Девушки действовали слаженно: пока захват Бидж обеспечивал неподвижность грим, Фрида схватила шприц и ввела телазол в бедро животного. После этого грим, высвободившись, кинулся прочь от Бидж и, рыча, прижался спиной к стене.Через минуту он пошатнулся, все еще рыча, и вскоре растянулся на полу. Животное лежало неподвижно и мерно дышало.В отличие от него Бидж и Фрида запыхались. Бидж благодарно взглянула на шприц.— Обожаю этот препарат.— Я тоже, пожалуй, начну его любить. Поднимем пациента на стол?Бидж ухватила грим за задние лапы.— Раз… Два…На «три» они рывком подняли грим на стол, стараясь обращаться с ним как можно осторожнее. Фрида взглянула на Бидж.— Ты определенно была права: в нем не меньше ста двадцати фунтов. — Запомни это для своего доклада. — Бидж помолчала, собираясь с мыслями, потом вспомнила, что, по распоряжению Конфетки, это пациент Фриды.— Что ты собираешься делать дальше?— Ввести атропин, если у тебя есть.— Вон там, — показала Бидж. Фрида взяла лекарство и ввела его грим подкожно. Животное даже не шевельнулось.Фрида похлопала его по боку.— Ну вот, детка. Нечего пускать слюни. — Ее недоверие к грим сменилось беспокойством за пациента.— Как у тебя с умением вставлять трубку?— Мне приходилось это делать, — откровенно ответила Фрида, — но вдвоем получается легче.Бидж открыла зверю пасть и вытащила язык. Фрида сбрызнула трубку для наркоза водой и медленно и осторожно ввела в трахею, потом привязала бинтом к наморднику. Закончив, она с облегчением выпрямилась.— И я была права: десны у него отечные и, кстати, все небо исцарапано. Что-нибудь, что он съел?Последние следы неуверенности в себе исчезли. Фрида была спокойна и полностью сосредоточена на пациенте.Фрида грушей накачала воздух в трубку, а Бидж тем временем смазала эмульсией, содержащей антибиотик, глаза грим. На жаргоне, распространенном в ветеринарном колледже, да и среди практикующих ветеринаров, это называлось «залепить глаза».Фрида подсоединила трубку через переходник к шлангу анестезионного аппарата. Бидж неожиданно спросила:— Испаритель изофлурана заполнен? Фрида быстро проверила.— Да. А ты не хотела бы применить галотен? Он дешевле.— Нет. — Бидж включила подачу газа и кислорода и быстро установила регулятор на нужное деление.— Какой пульс?Фрида взглянула на часы и прижала палец к бедренной артерии.— Замедлился… Ох, теперь всего 120. Это хорошо?— Кто знает?Фрида встревоженно посмотрела на Бидж.— Я всегда считала, что ты знаешь.— Я очень многого не знаю. — Они обе стояли, положив руки на грим, чувствуя, как его мышцы напряглись под привязными ремнями.Наконец мохнатое тело расслабилось и осталось неподвижным.— Ну вот, — вздохнула Бидж. — Не так уж это было рискованно, верно?Фрида смотрела на собственные руки. Они были покрыты красными отметинами, хотя кожа и не была повреждена.— На что мне следует обратить особое внимание? — Она невесело добавила: — Прививка от бешенства у меня сделана.— Этой опасности нет. — Бидж взглянула в лицо Фриде. — Перекресток, — объяснила она осторожно, — препятствует развитию очень многих заболеваний просто самим фактом своего существования.— Будь у меня проблема со здоровьем, — задумчиво сказала Фрида, — я была бы очень благодарна ему за это.Они ввели катетер в плечевую вену и подсоединили к капельнице с раствором Рингера: это должно было улучшить кровообращение, снять шок и облегчить работу почек.— Эндотоксины, — неожиданно сказала Бидж.— Ох, конечно, конечно. Прошу прощения. — Фрида пережала трубку, идущую от капельницы, и ввела через катетер банамин. — Инъекция полутора миллилитров банамина, — сказала она монотонно, как обычно говорят студенты, сообщая о своих назначениях преподавателю.— Потом обязательно запиши, — посоветовала Бидж. — Что, терпения не хватает? Фрида смущенно посмотрела на нее.— Эта часть дела всегда кажется такой долгой. Бидж прекрасно ее понимала, но ответила:— Это как раз тот случай, когда приготовления не займут и половину того времени, которое понадобится на саму операцию. Давай-ка начнем с мочевого пузыря.Фрида стиснула зубы. Ей приходилось делать это на занятиях, но не настолько часто, чтобы она чувствовала себя уверенно. Бидж подставила кювету; кювета имела форму почки, и Фрида подумала, что в этом есть определенная ирония. Девушка обеими руками медленно и сильно надавила на низ живота грим, словно выдавливая воздух из камеры. В металлическую кювету брызнула жидкость.— Как насчет анализа кала? Бидж удивленно посмотрела на нее.— Хорошая мысль. — Она натянула резиновую перчатку и ввела палец в задний проход животного. Через секунду она сообщила: — Кала немного, он жидкий и кровянистый.