- И в противном случае - не выпустите.
- Отчего же, - возразил Товарищ Майор. - Выпустим и в противном. Рано
или поздно - непременно выпустим. Согласуем с начальством!
Благородный Карась, оценив в полной мере "рано или поздно", покорно
вернулся к столу и взял карандашик.
- Только будьте ласковы, без общих фраз. Как вы это! - кивнул Товарищ
Майор на журнал, - умеете. Изложите: что, почему, зачем. Чем вас лично
затронуло! Да, впрочем, вы понимаете, о чем я говорю!
- Вы вот так презрительно на меня смотрите, Иннокентий Всеволодович,
- не отрываясь от разбора бумаг, продолжал Человечек, но тут вошел в по-
мещение Некто, зашептал Человечку на ухо. Тот покивал понимающе, а впи-
тав информацию, с благодарностью гостя отпустил: - Спасибо, спасибо, ми-
лый. Все правильно.
Милый исчез. Человечек помурлыкал с минутку под нос невнятный мотив-
чик, после чего снова отнесся к глухо, принципиально молчащему Полковни-
ку:
- Итак, если не возражаете, - бросил короткий, но пристальный взгляд,
- а вы, судя по всему, не возражаете, я пока оставлю архив тут. Мои люди
разберут его по возможности, рассортируют! Вас я тоже оставляю здесь. Но
не как главного хранителя, а в предварительном заключении. Помните? Поп-
робую с максимальной точностью воссоздать условия содержания, которые в
свое время предложили мне вы. Конечно, силы у нас послабее, но и пациен-
тов поменьше. На случай, если кто-то особенно назойливый из ваших зна-
комцев будет вас домогаться, мы дадим им возможность с вами встретиться!
И вы с полным самообладанием, как Штирлиц, объясните, что вот, мол, при-
ютили у себя на время! ну, скажем, племянников из Рязани. И что сейчас
вам, к сожалению, совершенно недосуг. Договорились? Эти вот документики,
горяченькие, по первой разборке мною обнаруженные, - потряс Человечек
пачкою листов, - я забираю с собою и прямо сегодня дам им ход. Ну а со
временем, когда я подготовлю для нашего с вами архива достойное его по-
мещение, мы и его, и вас туда и перевезем. А пока отдыхайте, поправляй-
тесь, - и Человечек направился к выходу. - Питание будет лефортовское, -
бросил, задержавшись на полпути, - из расчета тридцать восемь копеек в
день. Вы, помнится, уверяли, что это очень полезно для желудка. Сейчас,
правда, инфляция, но, с другой стороны, у вас и организм не молодой, как
был тогда у меня, потребности меньше! Будем считать: так на так. Всего
доброго. Да, чуть не забыл, - обернулся Человечек уже с порога, - чтобы
у вас было больше искренности в актерских экзерсисах, если они понадо-
бятся, ставлю вас в известность, что за вашей внучкою установлено прис-
тальное, я бы даже сказал: ревнивое, - наблюдение. Так что в чрезвычай-
ном случае! И не сверкайте так глазами! - прикрикнул вдруг гневно. - Вы
уже семьдесят с лишним лет пользуете систему заложников. И - ни-че-го!
- Иван Николаевич ждет вас, - сказала секретарша Человечку, едва тот
появился в огромных размеров роскошной приемной, и проводила к внутрен-
ним дверям, обитым кожею.
- Добрый день, - приветливо отнесся к Человечку Иван Николаевич, нес-
колько нетвердо шагая навстречу по ковровой дорожке. - Рад видеть, - и
подал для пожатия руку.
Человечек, однако, демонстративно спрятал обе свои за спину, чем зас-
тавил Ивана Николаевича выкручиваться из чрезвычайно щепетильного поло-
жения.
- Разрешение на особнячок подписали? - осведомился Человечек.
- Вот, - протянул Иван Николаевич тонкую папку красной кожи. - Сивцев
Вражек. Сердце, можно сказать, Арбата.
