А у самого края неба золотисто-оранжевой рябью распростерлось море пустыни.
Рэйчел что-то прокричала снизу.
Ангел обернулся и внезапно, потеряв равновесие, запаниковал и попытался ухватиться за какой-нибудь выступ. Вдруг он замахал руками и, не удержавшись, начал падать. Он ударился ногой о голову горгульи и рухнул на каменный пол с такой силой, что дыхание перехватило. Рэйчел уже была рядом и обеспокоенно посмотрела на него.
– Очень больно? Ничего не сломал?
Дилл попытался глотнуть немного воздуха. Его грудь словно сковали железные скобы, и получались только короткие неглубокие вздохи. Трясясь, ангел поднялся на ноги и попытался сбить пыль с брюк. Повсюду летали перья, нога болела. Дилл поморщился и, пошатнувшись, сел на какой-то обломок.
– Я в порядке. Я просто…
– Просто что? Что не так?
Коленки тряслись.
– Сам виноват. Запаниковал и потерял контроль над собой.
– Теперь ты себя нормально чувствуешь?
Дилл потер ногу. Боль в груди чуть отошла, и можно было вздохнуть более или менее свободно.
– Я себя чувствую… Не знаю даже… просто глупо.
По подбородку стекла струйка крови.
– Ты порезался. – Рэйчел вытащила платок и аккуратно вытерла ему лицо.
Дилл взглянул на свои руки, на исцарапанные ладони, которые начали тут же щипать и болеть.
– По-моему, я упал прямо на меч.
– Тебе повезло, что металл остановил падение.
Дилл слабо улыбнулся. В первый раз за все время он видел такую нежность в ее глазах.
– Ну, ты все-таки взлетел… В некотором роде.
– Уже темнеет. – Дилл поежился и попытался встать. – Мне пора. Скоро начнут запирать башни. Окна, двери.
Рэйчел кивнула.
– Мы завтра встретимся? – небрежно спросил Дилл, в глубине души все же надеясь, что этот неудачный день случился просто во сне, и Рэйчел, осознав, что ему нужен настоящий наставник, откажется от своего назначения в пользу более подходящего кандидата. Но по ее напряженному взгляду, по тому, как еле заметно сузились ее глаза, Дилл понял, что спайн услышала совсем другой вопрос.
– Надеюсь, – ответила Рэйчел.
Фогвилл плелся рядом с Сайпсом, пока старик, хромая, медленно направлялся к рабочему столу. Помощник прекрасно знал, что пресвитер может ходить и побыстрее, особенно когда не знает, что за ним наблюдают, или когда какое-нибудь срочное дело заставляет его на время забыть о старческой немощности. Но сейчас Фогвилл с терпеливой покорностью сносил медлительность учителя. От самого пола до высокого сводчатого потолка тянулись плотно забитые книгами шкафы – изящные решетки надежно запирали потертые кожаные переплеты. Как раз шло строительство тридцать первого книжного шкафа. На полу у основания полудостроенной колонны лежали блоки песчаника и облицовочного мрамора, но на строительных лесах было совершенно пусто, и поблизости не было видно ни одного каменщика.
Да где они? Строят уже два месяца, а я до сих пор должен сам следить за работой. Может быть, у каменщиков почасовая оплата?
На полулежали стопки свежеисписанных пергаментов, готовых для прочтения его преосвященством: доклады из гарнизонов и торговых гильдий, труды ученых Ядовитых Кухонь, отчеты, романы, исторические хроники, списки, списки… и опять списки. И как только Сайпс с этим справлялся? Неудивительно, что он отправлял поэзию в огонь.
Когда они наконец преодолели лабиринт пергаментов и свитков и Сайпс уселся за рабочий стол, он повернулся к Фогвиллу и произнес:
– Скажи-ка мне…
– Ваше преосвященство?
– Мне кажется, ты что-то хочешь мне сказать. Ничего удивительного. Но ты что-то долго не решаешься, а такое случается нечасто. Выкладывай.
