Обвив хвостом задние ноги, он склонил свою огромную угловатую голову и понюхал кинжал, и его красные ноздри затрепетали. Дракон зашипел. Из-под опущенных ресниц Изабо увидела, как резко расширился его узкий зрачок. Потом глаза дракона обратились на нее, и копье его золотистого взгляда пригвоздило Изабо, точно бабочку на булавке.Изабо знала, что ни в коем случае нельзя смотреть в глаза дракону, потому что при этом человек теряет разум и волю, вмиг становясь таким же беспомощным, как кролик, загипнотизированный взглядом саблезубого леопарда. Во время их разговора она старательно отводила глаза, несмотря на то, что это огромное блестящее чешуйчатое существо и его опасная гибкая грация восхищали ее, но один быстрый взгляд свел на нет все ее старания. Изабо тонула в золоте этого огромного неподвижного глаза, зачарованная его пылающей красотой.Она видела фонтаны огня, небеса, проливающиеся дождем пепла, каменную реку. Она видела, как расцветают звезды, как летят ледяные кометы, как бесчисленные солнца погружаются в водоворот тьмы, как разворачивается тугая пружина времен.Пламенеющая тьма бешено вращалась вокруг нее. Все чувства исчезли. Изабо казалось, что земля под ногами закружилась. Впервые она ужасающе отчетливо ощутила всеми фибрами своего существа, что планета несется сквозь пространство, точно каштан, запущенный ребенком. Казалось, земля мчится ей навстречу, угрожая раздавить ее. Она потеряла сознание лишь на миг, но нахлынувшее чувство головокружительного перемещения и путаницы было настолько сильным, что, очнувшись, она не могла понять, кто она и где находится. Потом увидела лежащую на замшелом камне собственную руку без двух пальцев, с безжизненно повисшим и слегка скрюченным большим пальцем и белыми блестящими рубцами — следами пережитых пыток. Рассудок снова обрушился на нее.Она лежала на холодном камне. Руку пронзала острая боль. Изабо пошевелилась и увидела, что ее ладонь упала на букет роз, и острые шипы впились глубоко в кожу. Она медленно села, потирая голову. У ее ног стояла огромная лапа, возвышаясь, точно колонна из слоновой кости. От ужаса кровь застыла у нее в жилах. Она подняла глаза и увидела нависающего над ней дракона размером с самое высокое дерево в лесу. Его чешуя горела начищенной бронзой, на груди и животе бледнея и превращаясь в кремовый атлас. Он наклонил огромную угловатую голову и уставился на Изабо своими зачаровывающими золотыми глазами, и она посмотрела на него в ответ, не в силах противостоять желанию снова утонуть в его взгляде. Только храбрый человек отваживается смотреть в глаза дракону , сказал он неожиданно нежным голосом. Ты принесла нам воистину щедрые дары, и такие, которые имеют значение для твоего клана. Именно те дары, которые отрывают от сердца, радуют нас больше всего. Встань, Изабо Рыжая. Знай, что тебе даровано разрешение взойти по Великой Лестнице и предстать перед Кругом Семи. Твои спутники должны ждать твоего возвращения здесь. Изабо, слегка расстроенная, открыла было рот, чтобы возразить, поскольку знала, как сильно Фельд и Ишбель жаждали тоже получить аудиенцию у совета драконов, но все слова застыли у нее на губах от близости этой опасной сияющей красоты, и она просто кивнула головой в знак согласия. Дракон присел, собрался с силами и, широко взмахнув крыльями, взвился в воздух, чуть не сбив Изабо с ног. Она пошатнулась и ухватилась за каменную колонну, чтобы не упасть, долго смотрела ему вслед, чувствуя в горле тугой комок чего-то похожего на слезы. Она нагнулась и подобрала свои подарки, сложив их обратно в мешок, подняла с земли рассыпавшиеся розы и пошла к Фельду и Ишбель, чтобы передать им слова дракона.Фельд очень расстроился, что ему не позволили сопровождать ее. Он провел всю жизнь, изучая и наблюдая драконов, но так и не удовлетворил свою жажду познания. Лишь изредка ему позволяли совершить путешествие во дворец драконов и отвечали на множество его вопросов, и он горько сожалел, что с приходом Изабо лишился своей обязанности относить королеве драконов розовую дань. Но куда сильнее его беспокоило то, что Изабо может забыть его уроки и советы и нечаянно разгневать драконов.Ишбель же скорее обрадовалась, что должна остаться внизу, несмотря на то, что отчаянно хотела спросить у драконов, как снять заклятие с Хан’гарада. Она до боли сжала руку Изабо и попросила дрожащим голосом:— Спроси их вместо меня, ладно? Если кто-то и может победить эти злые чары, то только драконы.Изабо, кивнув, сказала:— Позаботьтесь о Бронвин. Она будет скучать по мне и может немного покапризничать.