- Получите, - изучив Разрешение и сопуствующие ему бумажки, швырнул
на стол Человечек папку поневзрачнее, зато попухлее, и вышел вон.
- Не появлялся? - с порога спросил Благородный Карась у открывшей
дверь Супруги.
- Девка его звонила!
- Почему - девка?! - возмутился Карась.
- Кто ж она еще? - пожала Супруга плечами.
- Я! Я попросил бы тебя! выбирать! выбирать! выражения! Это, в конце
концов, неинтеллигентно! - взорвался Карась.
- Хорошо-хорошо, - присмирела ошарашенная Супруга, - не бесись.
- Я абсолютно спокоен. Абсолютно! Он у нее?
- У нее, - кивнула.
- Адрес сказала?
- Нашел дурочку!
Благородный Карась переобулся в тапочки, прошел на кухню, сжевал
что-то, взяв с тарелки прямо рукой.
- Как ты думаешь? - обратился к Подруге Жизни. - Они уже?..
- Двадцать лет мальчику, - снова пожала та плечами. - Я собрала ему
вещи, денег немного. Придется временно смириться.
- Э-то-не-воз-мож-но! - проскандировал Карась.
- А что ты с ним сделаешь? - поинтересовалась Супруга.
- Я с ним! я с ним! я с ним! поговорю!
- И объяснишь, как оказался на даче? - ехидно осведомилась подруга
жизни.
Благородный Карась зарыл руки в седую шевелюру.
- Может - с нею? - простонал.
- А-га, - деланно согласилась Жена. - Так она тебе его и отдаст! Ни-
чего, сам очухается! Ты вон чем дергаться - поешь, - налила в тарелку
борща. - Как, кстати, твой поход?
Карась подчеркнуто не отреагировал на вопрос Супруги, но она плевать
хотела на эту подчеркнутость и добавила:
- Ну, туда. В гэбэ!
- Не ходил я в гэбэ! - швырнул Карась ложку так, что она, пролетев по
столу, шмякнулась на пол и обрызгала белые брюки. - Я туда не ходил! И
не пойду! Это безнравственно - по собственной инициативе вступать в сно-
шения с тайной полицией!
Супруга несколько обескуражилась реакцией супруга:
- Но ты же! ты же сам вчера! ты ж собирался!
- Я солгал тебе, солгал! - проорал Карась и выскочил из-за стола, по-
бежал вон из кухни. - Со-лгал! Я вообще - лжец! - хлопнул дверью своего
кабинета.
Человечек выбрался из автомобиля возле арки сталинского, в мемори-
альных досках, здания и направился во двор. И прямо тут, под аркою, его
застали несколько по обыкновению фальшивые звуки духового похоронного
оркестра.
Возле подъезда тихо толклось порядком народу. Вынесли сперва крышку
гроба, потом - подушечки с наградами. Потом - самого виновника.
Человечек пробрался поближе и увидел строгое и спокойное лицо Кара-
ся-Мертвеца. Сзади шли женщины в черном, плакали. Катафалк уже выдвинул
из мрачного чрева тележку.
Человечек постоял, посмотрел, потом - с большой серьезностью на лице:
наверняка подумал о Вечности и Боге - снял шляпу. Кто-то из провожающих,
увидев жест Человечка, покивал сочувственно головою и обратился со вздо-
хом:
- Да, как говорится! Ушел от нас!
Человечек перестал думать о Высоком и отозвался:
- Скорее улизнул!
В тот миг, когда Благородный Карась возле справочного киоска пытался
вызнать адрес Картошкина:
- Да как, то есть, нету?! - орал на справочную старушку, - как нету?!
Он живет в Москве как минимум тридцать лет! - Человечек поднимался в
Обитель Муз Художника.
Тот открыл двери сам.
- Вы один? - осведомился Человечек.
- Вы же просили, - отозвался Художник.
