Там стоял дорожный камень. Замысловато вырезанный из сплошного гранитного блока, он был долгожданным знаком в те времена, когда он, много дней назад, видел его, возвращаясь в Кэндлкип. А сейчас он был напоминанием о потере. Теперь, когда Гориона не стало, Абдель не был даже уверен, что теперь его вообще пустят назад в Кэндлкип.
Впрочем, теперь на размышления времени не было. Звук приближался и приближался быстро.
Он был похож на хор разъярённых собак, соревнующихся с тысячей бардов, языки которых были отрезаны и теперь они могли только выть, хрипеть и шипеть. Звук испугал Абделя, что было довольно редкой вещью.
Он сдерживал себя, прячась за дорожным камнем, столь сильным было его желание рвануть куда-нибудь, подальше прямо в ночь, не разбирая дороги от страха – Абдель предпочитал не связываться с теми, кто мог издавать такой адский шум. Но независимо оттого, что издавало все вышеперечисленные звуки, ему пришлось бороться как с собственным разумом, который подсказывал не высовываться, так и с руками, которые отчаянно чесались, норовя выхватить меч.
Почувствовав спиной неровную и влажную поверхность камня, он понял, что снял кольчугу, когда устраивался на ночь. Ночь была темной и пасмурной после вчерашнего дождя. Абдель прищурился, пытаясь рассмотреть в темноте то, что издавало шум, который был теперь таким громким, что у наёмника начали сильно ныть уши. Хор бессвязного вокала приближался и Абдель сходил с ума от страха и злости.
Сначала он увидел огромную тень, двигавшуюся как единое целое на юг через перекресток. Когда в этой сплошной массе начали проступать отдельные силуэты, Абдель к своему ужасу понял, что эта громко бубнящая масса была сплошной ордой человекоподобных существ.
Абдель стал дышать медленно, приоткрыв рот, чтобы не выдать себя звуком дыхания. Хотя луна завернулась в мантию облаков, и не было видно ни единой звезды, он был очень рад, что снял кольчугу. Случайные отблески на ней могли привлечь чьё-нибудь внимание и навели бы орду на мысль прогуляться в его направлении. Даже Абдель не смог бы защититься против сплошного потока темных тел. Вдруг юноша заметил блеск стали в толпе. «У них есть мечи», – подумал он, – «они вооружены мечами». Это заставило его вспомнить, что у него в руках тоже полно предательской стали; и он тихо спрятал лезвие широкого меча за спину.
Он затаил дыхание, услышав шелест гравия позади него, с другой стороны дорожного камня. Сжав покрепче рукоять меча, он стал судорожно рыться в памяти, вспоминая какую-нибудь молитву к Торму. Звук позади него прекратился, но он не смел высунуться из-за камня и осмотреться.
Сосредоточив все внимание на возможном противнике позади себя, Абдель не расслышал, как кто-то подошел слева, но смог почувствовать потенциального противника по запаху. Прежде, чем он сам понял, что делает, сын Гориона быстро вытащил меч из-за спины и, резко крутанув запястье, нанес удар влево сверху вниз. Лезвие застряло в чем-то и, хотя Абдель не мог видеть эту тварь в темноте, молчание подсказало, что она была убита на месте. Поток бормотания, воплей, гортанных криков, которые едва не разорвали уши Абделя после этого, дали ему понять, что много, очень много этих существ находятся рядом и что еще хуже – они заметили его.
Самой большой неприятностью для Абделя была ограниченная видимость. Он различал только размытые силуэты врагов, зато орда нападавших, похоже, не испытывала никаких неудобств, связанных со зрением. Ржавые зазубренные лезвия с оглушительным шумом пытались разрубить Абделя. Он резкими ударами отбивал одну атаку за другой, убивал одну тварь за другой, все время стараясь держаться спиной к дорожному камню.
Наёмник наносил мечом быстрые рубящие удары, создавая перед собой стальную завесу, но иногда случайный удар прорывался сквозь его защиту. Рана в боку стала снова напоминать о себе, но он старался игнорировать её и продолжал бой. Вот он убил еще одного из этой орущей орды, но следующий, перешагнув через убитого собрата, напал на Абделя как ни в чем ни бывало. Юноша начал понимать, этой ночью он, похоже, умрет.
Весь разноголосый гвалт, который издавала орда, неуловимо изменился и теперь уже вся орда в полном составе, как один, развернулась и направилась на север. На север, к Абделю.
Абдель продолжал рубить их, скоро он весь покрылся кровью, причем не только чужой. Ему уже начало казаться, что бой идет целую вечность, как вдруг внезапная вспышка света ослепила наёмника.
Хотя никакого грома или какого-нибудь другого шума Абдель не услышал, он был уверен, что это молния попала в камень над его головой. Он широко открыл глаза, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь при таком скудном освещении, когда новая вспышка желтого пламени прилетела словно из ниоткуда. Он закричал от боли и зажмурился изо всех сил. Слезы заструились по его забрызганному кровью лицу и его оборона стала неуверенной.
