Недорого сайт Wodolei.ru
Может, он арийской крови и у него страсть к порядку заложена с рожденья.
- Э, нет! - хитро улыбнулся следователь. - Никакой страсти к порядку у него не заложено. Скорее, наоборот. Посмотрите, какой бардак в кабинете! Это первое. Второе: обратите внимание, как лежит под ним стул. Вы видели когда-нибудь висельника, который бы вставал вперед ногами к спинке стула? Как с него прыгать? Назад? Обычно прыгают вперед.
- Но, может быть, он подпрыгнул и в прыжке, пнул спинку стула, чтобы наверняка. Кто его знает, чем он руководствовался? Каждый самоубийца имеет право на собственные причуды.
- Я тоже так сначала подумал, - покачал головой Батурин. - Но если бы он пнул спинку, стул бы отлетел вперед. А ведь посмотрите, стул л ежит строго под петлей. Более того, поставьте его и увидите, что петля и спинка стула находятся почти на одной прямой: то есть, колени повешенного почти вплотную упирались в спинку стула. Можно ли в таком стесненном состоянии да ещё будучи в петле подпрыгнуть и пнуть тяжелый стул с такой силой, чтобы он упал?
Эксперт вытащил из кармана платок и двумя пальцами поднял стул. Спинка действительно находилась строго под петлей. Эксперт сначала недоуменно почесал затылок, но потом его осенило:
- Я понял, как все произошло! Одну ногу он поставил на стул, другую на спинку стула.
- Зачем? - пожал плечами следователь.
- А затем, что петля оказалась слишком высокой. Ведь он заранее привязал её к ручке двери. И, видимо, немного не рассчитал. Поэтому ему пришлось одной ногой встать на носок, а другой на спинку стула, чтобы влезть в петлю. Далее самоубийца переместил силу тяжести на спинку стула, и стул аккуратно упал на пол.
- В таком случае на спинке стула должны быть частички той же уличной грязи. Вы их обнаружили?
- Сейчас обнаружим. В чем проблема?
Эксперты занялись стулом, а следователь с начальником экспертной группы принялись искать мыло. Они перерыли весь кабинет и не нашли даже обертки.
- А ведь его распаковали именно сегодня утром, - задумчиво произнес Батурин.
Но мыла, увы, не было, как и не было частичек уличной грязи на спинке стула. Эксперту ничего не оставалось, как широко развести руками.
- Мыло спер вахтер, а самоубийца обладал левитацией.
Такой вывод не понравился начальнику следственного отдела. Он попросил внести стол в кабинет и отвязать от ручки двери веревку. После чего лично установил редакторский стул на середине стола и, взгромоздившись на сооружение, поднял руки кверху. До потолка оставалось более полуметра. Закинуть веревку на крючок Батурину удалось только с четвертой попытки.
- У меня метр восемьдесят два, - произнес он сверху. - А у самоубийцы около метра семидесяти. Вы правы, он умел летать.
Следователь слегка присел и снова принялся закидывать веревку на крючок. Попытка удалась только с восьмого раза. Батурин спрыгнул на пол и деловито спросил:
- Отпечатки есть?
- Навалом. По-моему, отпечатки на телефонной трубке и на столе в коридоре совпадают. Хотя это не точно. Точно скажу после лабораторного анализа. Ну что, теперь займемся окном? Вы его осматривали?
- Нет! Ждал вас.
- Думаете, на нем самые важные следы? - скептично улыбнулся эксперт и осторожно начал двигаться к окну.
Добраться до него было непросто. Нужно было перелезть через стол, затем перешагнуть через два завала из рукописей. Анатолий Ефимович, добравшись до окна и откинув тяжелую штору, неожиданно воскликнул:
- А шпингалеты, оказывается, отрыты!
Батурин тут же кинулся к окну, свалив по дороге две стопки папок. Он вытащил из кармана платок, схватился за ручку окна и потянул на себя. Все четыре створки распахнулись без малейшего труда. Следователь выглянул в окно и увидел сразу под ним шиферную крышу какого-то подвала. Взобраться с него на подоконник не представляло большого труда даже для человека среднего роста.
- Вот и ответ, - произнес сдержанно Батурин. - Обрабатывайте раму и подоконник. На карнизе должны быть отпечатки ладоней.
