Он еще раз посмотрел на витраж, запоминая корабль, вернется в комнату — зарисует. А Иннуон провел рукой по стеклу:— Такой только один и есть, мастер его всю жизнь делал, учеников и близко не подпускал. Никто не знает, как ему удалось без оправы обойтись, — герцог помолчал и добавил, — это любимый витраж Ивенны. Квейг кивнул, хотя и не понимал, почему любимый витраж сестры должен украшать кабинет брата. Иннуон открыл спрятанный в стене шкафчик и достал бокалы:— Да ты садись, Квейг, не стой.Герцог Квэ-Эро послушно придвинул к себе ближайший стул с островерхой спинкой, но Иннуон, уже отбивший сургучное горлышко бутыли остановил его:— Да не сюда! Вон, видишь кресло?Кресло стыдливо пряталось за высокими спинками стульев, стесняясь своей неказистой внешности — протертая до белизны кожа, вместо одной ножки — ободранный кусок дерева, на спинке и вовсе прореха, небрежно заштопанная красными нитками. Странно, как этот предмет меблировки, судя по всему, помнивший еще прадедушку Иннуона, оказался среди изящных и дорогих вещей. Иннуон понимающе ухмыльнулся:— Вот и все так думают, а на самом деле — это старое кресло самое удобное сиденье во всем замке. Все сразу за стулья хватаются, а потом ерзают, бедняги. Стулья-то дубовые и никакой мягкой обивки.— Так что я, твое кресло заберу?— Тут еще одно есть, поновее, но тоже удобное. Раньше мебель делали для людей, а теперь для красоты.Квейг не разбирался в мебели, тем более что в Квэ-Эро ее вообще предпочитали делать из мрамора, а не из дерева. Но сев в кресло, он не мог не согласиться с Иннуоном — вставать ему уже не хотелось. Он потянулся за бокалом и, прикрыв глаза, втянул в себя чуть горчащий аромат вина:— Надо же, лоренское!Иннуон честно отдал проигрыш. Лорена, маленький остров в Южном Море, славившийся своими виноградниками, стал жертвой человеческой жадности. Виноделы из других земель, возмущенные, что их вино не идет ни в какое сравнение с драгоценным лоренским, заплатили пиратам. Морские разбойники перерезали островитян и сожгли виноградники, выкопав перед этим несколько лоз. Но на новом месте лоренская лоза не прижилась. Оставшиеся в винных погребах глиняные бутыли, запечатанные сургучом, вскоре стали цениться на вес золота. Травы придавали лоренскому характерный горьковатый привкус, а смола не позволяла вину превратиться в уксус. До сих пор Квейг пробовал бесценный напиток всего однажды, и сейчас с наслаждением вдыхал запах, растягивая удовольствие. Даже жаль, что они просто так выпьют всю бутылку. Год назад он перевернул Сурем верх дном, пытаясь найти лоренское в подарок наместнице, но ничего не получилось.Иннуон тем временем закончил возиться с камином. В отблесках огня море на витраже казалось золотым, а паруса корабля налились тревожным алым. Герцог Суэрсен поднял свой бокал — обошлись без тоста; выпили, и только после этого Иннуон, наконец, перешел к сути:— Ты, наверное, думаешь, за каким Аредом я тебя в гости позвал, когда тут такое творится?— Не то, чтобы по ночам не сплю, но вообще — интересно. Тебе ведь явно не до гостей. И Ивенне тоже. Вы поссорились?— Да. Вернее, нет. Это все очень сложно. Ты же видел Соэнну, она ждет ребенка. Ивенна терпела этот брак два года, она ведь знала, что меня заставили, а теперь… теперь она считает, что я предал ее. Но ведь я должен думать не только о себе! Герцогству нужен наследник! — Иннуон не лгал, он действительно сумел убедить себя, что в разорвавшихся узах виновата Ивенна, ее ревность, ее упрямство. Он не хотел вспоминать ни о брачной ночи, ни о смерти матери. Если Ивенна не может принять его таким, какой он есть, не желает смириться с тем, что он изменился — значит, она не любит его и не верит в его любовь! Когда любят, прощают все.