https://wodolei.ru/catalog/unitazy/detskie/
Но, товарищ Главный маршал, душа болит, – немцы удирают сплошными колоннами, создаются пробки и скопления, а как следует бить нечем. Если можно, прошу от Руденко и Хрюкина использовать часть сил для уничтожения этих колонн».
Реакция на телеграмму была немедленной. Командующий 16-й воздушной армией Л. И. Руденко получил от Новикова задачу уничтожать колонны немецко-фашистских войск в районе Березина силами бомбардировочной авиации. Непрерывные удары по врагу в этом районе наносили также штурмовые дивизии и 4-й воздушной армии. Итог каждого налета штурмовиков – буквально горы разбитой вражеской техники на дорогах и в кюветах. Бывший командующий 4-й немецко-фашистской армией Курт Типпельскирх вспоминал о паническом отступлении своих войск через Березину: «Непрерывные налеты авиации противника причиняли тяжелые потери… а также вызывали бесконечные заторы среди отступавших колонн. Русские штурмовики то и дело разрушали мосты у Березины, после чего на восточном берегу всякий раз образовывались огромные скопления машин…»
Старая Смоленская дорога и Березина во второй раз стали ареной сокрушающего разгрома иноземных захватчиков.
19 августа 1944 года генерал-полковнику авиации К. А. Вершинину за умелое руководство авиацией в боях против немецко-фашистских захватчиков и проявленные при этом мужество и героизм было присвоено звание Героя Советского Союза. В тот жe день Указом Президиума Верховного Совета СССР одному из славных советских асов, А. И. Покрышкину, первому в стране, было присвоено звание трижды Героя Советского Союза. Это было очень приятное совпадение. Правда, ни самого Покрышкина, ни бывшей 216-й авиадивизии, преобразованной 17 июня 1943 года в 9-ю гвардейскую истребительную авиационную дивизию, уже не было в составе 4-й воздушной армии, Но и дивизия эта, и Покрышкин, теперь уже ее командир, навсегда и по праву оставались питомцами 4-й воздушной армии, носителями ее традиций.
В течение августа – сентября 1944 года войска 2-го Белорусского фронта и 4-я воздушная армия готовились к решающим боям. Перед ними была Восточная Пруссия – логово фашистского зверя, цитадель прусского милитаризма. И когда началась Восточно-Прусская операция, то по плану, разработанному под руководством Вершинина, 4-я воздушная армия осуществила широкое массированное наступление. Действия армии велись в исключительно неблагоприятных метеорологических условиях. Однако все задачи по оказанию помощи сухопутным силам она выполнила в полном соответствии с указаниями командования фронта. Столь же успешно действовала 4-я воздушная армия и в ходе Восточно-Померанской операции в январе 1945 года.
Завершающей операцией, в которой 4-я воздушная армия под командованием К. А. Вершинина принимала участие в годы Великой Отечественной войны, была Берлинская. При активной поддержке авиации войска 2-го Белорусского фронта форсировали реку Одер южнее Штеттина и разгромили здесь крупную группировку немецко-фашистских войск, обеспечив тем самым с севера наступление 1-го Белорусского фронта на Берлин.
Ратные дела армии – лучшая аттестация ее командующего. За годы Великой Отечественной войны 4-я воздушная армия произвела свыше 300 тысяч самолето-вылетов. За боевые подвиги 277 ее летчиков и штурманов стали Героями Советского Союза, шести лучшим из лучших это высокое звание было присвоено дважды. 17 ее частей и соединений за боевые отличия были преобразованы в гвардейские, 76 награждены орденами, 46 присвоены почетные наименования Новороссийских, Кубанских, Таманских Керченских, Феодосийских, Волковысских, Белостокских, Гродненских, Млавских, Танненбергскиx, Эльбингских, Гданьских, Гдыньских, Померанских.