10
Вот он, риф. Главное, не проморгать и не проплыть мимо. Нужно успеть во время набегающей волны нащупать ветви и, широко раскинув руки, упереться в них ступнями. Если волна слишком высокая - следует поднырнуть под гребешки, отыскать огромную шершавую ракушку, сросшуюся с ветвистым кораллом, и переждать раскат под водой. Если волна не очень свирепая, то в эту ракушку лучше вцепиться пятками. Но сегодня волны не так уж и злы и вряд ли унесут в открытое море, однако ракушку ни в коем случае нельзя упускать из виду. Это последняя точка, определяющая границу бухты. Дальше плыть нельзя. Дальше океан, бескрайний, чужой и безжалостный, который может подхватить и унести черт знает куда. Когда на море волнение, за эту черту не рискуют уплывать даже на лодках, а вплавь и подавно.
Однако вот, наконец, и она, морская ушная прелесть, стоящая всегда на посту и не исчезающая ни при каком шторме. А вот и следующая волна, коварно несущаяся от берега. Ее плавчиха уже не опасалась. Вторая волна всегда слабее первой. Поднырнув под нее, можно плыть назад. Или подождать следующего вала и броситься в кипящие гребешки. Через несколько минут они сами выбросят твое гибкое тело на прибрежные камни. Но лучше плыть самой. Шторм стихает, и значит, следующий вал будет не скоро. А тело между тем уже начинает коченеть.
Внезапно на скале появился силуэт высокого мужчины в широкополой шляпе. Как мило! Да это же тот чудак с Чистопрудного бульвара, который говорил, что чакры памяти открываются только после тридцати лет. Но ведь она совсем ещё девчонка, а тем не менее прекрасно помнит все свои предыдущие жизни. Особенно врезалась в память солнечная Греция. Кстати, сейчас он и сам лишится памяти, когда увидит её выскочившей из морской пучины чистой Афродитой.
Ей всего четырнадцать, а у неё уже такая фигура. О её фигуре в поселке судачат все кому не лень. Нужно будет изобразить девичью стыдливость. Это для формальности. Самой же ей будет чертовски приятно продефилировать перед ним нагой.
Но тьфу, какая досада! Кажется, это не он. Кажется, это её родной брат. Вот уж перед ним она меньше всего хотела бы демонстрировать свои прелести.
- Немедленно вылезай! - подал голос брат, неторопливо спускаясь со скалы. - Как ты можешь купаться в такой ледяной воде?
"Пошел вон!" - хотела крикнуть она, но ушла с головой под воду. А когда вынырнула, то с раздражением отметила, что ненавистный братик остановился над её одеждой. Ходить перед ним голой она стеснялась с детства, несмотря на то что он нянчился с ней больше матери. Вот сейчас она выберется на берег, а он будет смотреть насмешливо и нечисто. Так оно и случилось. Брат издевательски наступил на юбку, и ей стоило огромных усилий выдернуть её из-под сапога. Потом, когда она отвернулась и начала торопливо напяливать кофточку, брат подошел сзади и произошло то, чего она так боялась: он страстно обнял её, больно стиснув грудь.
- Ты с ума сошел! - воскликнула купальщица, но брат не услышал.
Ладони его были грубыми и потными. Дыхание смрадным, зубы гнилы, как у Чекушкина. Да это же и есть Чекушкин! Инга вскрикнула. За окном уже светало.
Она была совершенно голой, Чекушкин раздет наполовину. Как отвратительно тряслась его дряблая грудь. Как невыносимы были его лихорадочные глаза, слипшиеся волосы, смрад изо рта, но главное омерзительно потные руки, которым не было сил сопротивляться.
- Воронович! - крикнула она в открытую дверь, тщетно пытаясь оторвать от себя эту скользкую гнусность.
- Нет его, - жарко прошептал Чекушкин. - Будь умницей!
Неужели придется принять в себя ещё и эту мерзость? Голова раскалывалась, руки не слушались. Она собрала все силы и с визгом вцепилась зубами в его ладонь.
- Сумасшедшая! - отпрянул Чекушкин. - Соседи спят.
Теперь ей было ясно, чего боится Чекушкин больше всего. Скандалов с соседями! Инга оттолкнула его и прошлепала к своей одежде.
- Только тише... Еще очень рано.