Реакция орды тварей на свет была поистине оглушительной. Всевозможные вариации громких воплей заставили Абделя вздрогнуть. Звуки были такими, как будто где-то рядом вырезали население небольшого города. Они прекратили нападать и в синем электрическом свете, заполнившем его глаза, Абдель увидел то, отчего у него по спине побежали крупные мурашки – орду фиолетовых гуманоидов с кожей болезненного цвета, покрывавшей упругие мускулы, и искаженными львиными головами с черными, как будто проволочными, гривами – в свете, который все еще ярко горел, не выделял жара, над головой Абделя.
Обессиленный Абдель осел на колени, камень оцарапал ему спину сквозь его тонкую рубашку. Он задыхался, с трудом хватая ртом воздух, и его меч, казалось, стал весить тысячу фунтов.
«Хватит», – сказал пронзительный, грубый голос, – «ты может остановить это проклятое свечение».
Абдель вознамерился вскочить на ноги и встать в защитную позицию, но у него просто не хватило на это сил. Так что он решил пождать пока тот, кто произнес эти слова не подойдет достаточно близко, что бы можно было выпотрошить его, не вставая.
«Этот, кажется, сможет уйти на своих двоих, так?» – спросил другой голос. – «Пойдем, взглянем на нашего нового друга».
Послышались звуки шагов двоих незнакомцев, огибавших камень, и Абдель ухитрился встать, чтобы достойно встретить их, хотя он все еще тяжело дышал. Он зажмурился, держа свой меч перед собой обеими руками. Потом открыл глаза и посмотрел вниз. Он увидел, в свете небольшой фиолетовой вспышки, голые, широкие ноги, покрытые густыми, вьющимися красными волосами. Ботинки, стоявшие рядом с этими ногами, были сделаны из блестящей черной кожи.
«Ну, как ты, в порядке, парень?» – хихикая, спросил один из подошедших.
Абдель устало улыбнулся. Он, в общем-то, не чувствовал, что с ним все в порядке, но решил надеяться на лучшее.
«Это – второй раз за день», – сказал Абдель, моргая слезящимися глазами, пытаясь вернуть себе зрение, – когда мне пришлось бороться за свою жизнь. Вы, надеюсь, не намерены заставить меня проделывать это еще и в третий раз?»
«Ха!» – воскликнул тот, у которого ноги были покрыты густой растительностью – Абдель теперь увидел, что это был халфлинг, – «Да не собираемся мы тебя трогать, парень».
«Ни за что не станем», – сказал другой, высокий, худой человек, одетый в черную робу, – «Будь спокоен на этот счет».
Абдель стал изучать этих двух непривлекательных с виду спасателей. Халфлинг был необычен для своей расы, хотя и был столь же низким, коренастым и имел такой же здоровый цвет лица, как и все представители его расы. У него была одна особенность, которую даже Абдель, видевший очень много наемников, воров, жуликов и разбойников видел не часто у представителей таких профессий, то есть хромота. На нем была коричневая кожаная броня, защищавшая жизненно важные части тела, но не мешавшая двигать руками. Длинный меч превосходной работы, внушительное оружие для такого коротышки как он, висел сбоку в золотых филигранных ножнах. Халфлинг сморщил свой нос – пуговку и улыбнулся изумленному взгляду Абделя.
«Приветствую тебя, юноша», – сказал он со странным акцентом, возможно, характерным для… Уотердипа? Впрочем, неважно какого города, Абдель был уверен, что такой акцент необычен для халфлинга, – «Меня зовут Монтарон, а это мой спутник – Кзар… это он организовал тот божественный спасительный свет, чтобы прервать маленькую вечеринку, на которую тебя занесло».
Абдель кивнул халфлингу и переключил внимание на человека. Тот, кого отрекомендовали как Кзара, был высоким, худым и раздражительным. Его лицо продолжало двигаться, как будто целая куча червей двигалась у него под кожей, и рот постоянно находился в движении, как будто человек все время тихо говорил с собой. Время от времени он яростно дергал головой из стороны в сторону, словно пытаясь отогнать от себя несуществующую муху.
«Гибберлинги», – произнёс человек, – «шумные, как всегда», – судорога, пробежавшая по его лицу, заставила его сделать паузу, – «и большие любители яркого света, как всегда».
«Гибберлинги?» – повторил Абдель, догадываясь, что это название тварей из орды, атаковавшей его. Подходящее название для тех, кто способен на такие сомнительные достижения в области вокала.
«А можно узнать, кто ты такой?» – поинтересовался халфлинг.
«Абдель», – сказал он, перекладывая меч в левую руку и протягивая ему правую, – «Я – Абдель … сын Гориона».