Наклонившись, она взяла малышку на руки и крепко обняла ее. Бронвин прижалась теплым личиком к шее Изабо, лепеча «Бо-Бо-Бо», поскольку пока еще не могла правильно выговорить имя Изабо.— Мы присмотрим за ней, не беспокойся, — заверил ее Фельд. — Будь внимательна и осторожна, ладно, Изабо?Она печально улыбнулась, закинула на плечо сумку и, помахав рукой, пошла к арке. Снова войдя в ее тень, она начала подъем.Дорога была вымощена крупной брусчаткой, пригнанной друг к другу так плотно, что лишь редкие сорняки пробивались в щели между камнями. По обеим сторонам стояли высокие стены, украшенные резьбой, представляющей сцены с участием людей, животных и волшебных существ, которые разделял и окаймлял бордюр с уже знакомым ей узором из роз и шипов. Поднимаясь по лестнице, Изабо увлеченно разглядывала барельефы, изображавшие, по всей видимости, сцены из истории и мифов. В одном из них она узнала легенду о Фудхэгане и драконах, поскольку там был высокий мужчина, стоящий на коленях и протягивающий великолепную изваянную из камня розу огромному крылатому существу, возвышающемуся над ним. Изабо заметила, что на руке коленопреклоненного мужчины была точно такая же повязка, как и та, которую она несла в своем мешке, и ее глаза изумленно расширились. Значит, рубиновое кольцо и повязка принадлежали Рыжему Колдуну — ничего удивительного, что дракон был доволен ее дарами.Выше по дороге располагалась серия панелей, изображавших строительство города, которым руководил мужчина с большим луком и серьезным лицом, а над головой у него была высечена падающая звезда. Другой ряд панелей изображал танцующих древяников и древяниц с покрытыми листьями волосами, разметавшимися на ветру, и мужчину с оленьими рогами, стоящего со склоненной головой под цветущим деревом. Еще выше находился барельеф, на котором морской змей обвивал своим длинным телом корабль со сломанной мачтой, а вздымающиеся волны вокруг кишели гладкими телами и клыкастыми лицами Фэйргов.Один или два раза в день Изабо взбиралась на стену, чтобы заглянуть через нее, но видела лишь нескончаемые вереницы заснеженных гор, простиравшиеся насколько хватало взгляда.Дорога шла по горе тремя длинными крутыми пролетами, каждый поворот которых был отмечен широкой платформой с высокой аркой, охраняемой двумя каменными драконами. Изабо обнаружила, что если не терять времени, как раз успеваешь к наступлению ночи достичь следующей платформы, получая более удобное место для ночлега. К концу третьего дня она добралась до вершины горы.Она вступила под арку и увидела, что эта платформа намного длиннее и шире остальных и с востока, севера и запада огорожена невысокой стеной. С взволнованно бьющимся сердцем Изабо поспешила через площадку, чтобы взглянуть на долину драконов.Она облокотилась на стену и посмотрела вниз. Вершина напротив была все еще ярко освещена заходящим солнцем, но тень той горы, на которой стояла она, падала на кратер, так что Изабо не удалось разглядеть ничего, кроме отвесных стен, уходящих в туманную темноту. Разочарованная, она развернула свое одеяло и опустила палец в миску с овощным супом, чтобы подогреть его. Она приготовила этот суп перед тем, как отправиться в путь, положив туда столько различных овощей, кореньев и зерна, сколько смогла найти. Поскольку Изабо питалась этим супом несколько раз в день, ее уже тошнило от его вкуса, но на этой каменистой дороге нельзя было найти ничего съедобного, а она не хотела тащить на себе еще и запасы разнообразной еды. По той же причине она не стала брать с собой и дрова, поэтому не могла развести костер. Как только солнце садилось и становилось темно, ей не оставалось ничего другого, как лечь на твердые каменные плиты и смотреть на звезды, сверкавшие в небе над ее головой. К счастью, стояла середина лета, и небо было ясным, а ночной воздух лишь слегка дышал прохладой. Изабо знала, что Мегэн поднялась на эту гору, когда снег еще покрывал землю, и представляла себе, каким холодным и мучительным должно было быть путешествие старой ведьмы. Она спрашивала себя, страшилась ли Мегэн встречи с драконами, но невозможно было представить, чтобы ее несгибаемая опекунша могла чувствовать что-то настолько недостойное, как страх.