Да, во всем этом велика заслуга Константина Андреевича Вершинина. Но как в полном объеме определить 10 новое, что было внедрено по его инициативе или при его деятельной поддержке в боевую практику советских ВВС в годы Великой Отечественной войны! А это и новая тактика действий истребительной авиации, и организация крупномасштабных авиационных операций, являвшихся для своего времени выдающимися образцами военного искусства, и многое другое.
В послевоенные годы К. А. Вершинин занимал высокие и ответственные посты в Советских Вооруженных Силах. В 1946 году он был назначен главнокомандующим Военно-Воздушных Сил, заместителем министра обороны СССР. В это время начался чрезвычайно важный период в дальнейшем развитии Советских Военно-Воздушных Сил – период перевооружения их реактивной техникой. Здесь с новой силой проявились организаторские способности Константина Андреевича, его глубокие знания авиации, творческий подход к новому делу. По инициативе маршала авиации Вершинина осенью того же года был создан первый специальный учебный центр для обучения летного состава на реактивных самолетах. И уже в августе 1947 года под его руководством на воздушном параде в Тушине советские летчики, ведомые дважды Героем Советского Союза Е. H. Савицким, впервые продемонстрировали групповой высший пилотаж на реактивных самолетах.
Принципиально новым делом в послевоенные годы явилась организация противовоздушной обороны – на вооружение ее поступила совершенно отличная от прошлой боевая техника. С 1949 года Вершинин командовал войсками Бакинского округа ПВО, затем войсками ПВО страны. Он многое сделал для перевооружения этих войск новой техникой, в том числе ракетной, для овладения ею личным составом.
В январе 1957 года К. А. Вершинин был вновь назначен главкомом ВВС и заместителем министра обороны, в 1959 году удостоен высшего для авиационных военачальников звания – Главный маршал авиации. Под руководством Константина Андреевича была развернута широкая работа: изыскивались и совершенствовались новые формы и способы тактического и оперативного применения авиации, прежде всего реактивной.
Родина высоко оценила вклад Константина Андреевича Вершинина в ратные дела советской авиации в годы Великой Отечественной войны, в послевоенное строительство и совершенствование наших Военно-Воздушных Сил. Удостоенный звания Героя Советского Союза, он был награжден шестью орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, тремя орденами Суворова I степени, орденами Суворова II степени и Отечественной войны I степени, многими медалями, а также орденами других государств.
С марта 1969 года Константин Андреевич стал генеральным инспектором группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Несмотря на резкое ухудшение состояния здоровья, он наряду со служебными обязанностями много работал над обобщением опыта боевого применения авиации в годы Великой Отечественной войны. Написал он и свои воспоминания «Четвертая воздушная». Они учат военных летчиков мужеству, сметке, преданности социалистической Отчизне.
30 декабря 1973 года Константин Андреевич Вершинин ушел из жизни. Но сделанное им навсегда осталось в памяти народной. В своих воспоминаниях К. А. Вершинин писал: «Такова сложившаяся у нас традиция: старшее поколение передает опыт молодым». Он был верным носителем этой традиции. Говоря о людях своего поколения, Константин Андреевич отмечал: «Удивительно настойчивыми, выносливыми и упорными были авиаторы – дети рабочих и крестьян, строившие первое в мире социалистическое государство». Эти очень верные, меткие слова целиком и полностью относятся к нему, крестьянскому сыну, который стал видным советским военным деятелем, Главным маршалом авиации, всего себя отдавшим служению Родине.
Полковник
А. Киселев
Герои воздушных боев на Кубани (слева направо): капитан А. Ф. Речкалов, капитан Г. А. Речкалов, лейтенант А. И. Труд и майор Б. Б. Глинка.
Командующий 2-м Белорусским фронтом Г. ф. Захаров, член Военного совета Н. Е. Субботин и командующий 4-й воздушной армией К. А. Вершинин обсуждают план удара с воздуха по скоплениям войск и техники противника. Август 1944 года.
К. А. Вершинин беседует с Ю. Гагариным и Г. Титовым.
Еще один «мессер» сбит.
