— А знаете, я никогда с ней не виделся. Я бы хотел когда-нибудь познакомиться с этой самой Блейз.
— Она не раз говорила о вас. С восхищением. Я попытаюсь это устроить. Она будет только рада.
— Буду ждать встречи с нетерпением. Если, конечно, вы до этого не угробите ее, Джеральд. — Вобуа произнес фразу непринужденно, но очень рассердился на себя, когда услышал, с каким напряжением прозвучал ответ абонента:
— Да, Рене, если я до этого ее не угроблю.
— Мои поздравления, — сказал Майк Дельгадо.
Он вытянулся на кровати, накрывшись простыней и смотрел на Модести Блейз. Она все еще спала. Она лежала на животе, повернув голову в его сторону. Тело ее было расслаблено, дыхание ровное, лицо умиротворенное, юное, уязвимое.
Окна спальни были распахнуты настежь. Первые косые лучи солнца, пробившись сквозь закрытые ставни, раскрасили золотыми полосами загорелую спину Модести и простыню, закрывавшую ее от талии и ниже.
Вилла стояла на холме. За ней начинались заросли эвкалиптов, карликовой сосны и джакаранды. Ниже по берегу Тагуса проходило шоссе между Историлом и Каскаисом.
Дельгадо приложил палец к кончику носа Модести, чуть нажал и повторил:
— Поздравляю.
Она поморщилась, убрала голову, потом, уже просыпаясь, открыла глаза и что-то промычала.
— Я просто сказал «поздравляю», — пояснил Майк. Она перевернулась на спину и потянулась, словно кошка, отбросив при этом простыню. Потом приподняла голову и с интересом посмотрела на собственное тело со словами:
— Надо же, я вся в золотых полосках.
— Очень привлекательно. — Майк перевернулся в ее сторону, оперся на локоть и стал водить кончиками пальцев по золотой полоске. Модести уже окончательно проснулась и весело следила за манипуляциями Дельгадо.
Его пальцы скользнули по ее животу и двинулись к внутренней стороне бедра, где полоса исчезала.
— Прямо как в детской игре-головоломке, — заметил Майк. — Мистер Банни пытается отыскать дорогу в свой домик. Это непросто. Ну, дети, можете помочь ему?
Майк провел пальцем еще по одной полоске, и его рука оказалась на внешней стороне бедра.
— Мистер Банни заблудился, — заметила Модести.
— Мистер Банни имеет основания считать, что головоломка подделана. Ну-ка, придвинься на четыре дюйма.
— Это будет жульничество.
— Мистер Банни, черт бы его побрал, обожает жульничать.
— Знаю. — Модести взяла его руку и положила себе на грудь. — А который час?
— Часы у меня на руке.
Модести повернула его запястье и провозгласила:
— Пять минут десятого.
— Это имеет какое-то значение?
— Нет, просто у меня сегодня встреча с Вилли. Нам надо кое-что обсудить.
— Это насчет Ватто?
— Какого Ватто? — спросила Модести, и ее брови поползли вверх.
— Старика Ватто, один шедевр которого на днях как в воду канул. Кто покупатель, радость моя?
— Мистеру Банни не следует совать свой розовый носик в чужие дела, — нравоучительно заметила Модести.
— По-моему, ты мне уже советовала это раньше, — усмехнулся Дельгадо.
— Вот и отлично, Майк. — Она говорила без признаков раздражения. — И вообще лучше об этом помолчать.
— Ладно. Я просто хочу сказать, что мне это доставило удовольствие. Мне совершенно не хотелось бы видеть тебя разоренной. И ты правильно сделала, что выбрала Лиссабон. Можешь продавать товар за золото, тут в этом смысле никаких ограничений. Вилли доволен?
— Он, по-моему, в последние дни находится в хорошем настроении. Ему тоже не нравилось видеть меня без гроша.
— Могу себе представить.