Мегэн проснулась со сверхъестественным ощущением опасности, о которой говорили все ее чувства. Вокруг было тихо и темно. Она немного полежала, прислушиваясь и своим ведьминым чутьем прощупывая окрестности, раздумывая, отчего же страх холодной струйкой ползет по ее спине. Через миг она откинула одеяло и тяжело поднялась на ноги. Гита сонно пискнул и забрался поглубже под подушку, когда колдунья откинула полог палатки и выглянула наружу.В армейском лагере клубился туман, плавая между палатками и размывая огни костров. Мегэн нахмурилась. Лето было в самом разгаре, и погода уже много недель была жаркой и ясной, мешая ведьмам вызвать дождь, чтобы намочить фитили Ярких Солдат и прикрыть передвижения Серых Плащей. Им приходилось очень нелегко, и они отвоевывали города и деревушки лишь затем, чтобы через неделю снова отдать их противнику. В ту ночь они разбили лагерь на берегу реки Арден, оттеснив Ярких Солдат обратно в южный Блессем.Хотя Мегэн должна была бы радоваться, увидев, что погода переменилась, ее лоб прорезали глубокие морщины, а рот был угрюмо сжат. Через миг она наклонилась, подобрала свой посох и плед и, закутавшись в толстую шерстяную шаль, вышла в туман.Она двигалась так бесшумно, что часовые, сидящие вокруг королевского шатра, не услышали ее приближения и не увидели, как ее маленькая темная фигурка выскользнула из тени. Колдунья подошла к ним сзади и напугала одного, положив руку ему на плечо.— Шейн, ты видел или слышал что-нибудь подозрительное? — спросила она тихо.Крепкий солдат подавил испуганный вскрик и покачал головой.— Нет, Хранительница, все спокойно, — ответил он.— Туман начал подниматься примерно пять-десять минут назад, — сказал второй часовой, темноволосый мужчина по имени Бирн Смельчак. — Но кроме этого, мы не слышали даже мышиного писка.Колдунья кивнула.— Будьте начеку и поднимайте тревогу при малейшем намеке на что-то неладное, — велела она. — У меня очень плохое предчувствие.Они встали, подняв оружие и бдительно вглядываясь в туман. Она поколебалась, потом скользнула к одной из близлежащих палаток и, подняв полог, позвала негромко:— Гвилим…Он так же тихо ответил ей.— Прости, что разбудила, но, боюсь, ты мне понадобишься, — прошептала она.— Я не спал, — ответил он сипло. — Не знаю даже, почему, ведь после вчерашних заклинаний я с ног валился. Но мне как-то не по себе…— И мне тоже, — прошептала она. Гвилим подошел к пологу палатки, тяжело опираясь на свою дубинку.— Туман, — сказал он хрипло и понюхал воздух. — Пахнет болотом, — заметил он, и в его голосе зазвенел испуг.— Мне тоже так показалось, — сказала она тихо. — Месмерды?— Будем молить Эйя, чтобы это оказалось не так, — ответил он хмуро.Внезапно послышались хриплые крики. Мегэн обернулась.— Королевский шатер! — воскликнула она.Ковыляя изо всех сил, старая колдунья и одноногий маг поспешили к высокой белой палатке, в которой спали Лахлан и Изолт. В густом тумане было ничего не разглядеть, потом загорелся серебристый свет, озаривший весь лагерь. Они увидели высокую призрачную фигуру, склонившуюся над поникшим телом широкоплечего мужчины. За ее спиной колыхалась тень длинных прозрачных крыльев. Мегэн невнятно вскрикнула, охваченная ужасом. Потом пробормотала:— Нет, Лахлан должен быть жив, ведь весь этот свет излучает Лодестар, а кроме Лахлана, никто не может поднять его!Они добежали до шатра и увидели Шейна Мора, лежащего на спине у входа в королевский шатер с блаженной улыбкой на мертвом лице. Мегэн и Гвилим не остановились, чтобы осмотреть его, лишь прикрыли пледом рот и нос и, перешагнув через тело, бросились в палатку.Внутри по периметру палатки парило десять серых крылатых существ; их жесткие прозрачные крылья жужжали, огромные фасетчатые глаза мерцали зеленым металлом в свете Лодестара, сиявшего в руке Лахлана, как звезда. Они с Изолт, оба обнаженные, прижимались спинами к столбу, поддерживающему шатер. Лахлан сдерживал напор нападавших, угрожая им Лодестаром и сжимая в другой руке небольшой нож. Изолт успела выхватить свой восьмиконечный рейл, но он повис в ее пальцах, в то время как она завороженно глядела на парящих в воздухе болотных жителей. Бирн Смельчак лежал в нескольких шагах от входа в палатку с той же восторженной улыбкой на запрокинутом лице.Когда Гвилим и Мегэн ворвались в шатер, месмерды как один повернули свои прекрасные нечеловеческие лица в их сторону. В тот же миг Лахлан бросился вперед и вонзил свой кинжал в глаз ближайшего к нему месмерда. Тот разлетелся в пыль, и Лахлан отскочил назад, прикрыв рукой нос и рот.Было ясно, что он уже убил двоих месмердов, поскольку их тела превратились в две маленькие пирамидки серой пыли, от которых Мегэн и Гвилим старались держаться подальше.Мегэн взглянула на зачарованное лицо Изолт и раздраженно прищелкнула языком. Колдунье хотелось встряхнуть Банри, чтобы вывести ее из мечтательного оцепенения, но половина месмердов бросилась к ней, и пришлось не теряя времени отбиваться от них. Одного она отбросила своим посохом, другой взорвался, сверкнув вспышкой голубого пламени, а третьего снесло ветром, который прилетел словно бы ниоткуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75