– Рэйчел заговорила глухим металлическим голосом. Девушка посмотрела сначала вниз, а потом задрала голову наверх. – По-моему, эта стена спускается под наклоном.
В первый раз за все время Дилл поднял голову и посмотрел вверх. Дипгейт блестел и переливался всеми цветами, словно россыпь драгоценных камней.
– Как глубоко мы?
– Не меньше полумили, – ответила Рэйчел. – Может быть, больше. – Она дотронулась ладонью до каменной стены. – Скала… словно тает.
Отражение фонаря сверкнуло в глубине камня. Оттуда на Дилла уставился еще один ангел, запертый в ловушке блестящего черного льда. Бледный и несчастный, он напомнил Диллу архонов на церковных гобеленах.
Карнивал бесшумно отошла в сторону от света фонаря и уселась на краю выступа.
Оставшись наедине, Дилл сел рядом с Рэйчел и прошептал:
– Что теперь с ней? Что ты собираешься делать?
– Она могла просто дать мне умереть.
– Почему она этого не сделала?
– Я не знаю, Дилл. Она со мной не разговаривает. С ней что-то не то… она совсем другая… Я никогда ее такой не видела. – Девушка понизила голос. – По-моему, она напугана.
– Ты можешь остановить ее до того, как она доберется до Дипа?
Рэйчел взялась за край выступа, на котором сидела, и уставилась в пропасть потускневшими глазами.
– Я не могу сейчас драться с ней, – равнодушно сказала девушка. – Нужно ждать.
– До каких пор?
– Пока мы не доберемся до дна.
– Но если нас обнаружит Ульсис?
– Больше я ничего не могу сделать. – Рэйчел пожала плечами.
Дилл откинулся назад, упершись крыльями в стену. Над ним нависли тонны темноты и оглушительной тишины. Ангел закрыл глаза, чтобы избавиться от гнетущего страха, который только усилился.
Я мог бы поднять тебя. Я должен отнести тебя обратно наверх.
Рэйчел не должна была оказаться в пропасти. Это Диллу поручили вернуть ангельское вино, не ей. Не будь он слабаком и трусом, Рэйчел никогда не оказалась бы здесь. Она прыгнула только потому, что знала: Дилл не сможет преодолеть страха перед бездной в одиночку. А теперь она в опасности из-за его трусости.
– Спасибо, – сказала Рэйчел, – что прыгнул за мной.
Дилл не смог выдавить ни слова.
– Все в порядке?
– Я… Прости, что не поймал тебя.
– Нет. – Рэйчел положила руку ему на плечо. – Это я должна просить прощения. Я была так зла на Марка и Фогвилла, что Совершенно не думала. Как ты вообще мог отыскать меня в темноте? Я поняла это только в тот момент, когда прыгнула. – Она Украдкой бросила взгляд на Карнивал. – Я думала, мне конец.
Дилл отвернулся, чтобы Рэйчел не заметила стыда в его глазах.
– Я прыгнула и только тогда поняла, что натворила. Я кричала, пока совсем не пропал голос. Она меня поймала. Только-только я еще падала, а в следующее мгновение оказалась у нее на руках. Сначала я подумала, это ты.
Дилл высвободил руку. Рэйчел подвинулась ближе, но больше не трогала его.
– По крайней мере ты попытался.
Казалось, они целую вечность просидели в тишине. Дилл снова и снова прокручивал в голове события в алтаре, и воспоминания не давали ему покоя. Он видел, как Рэйчел скользнула в пропасть. Лови меня! В следующую секунду все замерли, затаив дыхание, а потом командующий схватил ангела и потащил на верную смерть.
Даже страх перед темнотой бездны не смог стереть этих воспоминаний.
– Ты поступил очень храбро, – прошептала Рэйчел.
Дилл не смел поднять глаза. Он не слышал, как к ним тихо подошла Карнивал. Он был только благодарен, когда резкий голос ангела разбил его мрачные мысли.