— Это звучит совсем как цитата из учебника, — пробормотала Фрида. — Прошу прощения, я имела в виду это в положительном смысле. Что-нибудь постороннее обнаружено?Бидж присмотрелась и разглядела несколько острых белых фрагментов. — Ух ты! — Бидж уловила в своем голосе интонацию Конфетки. — Осколки какой-то раковины. Мидии, пожалуй.— Много?— Нет. Ручаюсь, основная масса у него в желудке. Так что пора делать снимок. — Бидж беспомощно оглянулась на рентгеновский аппарат и спросила Фриду: — Ты не возражаешь, если снимок придется делать тебе?Фрида растерянно ответила:— Конечно. Я хочу сказать, что ничего не имею против. Это часть того, что я должна освоить?— Нет. — Бидж все еще трудно было говорить на эту тему. — Я беременна. У Фриды загорелись глаза.— Поэтому ты и не захотела использовать галотен… Ну конечно, я все сделаю. Ты выйди наружу.Бидж не стала дожидаться, пока Фрида подаст ей сигнал, что можно вернуться. В конце концов коттедж был не только приемной ветеринара, но и ее домом. Она окликнула Фриду через окно:— Ты кончила?— Да, конечно. Я просто жду, пока снимок проявится. Ты хочешь, — застенчиво поинтересовалась Фрида, — мальчика или девочку?Бидж ответила автоматически — так обычно отвечали все ее друзья и родственники:— Я буду счастлива, кто бы ни родился — со всеми десятью пальчиками на руках и десятью пальчиками на… — Она закусила губу и умолкла.Фрида открыла было рот, чтобы задать вопрос, но, в свою очередь, закусила губу и промолчала.Через несколько секунд она вытащила снимок из проявителя и ахнула:— Ты только посмотри!Посередине темного контура, обозначающего брюшину, виднелось большое светлое пятно, напоминающее по форме огромную почку с неровными краями.Присмотревшись, Бидж поняла, что видит на снимке: желудок животного был растянут так, что принял совершенно неузнаваемую форму. Светлые и темные контуры на снимке показывали, что желудок имеет размер наполовину надутого баскетбольного мяча. Неровное белое пятно было огромным скоплением кусочков раковин моллюсков; они были непрозрачны для рентгеновских лучей и выделялись на снимке более контрастно, чем даже кости грим. Фрида с изумлением обвела пальцем контур желудка на снимке.— Они что, не имеют никаких сдерживающих центров?Бидж сказала напряженно:— Помнишь царапины на небе? Кто-то кормил животное насильно.— Зачем?— Для развлечения. — Бидж ощутила тошноту, когда поняла, что так оно и было. — Готовимся к операции.
Обе они включились в бесконечные, иногда кажущиеся раздражающими, но необходимые приготовления, сдерживая свое нетерпение. Сначала они тщательно привязали грим к операционному столу. Шанса, что он проснется, практически не было, но если бы это все же случилось, последствия были бы плачевные.Передние лапы грим походили на некрасивые, наполовину облезшие руки: шерсть на них вытерлась, а кожа была поцарапана. Бидж внимательно осмотрела их.— Кто-то недавно связывал животное.Фрида взглянула на нее широко раскрытыми глазами и ничего не сказала. Они обе и так знали, что это сделал, вероятно, тот же, кто насильно кормил грим моллюсками.Они выбрили живот грим от мечеобразного отростка до лобковой кости и трижды протерли его дезинфицирующими веществами: бетадином, спиртом, снова бетадином; потом надели операционную одежду, вымылись и натянули стерильные перчатки.Пока Бидж готовилась, Фрида вскрыла упаковки с хирургическими материалами: стерильными простынями, полотенцами, бинтами, салфетками, приготовив все нужное быстро и умело. Бидж рукой в перчатке открыла сосуд с физиологическим раствором, чтобы Фрида могла смочить им салфетки. Потом, пока Фрида мылась и надевала халат, Бидж обложила простынями место операции.Бидж сделала разрез около мечевидного отростка, как раз под грудиной: начала с кожи, потом рассекла подкожный слой, оттянула хирургическим пинцетом сухожилия между брюшными мускулами. Держа другой рукой скальпель, она надрезала брюшину.Наблюдая за ней, Фрида вспоминала, как в первый раз сама разрезала живую плоть. Этому невозможно было найти аналогию: ей приходилось резать картон, материю, тесто для пиццы — все это было совершенно не похоже на то, что она ощутила тогда.Бидж обернулась к ней.— Прости. Просто я привыкла к тому, что это моя операционная. Оперируй дальше ты.— О кей, — немедленно согласилась Фрида и взяла с подноса хирургические ножницы. Осторожно, но твердой рукой она ввела нижний конец в разрез и увеличила его до лобковой кости. Дыхание грим было быстрым и ровным; он по-прежнему ни на что не реагировал.