Адмирал
Владимир ТРИБУЦ
В береговом флагманском командном пункте Краснознаменного Балтийского флота, оборудованном неподалеку от Таллина в бетонном каземате батареи, сохранившейся со времен первой мировой войны, не умолкая, звенели телефоны. Одна за другой поступали телеграммы.
«Атакован торпедными катерами, тону», – радировал шедший с грузом леса транспорт «Гайсма».
«Бомбы упали на военный городок и в районе аэродрома», – сообщал из Либавы командир военно-морской базы капитан 1-го ранга М. С. Клевенский.
«Сброшено шестнадцать немецких мин при входе на Кронштадтскпй рейд. Фарватер остался чистым», – доложил начальник штаба Кронштадтской базы капитан 2-го ранга Ф. В. Зозуля.
Таких сообщений становилось все больше, и командующий флотом Трибуц приказал немедленно соединить его по телефону с Москвой.
Народный комиссар Военно-Морского Флота адмирал Н. Г. Кузнецов, выслушав доклад Трибуца, ответил: «Началась война. Германские войска атакуют все наши западные границы».
Получив от наркома необходимые указания, Владимир Филиппович Трибуц, высокий, сухощавый вице-адмирал, подошел к большому столу с картой и, хмурясь, стал ее рассматривать. Теперь все прояснилось: немецкие силы начали боевые действия – телеграммы и пометки на картах свидетельствовали об их широких масштабах. «Срочно подготовить телеграмму по флоту!» – приказал он начальнику штаба контр-адмиралу Ю. А. Пантелееву и через несколько минут подписал ее текст: «Германия начала нападение на наши базы и порты. Силой оружия отражать противника». Трибуц взглянул на часы. Начинался шестой час новых суток – 22 июня 1941 года.
Томившая в последние месяцы неясность в обстановке, ожидание грозных событий остались позади. А томиться было отчего. Трибуц знал о сосредоточении фашистских войск Германии у советских границ, о маневрах вблизи от балтийских баз немецких военных кораблей.
Знал о зачастивших на Моонзундские острова «гостях» из Германии. Выдавали они себя за родственников погибших здесь когда-то солдат и офицеров, искали будто бы останки родственников, а сами стремились узнать побольше об укреплениях, держались поближе к военным объектам. В финские порты перебазировались немецкие корабли. А фашистские самолеты стали летать в устье Финского залива и к Либаве.
Начало военных действий Балтийский флот встретил в определенной готовности. Командование, штаб и политуправление флота успели немало сделать: освоены новые места базирования, проведены учения, тщательно разработаны оперативные документы. Первоначальный ход войны подтвердил правильность принятого Трибуцем решения, согласно которому в конце мая крейсеры, эсминцы и большинство подводных лодок были переведены из передовой базы Либавы в более отдаленную и лучше оснащенную средствами противовоздушной обороны Ригу, а из Таллина в тыловой Кронштадт – линкор «Марат» и минный заградитель «Ока».
С 19 июня руководящие работники флота и соединений разместились на командных пунктах, корабли получили все необходимое для боя. 21 июня в 20 часов позвонил Кузнецов. «Не исключено, что ночью Германия нападет на нас, – сказал нарком. – Приказываю привести флот в боевую готовность». К исходу дня все части флота – корабли, авиация, береговая оборона – изготовились к отпору противнику.
Теперь флот пришел в движение: подводные лодки вышли на позиции, бомбардировщики вылетели для минных постановок, усилился дозор надводных кораблей.
В шесть утра из Главного штаба ВМФ поступил приказ поставить мины в устье Финского залива и начать развертывание кораблей для действий на коммуникациях противника. Отдав необходимые распоряжения, Трибуа, направился на корабли, чтобы встретиться с командирами, политработниками, краснофлотцами.
Настроенпе моряков, доложили командующему на кораблях, боевое, особенно на тех, что должны были уходить в море. Из гавани он заехал на КП флота и вернулся в Таллин, чтобы быть на заседании ЦК Компартии и Совета Народных Комиссаров Эстонии.