– Я не вижу дна. – Лицо Карнивал было болезненно напряжено, руки хватались за шрам на шее, словно горло сдавила веревка. Снова раздался хриплый голос: – Можешь сам ее тащить или опять мне придется?
– Могу. Думаю, могу.
– Тогда вперед.
Они встали, и Рэйчел обняла шею Дилла. Ангел вздрогнул от ее прикосновения.
Карнивал смотрела на них пустыми глазами. Ее лицо скрывала маска шрамов и ненависти.
Каждый шрам – новая жизнь. Она превратила свое лицо в маску. Может быть, под шрамами до сих пор скрывается ангел? Она знала, что мне ни за что не поймать Рэйчел. Проще всего было смотреть, как она разобьется. Но Карнивал этого не сделала.
– Спасибо, – сказал Дилл, – что спасла ее.
– Не благодари меня, ангел, – равнодушно ответила Карнивал. – Я не имею представления, что ждет внизу или сколько мне придется искать ангельское вино. Но я знаю одно. – Голод блеснул в черных безжизненных глазах. – У этой суки по венам течет кровь. – Карнивал улыбнулась. – А Ночь Шрамов уже близко.
24. Непростой союз
Из-под пыльного шарфа раздался голос шамана.
– Интересно, если отрезать тебе голову, руки и ноги, а тело порубить на тысячу маленьких кусочков и скормить козам, ты будешь жить? – Он говорил с дэламурским акцентом, на щелкающем языке погонщиков верблюдов. Дикарь нагнулся над Девоном, и косточки застучали в спутанной бороде.
Отравитель сел на песке и попробовал вытащить стрелу, застрявшую под левой лопаткой. Раны ныли в тех местах, откуда он успел вытащить лезвия и наконечники. Топоры выдергивать не так больно, но они оставляют глубокие следы на груди и шее. Разорванные куски плоти приходилось собирать и прижимать руками, чтобы они срослись, но раны переставали кровоточить и заживали. Боль в черепе постепенно утихла, а правый глаз начинал видеть. Отравитель поднял глаза к бороде и ответил:
– Честное слово, не знаю.
Шаман с силой ударил пришельца посохом в шею. Захлебываясь слюной и кровью, Девон повалился на спину. Выплюнул песок и, опершись на обрубок руки, поднялся на колени. Замотанные грязными шарфами лица окружили шамана и пришельца, оружие сверкало на солнце.
– Подобный… ход событий, – задыхаясь, выговорил Девон, – не принесет… ничего хорошего… никому из нас.
– Тебе будет хуже, по-моему, – ответил шаман. Один из дикарей рассмеялся.
Девон наконец-то ухватил стрелу и дернул. Боль ворвалась в тело, и отравитель стиснул зубы.
– Вам даже не любопытно, зачем я пришел сюда? – Он бросил стрелу на мокрые, пропитанные кровью комья песка, где уже валялось с полдюжины обломанных наконечников и украшенных перьями пустынного грифа палок.
Шаман задумчиво погладил бороду.
– Нужна пила, чтобы сделать все как следует.
– Я пришел, чтобы предложить вам кое-что.
– Сначала, я думаю, руки и ноги, – продолжал шаман.
– Вы готовы на переговоры?
– А голова потом. Если она все еще останется жива, пускай наблюдает, как разойдутся самые аппетитные кусочки. – Шаман повернулся к одному из дикарей. – Ты, принеси пилу.
– Да, Батаба. – Дикарь поспешно скрылся под корпусом Зуба на дальнем конце машины.
– Острую или тупую, какая тебе больше нравится! – крикнул ему вслед Батаба.
Дикарь кивнул.
Плечо Девона зачесалось, когда рана начала затягиваться. Один из дикарей вытряхнул на песок сумку с ядами и рылся в пузырьках, рассматривая цветные жидкости и принюхиваясь к пробкам.
– Я бы порекомендовал красную, – заметил Девон. – Да, вот эту маленькую. – Он снова обратился к Батабе: – Собственно, не кажется ли вам странной моя живучесть?