Квейг кивнул:— Понимаю… мне самому жениться надо, а душа не лежит.— Соэнна ведь все видит, а ей нельзя волноваться.Квейг снова кивнул, за эту неделю он ни разу не заметил на безмятежном лице будущей матери малейших признаков волнения, но Иннуону наверняка виднее, что чувствует его жена. Но неужели Иннуон заставил его приехать из Квэ-Эро, просто чтобы излить другу душу за бутылью лоренского?— И что думаешь делать?— Соэнна требует, чтобы я отправил Ивенну в обитель. А я не могу! Она моя сестра, — он помолчал, потом продолжил, — больше, чем сестра.Квейг с трудом сдержался, чтобы не присвистнуть: нет, слухи о сути «уз близнецов» он слышал не раз, но никогда не верил, что это имеет какое-то отношение к Иннуону и Ивенне. Мало ли что там было во времена Маэркона Темного — люди и без всяких магических штучек порой убивали жен или спали с сестрами. Но Соэнну можно понять: учитывая семейную историю, она хочет избавиться от золовки любой ценой, а старая герцогиня умерла, заступиться за дочь некому. Будь Ивенна не герцогиней, а простой дворянкой, можно было бы отправить ее приживалкой к кому-нибудь из родственников, но герцогиня Суэрсен без ущерба для родовой чести могла либо выйти замуж, либо уйти в обитель. Он осторожно заметил:— Многие знатные дамы уходят в обитель при храме Эарнира или Аммерта.— Это не для Ивенны. Ты же знаешь, какая она, какие мы. Не терпим над собой ни богов, ни наместниц. Повинуемся только сердцу.— Да, я помню ваш девиз. Ну, тогда, может, попробовать найти ей мужа?— Ей двадцать восемь лет, Квейг.— Вдовца какого-нибудь. Мало ли… если приданое хорошее, то на возраст не посмотрят.— Я не хочу продавать ее! Она уже не сможет быть счастлива, но я хочу уберечь ее от несчастья. Ни один муж не простит ей ни знатности, ни богатства, ни прошлого.— Иннуон, я даже не знаю, что посоветовать. Я трех сестер замуж выдал, но мне было проще.— Мне нужен не совет, друг. Мне нужна твоя помощь.Квейг застыл в кресле, так и не донеся бокал до рта:— Ты с ума сошел! Это после всего, что ты мне рассказал?— Я порой веду себя не совсем честно, но никогда не стану лгать другу. Понимаю, что прошу слишком многого, но ты единственный, кому я доверяю.— Иннуон, мне тоже нужны наследники.— Она будет хорошей женой, не из любви, так из благодарности. У меня нет другого выхода. Я убиваю её каждым днем, прожитым под одной крышей. И умираю сам вместе с ней. Забери её и спаси. Её и меня, — Иннуон одним глотком осушил полбокала, — Я, наверное, глупо говорю, слишком уж пафосно, как в дешевой трагедии. Не умею я просить, никогда раньше не приходилось. И будь я проклят, если думал когда-то, что будут просить разлучить меня с Ивенной! Я люблю её… но скоро возненавижу.Квейг в отчаянии смотрел на своего друга, первого и лучшего друга, ставшего для семнадцатилетнего юноши тем самым старшим братом, о котором Квейг мечтал все детство. Отблески пламени золотили персиковую кожу Иннуона, придавая его лицу диковинное выражение: жесткое и, вместе с тем, беззащитное. Он смотрел в камин, сжав тонкую ножку бокала так сильно, что побелели костяшки пальцев, и ждал ответа, ждал помощи от своего друга. Великие Боги, взять в жены женщину на шесть лет старше, потерявшую девство с собственным братом, без любви, просто потому, что попросил друг! Какое