Вечером – снова телеграммы, указания, звонки. Один из них, наверное, в другое время заставил бы порадоваться. Из Ленинграда сообщили, что у него родилась дочь.
Он отреагировал на этот звонок, как на другие, обычные, не требующие его вмешательства, коротким «хорошо». Личное уходило на второй план. С женой он встретился только в 1942 году – она прилетела к нему в блокированный Ленинград. Дочку впервые увидел, когда ей исполнилось два годика…
Многое из того, что намечалось в мирное время по развертыванию флота на случай войны, теперь оказалось неосуществимым: военные действия приняли совсем иной ход, чем предполагалось. Балтийцы готовились к наступательным действиям в устье Финского залива, а вместо этого с первых дней войны кораблям пришлось участвовать в защите побережья и военно-морских баз. И все же флот не только оборонялся, но и наступал. 23 июня балтийские летчики нанесли мощный удар по немецкому порту Мемель, 25-го совершили налеты на 19 аэродромом на территории Финляндии и Норвегии, на которых базировался 5-й воздушный флот Германии. Подводные лодки ставили мины на коммуникациях врага. С-11 потопила вражеский надводный корабль, Щ-307 – подводную лодку, С-4 – военный транспорт. Флотская авиация нанесла ряд мощных ударов по вражеским военно-морским базам.
Враг, имевший значительное превосходство в силах, наступал. В конце июня позвонил Кузнецов и приказал: «Таллин, Ханко, острова Эзель и Даго удерживать до последней возможности». Трибуц принял решительные меры по усилению этой возможности: спешно достраивались батареи, оборудовалась противодесантная оборона и позиции для сухопутных частей. Первые попытки противника захватить некоторые острова были успешно отражены.
Командующий флотом много времени проводил в соединениях, особенно там, где усложнялась обстановка. Таким местом в начале июля стал полуостров Ханко (Гангут). Днем и ночью здесь гремела артиллерийская перестрелка, настойчивее становились атаки противника на всем 22-километровом участке перешейка полуострова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Реакция на телеграмму была немедленной. Командующий 16-й воздушной армией Л. И. Руденко получил от Новикова задачу уничтожать колонны немецко-фашистских войск в районе Березина силами бомбардировочной авиации. Непрерывные удары по врагу в этом районе наносили также штурмовые дивизии и 4-й воздушной армии. Итог каждого налета штурмовиков – буквально горы разбитой вражеской техники на дорогах и в кюветах. Бывший командующий 4-й немецко-фашистской армией Курт Типпельскирх вспоминал о паническом отступлении своих войск через Березину: «Непрерывные налеты авиации противника причиняли тяжелые потери… а также вызывали бесконечные заторы среди отступавших колонн. Русские штурмовики то и дело разрушали мосты у Березины, после чего на восточном берегу всякий раз образовывались огромные скопления машин…»
Старая Смоленская дорога и Березина во второй раз стали ареной сокрушающего разгрома иноземных захватчиков.
19 августа 1944 года генерал-полковнику авиации К. А. Вершинину за умелое руководство авиацией в боях против немецко-фашистских захватчиков и проявленные при этом мужество и героизм было присвоено звание Героя Советского Союза. В тот жe день Указом Президиума Верховного Совета СССР одному из славных советских асов, А. И. Покрышкину, первому в стране, было присвоено звание трижды Героя Советского Союза. Это было очень приятное совпадение. Правда, ни самого Покрышкина, ни бывшей 216-й авиадивизии, преобразованной 17 июня 1943 года в 9-ю гвардейскую истребительную авиационную дивизию, уже не было в составе 4-й воздушной армии, Но и дивизия эта, и Покрышкин, теперь уже ее командир, навсегда и по праву оставались питомцами 4-й воздушной армии, носителями ее традиций.