– Эта обескровленная… девочка… вероятно, дочь веревочника.
– Да, да. – Сайпс открыл полку и вынул толстую книгу. На переплете красовались слова «Неучтенные души». – Кража в любом случае должна быть занесена в реестр.
– Мы точно не знаем. Началась драка, и стражники вынудили отца уйти. Я займусь расследованием. Не думаю, что его будет трудно разыскать. Слухи о подобной смерти еще долго будут ходить по кварталам Лиги.
Пресвитер окунул перо в чернильницу и начал писать.
– Не придавай этому большое значение. Множество записей все равно не закончено.
– Карнивал здесь ни при чем.
Пресвитер не отрывал глаз от работы.
– В городе только один вор охотится за душами, помощник.
– Не сочтите за дерзость, ваше преосвященство, но труп со свежими ранами был обнаружен сегодня утром, до наступления Ночи Шрамов.
– Вероятно, тело хранили в ящике со льдом.
– Целый месяц? Откуда веревочнику достать лед?
– Эти ребята невероятно изобретательны, Фогвилл. Это ничего не доказывает.
Тогда почему вы отводите глаза?
Фогвилл глубоко вздохнул.
– Стражник заметил у нее на руке синяки чуть повыше локтя…
Сайпс продолжал смотреть в пергамент.
– То есть тот, кто обескровил ребенка, сначала привязал ее. У жертв Карнивал синяки от оков на лодыжках.
Старик поставил кляксу.
– Не похоже на проклятую пиявку. Убийство куда более изощренное, – продолжал помощник. – К тому же Карнивал последовательна, несмотря на всю свою жажду. Она забирает одну душу в Ночь Шрамов, но другие… – Фогвилл не закончил предложения. – Но другие обескровленные появляются при любых фазах луны. Их кровь при этом тщательно удалена. Некто желает, чтобы тела были найдены. Он шлет нам послание.
– И что за послание?
Ладони Фогвилла намокли.
– Ангельское вино, – выдавил он. – Некто пытается изготовить ангельское вино и хочет, чтобы об этом знали.
– Ангельское вино! – фыркнул Сайпс. – Сам послушай, что ты говоришь. Нельзя изготовить ангельское вино.
– Но…
Пресвитер только отмахнулся.
– Мифы, легенды… бабушкины сказки.
Фогвилл нахмурился. Он бросил взгляд на запертые колонны книг. Десять тысяч бабушкиных сказок.
– Простолюдины до сих пор верят в Мягких Людей, – продолжал помощник. – Если Девон…
– Хватит! – упрямо остановил его Сайпс. – Я не потерплю, чтобы кто-либо вламывался сюда и выдвигал нелепые обвинения, сводящие на нет доверие, которое нам удалось достигнуть с военным руководством. – Старик ударил рукой по столу. – Нелепые городские слухи. Неужели он тебе настолько отвратителен?
В самую точку. За те семь месяцев, пока Фогвилл выслушивал отрицания всех своих подозрений, в городе было найдено на четыре обескровленных трупа больше, чем ожидалось. Четыре лишних тела без единой капли крови в жилах, хотя Карнивал, при всей своей ненасытности, убивала лишь одного в Ночь Шрамов. Но как убедить Сайпса в виновности Девона, не зная всей правды до конца?
Когда Фогвилл последний раз пожаловался на то, что от паров из Ядовитых Кухонь у его дорогой матери завяла герань, вся церковная братия неожиданно слегла от неизвестного недуга. Подозревая, что дело здесь нечисто, Фогвилл поднял тогда ужасную шумиху, после чего целый месяц страдал от колик и поноса. Наконец оправившись и вернувшись на службу, он с негодованием узнал, что Девон уже набирает лаборантов на свои кухни из числа церковных поварят. Что случилось с ними впоследствии, так и осталось тайной. Этой свинье Фонделгру не было никакого дела, да, по всей видимости, как и остальным.
