они обратились к двум прелатам со следующими словами: «У кардинала Фарнезе роскошные дворцы. Он может уступить вам четыре из них — по два палаццо каждому из вас! Обратите внимание: роскошная меблировка, золоченая посуда и все прочее остается на месте!» Это предложение сломило упорство прелатов, хотя они все еще колебались. В конце концов пятьдесят тысяч дукатов золотом преодолели сопротивление: столь веский аргумент превратил злейших противников Фарнезе, которого они же совсем недавно обвиняли в безбожии, содомии, кровосмешении и убийствах, в его горячих сторонников.
Непреклонные прелаты и других убедили голосовать за Александра Фарнезе.
Он был избран единогласно и принял имя Павла третьего.

ПАВЕЛ ТРЕТИЙ И ЕГО СЕМЕЙСТВО.
Павел третий был одним из распутнейших пап на апостольском троне.
Он содержал банду наемных убийц, которые выполняли его кровавые распоряжения.
Для папы и его ублюдка Пьера-Луиджи Фарнезе специальные поставщики силой или хитростью завлекали в Ватикан красивейших девушек и юношей, которых затем умерщвляли и сбрасывали в Тибр.
В интимном кругу Павел третий хвастался своим атеизмом. Обыкновенный человек может гордиться, что пришел к такому выводу. Глава же христианского мира только доказывал этим свое лицемерие. Однако, отрицая существование бога, папа слепо верил астрологам. Любые, самые незначительные решения он принимал лишь тогда, когда выяснял положение звезд.
Так же, как Лев десятый, Александр шестой, Сикст четвертый и многие другие папы, Павел третий рьяно заботился об интересах своего семейства: он раздавал родственникам и незаконным детям огромные денежные подарки, осыпал их величайшими милостями; особенную щедрость он проявлял (за счет народа, конечно!) к Пьеру-Луиджи, своему возлюбленному сыну и фавориту. Другой его сын, шестнадцатилетний Гвидо, являвшийся одновременно его внуком (он родился от родной дочери папы-Констанции), получил кардинальскую шапку. Затем он стал возлюбленным своей матери (которая в то же время была и его сестрой).
Нежную привязанность питал папа к Александру Фарнезе, сыну Пьера-Луиджи: едва ему исполнилось четырнадцать лет, как его одарили титулами и церковными званиями.
Скандальные назначения папы вызвали протест даже со стороны членов священной коллегии. Но кардиналам, которые доказывали, что юноши ввиду своего возраста не в состоянии выполнять возложенные на них высокие обязанности, папа цинично ответил: «Я достаточно опытен, чтобы преподать им все, чего они еще не знают».
Большинство назначений осуществлялось по указанию Констанции, щедро награждавшей своих любовников.
Однажды святой отец, не посоветовавшись с ней, назначил семь кардиналов, младшему из которых было за пятьдесят. Констанция стала горько сетовать и попрекать Павла, но тот остался глух к ее упрекам и ответил: «На сей раз я предпочел интересы дела твоим удовольствиям. Мне важно разгромить Реформацию, а для этого необходимо содействие способных и образованных людей».
Действительно, положение церкви требовало энергичных мер. Религиозное влияние лютеран переросло в политическое. Даже Франциск первый стал добиваться союза с ними, что, впрочем, не мешало ему жестоко преследовать реформаторов в самой Франции.
В борьбе с протестантами папа прибегал к совершенно иным методам, нежели его предшественник. Силе он предпочитал хитрость. Притворившись, будто он горит желанием передать все религиозные вопросы на обсуждение вселенского собора, папа устроил в присутствии послов разных европейских государств заседание священной коллегии, где заявил, что беспорядки в христианском мире весьма огорчают его и потому он в ближайшем будущем намерен созвать собор. Была намечена дата его открытия — 16 октября 1534 года. Павел третий назвал даже имена кардиналов, которым поручалось предварительно разработать вопросы, выносившиеся на собор.
Наконец папа обратился к прелатам со строгим предупреждением, потребовав, чтобы они исправили свое поведение и перестали смущать своим распутством верующих. Все это было бесстыдной комедией. Святой отец рассчитывал таким плутовским приемом привлечь будущий собор на свою сторону.
Готовясь к открытию собора, папа развернул бурную деятельность: он попытался перетянуть Лютера на сторону римской курии. Реформатору предлагали блестящие должности, но тот оставался непреклонным. Разочаровался папа и в кардинальской комиссии, куда он подобрал людей, крепко связанных с его партией.