Чекушкин сделал попытку подступиться сзади, но тут же получил острой туфлей по физиономии. Бедняге ничего не оставалось, как ойкнуть и отвернуться к окну.
- Только учти, он на тебе не женится. Из-за таких, как ты, семью не бросают.
Чекушкин плюнул на пол и тяжело вздохнул. Девушка стремительно одевалась и щелкала от страха зубами. Блузка мятая, колготки порванные, юбка до безобразия коротка. И какой дьявол помешал ей надеть джинсы?
- Где этот ублюдок?
- Натан давно дома. Где же ещё быть семейному человеку? - ехидно захихикал насильник.
Инге захотелось тут же выбежать из комнаты, но Чекушкин преградил дорогу.
- Не спеши. Давай похмелимся!
- Убери руки!
- Все равно из квартиры не выйдешь до одиннадцати. Воронович нас запер.
Инга едва устояла на ногах.
- Вот козел! Он меня тебе подарил?
- Почему подарил? Продал! Всего за пятьдесят долларов.
Чекушкин не смог выдержать её взгляда и посторонился.
В ванной девушка долго вглядывалась в зеркало и все никак не могла понять, кто это смотрит на неё из-за мутного стекла. Да неужели это она, блистательная королева двора? До чего дожила, до чего докатилась: глаза провалились, под глазами чернота. Лицо перекошено, подбородок дрожит. А ведь ей всего девятнадцать.
Она опустила веки и стала сползать под ванну. "Как я устала", прошептала королева и, ощутив под собой холод кафеля, подумала, что сейчас самое время провалиться под землю в безоблачное царство фей... Но нет! Сейчас ни в коем случае нельзя расслабляться. Того и гляди ворвется этот... богом обиженный. Но какая все-таки скотина - Воронович! Неужели вправду явится в одиннадцать?
11
Неожиданно для всех в редакцию пришла жена самоубийцы. Когда об этом доложили следователю, лицо его вытянулось.
- Кто ей сообщил? - спросил он у главного редактора.
- Вообще-то сообщил я, - ответил редактор и нахмурился. - Но я не звонил. Она сама позвонила вскоре после нашего разговора и спросила, что случилось с мужем. Даже странно.
- Почему странно? - удивился Батурин.
- Потому, что она никогда не интересовалась Натаном.
- Но этот случай стоит того, чтобы наконец заинтересоваться, иронично произнес следователь.
- Да нет, вы не поняли! О самоубийстве мужа она не знала. Потому-то и странно, что позвонила...
Вдова оказалась интересной, ухоженной женщиной с печальными глазами. Вглядываясь в нее, полковник никак не мог уловить следов стервозности, о которой говорил редактор. Несмотря на то что лицо её было бледным, держалась она с чрезвычайным достоинством. Ее выдержанность не была напускной. Скорее всего, это привито с детства. Однако её английское спокойствие не могло не удивлять следователя.
- От кого вы узнали, что произошло с вашим мужем? - строго спросил Батурин.
- От Бориса Евгеньевича, главного редактора.
- Но он мне сказал, что вы сами позвонили и спросили, что случилось с вашим мужем.
Женщина внимательно посмотрела в глаза и сдержанно произнесла:
- Он вышел из дома на полчаса, а после этого прошло четыре.
- Но почему вы решили, что с ним случилось что-то на работе, а не на улице?
Женщина снова пронзила следователя черными глазами и коротко пояснила:
- Я знала, что он хотел заглянуть на работу.
- Зачем?
- Не знаю. Я слышала, как ему позвонили и он назначил встречу в редакции.
- Кто ему позвонил?
- Понятия не имею. Я спала. Насколько я поняла сквозь полусон, звонил один из его авторов. Но возможно, что я и ошибаюсь. Допускаю, что это звонила одна из его поклонниц.
В глазах женщины промелькнул презрительный огонек, и тонкие губы еле заметно исказились в усмешке. В ту минуту следователю показалось, что для супруги Вороновича смерть мужа была не такой уж и неожиданностью.
- У него было много поклонниц? - поинтересовался Анатолий Семенович.
- Прорва! - выдохнула женщина. - И что они только в нем нашли? Да, он, конечно, умел быть обаятельным, когда это требовалось, а во всем остальном он был далеко не Ален Делон. Внешность - так себе. Рост - метр шестьдесят восемь. Денег зарабатывать не умел. К тому же безбожно пил.