За исключением, конечно, Фогвилла. Он колебался.
– У меня есть один знакомый.
Сайпс заткнул уши.
– Даже не хочу это слушать, Фогвилл.
– Носильщик на кухне, – уже увереннее продолжал помощник после того, как первые слова были произнесены. – Девон объявил, что ночью прибудут четыре корабля, и требуются ребята покрепче, чтобы разгрузить трюмы. Он жалуется на постоянный недостаток людей для черной работы, хотя отказывается взять солдат или писарей. Говорит, у него нет ни времени, ни возможности самому проверять каждого полотера или конюха.
– Он так говорит?
– Ну не я же.
– Я уверен, что это неприятная, но необходимая работа. Война нас всех здесь заставила потуже затянуть пояса. – Сайпс закрыл книгу. – Когда это было?
– Шесть недель назад.
– И что же случилось с твоим… знакомым?
– Исчез. Колдун, безусловно, ничего об этом не знает. Сказал, что тот, должно быть… Ну, на самом деле мне бы не очень хотелось вдаваться в подробности. Честно говоря, его рассказ был немного непристойным… вульгарным. Он меня ненавидит, так что он всегда… – Фогвилл никак не мог подобрать слова, чтобы выразить свою досаду. – Он всегда…
– Тело не нашли?
Снова удар ниже пояса.
– Мне действительно очень жаль, что ты потерял друга, Фогвилл, но это еще не повод подозревать Девона в преступлении. Может, твой приятель просто сбежал. Обычное дело для сброда, что работает на Ядовитых Кухнях. Ни один человек в здравом уме не захочет там работать. А ведь, несмотря на свой титул, Девон вовсе не плохой человек.
– Спорный вопрос. Посмотрите хоть на оружие, которое разрабатывает его лаборатория. Нет никакой необходимости причинять врагу такие страдания.
– Твое мнение о его работе вряд ли имеет какое-нибудь значение.
– Позвольте отдать приказ спайну проследить за ним, просто понаблюдать.
– Это невозможно.
– Можно использовать Рэйчел Хейл. Она еще не прошла посвящение, у нее есть связи в армии, мы…
– Нет. Я хочу, чтобы она занялась Диллом.
– Тогда позвольте мне поговорить с веревочником, – не унимался Фогвилл. – Выяснить, когда и где он обнаружил дочь, возможно, осмотреть тело. – Он сам удивился тому, что сказал: Лига Веревки считалась самым опасным местом во всем Дипгейте.
Пресвитер покачал головой.
– Фогвилл, мы отказались освятить тело девочки. Ее отец уязвлен и опечален. Я не хочу, чтобы еще ты сыпал ему соль на раны. Мой ответ: «Нет».
Фогвилл с досадой кивнул головой. Может быть, Сайпс сам что-то скрывает?
На улице заморосил дождь, и мелкие капельки затрещали по стеклу. Вечернее солнце превратилось в золотую полоску между горизонтом и стеной облаков. Надвигалась буря. Должно стемнеть раньше, чем наступит Ночь Шрамов, и Фогвилл подозревал, что на сей раз на свободе окажется не один убийца.

Часть 2
УБИЙСТВО
11. Ночь Шрамов
Д ождь лил как из ведра, отбивая дробь о жестяные баки и цистерны. Журчащие потоки неслись по водосточным трубам. Дипгейт запел протяжную и жалобную песню: с мокрых цепей клубами валил пар, и металлическая паутина протяжно стонала и раскачивалась, проседая под весом залитых водой построек. Вечер постепенно уступил место ночи, унеся с собой последние лучи заходящего солнца, а уличные фонари так и не зажглись. Скоро район храма, Рабочий лабиринт и Лига Веревки погрузились во тьму.