Монтарон взял руку Абделя и крепко пожал её. Он слегка ухмыльнулся, как будто вспомнил что-то смешное. Кзар нервно потер своё лицо, рассеянно проводя рукой по линиям татуировки, которые подобно маске окружали его глаза. Когда халфлинг отпустил руку Абделя, тот протянул открытую ладонь Кзару, но человек резко отдернулся и отошел в сторону.
«Ты должен извинить моего друга», – сказал халфлинг, кивнув в сторону Кзара, – «может он и не выглядит дружелюбно, но он никогда не бросает своих, если возникают неприятности».
Абделя, впрочем, его внешний вид не волновал. Этот Кзар был странным, но Абдель видел и более странных.
«Я, кажется, должен поблагодарить вас», – сказал Абдель халфлингу.
«Да, я тоже так думаю», – хихикнул Монтарон, – «если ты хорошо воспитан. Я, правда, себя таковым не считаю и не жду этого от других. По этой дороге мы так просто не пройдем. Так что мы можем предоставить тебе шанс оказать нам ответную услугу».
«Я направляюсь в Дружественную Руку», – сказал Абдель, поднимая брови в ожидании ответа.
Кзар хрюкнул, а Монтарон только продолжал безучастно улыбаться.
«Ты нашел бы больше работы в Нешкеле», – сказал халфлинг.
«В Нешкеле?»
«Ага…» – начал Монтарон, и тут снова стало темно.
Волшебный свет внезапно исчез, и казалось, забрал звук отступавшей орды гуманоидов с собой.
«Благодарение Повелителю Трёх Корон», – сказал Монтарон голосом, полным радостного удаления, – «я уже начал думать, что он никогда не исчезнет. Все вокруг лучше видно в темноте, разве не так, Абдель?»
Наемник только моргал, пытаясь привыкнуть к внезапной смене освещения.
«Так вот», – продолжил Монтарон, – «есть подходящая работа в Нешкеле».
«У меня дела в „Дружественной Руке“.
«Так тебе что, не нужна работа, что ли?»
Абделю была, в общем-то, очень нужна работа, но были данные обещания, и был этот Кхалид и другие, ожидавшие Гориона в Дружественной Руке. Придорожная гостиница была трех дней хода на север, а Нешкель был в полных десяти днях хода в прямо противоположном направлении.
«Что за работа?» – спросил Абдель.
«Это та работа, которой, как я думаю, ты занимаешься постоянно», – сказал халфлинг, – «причем попотеть там придется изрядно. Исходя из того, что я слышал, там какие-то проблемы с тамошними шахтами».
«Сначала я должен заглянуть в Дружественную Руку», – решительно сказал Абдель, – «там люди, которые меня ждут, но мне очень нужна работа «.
«Значит, сначала придорожная гостиница, так?» – спокойно спросил Кзар, и в темноте Абдель не смог разглядеть к кому обратился волшебник.
«Да, сначала Дружественная Рука, потом Нешкель. В любом случае я предпочитаю смотреть сны в настоящей кровати», – задумчиво ответил Монтарон.
Глава 4
Проведя три дня в дороге по направлению к Дружественной Руке, Абдель должен был признать, что неотесанный халфлинг начинает ему нравится. Он был странным, это несомненно. Он мог жаловаться непрерывно весь день, что солнце светило слишком ярко, даже если небо было пасмурным и серым большую часть дня. Его отвращение к свету было иногда глупо, а иногда оно раздражало. Монтарон развлекался за счет своего человеческого спутника, Кзара, и часто поддразнивал его, подбрасывая мелкую гальку и прутики, делая вид, что хочет попасть в голову высокого волшебника, когда тот шёл впереди него.
Абдель был готов гораздо на большее, чем просто дразнить Кзара. Ему было страшно скучно, время тянулось ужасно медленно и наёмник готов был со скуки удавить его.
У Кзара был дурацкий способ разговаривать, который смущал и раздражал одновременно; он повторял слова без всякой на то причины; он молчал когда должен был говорить; говорил, когда не мог сказать ничего полезного. Волшебник дергался буквально все время, и хотя Абдель чувствовал жалость к нему сначала, то потом он только и думал о том, каким способом прихлопнуть его.
Ему оказалось вполне по силам игнорировать раздражительного волшебника пока они шли, но когда они остановились, чтобы разбить лагерь на ночь, Кзар сказал ему то, что Абдель всегда хотел услышать.
«Я знаю», – сказал ему Кзар, – «кто твой отец – точнее кем был твой отец».
Абдель резко выпрямился и Монтарон, громко радовавшийся наступившей темноте, вдруг замолчал, точно кость встала ему поперек горла.
«Ты о чём?» – спросил Абдель, одержимый мыслью заставить мага продолжать.
«Кзар», – начал Монтарон, но маг не ответил. «Кзар …» – позвал он снова.
«Твой отец», – сказал маг Абделю, игнорируя халфлинга, – «твой отец был…»
«Хватит!» – резко сказал Монтарон и волшебник поднял глаза, встретившись с ним взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33