В интонации женщины проступало явное пренебрежение. "А ведь она даже не видела трупа, - неприятно удивило следователя. - Можно сказать, это был единственный случай, когда супруга на слово поверила в смерть родного человека. Обычно в это не верят даже после морга".
- Извините, конечно, вас не особо удивило самоубийство мужа? - спросил полковник.
Женщина спокойно взглянула в глаза офицеру и откровенно ответила:
- Это правда. Самоубийством он грозил уже двадцать лет. Сначала меня это очень пугало, а потом я привыкла. Даже, знаете, смирилась с мыслью, что в один прекрасный день приду домой и найду его на диване со скрещенными руками. У него это как ритуал: раз в месяц он обязательно прощается со мной и божится, что вечером в квартире появится труп.
Вдова тяжело вздохнула и опустила глаза. Затем со стоном затрясла головой и поднесла ко лбу ладони. Это был единственный эмоциональный выплеск, связанный со смертью мужа, который следователь увидел воочию. Но проявление скорби было недолгим. Вдова тут же собралась, и полковник милиции снова почувствовал её сдержанный взгляд. Вдова отняла от лица руки, опустила их на колени и произнесла:
- Извините.
- Ничего-ничего, - понимающе пробормотал Батурин, догадавшись, что муж этой женщины был редкой птицей, если воспитал в ней такое железное самообладание.
- А сегодня он тоже прощался с вами?
- Нет. Сегодня нет, - ответила вдова с тревогой в глазах. - В том-то вся и странность, что он повесился именно сегодня. Иногда он брал себя в руки. Бросал пить, курить, начинал снова писать стихи, бегал по утрам на стадион - словом, вел нормальный образ жизни. Обычно этого хватало на полгода. Самое большее - на год. Точнее, до того, как не обзаведется очередной любовницей. Самое странное, что он никогда их не ищет. Они сами его находят. Ну и, как правило, его романы всегда сопровождаются пьянками и каким-то ублюдочным падением на дно. Порой он опускался до уровня бомжа. Но после того как любовница ему надоедала, у него снова начинался подъем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
- Э, нет! - хитро улыбнулся следователь. - Никакой страсти к порядку у него не заложено. Скорее, наоборот. Посмотрите, какой бардак в кабинете! Это первое. Второе: обратите внимание, как лежит под ним стул. Вы видели когда-нибудь висельника, который бы вставал вперед ногами к спинке стула? Как с него прыгать? Назад? Обычно прыгают вперед.
- Но, может быть, он подпрыгнул и в прыжке, пнул спинку стула, чтобы наверняка. Кто его знает, чем он руководствовался? Каждый самоубийца имеет право на собственные причуды.
- Я тоже так сначала подумал, - покачал головой Батурин. - Но если бы он пнул спинку, стул бы отлетел вперед. А ведь посмотрите, стул л ежит строго под петлей. Более того, поставьте его и увидите, что петля и спинка стула находятся почти на одной прямой: то есть, колени повешенного почти вплотную упирались в спинку стула. Можно ли в таком стесненном состоянии да ещё будучи в петле подпрыгнуть и пнуть тяжелый стул с такой силой, чтобы он упал?
Эксперт вытащил из кармана платок и двумя пальцами поднял стул. Спинка действительно находилась строго под петлей. Эксперт сначала недоуменно почесал затылок, но потом его осенило:
- Я понял, как все произошло! Одну ногу он поставил на стул, другую на спинку стула.
- Зачем? - пожал плечами следователь.
- А затем, что петля оказалась слишком высокой. Ведь он заранее привязал её к ручке двери. И, видимо, немного не рассчитал. Поэтому ему пришлось одной ногой встать на носок, а другой на спинку стула, чтобы влезть в петлю. Далее самоубийца переместил силу тяжести на спинку стула, и стул аккуратно упал на пол.
- В таком случае на спинке стула должны быть частички той же уличной грязи. Вы их обнаружили?
- Сейчас обнаружим. В чем проблема?
Эксперты занялись стулом, а следователь с начальником экспертной группы принялись искать мыло. Они перерыли весь кабинет и не нашли даже обертки.