– Я вижу в этом вызов, – заключил шаман.
Группа дикарей окружила «Биркиту» и, уверившись, что нападения опасаться не стоит, двинулась к кораблю. Скоро они найдут Сайпса.
– Могу сделать вам предложение более выгодное, чем моя смерть.
– Твоей смерти вполне достаточно, отравитель.
– Ты знаешь, кто я?
– Думаешь, в Дипгейте не осталось наших разведчиков? Мы с самого начала знали, что в городе на тебя идет охота. А теперь воздушные корабли загнали тебя к нам. Ты дурак, что пришел сюда.
– У нас общий враг.
Батаба усмехнулся.
– Тридцать лет мы страдали от ядов и болезней, а теперь ты ищешь среди нас союзников?
Хашетты с криками ворвались на «Биркиту», круша все на своем пути. Раздался радостный клич, и через минуту на палубу выволокли Сайпса. Девон поморщился, когда старый священник упал лицом на покореженные доски.
– Поосторожнее с ним. Старик слишком хрупкий, а стоит Целую кучу денег. Это священник. Дипгейтский пресвитер.
Батаба наблюдал, как старик с трудом поднялся на ноги.
– Символ твоей веры? Или это ты – символ его веры?
– Хотите, убейте его.
– Думаешь, я жду твоего разрешения, отравитель?
Девон ничего не ответил. Дикарь вернулся, неся в руках до боли ржавую пилу. Отравителя начало подташнивать.
Все теперь зависело от его предложения.
– Послушай. Я пришел, чтобы завершить эту войну, чтобы закончить десятилетия кровопролития. Я пришел предложить вам победу. Я могу отдать вам Дипгейт.
Батаба медленно повернул к Девону спрятанное под слоями материи лицо. На косточках и перьях в лохматой бороде виднелась запекшаяся кровь.
– Ты лжец и убийца. Каждое твое слово – яд. Мы обменяем священника на выкуп, но не тебя.
Девон плюнул, и на песке осталось кровавое пятно.
– Тогда ты настоящий дурак. Думаешь, со мной умрут науки? Мое место займут другие. Сколько ты думаешь за него получить? Посмотри – он одной ногой в могиле. Придется постараться, чтобы он только дожил до выкупа. Церковь не много потеряет, если лишится одного дряхлого старика. Я прошу вашей помощи, чтобы завершить эту войну.
Батаба взял в руки пилу и внимательно изучил ржавые зубья.
– Будет больно, – сделал равнодушный вывод шаман.
Девон усмехнулся.
– Пустая трата времени. Боль, если ты еще не заметил, ничего для меня не значит.
Шаман задумчиво задрал голову и посмотрел на небо, а потом снял шарф.
Девон, замерев, смотрел на него: половину лица обтягивала гладкая загорелая кожа, а другая была практически полностью разрушена. Серый глаз слева и отвратительное красное месиво справа. Ожоги, подобно змеиной коже, покрывали шею и впалые щеки. Левое ухо отсутствовало. Черные татуировки украшали сожженную кожу и пустую глазницу, исчезая в волдырях и трещинах на черепе. Клочья волос кое-где торчали на здоровой стороне головы.
– Да, – сказал шаман. – Для тебя ничего не значит.

* * *
– Нужно погасить фонарь. – Рэйчел пыталась перекричать свист ветра и шум крыльев ангела. Одной рукой она держалась за шею Дилла, обхватив его ногами.
– Нет. – Дилл прижал к себе лампу, словно мать грудного ребенка.
– Нужно экономить масло.
– Я… – Дилл не мог найти другого оправдания, кроме правды.
– Он боится темноты, – с боку раздался голос Карнивал.
Рэйчел внимательно вгляделась в лицо Дилла, потом положила руку ему на плечо.
– Хорошо, пускай еще чуть-чуть погорит.
– Нет! – Свет в одну секунду стал ему и другом, и злейшим врагом, который одновременно избавлял его от страха, а взамен выставлял этот страх напоказ. – Ты права. Масло нужно экономить.