Бидж наложила брюшные крючки, и Фрида начала обследовать брюшную полость. У нее вырвался изумленный вздох. Желудок, обычно находящийся в глубине, тут почти выпирал из разреза. Его поверхность была грязно-лилового цвета. Кишки, хоть и не растянутые, приобрели багровую окраску: поступление крови к ним было почти полностью перекрыто вспученным желудком.Фрида быстро наложила два закрепляющих шва, по одному с каждой стороны будущего разреза. Она передала нити Бидж, которая потянула их вверх, чтобы приподнять стенку желудка; это было похоже на то, как если бы она открыла кошелек за завязки. Фрида одним движением рассекла оба слоя стенки желудка.— Даже вдвоем мы провозимся с этим долго, — сказала Бидж.Постепенно они стали работать в размеренном ритме: одна приподнимала края разреза, другая извлекала из желудка обломки раковин. Под конец приходилось погружать руку внутрь по самое запястье.Вспоминая собственную нервную неуклюжесть на выпускном курсе, Бидж позавидовала уверенным движениям Фриды. Та тщательно прощупывала все складочки, ее длинные тонкие пальцы двигались как у пианиста.Всего они извлекли пять фунтов раковин.Прошел почти час, пока Фрида наконец сказала:— Больше я ничего не нахожу. Проверь, пожалуйста.— Это твой пациент, — ответила Бидж. — Я уверена, что ты все сделала как надо. — Но все-таки она проверила и очень обрадовалась, когда не нашла больше осколков. Фрида, взглянув в окно, вскрикнула. Бидж поспешно обернулась.Стекла в рамах запотели снаружи. Снизу был виден ряд черных мокрых носов, прижатых к стеклу; на них внимательно смотрели блестящие глаза.— Ты видела их, когда выходила? Бидж покачала головой.— Одного или двух в отдалении… Они так глупо выглядят, когда охотятся.Фрида поежилась. Глаза, следившие за каждым их движением, теперь вовсе не казались глупыми.Они зашили стенку желудка, сначала один слой, потом другой, используя викриловую нить. На наружный слой был наложен шов Кушинга-Коннелла, выворачивающий ткань так, что это исключало попадание наружу содержимого желудка.Фрида взглянула на гору извлеченных раковин и с сомнением пробормотала:— Поможет ли операция?— Как только раздражающий агент удален, — ровным голосом ответила Бидж, — ткань может восстановить упругость, если ей не был нанесен непоправимый ущерб. Шанс достаточно велик, если восстановится кровообращение. Давай проверим кишки.— Раздражающий агент… Мне всегда нравилось это название. Как тебе кажется, ткани не начинают выглядеть лучше? — Она показала на стенку кишки, к которой начал возвращаться нормальный цвет.— Может быть — немного. — На самом деле Бидж с облегчением подумала так сама. Если бы кровообращение не восстановилось, ткань омертвела бы, а следом погибло бы и животное.Фрида оглянулась на окно. Носы грим все еще были прижаты к стеклу. Она помахала им рукой в окровавленной перчатке.— Все в порядке, ребята! — Уши насторожились, носы переместились. Фрида вернулась к своей работе.Они проверили, что в кишках нигде нет больше осколков раковин, и перед тем, как зашить разрез, убедились, что нормальный цвет тканей восстановился. Это была главная опасность: нарушение кровообращения вызвало бы некроз.Девушки зашили разрез слой за слоем — так же, как и рассекали ткани. По привычке, приобретенной на занятиях, Фрида описывала Бидж каждое свое действие; Бидж помогала ей и следила, чтобы все было сделано правильно. Через некоторое время Фрида перестала бросать на нее вопросительные взгляды, ожидая замечаний.Когда дело дошло до наружных швов, Бидж нахмурилась.— Пожалуй, ты права: лучше использовать нерассасывающиеся швы, хотя, может быть, у нас и никогда не появится шанс снять их. Если бы разрез был не так велик, я предложила бы использовать шов Холстеда. Он меньше беспокоит животное.Фрида, не отрываясь от работы, сказала:— Бедняга. Терпит раздражающий агент — раковины, а тут еще ветеринары беспокоят.— Не следует забывать еще одного, — тихо заметила Бидж. — Кто-то издевался над ним.— Кто-нибудь займется поисками того, кто это сделал?Бидж не стала ничего говорить ей об обязанностях грифона.— Да. Кое-кто этим займется. Он обычно действует один, но весьма успешно.— Уверена, Роланд поможет в этом, если ты его попросишь.Бидж, не зная, что на это ответить, ограничилась тем, что сказала только:— Пожалуйста, не обсуждай с ним этот случай. Я не хотела бы, чтобы он оказался вовлечен в расследование.Фрида смутилась, но кивнула, все еще занятая своей работой.— Я почти закончила. — Она оглядела коттедж. — Здесь чувствуешь себя трудолюбивой пчелкой. Не угостишь ли ты меня чаем?Бидж вздохнула, когда были наложены последние стежки. Операция потребовала от нее большого напряжения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48