несчастный хакер закатил от возмущения глаза к белому потолку, мол, спроси ещё дурачина, не хочу ли я сбацать фортепьянный концерт Рахманинова? Я тактично промолчал об этом и спросил о другом: кто его посещал, кроме нас? Хакер передернул плечами: кому я нужен?
- Ты нужен родине, - пошутил.
- Родине? - всхлипнул Петя. - А я... пипи не могу, - и приподнял культяпы. - Как мне теперь это делать?
- Давай, - предложил, - помогу.
- Не, - застеснялся. - Мне лучше Милу.
- Какую Милу?
- Медсестру.
И я отправился на поиски сердобольной медицинской сестры. Позже, вспоминая сей анекдотический казус, подумал: все последующие события могли развиваться совершенно по-другому, не случись мне выйти в коридор по вышеупомянутой причине. А так - вышел и... увидел в его глубине две напористые персоны - они были подозрительно агрессивны и подтянуты, за ними угадывалась обеспокоенная женская фигурка сопровождения.
Решение было принято мгновенно: расслабленной походкой врача-проктолога, я направился им навстречу. У исполнителей чужой воли были волевые и мужественные лица, будто с плаката "Советский воин бережет покой советских людей". Аники-воины настолько были уверены в себе, что не предали никакого значения вихляющему лекарю...
Меня учили импровизировать - импровизировать в предлагаемых условиях. Когда почувствовал, что пора переходить к активным действиям, то, вскинув руки вверх, кликнул картавым фальцетом:
- Борис Абрамыч, батенька! На секунду-у-у!..
От моего вопля мифический коллега, должно быть, пригвоздился на месте, а два исполнителя непроизвольно принялись поворачивать головы, словно желая глянуть на "батеньку", находящегося за их спинами.
Ускорив шаг, я нанес по беззащитным глоткам удары - нанес их локтями, совершив при этом резкий поступательный скок вверх. Такой боевой прием в "Салюте-10" назывался почему-то: "Песнь о родине". Быть может, по той причине, что тот, кого настигал такой лечебный хук в горло, хватался за него, как тминный тенорок в Большом театре, пытающийся выдавить из себя хоть какой-нибудь живой звук. Впрочем, это касалось тех, кто не терял сознание. Чаще всего, если сила удара не щадящая, то жертва отправлялась исполнять арию уже на паперти преисподней.
Разумеется, щадить врага я не мог - равно как он не пощадил бы меня. Харкая сгустками лабазной крови и суча ногами, две фигуры обвалились на казенные стены. Медсестричка ахнула и хотела кричать от испуга.
- Тсс, - сказал я, зажимая ей рот. - Они искали Левина? - И, получив утвердительный кивок, сообщил: - Они хотели убить его. Понимаешь? Мы должны спасти Петю. Как тебя зовут? - и снял ладонь с её лица.
У медсестры было скуластенькое личико, забрызганное веснушками. Она трудно глотнула и назвала свое имя:
- Мила.
- Милая людям, - улыбнулся. - А я Дима. У нас мало времени, Мила, предупредил.
Не знаю насколько я был убедителен, но девушка последовала за мной, оглядываясь, правда, на бывших спутников, точно поверженных громом среди ясного неба.
Наше явление в палате поначалу обрадовало Петю Левина, потом озадачило до крайней степени, когда я, прихватив его за тулово, дернул из кровати.
- Вы с ума сошли? - запротестовал. - Милочка, что происходит? Я же хочу только по-маленькому...
- Петенька, тебя хотят убить, - отвечала простая, как ивановский ситец, медсестричка.
Гениальный компьютерщик потерял дар речи и пока приходил в себя я успел накинуть на него пижаму и вытолкать взашей из палаты.
Медсестра, привыкшая к экстремальным условиям, вела себя без паники и здраво, указывая путь к спасению. По бетонной лестнице мы сбежали в подвал, похожий на катакомбы, и помчались по нему. Петя Левин держался молодцом, несмотря на известную неполноценность тела.
- Куда бежим? - поинтересовался я скоро. - Не в Америку ли?
- Не, - медсестричка Мила не поняла моей шутки "второй свежести", - на стоянку.
Наверное, нам повезло - повезло во всех отношениях. Это я понял, когда старенький "Фольсфаген", похожий на горбатенького жука, куда наша троица с трудом упаковалась, выкатил за территорию знаменитого богоугодного заведения. Оглянувшись, заметил: к парадному подъезду центрального корпуса, нарушая все инструкции, подмахивают три джиповых коробки и оттуда десантируются люди в темной военизированной форме.
- М-да, - только и сказал я.
- А почему они меня хотят, - вскричал Петя Левин, - убить? Что я им сделал, гадам?
- А вот это я и хочу узнать, - и обратился к медсестре, крутящей рулевое колесом с невозмутимым видом: - Не страшно, Мила?
- Страшно, - передернула плечами, - а что делать? - И поинтересовалась: - Ехать-то куда? Или будем катать по Садовому?
