Сейчас… Дай мне сосредоточиться…Аде шагнул к столу, налил полстакана виски. Майор поспешно протянул руку. Он пил виски как воду, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, и зубы его стучали о край стакана.Но вот лицо его порозовело, черты стали жестче, он мотнул головой, словно стряхивая с себя остатки слабости.— Кто у рации?— Я сам, сэр!На этот раз Аде позволил себе слегка улыбнуться.— Так надежнее.Хор не заметил, или, скорее, решил не заметить улыбки на плоском лице наемника.— Что Сарыч?Голос его становился все увереннее. Он опять был самим собой — жестоким, решительным, тем самым Хором, кого во многих странах называли «майор Смерть» и разыскивали как преступника.— Сарыч приказал майору Лео пробиваться сюда. Нам предложено организовать оборону и ждать подхода подкреплений. На рейд вошла еще одна группа судов. В долине реки Кири два батальона полковника Генри перешли границу. У них танки и броневики…— Это же всего в ста милях отсюда! Чего же ты молчал?Он на секунду задумался.— Сколько осталось людей?— С теми, кто вернулся с вами…Аде поднял глаза к потолку. Губы его шевелились, шевелились и пальцы: он считал про себя.— Одиннадцать рядовых, один сержант, два офицера, четыре базуки, пять пулеметов, семь гранатометов, одна рация…Хор облегченно вздохнул.— Выберемся!Аде опустил глаза.— Если повезет, сэр, — сказал он хмуро.— Повезет! Мне всегда везет!Хор остановил свой взгляд на раненой ноге.— Даже и сейчас — пуля в ногу, а не в лоб!Аде кивнул.Хору действительно везло. Он вспомнил об этом сейчас, сидя в кресле у камина, в котором догорали тяжелые бруски красного дерева, и довольно улыбнулся: счастье не изменило ему. Ведь точно так же, почти чудом, ему удалось избежать «котла» в Сталинграде много лет назад. И тогда раненый Хор проскочил по дороге на изрешеченном БМВ — по дороге, которую уже несколько минут спустя перерезали русские. Но тогда он был молод, силен, решителен… Хор усмехнулся — молодость ушла, но на смену ей пришел опыт.И все же он завидовал молодости. Он завидовал юности Майка Брауна, его неопытности и тому, что называл «сопливым идеализмом». В конце концов, он, Хор, сходит со сцены, а на смену ему приходят люди типа Майка Брауна. И что из того, что парень немного сентиментален — с годами это проходит.— Прибыл майор Лео, сэр! — доложил с порога один из наемников.— Точно! — пробасил и сам майор Лео, отстраняя солдата со своего пути.Он вошел тяжелым, усталым шагом, прислонился к стене у самой двери, кивнул Хору и обвел тяжелым взглядом холл.— Однако вы здесь неплохо устроились! — хмыкнул он. — Со стаканом у камина…Пестрая куртка его была изорвана, закатанные рукава обнажали тяжелые, поросшие рыжей шерстью руки. Он был высок, широкоплеч, и лишь рост скрадывал тяжелую полноту.Лео вытер мясистое лицо о свою волосатую руку, перевел дух.— Почему Сарыч приказал нам пробиваться к тебе? — спросил он Хора, направляясь к столу.— У меня здесь пока тихо, — пожал плечами немец. — Место удобное для высадки. Мы сами не знали, что высадимся здесь, потому не знали об этом месте и черномазые…Он внезапно вспомнил об Аде, спокойно стоявшем за спинкой его кресла.— Сержант! Идите и примите под свое командование людей майора Лео!— Слушаюсь, сэр!Аде вышел, печатая шаг, и Хор с удовольствием проводил его взглядом. Лео перехватил его взгляд, усмехнулся.— Все играешь в солдатики?Он налил себе стакан виски, понюхал жидкость, посмотрел на свет.— Везет тебе! Хор махнул рукой.— Как всегда. У меня тут кое-что есть про запас. Не поверишь — сам министр экономики Гвено!