- А ведь его распаковали именно сегодня утром, - задумчиво произнес Батурин.
Но мыла, увы, не было, как и не было частичек уличной грязи на спинке стула. Эксперту ничего не оставалось, как широко развести руками.
- Мыло спер вахтер, а самоубийца обладал левитацией.
Такой вывод не понравился начальнику следственного отдела. Он попросил внести стол в кабинет и отвязать от ручки двери веревку. После чего лично установил редакторский стул на середине стола и, взгромоздившись на сооружение, поднял руки кверху. До потолка оставалось более полуметра. Закинуть веревку на крючок Батурину удалось только с четвертой попытки.
- У меня метр восемьдесят два, - произнес он сверху. - А у самоубийцы около метра семидесяти. Вы правы, он умел летать.
Следователь слегка присел и снова принялся закидывать веревку на крючок. Попытка удалась только с восьмого раза. Батурин спрыгнул на пол и деловито спросил:
- Отпечатки есть?
- Навалом. По-моему, отпечатки на телефонной трубке и на столе в коридоре совпадают. Хотя это не точно. Точно скажу после лабораторного анализа. Ну что, теперь займемся окном? Вы его осматривали?
- Нет! Ждал вас.
- Думаете, на нем самые важные следы? - скептично улыбнулся эксперт и осторожно начал двигаться к окну.
Добраться до него было непросто. Нужно было перелезть через стол, затем перешагнуть через два завала из рукописей. Анатолий Ефимович, добравшись до окна и откинув тяжелую штору, неожиданно воскликнул:
- А шпингалеты, оказывается, отрыты!
Батурин тут же кинулся к окну, свалив по дороге две стопки папок. Он вытащил из кармана платок, схватился за ручку окна и потянул на себя. Все четыре створки распахнулись без малейшего труда. Следователь выглянул в окно и увидел сразу под ним шиферную крышу какого-то подвала. Взобраться с него на подоконник не представляло большого труда даже для человека среднего роста.
- Вот и ответ, - произнес сдержанно Батурин. - Обрабатывайте раму и подоконник. На карнизе должны быть отпечатки ладоней.
10
Вот он, риф. Главное, не проморгать и не проплыть мимо. Нужно успеть во время набегающей волны нащупать ветви и, широко раскинув руки, упереться в них ступнями. Если волна слишком высокая - следует поднырнуть под гребешки, отыскать огромную шершавую ракушку, сросшуюся с ветвистым кораллом, и переждать раскат под водой. Если волна не очень свирепая, то в эту ракушку лучше вцепиться пятками. Но сегодня волны не так уж и злы и вряд ли унесут в открытое море, однако ракушку ни в коем случае нельзя упускать из виду. Это последняя точка, определяющая границу бухты. Дальше плыть нельзя. Дальше океан, бескрайний, чужой и безжалостный, который может подхватить и унести черт знает куда. Когда на море волнение, за эту черту не рискуют уплывать даже на лодках, а вплавь и подавно.
Однако вот, наконец, и она, морская ушная прелесть, стоящая всегда на посту и не исчезающая ни при каком шторме. А вот и следующая волна, коварно несущаяся от берега. Ее плавчиха уже не опасалась. Вторая волна всегда слабее первой. Поднырнув под нее, можно плыть назад. Или подождать следующего вала и броситься в кипящие гребешки. Через несколько минут они сами выбросят твое гибкое тело на прибрежные камни. Но лучше плыть самой. Шторм стихает, и значит, следующий вал будет не скоро. А тело между тем уже начинает коченеть.
Внезапно на скале появился силуэт высокого мужчины в широкополой шляпе. Как мило! Да это же тот чудак с Чистопрудного бульвара, который говорил, что чакры памяти открываются только после тридцати лет. Но ведь она совсем ещё девчонка, а тем не менее прекрасно помнит все свои предыдущие жизни. Особенно врезалась в память солнечная Греция. Кстати, сейчас он и сам лишится памяти, когда увидит её выскочившей из морской пучины чистой Афродитой.
Ей всего четырнадцать, а у неё уже такая фигура. О её фигуре в поселке судачат все кому не лень. Нужно будет изобразить девичью стыдливость. Это для формальности. Самой же ей будет чертовски приятно продефилировать перед ним нагой.