- А вы сразу так и послушались? - ухмыльнулся Человечек и довольно
бесцеремонно, по-хозяйски прошел в мастерскую, осмотрел висящие и стоя-
щие картины, приблизился к мольберту и, не смущаясь нимало, приподнял
покрывало, поизучал холст и опустил снова. Хозяин мастерской ходил за
Человечком в полной готовности в случае чего услужить.
- Итак, - уселся Человечек в кресло, - вы, судя по всему, догадались,
о чем речь.
- Догадался, - потупился Художник.
- Вот, - достал Человечек из "дипломата" увесистый пакет. - Полное
собрание ваших! сочинений.
- Понимаю.
- Даже не знаю, - сказал Человечек, - советовать ли вам давать мне за
них такую немыслимую цену!
- А какую? - поинтересовался Художник.
- Которую я назову чуть позже. Репутация, конечно, попортится. Осо-
бенно на Западе. Но жить-то вы, в общем! - пустил Человечек многоточие,
подкрепленное жестом. - Союз вас, пожалуй что, не оставит, заказами
обеспечит. Академия из своих недр не изблюет!
- Называйте же, называйте вашу цену!
- Нет, право же, право - не знаю! Очень уж как-то! дорого! Раздобуде-
те ли?
- Вы что, издеваться надо мною пришли?! - впервые проявил Художник
чувство некоторого достоинства.
- Ну, как хотите, - развел Человечек руками. - Этот пакет будет вам
стоить! сто тысяч.
Значительное облегчение, которое он тут же постарался сменить наиг-
ранной озабоченностью, выразилось на лице Художника.
- Долларов, разумеется, - добавил Человечек впроброс, сполна насла-
дившись наигранной и в предвкушении натуральной озабоченности. - А то
что ж получается? Лучшие галереи приобретают ваши шедевры за свободно,
как говорится, конвертируемую валюту, а с собственными согражданами вы
собираетесь рассчитываться резаной бумагою? Нехорошо, нехорошо. Презри-
тельно как-то!
Художник сидел оцепенелый: губы только слегка шевелились то ли в
подсчетах каких, то ли в молитве.
Человечек встал и снова принялся осматривать картины. Снял одну со
стены:
- Не подарите? Разумеется - не в зачет.
- Берите, - равнодушно согласился хозяин. - Черт с вами.
- Тонкое замечание, - оценил Человечек. - Но - спасибо. А по поводу
цены - я ж вас предупреждал.
- Согласен, - отозвался Художник. - Я согласен.
Благородный Карась свернул на Садовую и уткнулся в широкую и глубокую
канаву, перегородившую проезд. Возле канавы сидел молодой парень, лузгал
семечки и слушал через наушники музыку, воспроизводимую с висящего на
шее импортного плейера. Карась дал задний ход, развернулся, направился в
объезд. Но и с другого переулка пути не было: небольшой специализирован-
ный тракторок заканчивал траншею. Водитель его высунулся из кабинки и
сказал Карасю:
- Водопровод, папаша, роем. Водопровод! Так что вали, пока цел.
Сытый, самодовольный Мужчина за письменным столом в ампирном кабинете
хохотал ото всей души. Когда прохохотался, сказал Человечку:
- Да публикуйте, сколько заблагорассудится! Думаете, хоть один чело-
век! из тех, кому это интересно! не знает меня как облупленного?
- Но все-таки! - на сей раз обескуражен был Человечек, - все-таки
публичный скандал.
- Первый, что ли? Ну снимут отсюда, - обвел хозяин рукою лепную рос-
кошь, - еще выше посадят. Эх вы, горе-шантажер! Идите отсюда, идите! Сто
рублей хотите? Ну вас, до слез рассмешил, - отмахивался от Человечка ла-
дошкою. - Ступайте!
Благородный Карась дернул калиточку, но та оказалась запертою. Посту-
чал. Постучал настойчивее.
- Кого принесло? - раздался нелюбезный голос из-за забора.