На Пикл-лейн ожидали наступления ночи двенадцать угрюмых призраков. Убийцы-спайны неподвижно стояли в своих неизменных кожаных одеждах прямо под проливным дождем, держа наготове мечи, ножи и арбалеты. Из всей дюжины дрожь пробирала лишь Рэйчел. Она не раз видела эти лица, но не могла назвать ни одного имени.
– Ты будешь приманкой, – произнес спайн с мертвыми глазами и кривым шрамом через весь нос.
– Почему я?
– Ты обладаешь способностью приводить ее в бешенство.
– А ты нет? – фыркнула Рэйчел. – Не льсти себе. Только рот открой, она уже с катушек слетит от ярости, точно говорю.
– Ты должна спровоцировать ее, адепт. Карнивал отзовется – отзовется на оскорбления. У тебя талант к применению подобных эмоциональных… средств. Ты будешь приманкой.
Любой разговор со спайнами подобен беседе с кирпичной стеной. Временами Рэйчел почти радовалась, что ей пока удалось избежать ужасной муки – процедуры посвящения, которая призвана очистить душу адепта и избавить его от ноши чувств и эмоций.
Почти радовалась.
– Безусловно, ты будешь расходным материалом, – добавила распущенного вида девица с полными бледными губами. Рядом стояла худенькая девушка с синими кругами под глазами и пустым взглядом.
Господи, неужели и я так выгляжу? Как привидение. Как обескровленная!
Рэйчел перевела взгляд с одного безразличного лица на другое и, встретив в них лишь бесконечное равнодушие, тихо повторила:
– Расходный материал. И как я могла забыть. Глупо с моей стороны. Спасибо, что напомнила. Девица бесстрастно кивнула.
Оскорбления, сарказм, ирония никогда бы и не смогли дойти до коллег Рэйчел. Можно было бы с таким удовольствием врезать гадине, если бы это хоть чуть-чуть ее разозлило, а от битья по кирпичной стене какое удовольствие? Тем не менее, несмотря на это, Рэйчел завидовала и этой женщине, и всем остальным. Посвящение дарило адепту внутреннее спокойствие, получив которое, Рэйчел не стала бы оплакивать потерю собственного «Я».
– Отлично. Убирайтесь только с глаз моих, – отрезала она. – Встретимся в планетарии.
– Не вступай в бой с Карнивал до тех пор, пока не будет готова ловушка.
– А если она атакует раньше?
– Не делай ничего.
– Ничего? – Да.
– Как прикажете. – Рэйчел сжала кулак.
Спайн с мертвыми глазами кивнул.
– Черная луна поднимается. – По его немой команде группа растворилась в ночной темноте, оставив Рэйчел наедине с городом.
Ничего не делать? Девушка резко повернулась, выругалась и вернулась на прежнее место. Ну уж нет, лучше она забредет в какую-нибудь таверну и выпьет рому, как все нормальные люди. Может быть, встретит мужчину… Может быть…
Может быть, для нее еще не все потеряно.
Рэйчел сорвалась с места и бросилась прямо навстречу дождю по безлюдным улицам. Сырой воздух сгущался, и в атмосфере ощущалось напряжение. Темные дома зашептали тысячами голосов: проверяли ставни, заколачивали двери, повсюду гремели железные решетки, цепи, засовы и замки. Дипгейт готовился к предстоящей битве.
– Монетку пилигриму? – Откуда ни возьмись появилась грязная фигура; из-под капюшона торчали длинные сальные космы нечесаных волос и борода, обсыпанная крошками. – Сэр, поднимается черная луна. Воздух сегодня чистый и свежий, и мы пока еще живы. В вашем сердце кровь, а в моем – клей. Не правда ли, просто великолепно! Пожертвуйте монетку.
Глюман? Это тряпье скрывает липкую желтую кожу, из которой сочатся яды и химикаты. А кровь у него… другая.
– Сэр? – ответила Рэйчел.
– Ах, миледи. По голосу совсем молодая, да красивая какая… Да, да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58