счастье, что мать уже сошла с ума, иначе это произошло бы сейчас. Квейг тряхнул головой — он что, уже согласился, раз такие мысли в голову лезут? Нет, ни в коем случае, да она же умрет родами! Где это слыхано, чтобы герцоги такие браки заключали! Но Иннуон… что он будет делать… Может, и в самом деле согласиться? Он не испытывал неприязни к Ивенне, с ней было легко разговаривать и приятно танцевать, но представить себе сестру Иннуона в качестве своей жены… Квейг подумал, что Ивенна избегала его общества всю неделю: не хотела беседовать с чужим человеком, или знала, что задумал Иннуон? Он вздохнул:— Иннуон, а с сестрой-то ты говорил? Может, она не хочет замуж, а тем более, за меня.— Нет, не говорил. Я… я боюсь. Квейг, ты что, согласен?Герцог Квэ-Эро улыбнулся:— Осталось уговорить невесту.— Я поговорю с ней.— Нет уж, я с ней сам поговорю. Силком я женщину к алтарям не поведу, даже ради лучшего друга.— Я твой должник.— В посмертии песком рассчитаешься.В бутыли еще оставалось вино, серьезный разговор закончился — теперь можно было просто смотреть на витраж. XXXVII Без Марион Квейг искал бы Ивенну по всему замку до самого отъезда, но няня, посчитав, что ее любимице не повредит лишний раз побеседовать с таким роскошным кавалером, согласилась помочь молодому человеку. Сначала они проверили беседку из лиан в оранжерее, потом заглянули в библиотеку, где между книжными полками под узким стрельчатым окном притаилось мягкое кресло, залезли по винтовой лестнице на смотровую площадку одной из башен — но все без толку. Отдышавшись после крутой лестницы, Марион повела Квейга в конюшню и там им, наконец, повезло. Конюх сказал, что герцогиня уехала с час назад, но обещалась быть к ужину. Квейг вздохнул: можно было и подождать до вечера, но он предпочитал переговорить с Ивенной при свете дня, когда отблески свечей не будут придавать ее взгляду обморочную глубину. Он с надеждой спросил Марион:— А куда она могла поехать?— Да куда угодно, лето ведь. Хотя… — женщина призадумалась, — вы, ваше сиятельство, попробуйте до водопада проехать. Сначала вон по той тропке, на север к горам, а потом уже услышите.— А что, она часто туда ездит?— Не особо, но вот шепчет мне что-то на ухо, что там вы ее и найдете.«Нашептала» почтенной женщине на самом деле забытый Ивенной на столе рисунок Рюдера, изображавший водопад. Марион знала, что Ивенна ездит к Белым Свечам только зимой, но мало ли что ей в голову взбредет. Квейг похлопал по шее своего коня, такого же вороного кавднийца, как и у Иннуона. Они вместе купили двух жеребят из одного табуна в последний год войны. В Квэ-Эро красавцу-коню было хорошо, а вот как его бедный брат выдерживал суэрсенскую зиму — Квейг недоумевал. Кавднийские кони, подлинные аристократы лошадиного мира, отличались редкой выносливостью по жаре, но плохо переносили холод, простужаясь от любого ветерка. Зимой Квейг бы ни за что не взял с собой своего любимца.Про знаменитый водопад герцог Квэ-Эро слышал еще в детстве, от своего наставника. Объясняя никогда не видевшему снега маленькому лорду, что такое «зима в северных провинциях империи», он привел в пример замерзающий на зиму водопад. Квейг тогда ему просто не поверил. Вода не может замерзнуть, иначе, как будут плавать корабли? Теперь молодой герцог знал, что вода замерзает, даже морская, а уж снега, гостя у Иннуона в прошлый раз, он навидался на всю оставшуюся жизнь. Но до водопада той зимой они в предсвадебной суматохе так и не добрались.