В течение августа – сентября 1944 года войска 2-го Белорусского фронта и 4-я воздушная армия готовились к решающим боям. Перед ними была Восточная Пруссия – логово фашистского зверя, цитадель прусского милитаризма. И когда началась Восточно-Прусская операция, то по плану, разработанному под руководством Вершинина, 4-я воздушная армия осуществила широкое массированное наступление. Действия армии велись в исключительно неблагоприятных метеорологических условиях. Однако все задачи по оказанию помощи сухопутным силам она выполнила в полном соответствии с указаниями командования фронта. Столь же успешно действовала 4-я воздушная армия и в ходе Восточно-Померанской операции в январе 1945 года.
Завершающей операцией, в которой 4-я воздушная армия под командованием К. А. Вершинина принимала участие в годы Великой Отечественной войны, была Берлинская. При активной поддержке авиации войска 2-го Белорусского фронта форсировали реку Одер южнее Штеттина и разгромили здесь крупную группировку немецко-фашистских войск, обеспечив тем самым с севера наступление 1-го Белорусского фронта на Берлин.
Ратные дела армии – лучшая аттестация ее командующего. За годы Великой Отечественной войны 4-я воздушная армия произвела свыше 300 тысяч самолето-вылетов. За боевые подвиги 277 ее летчиков и штурманов стали Героями Советского Союза, шести лучшим из лучших это высокое звание было присвоено дважды. 17 ее частей и соединений за боевые отличия были преобразованы в гвардейские, 76 награждены орденами, 46 присвоены почетные наименования Новороссийских, Кубанских, Таманских Керченских, Феодосийских, Волковысских, Белостокских, Гродненских, Млавских, Танненбергскиx, Эльбингских, Гданьских, Гдыньских, Померанских.
Да, во всем этом велика заслуга Константина Андреевича Вершинина. Но как в полном объеме определить 10 новое, что было внедрено по его инициативе или при его деятельной поддержке в боевую практику советских ВВС в годы Великой Отечественной войны! А это и новая тактика действий истребительной авиации, и организация крупномасштабных авиационных операций, являвшихся для своего времени выдающимися образцами военного искусства, и многое другое.
В послевоенные годы К. А. Вершинин занимал высокие и ответственные посты в Советских Вооруженных Силах. В 1946 году он был назначен главнокомандующим Военно-Воздушных Сил, заместителем министра обороны СССР. В это время начался чрезвычайно важный период в дальнейшем развитии Советских Военно-Воздушных Сил – период перевооружения их реактивной техникой. Здесь с новой силой проявились организаторские способности Константина Андреевича, его глубокие знания авиации, творческий подход к новому делу. По инициативе маршала авиации Вершинина осенью того же года был создан первый специальный учебный центр для обучения летного состава на реактивных самолетах. И уже в августе 1947 года под его руководством на воздушном параде в Тушине советские летчики, ведомые дважды Героем Советского Союза Е. H. Савицким, впервые продемонстрировали групповой высший пилотаж на реактивных самолетах.
Принципиально новым делом в послевоенные годы явилась организация противовоздушной обороны – на вооружение ее поступила совершенно отличная от прошлой боевая техника. С 1949 года Вершинин командовал войсками Бакинского округа ПВО, затем войсками ПВО страны. Он многое сделал для перевооружения этих войск новой техникой, в том числе ракетной, для овладения ею личным составом.
В январе 1957 года К. А. Вершинин был вновь назначен главкомом ВВС и заместителем министра обороны, в 1959 году удостоен высшего для авиационных военачальников звания – Главный маршал авиации. Под руководством Константина Андреевича была развернута широкая работа: изыскивались и совершенствовались новые формы и способы тактического и оперативного применения авиации, прежде всего реактивной.
Родина высоко оценила вклад Константина Андреевича Вершинина в ратные дела советской авиации в годы Великой Отечественной войны, в послевоенное строительство и совершенствование наших Военно-Воздушных Сил. Удостоенный звания Героя Советского Союза, он был награжден шестью орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, тремя орденами Суворова I степени, орденами Суворова II степени и Отечественной войны I степени, многими медалями, а также орденами других государств.