Но тьфу, какая досада! Кажется, это не он. Кажется, это её родной брат. Вот уж перед ним она меньше всего хотела бы демонстрировать свои прелести.
- Немедленно вылезай! - подал голос брат, неторопливо спускаясь со скалы. - Как ты можешь купаться в такой ледяной воде?
"Пошел вон!" - хотела крикнуть она, но ушла с головой под воду. А когда вынырнула, то с раздражением отметила, что ненавистный братик остановился над её одеждой. Ходить перед ним голой она стеснялась с детства, несмотря на то что он нянчился с ней больше матери. Вот сейчас она выберется на берег, а он будет смотреть насмешливо и нечисто. Так оно и случилось. Брат издевательски наступил на юбку, и ей стоило огромных усилий выдернуть её из-под сапога. Потом, когда она отвернулась и начала торопливо напяливать кофточку, брат подошел сзади и произошло то, чего она так боялась: он страстно обнял её, больно стиснув грудь.
- Ты с ума сошел! - воскликнула купальщица, но брат не услышал.
Ладони его были грубыми и потными. Дыхание смрадным, зубы гнилы, как у Чекушкина. Да это же и есть Чекушкин! Инга вскрикнула. За окном уже светало.
Она была совершенно голой, Чекушкин раздет наполовину. Как отвратительно тряслась его дряблая грудь. Как невыносимы были его лихорадочные глаза, слипшиеся волосы, смрад изо рта, но главное омерзительно потные руки, которым не было сил сопротивляться.
- Воронович! - крикнула она в открытую дверь, тщетно пытаясь оторвать от себя эту скользкую гнусность.
- Нет его, - жарко прошептал Чекушкин. - Будь умницей!
Неужели придется принять в себя ещё и эту мерзость? Голова раскалывалась, руки не слушались. Она собрала все силы и с визгом вцепилась зубами в его ладонь.
- Сумасшедшая! - отпрянул Чекушкин. - Соседи спят.
Теперь ей было ясно, чего боится Чекушкин больше всего. Скандалов с соседями! Инга оттолкнула его и прошлепала к своей одежде.
- Только тише... Еще очень рано.
Чекушкин сделал попытку подступиться сзади, но тут же получил острой туфлей по физиономии. Бедняге ничего не оставалось, как ойкнуть и отвернуться к окну.
- Только учти, он на тебе не женится. Из-за таких, как ты, семью не бросают.
Чекушкин плюнул на пол и тяжело вздохнул. Девушка стремительно одевалась и щелкала от страха зубами. Блузка мятая, колготки порванные, юбка до безобразия коротка. И какой дьявол помешал ей надеть джинсы?
- Где этот ублюдок?
- Натан давно дома. Где же ещё быть семейному человеку? - ехидно захихикал насильник.
Инге захотелось тут же выбежать из комнаты, но Чекушкин преградил дорогу.
- Не спеши. Давай похмелимся!
- Убери руки!
- Все равно из квартиры не выйдешь до одиннадцати. Воронович нас запер.
Инга едва устояла на ногах.
- Вот козел! Он меня тебе подарил?
- Почему подарил? Продал! Всего за пятьдесят долларов.
Чекушкин не смог выдержать её взгляда и посторонился.
В ванной девушка долго вглядывалась в зеркало и все никак не могла понять, кто это смотрит на неё из-за мутного стекла. Да неужели это она, блистательная королева двора? До чего дожила, до чего докатилась: глаза провалились, под глазами чернота. Лицо перекошено, подбородок дрожит. А ведь ей всего девятнадцать.
Она опустила веки и стала сползать под ванну. "Как я устала", прошептала королева и, ощутив под собой холод кафеля, подумала, что сейчас самое время провалиться под землю в безоблачное царство фей... Но нет! Сейчас ни в коем случае нельзя расслабляться. Того и гляди ворвется этот... богом обиженный. Но какая все-таки скотина - Воронович! Неужели вправду явится в одиннадцать?
11
Неожиданно для всех в редакцию пришла жена самоубийцы. Когда об этом доложили следователю, лицо его вытянулось.
- Кто ей сообщил? - спросил он у главного редактора.
- Вообще-то сообщил я, - ответил редактор и нахмурился. - Но я не звонил. Она сама позвонила вскоре после нашего разговора и спросила, что случилось с мужем. Даже странно.