Ивенна действительно была у водопада, наверху, примостившись со своей маленькой лошадкой на небольшом уступе, совсем рядом с ревущей стеной воды. Она стояла на самом краю каменного выступа, опасно наклонившись вперед, нависнув над водопадом. Квейг направил недовольно фырчащего коня по узкой тропинке вверх. Герцогиня заметила его только тогда, когда он спрыгнул с лошади прямо за ее спиной — места на каменной площадке было слишком мало для двух всадников. Она торопливо отошла от края, поближе к лошади. Квейг наклонился к ее уху и крикнул, чтобы заглушить рев воды:— Мне нужно поговорить с вами!— Говорите, — голос Ивенны и вовсе терялся в шуме, герцог скорее догадался, чем расслышал, что она ответила.— Не здесь, я и себя тут не слышу!Ивенна не испытывала ни малейшего желания тратить время на разговоры — она пришла сюда не для этого. Но если настырному гостю так не терпелось побеседовать, что он нашел ее даже здесь — простым отказом от него не отделаешься. Проще уж поговорить, а потом вернуться. Только надо будет выждать, чтобы Квейг точно успел уехать. Она развернулась, взяла лошадь под уздцы и молча поманила Квейга за собой, к его удивлению, не вниз, а еще выше, по совсем уже незаметной тропинке. Вскоре они оказались в небольшой, но просторной пещере, каменные стены гасили шум водопада, и он слышался мерным гулом. Квейг не знал, с чего начать разговор — нельзя же сразу сказать: «Ваш брат предложил мне на вас жениться. Вы не против?», — но и затянувшееся молчание становилось смешным! Первой не выдержала Ивенна:— Вы хотели со мной поговорить или помолчать?Квейг снова вздохнул, уже который раз за последние сутки и сказал вдруг совсем не то, что хотел:— Вы слишком близко стояли к краю. Так можно упасть.— Или полететь.— Люди не умеют летать.— Я никогда не проверяла.На лбу Квейга проступила испарина, несмотря на прохладу:— И решили проверить?— С чего вы взяли? Я просто захотела взглянуть на водопад. Никогда не видела его летом.— Не верю!— Да по какому праву! — Возмущенная герцогиня дернула свою лошадь за повод, собираясь немедленно уйти.— Пока — без всяких прав, — Квейг переместился влево, перекрывая Ивенне выход из пещеры, от души надеясь, что в драку с ним девушка не полезет.— Что значит — «пока»?!Квейг вдохнул поглубже:— Выходите за меня замуж, Ивенна.— Вы с ума сошли! Оставьте свои шутки для служанок в тавернах!— Я не шучу.Герцогиня несколько успокоилась, осознав, что ведет себя не лучше той самой служанки, когда к ней лезут за корсаж:— Послушайте, Квейг, вы красивый молодой человек, свободны, богаты и знатны. Если ваше предложение не шутка, то что оно тогда? Я старше вас на шесть лет и я сестра своего брата.— Знаю.— Знаете? Что же вы знаете? Сплетни прислуги? Так вот, эти сплетни — правда. Теперь я могу идти?— Не можете. Вернее, можете — но назад в замок. К водопаду я вас сегодня больше не пущу.— Зачем вам это нужно? Вы не похожи на влюбленного.— А я и не влюблен. Вы много знаете дворянских браков по любви? Мне нужна жена, так почему не вы? По крайней мере, меня оставят в покое все эти озабоченные отцы семейств.— Это не объяснение. Почему именно я?Теперь, глядя на осунувшееся лицо девушки, Квейг больше не сомневался — нельзя говорить, что этот брак — идея Иннуона:— Вам плохо здесь, а деваться — некуда. Я просто хочу помочь. Вам понравится в Квэ-Эро.— Иннуон никогда не согласится.— Тогда придется вас украсть. Надеюсь, вы не страдаете морской болезнью?— Я не собираюсь с вами никуда уезжать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83