С марта 1969 года Константин Андреевич стал генеральным инспектором группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Несмотря на резкое ухудшение состояния здоровья, он наряду со служебными обязанностями много работал над обобщением опыта боевого применения авиации в годы Великой Отечественной войны. Написал он и свои воспоминания «Четвертая воздушная». Они учат военных летчиков мужеству, сметке, преданности социалистической Отчизне.
30 декабря 1973 года Константин Андреевич Вершинин ушел из жизни. Но сделанное им навсегда осталось в памяти народной. В своих воспоминаниях К. А. Вершинин писал: «Такова сложившаяся у нас традиция: старшее поколение передает опыт молодым». Он был верным носителем этой традиции. Говоря о людях своего поколения, Константин Андреевич отмечал: «Удивительно настойчивыми, выносливыми и упорными были авиаторы – дети рабочих и крестьян, строившие первое в мире социалистическое государство». Эти очень верные, меткие слова целиком и полностью относятся к нему, крестьянскому сыну, который стал видным советским военным деятелем, Главным маршалом авиации, всего себя отдавшим служению Родине.
Полковник
А. Киселев
Герои воздушных боев на Кубани (слева направо): капитан А. Ф. Речкалов, капитан Г. А. Речкалов, лейтенант А. И. Труд и майор Б. Б. Глинка.
Командующий 2-м Белорусским фронтом Г. ф. Захаров, член Военного совета Н. Е. Субботин и командующий 4-й воздушной армией К. А. Вершинин обсуждают план удара с воздуха по скоплениям войск и техники противника. Август 1944 года.
К. А. Вершинин беседует с Ю. Гагариным и Г. Титовым.
Еще один «мессер» сбит.
Адмирал
Владимир ТРИБУЦ
В береговом флагманском командном пункте Краснознаменного Балтийского флота, оборудованном неподалеку от Таллина в бетонном каземате батареи, сохранившейся со времен первой мировой войны, не умолкая, звенели телефоны. Одна за другой поступали телеграммы.
«Атакован торпедными катерами, тону», – радировал шедший с грузом леса транспорт «Гайсма».
«Бомбы упали на военный городок и в районе аэродрома», – сообщал из Либавы командир военно-морской базы капитан 1-го ранга М. С. Клевенский.
«Сброшено шестнадцать немецких мин при входе на Кронштадтскпй рейд. Фарватер остался чистым», – доложил начальник штаба Кронштадтской базы капитан 2-го ранга Ф. В. Зозуля.
Таких сообщений становилось все больше, и командующий флотом Трибуц приказал немедленно соединить его по телефону с Москвой.
Народный комиссар Военно-Морского Флота адмирал Н. Г. Кузнецов, выслушав доклад Трибуца, ответил: «Началась война. Германские войска атакуют все наши западные границы».
Получив от наркома необходимые указания, Владимир Филиппович Трибуц, высокий, сухощавый вице-адмирал, подошел к большому столу с картой и, хмурясь, стал ее рассматривать. Теперь все прояснилось: немецкие силы начали боевые действия – телеграммы и пометки на картах свидетельствовали об их широких масштабах. «Срочно подготовить телеграмму по флоту!» – приказал он начальнику штаба контр-адмиралу Ю. А. Пантелееву и через несколько минут подписал ее текст: «Германия начала нападение на наши базы и порты. Силой оружия отражать противника». Трибуц взглянул на часы. Начинался шестой час новых суток – 22 июня 1941 года.
Томившая в последние месяцы неясность в обстановке, ожидание грозных событий остались позади. А томиться было отчего. Трибуц знал о сосредоточении фашистских войск Германии у советских границ, о маневрах вблизи от балтийских баз немецких военных кораблей.