Модести чуть насупилась, словно пытаясь воскресить в памяти какой-то эпизод, затем спросила:
— Что ты мне говорил, когда я только просыпалась?
— Я пытался выразить тебе мое удовольствие. Передать поздравления.
— Ты опять насчет Ватто?
— Нет, это просто поздравления. От меня тебе. Лично.
— По поводу чего?
— По поводу того, что ты многому научилась. Для меня эта ночь стала просто незабываемым переживанием.
Модести откинулась на подушку. Лицо ее было умиротворенным. Майк наклонился над ней, глядя на нее с явным любопытством, и, когда он снова заговорил, ирландский акцент звучал особенно отчетливо.
— Прошло пять лет. Даже тогда ты неплохо умела дарить себя. В тебе было пламя. Но теперь это длинная-длинная радостная песнь.
Модести тихо перебила его:
— Жизнь так и не научила тебя, когда надо говорить, а когда молчать, зеленоглазый ирландец? Он удивленно уставился на Модести.
— Думаешь, я слишком разболтался? Несу чушь?
— Ну, почему же чушь?
— А в чем дело?
Она пристально посмотрела на него, потом подняла руки и обняла его за шею.
— Просто слова порой должны уступать место делам… — пробормотала Модести.
Снова их тела слились, и золотые полосы солнечного света начали свой причудливый танец, создавая все новые и новые прихотливые узоры…
В десять часов Модести вышла из ванной, завязывая пояс желтого халата. В открытую дверь гостиной она видела спину Майка. Он был в голубых спортивных брюках и рубашке «матлот». Он стоял у столика, накрытого к завтраку, и просматривал газету.
— Через пять минут я оденусь и выйду, — весело крикнула ему Модести.
Она уже направлялась к спальне, когда Майк вдруг сказал:
«Погоди». Голос его прозвучал как-то странно. Она повернулась и подошла к нему. Он молча протянул ей газету. Она так же молча стала просматривать страницу.
Газета называлась «Ль’Аурор». На первой странице огромными буквами чернел заголовок: «ОБНАРУЖЕН ПРОПАВШИЙ ВАТТО». Модести стала читать первые абзацы, набранные крупным шрифтом.
— Этот чертов ящик выпал из грузовика и открылся, — сказал Майк. — В нем были какие-то гипсовые статуэтки.
Некоторые из них разбились. В одной оказался спрятан холст.
Дельгадо наблюдал, как Модести реагирует на этот удар. Лицо ее не побледнело, но зато странно окаменело. Наконец она протянула ему газету и пошла в спальню. Он двинулся следом. Она сидела на кровати, сунув руки в карманы халата и смотрела в окно, ставни которого теперь были распахнуты.
— Они могут проследить, куда ведут нити? — спросил Дельгадо.
— Нет. Ни назад, ни вперед. Если бы пресса не устроила трезвон, они могли бы доставить груз в Лиссабон и там уже проверить, кто пожелает его получить. Но теперь этот номер не пройдет. Мне надо сказать журналистам спасибо.
Майк зажег сигарету, передал Модести. Он обратил внимание, что еще мгновение назад у нее был отсутствующий взгляд. Теперь в ее глазах появилась новая сосредоточенность.
— Да уж, есть за что сказать спасибо, — иронически произнес Дельгадо.
— Я совершила ошибку, — сказала Модести, и в ее голосе зазвенела ярость — она злилась на самое себя. — Не надо было так отправлять груз!
— Но это был лучший способ.
— Нет. — Она посмотрела на Майка в упор. — Это был самый безопасный способ, но не самый лучший. Мне следовало бы вывезти Ватто самой. С Вилли. Мы так всегда делали раньше. Но я что-то утратила форму.
— Ты?
— Да, я! — Модести встала и, обхватив себя руками, начала расхаживать по спальне. Сигарета, зажатая в пальцах, не дрожала. — Теперь, прежде чем я сделаю новую попытку, мне придется немножко поработать над собой…
— Новую попытку?