Павел третий пребывал в полной уверенности, что доклад комиссии разобьет аргументы противников. Но когда обширный доклад был составлен, то вместо того, чтобы представить его первосвященнику, кардиналы отпечатали его и постарались распространить не только среди духовенства, но и среди вождей протестантской партии. Они понимали, что, если рукопись доклада попадет сначала в руки святого отца, она никогда не увидит света божьего.
Выводы кардиналов и в самом деле оказались направленными против римской церкви.
Суровость суждений вызвала всеобщее удивление: от кардиналов никто не ожидал открытого порицания нравов католической церкви. Прелаты смело выступили против злоупотреблений духовенства, против абсолютной власти пап над человеческой совестью, обвиняли первосвященников в том, что они произвольно толкуют основные догмы христианства, в нарушении древних традиций евангелия. Они обрушились на невежество и растленность римского духовенства, на торговлю индульгенциями, на фантастическую раздутость придворного штата папы, состоявшего из пятидесяти тысяч человек, на привычку прелатов устраивать для себя гаремы из молодых монахинь, на мерзкий обычай кардиналов держать в своих дворцах в роли пажей красивых мальчиков и так далее и т. п.
Опубликование доклада привело Павла третьего в бешенство. Он осыпал кардиналов оскорблениями и угрозами и приказал немедленно прекратить заседания комиссии.
За эту ошибку он поплатился. Реформаторы, обнаружив вероломство папы, отказались принять участие в соборе.
Его святейшество все же решил созвать собор. Местом для него была выбрана Мантуя, но открытие его перенесли с 16 октября 1534 года на 23 мая 1535 года.
За этот промежуток времени в Западной Европе появился новый реформатор в лице Кальвина. Римско-католическая церковь кроме Лютера приобрела еще одного грозного противника.
Когда наступил день собора, герцог Мантуанский по наущению Франциска первого сообщил папе, что он не разрешает открывать заседания в своем городе. Никакие увещевания не подействовали, и Павлу третьему пришлось перенести собор на 31 мая 1538 года, на этот раз в Виченцу.
Неудачи преследовали Павла третьего одна за другой. Английский король, присоединившись к решению немецких лютеран, запретил своим подданным принимать участие в соборе. И Павлу третьему пришлось отсрочить открытие собора на неопределенное время. Все эти удары подорвали бы энергию павшего духом святого отца, если бы не случилось событие, благодаря которому пала без страха взирал на будущее римско-католической церкви.
В печальной памяти 1534 году Игнатий Лойола основал общество, которое впоследствии приобрело такую грозную силу и причинило столько бедствий человечеству во славу того бога, имя которого это общество носило.

РЕЛИГИОЗНАЯ МОРАЛЬ В ДЕЙСТВИИ.
После тайного совещания Павла третьего с Игнатием Лойолой был созван Тридентский собор. Иезуиты тем временем, наводнив всю Европу, подготавливали почву для того, чтобы сколотить сильную партию сторонников папы. Как ни ловки были члены нового ордена, они еще не располагали тем грозным оружием, которое появилось впоследствии, и все их усилия разбились о стойкость протестантов и равнодушие католиков.
В назначенный день на открытие собора никто не явился. В течение месяца на призыв папы откликнулись лишь четыре епископа, но они, разумеется, не могли представлять вселенское духовенство.
Павла третьего не обескуражила эта неудача. Он продолжал воздействовать на преданных его делу прелатов и в результате зазвал в Тридент четырех митрополитов, одного кардинала, шесть епископов и пять генералов разных орденов. Этого было маловато, но, так как прибывшие церковники были слепо преданы римской курии, папа счел момент подходящим и объявил собор открытым, поручив ведение его своим легатам, которым дал в помощники нескольких иезуитов.
На первом же заседании возник щекотливый вопрос: надо было решить, будет ли голосование производиться по странам или поименно; не была также достаточно ясна и повестка дня собора.
Собор отправил к святому отцу, оставшемуся в Риме, депутатов за инструкциями.
Когда делегаты явились в Ватикан, папа совещался с послом короля Эфиопии, который, приняв католичество, просил папу прислать миссионеров.
Папа сиял от счастья, слушая посла. Получить возможность освободить заблудшие души от власти сатаны и передать их милосердному богу — что может быть приятнее для наместника Христа? Павел предвкушал все выгоды от этой операции. Его мало заботили Иисус и святой голубь, да и Люцифер со всей сворой чертей также не трогал его. Но просьба короля предвещала огромную прибыль — было от чего повеселеть!