— Ого!Лео выпил, с интересом посмотрел на Хора, шутливо погрозил ему мясистым пальцем.— Ах ты, старый лис! Думаешь, габеронцы согласятся выпустить тебя из мышеловки в обмен на неиспорченное здоровье его превосходительства? Или ты уже начал торговаться за свою шкуру?Хор пропустил это замечание мимо ушей.— Если все идет по плану, вторжение в долину реки Кири уже началось, — сказал он сухо. — Армия Боганы будет скована, там ведь наступают танки. А с милицией и горсткой бродяг Кэндала мы тут управимся. Главное для нас — удержать плацдарм.— А стоит ли?Лео поднял мохнатые рыжие брови, напряжение, до сих пор не сходившее с его лица, ослабло.— Дай-ка мне виски. Дьявол, ногу мою они все-таки зацепили.Хор засопел, стиснул зубы и сунул руку в карман.— Выпьем за удачу!— Выпьем! — охотно согласился Лео.Он повернулся к столу, и почти в то же мгновение что-то тупое и горячее гулко ударило ему в спину, разрывая, раскалывая его могучее тело. Бельгиец рухнул лицом в тарелки, в предсмертных судорогах цепляясь за стол.Хор твердо знал, что одного его габеронцы охотнее обменяют на жизнь двух заложников, чем вместе с его другом Лео. ГЛАВА 12 Гараж, в котором по приказанию Хора заперли Корнева и Гвено, охранял Джимо. Добродушный проповедник меланхолично шлепал по теплым лужам, оставленным ливнем на плотном, хорошо утрамбованном и посыпанном гравием дворе.За воротами гаража горел яркий свет: мощная лампа под плоским железным абажуром освещала голые стены, верстак.Мануэль Гвено сидел на старой шине, которую они выкатили из-под верстака на середину гаража. Корнев молча ходил взад и вперед от задней стены гаража к воротам и обратно, кружил вдоль стен, не останавливаясь ни на мгновенье.Он думал о сыне, о том, как все произошло случайно и нелепо. Он горько усмехнулся: а так ли уж все это было случайно и нелепо?Ведь он, Корнев, в сущности, знал, что вторжение вот-вот начнется. Об этом знала вся страна. Наемники скапливались на границах, португальцы проводили маневры на побережье, их военные суда то и дело появлялись в прибрежных водах республики. Речь шла только о сроках. А когда республиканское правительство объявило, что конфискует контрольные пакеты акций иностранных банков, стало ясно, что вторжение начнется в ближайшие недели. Габерон чувствовал, что на него надвигается гроза, и готовился к ней.И Корнев сначала твердо решил написать Жене, чтобы этим летом он не приезжал. Потом передумал. У парня были последние каникулы, и он так любил Африку! Но где-то в глубине души была и другая мысль — сыну пора становиться настоящим мужчиной. А если ему придется понюхать пороху, что ж, это пойдет только на пользу.Не было для него случайностью и участие сына в побеге Мангакиса и Елены. Да, советник поднялся наверх не затем, чтобы бежать: он был готов к побегу морально, разговоры в холле сделали свое дело. Но Корнев был уверен, что организовал побег его сын — не таков он был, чтобы не попытаться чего-нибудь предпринять, чтобы молча сидеть и ждать сложа руки своей участи.Слишком хорошо знал Корнев характер своего сына! Он сглотнул комок, подступивший к горлу. Что там, в холле? Что задумал Хор? Что с Евгением? Корнев не верил, не хотел верить, что с сыном может случиться что-нибудь…Гвено встал и подошел к нему, видно, хотел что-то сказать, но так ничего и не сказал.Неожиданно ворота скрипнули и приоткрылись. В широкой щели появилась добродушная физиономия Джимо.— Пардон, маета… — сказал он робко, протискиваясь в гараж. — Свет… можно мне свет?