Дрожащими пальцами Дилл погасил фонарь.
Темнота мгновенно обрушилась со всех сторон.
Они опускались все ниже и ниже. Темнота окружила их непроницаемой стеной, и только над головой горел крошечный огонек Дипгейта, который становился меньше и меньше каждый раз, когда Дилл поднимал голову. Он кожей ощущал дыхание Рэйчел, ее грудь поднималась и опускалась. Дилл попытался дышать вместе с ней, но выходило как минимум вдвое чаще.
Только Карнивал могла видеть в такой темноте. В воздухе ощущались взмахи ее крыльев, когда ангел проносилась мимо. Карнивал предложила держаться как можно ближе к наклонной стене, но без света это казалось практически невозможным. При каждом движении Дилл боялся удариться крылом о скалу. Он напряженно всматривался в темноту, пытаясь различить очертания камней, пока глаза не заболели.
Воздух постепенно становился теплее и удушливее. Волосы намокли от пота, Диллу стало трудно дышать. Кольчуга душила его, он весь взмок. Шея затекла, начали болеть спина и плечи.
Невидимая Карнивал без усилий проплыла мимо.
– Тебе не нужно отдохнуть? – спросила Рэйчел.
– Все в порядке, – пробормотал Дилл. В голове крутились совершенно другие мысли.
Далеко внизу лежал Дип, в котором ждут легионы призраков. Может, они и сейчас глядят из темноты? Жаждут ли они до сих пор света Айен? Забвение казалось более милосердной долей, чем тысячелетия кромешной темноты.
Рэйчел пошевелилась. Ножны у нее за спиной оставили синяки на руке Дилла, там, где он держал девушку. Судя по движению воздуха, Карнивал только что пронеслась мимо. Дилл немного подождал, потом шепнул на ухо Рэйчел:
– По-твоему, она это серьезно? Ну… насчет крови?
Рэйчел напряглась.
– Может быть, именно поэтому она так напугана. Когда придет Ночь Шрамов, ей понадобится живая душа, чтобы выжить.
– Ты сможешь с ней справиться?
Рэйчел только пожала плечами.
Они опускались все ниже, и Рэйчел становилась тяжелее на руках Дилла. Ангелу приходилось чаще взмахивать крыльями, чтобы удержаться на лету, плечи начало сводить от напряжения. Рубашка прилипла к спине, кольчуга стала натирать и царапать кожу. Меч на поясе казался камнем, а рукоятка больно впилась в бок. Дыхание Рэйчел было горячим и влажным, а от ударов ее сердца становилось больно.
Казалось, они опускаются целую вечность.
В кромешной темноте ничто не указывало, как долго они были в пути, кроме душившей жары и нараставшей боли. Дилл хотел уже предложить немного отдохнуть, когда неожиданная мысль поразила его. Он развернул крылья и повис в воздухе.
– Что случилось? – спросила Рэйчел.
– Карнивал. Она улетела?
В тишине слышалось только их дыхание и взмахи крыльев Дилла.
– Я зажгу фонарь, – сказала Рэйчел.
– Но она нас увидит, – возразил Дилл. Ты меня увидишь.
– Она и так нас видит. Нужно понять, как далеко дно.
Дилл поднял фонарь, а Рэйчел повернула кремневое колесико. Хотя фитиль был совсем низко, свет ослепил привыкшие к темноте глаза.
– Что-нибудь видишь? – спросил Дилл.
– Ничего.
Темнота совершенно поглотила слабый свет. Вокруг только пустота и тишина.
– Ты совсем устал, – заметила Рэйчел. – Давай подлетим поближе к стене.
– В какую сторону?
– Не знаю. Если пропасть продолжает сужаться, это недалеко.
Ангел кивнул.
– Только медленно, – предупредила Рэйчел.
Скоро они подлетели к блестящей черной стене. Либо Дилл инстинктивно угадал с направлением, либо пропасть действительно стала намного уже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58