— А что еще мне остается? Только прежде нужно восстановить форму. Лучше держать удар, быстрее соображать. В общем, стать той, какой я была раньше.
— Чем же ты планируешь заняться?
— Пока не знаю. Но, наверно, чем-то вроде того, что было у меня все те годы… Что-то серьезное. — Она коротко усмехнулась и сказала: — Ты не волнуйся. Я знаю, ты одинокий волк, и я вовсе не посягаю на то, что ты там наметил для себя…
— У меня пока нет ничего определенного.
— Может, так оно и есть, но ты ведь всегда держишь нос по ветру. А я утратила контакты. Может, ты подскажешь, если что-то где-то наклевывается…
— Ты готова наняться?
— На время… Если ничего лучше не подвернется. Он молчал добрую минуту, потом помотал головой.
— До меня доносятся разные слухи, но никогда не известно, что за всем этим скрывается…
— Если поймешь, что есть какой-то неплохой вариант, причем по моей части, то дай знать.
Она подошла к окну и, затягиваясь сигаретой, уставилась перед собой.
Возникла пауза, потом Майк спросил:
— Какие у тебя планы?
— На сегодня?
— Да.
— Первым делом позвоню Вилли, если он еще не читал газет. Ну, а потом начну жить дальше… сама по себе… Мы поспешили праздновать победу, Майк. Праздник окончен…
— Ты хочешь, чтобы я съехал?
— Извини, Майк, но что поделаешь!
— Я могу чем-то помочь?
Она с улыбкой посмотрела на него и спросила:
— Ты, надеюсь, не собираешься предложить мне денег взаймы?
— Нет, конечно. — Он улыбнулся и добавил: — Это не устроило бы никого из нас.
— Это верно. Тогда о какой же помощи может идти речь?
— Я имею в виду то, о чем ты только что говорила. Если вдруг до меня дойдут слухи и они окажутся подтвержденными… Короче, где я могу найти тебя?
— Еще пару дней я пробуду здесь, как и собиралась, а потом поеду в Танжер.
— С Вилли Гарвином?
— Да. К его протеже Люсиль… Она хочет нас видеть.
— Ясно. Но что ты будешь делать?
— Попробую узнать, не пожелает ли кто-нибудь купить мой тамошний дом.
— Тебе будет его не хватать. Ты давно им владеешь. Но по крайней мере, это даст какие-то средства… За него могут неплохо заплатить.
— Да уж, это было бы кстати. Я ведь заняла деньги под его стоимость… Но ты звони или телеграфируй туда. Я там пробуду недели три, если мы с Вилли не отыщем какую-нибудь стоящую работу.
— Ладно. — Дельгадо встал и сказал: — Можно хоть позавтракать или уезжать на голодный желудок?
— О чем ты говоришь! — В ее голосе была теплота. — Я тоже что-нибудь съем с тобой за компанию.
— А потом еще напоследок искупаемся?
— Нет, после завтрака тебе лучше уехать. У меня есть кое-какие спешные дела. И надо кое-что обдумать…
— Ты еще не пристрастилась к созерцанию пупа? — буркнул он. — Помогает в размышлениях. — В его глазах появились насмешливые искорки.
— Почему бы и нет? — сказала она, не обижаясь на шпильку. — Я пользуюсь приемами йоги, когда мне нужно хорошенько сосредоточиться, снять напряжение. — Она подошла к двери, обернулась, и на ее лице появилась озорная улыбка подростка. — По крайней мере, не одному тебе на него таращиться.
Примерно в двухстах ярдах от виллы стояла «симка», на водительском месте которой сидел человек и делал вид, что читает газету. На нем был бежевый легкий пиджак, кремовая рубашка с бежевым галстуком и мягкая кремовая шляпа из поплина с узкими полями. Лицо у него было худое и смуглое.