Он говорил на ломаном английском языке и был явно смущен.— Я не закрывать дверь? О'кэй, маста?Джимо обращался к Корневу: белый человек был для него хозяином на всю жизнь, что бы ни случилось вокруг.Корнев безразлично пожал плечами.— Танкью, маста, — расплылось в широкой улыбке лицо Джимо. — Танкью…Он попятился и скрылся, оставив ворота приоткрытыми. Гвено осторожно подошел к воротам и выглянул наружу. Затем он обернулся, прижал палец к губам и кивнул Корневу. Тот, стараясь не шуметь, подошел к нему.Снаружи, присев на корточки, расположился Джимо. Он держал в полосе света перед собою — почти на вытянутых руках — тонкую книжечку в твердой обложке из прозрачного пластика. Толстые губы его шевелились, он старательно морщил лоб, неуклюже выговаривая вполголоса английские слова.Автомат его мирно лежал рядом, на земле. Рядом с ним стоял маленький транзисторный приемник с выдвинутой антенной.— Эй, — негромко окликнул солдата Гвено.Джимо вскинул голову, прищурился, стараясь разглядеть лицо Гвено, из-за спины которого бил яркий свет.— Дай нам приемник!Гвено сказал это властно, на местном языке, и Джимо поспешно выполнил его приказ. Он встал и протянул приемник Гвено, и в тот же момент сильный рывок втянул его в гараж.Рванув солдата за кисть, Гвено отпрянул в сторону и выставил вперед ногу. Джимо перелетел через нее и рухнул лицом вниз, на цементный пол гаража. Гвено рванулся вперед, подхватил автомат наемника.— Ворота! — хрипло крикнул он Корневу. — Закройте ворота на засов…Он стоял с автоматом у ворот, не сводя глаз с Джимо, сидевшего на полу и державшегося обеими руками за голову. Засова на воротах не было.Корнев схватил лом, старый и ржавый, забытый, вероятно, здесь много лет назад. К счастью, на створках ворот были приварены скобы, которыми пользовались как ручками. Корнев поспешно сунул туда лом.Джимо обалдело крутил головой, все еще не понимая, что случилось. Гвено решительно подошел к нему и отцепил от широкого брезентового пояса противотанковые гранаты, кинжал. Джимо сунул руку во внутренний карман и сам протянул ему пистолет.— Парабеллум, — сказал он с уважением к оружию.— Все? — строго спросил его Гвено.— Да, маста…Джимо вскочил на ноги и вытянулся.— Ладно! — прикрикнул на него Гвено, — Садись в угол и читай свою книжку.Он поднял радиоприемник, щелкнул кнопкой.—…дром в руках солдат революции, — говорил голос с португальским акцентом. — Войска освобождения наступают из долины реки Кири. Генеральный штаб войск свергнутого режима сдался в полном составе. Революционное правительство, не желающее дальнейшего кровопролития, еще раз предлагает солдатам и милиционерам бывшей республики прекратить бесполезное сопротивление и сдать оружие. Вы слушаете радиостанцию «Голос Габерона».Заиграла бравурная, победная музыка.Корнев вопросительно посмотрел на Гвено. Тот стоял как вкопанный, закусив губу.— Предатели! — яростно шептал он. — Заговорщики!Взгляд его остановился на пистолете, который он сжимал в левой руке.— Ну теперь они меня живым не возьмут! Корнев осторожно взял у Гвено пистолет.— Я не верю, что они захватили радиодом. Хор бы не вернулся сюда, да еще без своих молодчиков.Снаружи, почти у самых ворот, заскрипел гравий.— Тише!Корнев осторожно заглянул в щель между створками ворот:— Майк Браун!— Если он попытается войти, пусть пеняет на себя!Гвено все еще не мог взять себя в руки.— Побережем пули для врагов, — тихо заметил Корнев.— Он враг!