Вопрос был своевременный, и я спросил у нервничающего хакера, имеется ли у него надежный товарищ? Петя Левин завредничал: какой-такой товарищ? Нужен компьютерщик, пояснил, есть идеи. Какие-такие идеи? Хорошие идеи, Петя, хорошие. Хакер зашелся желчным смехом: чтобы и ему руки попортило?
- Петя, - проникновенно проговорил. - Не разгадаем тайны, головы нам не сносить. А без нее, куда хуже, чем без рук.
- Ребята, - вмешалась Мила, - прекратите. Петя все понял.
Словом, с грехом пополам наш новый друг признался, что у него имеется товарищ по имени Родя, который может нам помочь. Живет он недалеко, в районе Москворечья, вместе с прабабушкой - она тугоухая старушка и нам не помешает. Телефонным звонком Родиона можно не тревожить - он не подходит к аппарату, безвылазно лазя в Интернете.
Задав несколько уточняющих вопросов, выяснил, что о существовании петиного гениального коллеги никто не знает, даже в дамском клубе "Ариадна".
- Дамский клуб? - удивилась Мила. - Что это такое?
- Клуб по интересам, - отмахнулся, тыкая в ребра П.Левина, пытающего сказать правду. - Кройка-шитье-вышивка.
Странно, почему-то не хотелось, чтобы эта мужественная девочка знала о том, что есть такая профессия, как "жиголо".
Беззаботное прошлое, где я проживал, как денди, кануло в лету. И вспоминать его не хотелось. Настоящее мелькало за стеклом горбатенького автомобильчика и требовало повышенного внимания.
Как я и предполагал, хакер стал жертвой необъяснимого пока происшествия не случайно. Факт есть факт: за ним, как носителем некой информации, началась охота. Охота за мной - это игры дураков, желающих, допустим, снять головную боль у своих высоких руководителей. А вот почему объявлена охота на компьютерщика? Надеюсь, это мы скоро узнаем. И что? Думаю, "зачистка" местности будет продолжаться, сержант.
Наше кружение по столичным улочкам закончилось у набережной. На противоположном берегу коптили стабильное небо трубы дореволюционного заводика по производству, подозреваю, гладких галош. Над ним трещал фанерный аэропланчик из красного индустриального 1933 года. По реке плыли белые двухпалубные теплоходы 50-х годов. Гостиница "Россия", возведенная в 70-е, походила на огромную стеклянно-бетонную шкатулку. За кремлевской стеной над куполом, выкрашенным в краеведческий купорос, реял трехцветный стяг стагнацирующей власти конца 90-х.
Мы сидели в автомобильчике, словно пытаясь осознать время, в котором находились. Словно отвечая на наш немой вопрос, ударили куранты на Спасской башне.
- У тебя какие планы, Мила? - спросил я. - Вернешься в Склиф? Не боишься?
- А у меня дежурство кончилось, - отвечала медсестричка. - И кого бояться? - Посмотрела на меня заинтересованным взглядом. - Под такой защитой.
Я сделал вид, что не услышал последних слов, отвлеченный требованиями П.Левина решить наконец его давнишнюю проблему. Узнав в чем дело, Мила посмеялась: учись, Петенька, к самостоятельному, так сказать, волеизъявлению. Пострадавший хакер взбеленился: как учиться, черт подери?! Ничего-ничего, успокаивала его медсестра, всему можно научиться, было бы желание. Желание?!.
- Ребята, - прервал спор. - Давайте закатим во дворик, а то если Петюня пойдет по городу в пижаме...
- Пижама им моя мешает, - забурчал взломщик под наш нервный смешок. Вообще... обо мне и не думают.
Московский дворик, куда мы закатили, выступал надежной защитой для нашего приметного авто. Три старых дома, близко стоящих друг к другу, образовывали прохладный "колодец", на дне которого находился заасфальтированный пятачок для машин, детская площадка, виноградный полисадничек и столик для народных игр.
К счастью, на скамейке у подъезда вместо родных бдительных старушек сидела беременная кошка, похожая на переспелую туркменскую дыню. Мы прошмыгнули мимо неё в подъезд и по широкой лестнице поднялись на второй этаж. Нужная нам дверь была выкрашена в цвет абрикосового повидла. Я утопил кнопку звонка. За дверью просипело наподобие потревоженного змеиного гнезда. Мы с Милой невольно переглянулись: какая нам уготовлена встреча?
- Не так, - неожиданно и нервно выступил Петя Левин, пытаясь ногой в больничном шлепанце ударить по двери.
Естественно, зашиб слабый организм и принялся с проклятиями скакать по лестничной клетке. Медсестричка утешала его как могла.
Я покачал головой и, отступив на шаг, нанес спецназовский удар бутсой в район замочной скважины. Всхлипнув запорами, дверь отворилась.
- Ну зачем же так? - проявил недовольство хакер, но, прихрамывая, заступил в темный длинный коридор.
Квартира напоминала склад забытых вещей; здесь, казалось, было все: от рогатой веломашины под потолком, прибитой сверхъестественной силой, до мешков с мукой, складированных в углу. Признаки жизни отсутствовали. Я даже поинтересовался: сюда ли мы явились незваными гостями?