В ожидании будущих благ святой отец тут же продал по повышенной цене изрядный комплект старых костей, объявив их реликвиями знаменитого святого (весьма вероятно, кости были доставлены из ближайшей скотобойни!). Затем он пообещал послу выполнить просьбу короля и направить нескольких иезуитов в помощь народу и святому престолу.
Закончив приятные переговоры, папа принял депутатов собора. В ответ на их вопрос выразил желание, чтобы голоса собирались поименно. Павел третий, конечно, понимал, что участников собора легче будет обработать в одиночку. Кроме того, папа потребовал обсуждать все вопросы предварительно на закрытых заседаниях конгрегаций, а уж затем выносить их на публичные заседания. Папа отлично помнил доклад комиссии кардиналов в начале своего понтификата и не хотел рисковать вторично.
Он категорически запретил подымать опасный вопрос о папской непогрешимости, а также принимать какие-либо решения относительно преобразования конституции, нравов или обрядов духовенства без предварительного подробного осведомления папы.
Зато Павел третий предоставил собору полную свободу действий в обсуждении чисто религиозных вопросов, которые мало волновали его. Он не раз заявлял, что, если бы реформаты, анабаптисты, лютеране и другие схизматики согласились признать его первосвященником, он предоставил бы им полную свободу проповедовать какие угодно суеверия. Он был, конечно, откровенной канальей, но отнюдь не дураком!
Павел третий, кроме всего прочего, обратился к членам собора с посланием, где настойчиво убеждал их вести достойный образ жизни во время съезда и расстаться с любовницами, которых они привезли с собой в Тридент. «В крайнем случае, — писал папа, — принимая во внимание слабости, присущие человеку, мы разрешаем вам пользоваться услугами ваших фаворитов».
Как видите, к церковной морали всегда можно приноровиться!
Через несколько дней Павел третий отправил собору еще одно послание, в котором рекомендовал по возможности затянуть совещания. Он надеялся, что вот-вот произойдут какие-нибудь события, благоприятные для церкви. И в самом деле, внезапная весть о смерти Лютера доказала прозорливость папы. Совпадение казалось тем более странным, что состояние здоровья реформатора вовсе не предвещало быстрой кончины. Протестанты обвиняли иезуитов в отравлении, и, поскольку причины, подорвавшие силы Лютера, оставались неизвестными, обвинение казалось правдоподобным.
В свою очередь, ученики Лойолы стали распространять вздорные слухи о пылком противнике папства. Они даже заявляли, что он повесился, что его задушил дьявол, что на следующий день после погребения вокруг гробницы распространился запах серы и смолы и оттуда вылетел огромный ворон. Все его учение, обстоятельства жизни стали объектом нелепых вымыслов. Появились памфлеты, где утверждалось, что Лютер был сыном дьявола, что за пятьдесят лет безмятежной жизни на земле он продал свою душу, что он отрицал существование бога и бессмертие души.
Папа воспрял духом и решил нанести смертельный удар Реформации. Он немедленно вступил в переговоры с Карлом пятым, убеждая его выступить против протестантов.
В конце концов оба тирана пришли к соглашению: папа обязался уплатить императору двести тысяч золотых экю и снарядить за свой счет двенадцать тысяч пехотинцев и пятьсот конников; Карл пятый обещал прислать свою армию, чтобы помочь папским войскам преследовать и сокрушать врагов римской церкви.
Союзники немедленно взялись за дело. Павел третий опубликовал буллу, в которой призывал католиков предавать огню и мечу города, селения и даже деревушки, поддерживавшие протестантов. Кровавой затее, однако, не суждено было осуществиться: при первом же столкновении на границах Саксонии солдаты папы и императора обратились в бегство.
Святой отец поспешил отозвать свои войска, предоставив императору самому выпутываться из того положения, в которое он его вовлек. Последний был взбешен, увидев, что папа снова надул его. Он пришел в еще большую ярость, когда узнал, что Павел, воспользовавшись тем, что император задерживается в Германии, собирается перенести заседания собора из Тридента в один из городов папской области. Отправляясь в поход против реформаторов, Карл пятый в то же время хотел сохранить хотя бы видимость соглашения с протестантскими князьями, понимая, что в случае поражения реформаторов его обвинят в нарушении законности, в результате чего члены собора окажутся во власти папы. Он категорически потребовал, чтобы Павел третий отказался от намерения переносить собор в Болонью. Его святейшество пропустил это мимо ушей. Тогда император отправил своих представителей в Тридент, приказав им бросить в реку кардинала, выступавшего на соборе от имени первосвященника, если там осмелятся перенести или закрыть собор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73