Он посмотрел на часы, бросил взгляд на виллу, скрывавшуюся в зелени, потом снова взялся за газету. В машине было жарко, а вскоре сделается и вовсе как в духовке. Но он был готов ждать сколько понадобится, чтобы выполнить данное ему поручение.
Все эти неудобства не шли ни в какое сравнение с неудовольствием того, на кого он работал.
Глава 10
Модести Блейз лежала на пляжном коврике на песке. Самые жаркие часы уже миновали, но солнце по-прежнему пекло вовсю. На маленьком пляже к востоку от Каскаиса находилось человек десять, и до ближайшей группы от Модести было шагов пятьдесят.
Майк Дельгадо уже уехал — в Лиссабон, а может, и в аэропорт. Модести не спрашивала о его планах. В час дня Модести позвонила Вилли Гарвину в лиссабонский отель.
— Привет, Принцесса, — весело отозвался он. — Похоже, наш старик неплохо поработал со своим оппонентом-приятелем. — Вилли имел в виду Тарранта и Вобуа.
— Да, в этом смысле все идет хорошо, только, боюсь, Майк ни на кого нас не выведет.
— Ты пыталась с ним поработать?
— Да, я сказала ему открытым текстом, что поступаю в продажу. Но он на это никак не отреагировал.
— М-да. А мы-то надеялись, что он рано или поздно узнает об этой веселой компании.
— Может, еще слишком рано. А может, они слишком хитрые. И вообще, вряд ли кто-то сумеет что-то узнать, пока он не свяжет себя с ними договором по рукам и ногам и не окажется под их контролем.
— Да… Ну, так что теперь?
— Через два дня едем в Танжер, как и собирались. Я сказала Майку, что он сможет найти меня там. Даже если он сам ничего не узнает, он, по крайней мере, хоть распустит слух, что мы поступили на рынок. Вдруг это услышат те, кто нас так интересует.
— О’кей. Ты чем сегодня занимаешься, Принцесса?
— Ничем, но пусть тебя это не волнует. Ты-то, похоже, завяз по горло.
Вилли хмыкнул и со вздохом признался:
— На мою беду, особа попалась романтическая.
— Так это же хорошо!
— Чего уж тут хорошего! Она хочет, чтобы я убил вечер, слушая эти самые fado, в которых поют о любви без взаимности… Для меня это чересчур. В этом есть нечто макабрическое.
— Опять ты начитался музыкальных критиков? Что же мы могли бы предпринять, в чем не было бы ничего макабрического?
— Во всяком случае, нет резона разгуливать с веселыми минами, потому как внимательные люди могут почуять подвох. Может, выйдем в море от Историла, посмотрим на Бока-до-Инферно?
— Отлично. А потом я угощу тебя ужином на вилле.
— Договорились. Тогда увидимся на пристани в Историле часов в семь.
— В семь так в семь.
Днем Модести надела поверх своего темно-синего купальника клетчатые черно-белые шорты и такую же рубашку и отправилась на пляж. Она поплавала часок, а потом стала нежиться на солнце.
Она лежала, блаженно подставляя свое тело горячим португальским лучам и, прикрыв глаза, думала о Вилли. Ей было приятно, что они сегодня вечером совершат морскую прогулку. В обществе Вилли ей всегда было хорошо. Она вернулась памятью к тому уже далекому дню, когда выкупила из сайгонской тюрьмы мускулистого, лишенного, казалось бы, человеческого облика уголовника, мозги которого работали с большим напряжением и которого снедали злоба, подозрительность и ненависть ко всему на свете.
За неделю до этого она увидела его в поединке, который проводился на открытой арене по инициативе Федерации восточных единоборств, пытавшейся привить во Вьетнаме тайскую борьбу. Вилли действовал мощно и быстро, но этого Модести было бы мало. Решение выкупить его и попробовать использовать в своей Сети пришло к ней после того, как он отправил соперника в нокаут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39