- А куда еще, - отвечал П.Левин, продолжая путь в глубину коридора. Прабабка глухая, как тетеря, я говорил. А Родя лазит в Интернете.
Дальнейшие события напоминали комичную фантасмагорию. Наше вторжение в одну из комнат было весьма некстати. И весьма, кстати, некстати. По той причине, что молодой человек, находящийся у экрана дисплея, который цвел породистой, как кобыла, порнодивой, занимался, скажем так, личным рукоделием. То есть понятно, чем он воспламенялся под волшебную музыку Вивальди. Love он навертывал с виртуальной, но пассивной красоткой. Неземная, понимаешь, любовь.
Корневую суть происходящего я понял сразу, равно как и милая Мила, однако мы решили не вмешиваться в процесс д`обычи экзальтированного счастья. Наш же Петя Левин, как и все его поколение выбирающее "П", не обратил должного внимания на руки друга, не знающие скуки, и, приблизившись к нему сзади, почему-то визгливо пропел:
- "А снег идет, а снег идет, и все мерцает и плывет!.."
Эффект случился ожидаемый: взвившись со стула до потолка, добытчик интимного счастья скачками пронесся мимо нас, похожий целеустремленным потным ликом и рыком на монголо-татарского наездника времен Золотой орды. Петя Левин удивился:
- Чего это с ним? - И понял свое. - Мне тоже надо.
- Что, Петечка, надо?
- Как что? Я уже час терплю, значит...
- Терпи дальше, - пошутили мы и наконец расхохотались в голос: черт знает что творится на белом свете, господа. Какой-то бедлам, и смех, и грех, разве можно победить всех нас, таких крепко навоженных дундурей?
Когда гуляка по порносайтам вернулся в комнату, то, надо отдать ему должное, никакого чувства раскаяния на его прыщеватом худощавом лице не наблюдалось. Мельком обозрев нас, обратился к П.Левину:
- Из дурдома сбежал, что ли?
- Из какого дурдома, дурак, - возмутился тот и показал культяпы. Вот.
- Что?
- Вот.
- И что?
Я решил вмешаться в содержательный диалог друзей и объяснил наше неожиданное появление. Меня почти не поняли. Как это испортили руки? Какими ещё неясными лучами? Что за бредля такая, ребята? Вы шутите шутки, что ли?
Не знаю, как насчет компьютерных знаний, но познаниями невероятной нашей жизни Родион не обладал. И решил, что мы пытаемся слепить из него дурня. Только вот зачем?
Тогда я предложил ему повторить эксперимент, который несколько дней назад проводил Петя Левин с сайтом...
- С каким, кстати, сайтом? - решил уточнить.
- Не знаю, - отвечал хакер, - знаю только, что хотел взломать банк.
- Зачем?
- А зачем банки ломают?
Верно, согласился я, для личного обогащения, но за это так не наказывают, верно, не в Османе проживаем, где каждому воришке оттяпывают лапку.
- Лапку, - всхлипнул П.Левин, прижимая культяпки к груди. - Мне было хорошо с моими-то лапками.
- Ничего-ничего, - утешала Мила горемыку. - Все будет хорошо.
- И ещё лучше, - начинал раздражаться я. Возникало впечатление, что мы все угодили в какой-то скверный анекдотец. - Давайте работать, - и вытащил из спортивной сумки ППС. - Спокойно, родные. Это для "лучиков".
Появление на пыльной сцене, где канканил глуповатый водевиль, героя с боевой пистолей вдохновила прочих действующих лиц на подвиги. Они разом подтянулись и посуровели лицами. Родион, взяв в руки клавиатуру, плюхнулся на стул; на соседнем пристроился Петя; я, отщелкнув предохранитель, принял боевую стойку; Мила задумчиво присела у двери, словно не веря в происходящее.
Наступила минута истины - и в эту святую для многих хакеров и иных естествоиспытателей минуту вдруг раздались шаркающие шажки и на пороге появилась чудная одуванчиковая бабулька, которой от роду было без малого лет триста. Я не застрелился лишь по той причине, что мне стало интересно, чем вся эта хренчено-перченная история закончится.
- Здрастье, бабушка, - сказал я.
- Асясь? - прошамкала та. - Спасибо, я чаевничала, а вы, молодежь? У меня и сухарики есть...
- ... с тринадцатого года, - позволил пошутить. - Милочка, помоги бабушке.
- Как?
- Вообще... помоги...
Медсестричка улыбнулась мне стальной улыбкой степной гюрзы и сообщила, что мальчики будут пить чай с сухариками. И с этими словами "девочки" тишком-бочком удалились на кухню.
- Ребята, - обратился к хакерам, чувствуя, что мы находимся рядом с проблемой, - делайте, что угодно, но результат должен быть. - И как бы нечаянно протер ППС о рукав пижамы П.Левина.
Гениальные компьютерщики глянули на меня невнятно, будто не я к ним обращался, и принялись шаманить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47