Знал о зачастивших на Моонзундские острова «гостях» из Германии. Выдавали они себя за родственников погибших здесь когда-то солдат и офицеров, искали будто бы останки родственников, а сами стремились узнать побольше об укреплениях, держались поближе к военным объектам. В финские порты перебазировались немецкие корабли. А фашистские самолеты стали летать в устье Финского залива и к Либаве.
Начало военных действий Балтийский флот встретил в определенной готовности. Командование, штаб и политуправление флота успели немало сделать: освоены новые места базирования, проведены учения, тщательно разработаны оперативные документы. Первоначальный ход войны подтвердил правильность принятого Трибуцем решения, согласно которому в конце мая крейсеры, эсминцы и большинство подводных лодок были переведены из передовой базы Либавы в более отдаленную и лучше оснащенную средствами противовоздушной обороны Ригу, а из Таллина в тыловой Кронштадт – линкор «Марат» и минный заградитель «Ока».
С 19 июня руководящие работники флота и соединений разместились на командных пунктах, корабли получили все необходимое для боя. 21 июня в 20 часов позвонил Кузнецов. «Не исключено, что ночью Германия нападет на нас, – сказал нарком. – Приказываю привести флот в боевую готовность». К исходу дня все части флота – корабли, авиация, береговая оборона – изготовились к отпору противнику.
Теперь флот пришел в движение: подводные лодки вышли на позиции, бомбардировщики вылетели для минных постановок, усилился дозор надводных кораблей.
В шесть утра из Главного штаба ВМФ поступил приказ поставить мины в устье Финского залива и начать развертывание кораблей для действий на коммуникациях противника. Отдав необходимые распоряжения, Трибуа, направился на корабли, чтобы встретиться с командирами, политработниками, краснофлотцами.
Настроенпе моряков, доложили командующему на кораблях, боевое, особенно на тех, что должны были уходить в море. Из гавани он заехал на КП флота и вернулся в Таллин, чтобы быть на заседании ЦК Компартии и Совета Народных Комиссаров Эстонии.
Вечером – снова телеграммы, указания, звонки. Один из них, наверное, в другое время заставил бы порадоваться. Из Ленинграда сообщили, что у него родилась дочь.
Он отреагировал на этот звонок, как на другие, обычные, не требующие его вмешательства, коротким «хорошо». Личное уходило на второй план. С женой он встретился только в 1942 году – она прилетела к нему в блокированный Ленинград. Дочку впервые увидел, когда ей исполнилось два годика…
Многое из того, что намечалось в мирное время по развертыванию флота на случай войны, теперь оказалось неосуществимым: военные действия приняли совсем иной ход, чем предполагалось. Балтийцы готовились к наступательным действиям в устье Финского залива, а вместо этого с первых дней войны кораблям пришлось участвовать в защите побережья и военно-морских баз. И все же флот не только оборонялся, но и наступал. 23 июня балтийские летчики нанесли мощный удар по немецкому порту Мемель, 25-го совершили налеты на 19 аэродромом на территории Финляндии и Норвегии, на которых базировался 5-й воздушный флот Германии. Подводные лодки ставили мины на коммуникациях врага. С-11 потопила вражеский надводный корабль, Щ-307 – подводную лодку, С-4 – военный транспорт. Флотская авиация нанесла ряд мощных ударов по вражеским военно-морским базам.
Враг, имевший значительное превосходство в силах, наступал. В конце июня позвонил Кузнецов и приказал: «Таллин, Ханко, острова Эзель и Даго удерживать до последней возможности». Трибуц принял решительные меры по усилению этой возможности: спешно достраивались батареи, оборудовалась противодесантная оборона и позиции для сухопутных частей. Первые попытки противника захватить некоторые острова были успешно отражены.
Командующий флотом много времени проводил в соединениях, особенно там, где усложнялась обстановка. Таким местом в начале июля стал полуостров Ханко (Гангут). Днем и ночью здесь гремела артиллерийская перестрелка, настойчивее становились атаки противника на всем 22-километровом участке перешейка полуострова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48