- Мне бы! - промямлил Карась, - Иннокентия Всеволодовича.
- Нету его, - буркнули по ту сторону досок.
- А где он? Когда будет?
- По делам уехал. На сколько - не докладывался.
- А нельзя ли, - не унимался Карась, припершийся в такую даль в поис-
ках сына, - нельзя ли его московский адрес узнать? Или хоть телефончик.
- Не положено! - отрезал зазаборный.
- А вы! - решился осведомиться Благородный Карась, - вы его сотруд-
ник?
- Сотрудник-сотрудник, - согласился голос, и заскрипели по дорожке
удаляющиеся шаги.
Благородный Карась прильнул к забору, выискивая щель, и увидел-таки,
как усаживается в шезлонг здоровенный бугай, затягивается сигареткою и
аккуратно стряхивает пепел в один из розовых цветков. Увидел - и тут же,
почувствовав на плече неласковое прикосновение, обернулся.
- Нехорошо подглядывать-то! - столь же неласково, как прикоснулся,
произнес парень с плейером. - А еще с виду - приличный человек.
- Да ладно! - панибратски обратился Человечек к Главному Редактору
Модного Журнала, в кабинете которого и шел разговор. - Чего вам особенно
стоит-то напечатать мою статейку? Вы даже можете пометочку сделать: не
все, дескать, опубликованное выражает мнение редакции.
- Да у нас уже восемь номеров наперед сверстано, странный вы человек!
- объяснялся Редактор. - Вы просто не в курсе специфики работы.
- Сергей Константинович, - сказал Человечек. - А вы вот это вот почи-
тайте, пожалуйста. В смысле специфики, - и протянул Редактору лист бума-
ги.
Редактор сначала вздохнул от назойливости упрямого и глупого посети-
теля, потом со скукою взглянул на лист, потом скука сменилась любо-
пытством, любопытство - удивлением, а оно, в свою очередь, - скорбной
озабоченностью.
- Откуда это у вас?
- О! - сплеснул руками Человечек. - У нас такого добра сколько угод-
но. Как дерьма мамонта.
- И все - только на меня? - несколько даже удивился Главный Редактор,
как бы оставляя в подтексте: и когда это я столько успел нагадить?
- Что вы, не только! - успокоил Человечек.
- А на кого еще? - скорбная озабоченность отлетела, уступив место
азартному интересу. - Садитесь-ка, садитесь поближе! - пригласил, а в
микрофон, нажав кнопку селектора, бросил: - Люда, я занят. Ни с кем не
соединяй, никого не впускай.
Потом повернулся к Человечку, звонко хлопнул его ладошками по ляжкам,
улыбнулся широко:
- Да мы с вами! мы с вами, дорогой вы мой человек, мы с вами, если
правильно дело поставить! мы с вами горы свернем!
Подвал прибрали, хоть от былого великолепия порядка не осталось и
следа: шкафы косо сдвинули в два угла, папки стопками разложили по полу,
тут же рядом, за письменным столом, бывшим следовательским, расположился
Интеллектуал лет под тридцать, разбирающий бумаги в свете настольной
лампы. А двухметровое пространство у дальней стены огородили вмурованной
в цемент пола стальной решеткою, в результате чего получилась камера для
Полковника: кушетка, столик, парашное ведро!
Полковник сидел на кушетке, погруженный во внутренний мир, когда
дверь отворилась, и вслед молодым людям, несущим компьютер, ксерокс,
пачки бумаги и упаковки характерной вытянутой формы голубых конвертов,
вошел Человечек, одетый в полковничий парадный китель.
- Сюда поставьте, - распорядился. - Подключите и свободны. А вы, -
отнесся к Интеллектуалу, - подите покурите, полюбуйтесь на розы. Я позо-
ву.
Пока распоряжения его исполнялись, Человечек приблизился к Полковни-
ку, рассмотрел, как обезьянку в зоопарке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83