- Почему странно? - удивился Батурин.
- Потому, что она никогда не интересовалась Натаном.
- Но этот случай стоит того, чтобы наконец заинтересоваться, иронично произнес следователь.
- Да нет, вы не поняли! О самоубийстве мужа она не знала. Потому-то и странно, что позвонила...
Вдова оказалась интересной, ухоженной женщиной с печальными глазами. Вглядываясь в нее, полковник никак не мог уловить следов стервозности, о которой говорил редактор. Несмотря на то что лицо её было бледным, держалась она с чрезвычайным достоинством. Ее выдержанность не была напускной. Скорее всего, это привито с детства. Однако её английское спокойствие не могло не удивлять следователя.
- От кого вы узнали, что произошло с вашим мужем? - строго спросил Батурин.
- От Бориса Евгеньевича, главного редактора.
- Но он мне сказал, что вы сами позвонили и спросили, что случилось с вашим мужем.
Женщина внимательно посмотрела в глаза и сдержанно произнесла:
- Он вышел из дома на полчаса, а после этого прошло четыре.
- Но почему вы решили, что с ним случилось что-то на работе, а не на улице?
Женщина снова пронзила следователя черными глазами и коротко пояснила:
- Я знала, что он хотел заглянуть на работу.
- Зачем?
- Не знаю. Я слышала, как ему позвонили и он назначил встречу в редакции.
- Кто ему позвонил?
- Понятия не имею. Я спала. Насколько я поняла сквозь полусон, звонил один из его авторов. Но возможно, что я и ошибаюсь. Допускаю, что это звонила одна из его поклонниц.
В глазах женщины промелькнул презрительный огонек, и тонкие губы еле заметно исказились в усмешке. В ту минуту следователю показалось, что для супруги Вороновича смерть мужа была не такой уж и неожиданностью.
- У него было много поклонниц? - поинтересовался Анатолий Семенович.
- Прорва! - выдохнула женщина. - И что они только в нем нашли? Да, он, конечно, умел быть обаятельным, когда это требовалось, а во всем остальном он был далеко не Ален Делон. Внешность - так себе. Рост - метр шестьдесят восемь. Денег зарабатывать не умел. К тому же безбожно пил.
В интонации женщины проступало явное пренебрежение. "А ведь она даже не видела трупа, - неприятно удивило следователя. - Можно сказать, это был единственный случай, когда супруга на слово поверила в смерть родного человека. Обычно в это не верят даже после морга".
- Извините, конечно, вас не особо удивило самоубийство мужа? - спросил полковник.
Женщина спокойно взглянула в глаза офицеру и откровенно ответила:
- Это правда. Самоубийством он грозил уже двадцать лет. Сначала меня это очень пугало, а потом я привыкла. Даже, знаете, смирилась с мыслью, что в один прекрасный день приду домой и найду его на диване со скрещенными руками. У него это как ритуал: раз в месяц он обязательно прощается со мной и божится, что вечером в квартире появится труп.
Вдова тяжело вздохнула и опустила глаза. Затем со стоном затрясла головой и поднесла ко лбу ладони. Это был единственный эмоциональный выплеск, связанный со смертью мужа, который следователь увидел воочию. Но проявление скорби было недолгим. Вдова тут же собралась, и полковник милиции снова почувствовал её сдержанный взгляд. Вдова отняла от лица руки, опустила их на колени и произнесла:
- Извините.
- Ничего-ничего, - понимающе пробормотал Батурин, догадавшись, что муж этой женщины был редкой птицей, если воспитал в ней такое железное самообладание.
- А сегодня он тоже прощался с вами?
- Нет. Сегодня нет, - ответила вдова с тревогой в глазах. - В том-то вся и странность, что он повесился именно сегодня. Иногда он брал себя в руки. Бросал пить, курить, начинал снова писать стихи, бегал по утрам на стадион - словом, вел нормальный образ жизни. Обычно этого хватало на полгода. Самое большее - на год. Точнее, до того, как не обзаведется очередной любовницей. Самое странное, что он никогда их не ищет. Они сами его находят. Ну и, как правило, его романы всегда сопровождаются пьянками и каким-то ублюдочным падением на дно. Порой он опускался до уровня бомжа. Но после того как любовница ему надоедала, у него снова начинался подъем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25