Майк уныло прохаживался около гаража, тяжелые ворота которых он сам закрыл полчаса назад за теми, кто был ему… Майк боялся признаться себе, как дороги стали вдруг ему и Джин, и Корнев, и даже к Гвено он не испытывал сейчас ненависти. Майк корил себя за то, что не сдержался, увидев пустую комнату — там, на втором этаже виллы Мангакиса. Тревогу он поднял непроизвольно и, если бы под Джином не обломилась ветка, может быть, постарался дать возможность бежать и ему, как он позволил бежать Елене и ее отцу.Майк не думал, что будет с ним дальше: утром, завтра, послезавтра. Его жизнь кончилась сегодняшней ночью, по крайней мере, та жизнь, которой он жил до сих пор.А какой взгляд был у Корнева-старшего, когда он проходил мимо Майка! Корнев, казалось, видел все, что творилось у него в душе, он смотрел на юношу как на обреченного, он прощался с ним. И странное дело, Майк чувствовал именно себя заложником в руках Хора: он был здесь пленником, а не Корнев.А теперь был мертв Джин. И это он, Майк, схватил и предал его в руки убийц. Рука его непроизвольно скользнула в карман куртки — маленький пятизарядный револьвер, подаренный отцом, сам лег в ладонь.И Майк пошел в темноту, к лагуне. Часовые не остановили его, когда он зашел по щиколотку в теплую воду и побрел вдоль берега — туда, где метрах в ста от виллы темнели несколько пальм.Из города доносилась редкая стрельба, иногда завывали сирены. Черное небо то с одного края, то с другого загоралось красным, белым, зеленым пламенем. Но у лагуны пока все было тихо, хотя ночная тишина доносила откуда-то милях в трех отсюда рокот автомобилей.Майк шел по привычке, выработавшейся в тренировочном лагере, почти бесшумно. Он был уже метрах в двадцати от пальм, когда из-за одной из них вдруг ухнула ракетница — раз, два, три, четыре. Две красные ракеты, две зеленые…Заученным» движениями он бросился на песок, откатился в сторону и замер. Перенапряженные нервы больше не могли выдержать, им требовалась разрядка. Короткий бросок, еще, еще… Светлая тень выскользнула из-за пальмы.— Руки вверх, или буду стрелять! — раздался негромкий голос Джина. — Руки! — грозно повторил Джин, и Майк как во сне пошел на него. Слезы радости застилали ему глаза, текли по щекам. Он глотал их и шел навстречу автомату, плясавшему в руках Джина.— Буду стрелять!Джин отступил на шаг, еще на шаг. Спина его уперлась в пальму.— Стреляй! — прошептал Майк, но Джин его не слышал. Он изо всех сил давил на курок, но автомат молчал. Джин в отчаянии опустил его и взял за дуло, как палку.Они стояли в метре друг от друга и молчали.— Ты… — наконец выговорил Джин. — А я чуть тебя не застрелил… Вот видишь…Он вздохнул и опустил голову. Майк как во сне протянул руку, и Джин отдал ему автомат.— Ты забыл нажать на предохранитель…Майк снял затвор с предохранителя и протянул автомат Джину.— Спасибо, — вздохнул Джин и взял оружие. Майк молча опустился на песок, сел лицом к лагерю, вытянул ноги и оперся на отставленные назад руки. Джин сделал то же самое. Они сидели несколько минут, не говоря ни слова.— Значит, он не убил тебя…— Нет…— А ракеты? Кому ты подаешь сигналы?Голос Майка был глух. Он глубоко втянул воздух, тяжелый, душный.Джин молчал.— Значит, ракеты тебе дал…Майк боялся поверить своей догадке: Аде — предатель? Сержант, старательно выслуживающийся перед Хором, на самом деле не тот человек, за которого он себя выдает?— Я убью его, — решил он вслух.Евгений отодвинулся. Автомат лежал у него на коленях дулом в сторону Майка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13