Куриане недолюбливают холод и потому доверяют патрулирование своим полицаям.
Сами Жнецы появляются только летом, как когда-то рыбаки и туристы, приезжавшие на озера с мая по сентябрь.
В первые годы после Поражения миллиарды беженцев пытались найти убежище среди озер и лесов в местности, известной как Пограничные Воды. Они уничтожили здесь одержимых, но будущим партизанам поселенцы в помощи отказали — большинство из них уже сталкивались с упырями и теперь не хотели ничего, кроме покоя.
Пограничными Водами управляла только погода.
Каждую осень поселенцы судорожно собирали урожай и запасали продукты впрок, а затем выпадал снег, и семьи устраивались на зимовку. Летом они уходили в леса, подальше от дорог, и возвращались в дома только после того, как Жнецы снова были вынуждены отступить на юг из-за холода.
Семья маленького Дэвида была из тех, кто пришел в эти места в поисках убежища. В его жилах текла кровь скандинавов, индейцев и даже азиатов, а следы предков можно было отыскать на территории от самого Квебека до Сан-Франциско. Мать Валентайна была красивой и сильной индианкой сиу из Манитобы, а отец — бывшим морским летчиком.
Благодаря рассказам отца мальчик знал о мире больше, чем его сверстники. В то время как другие ребята мечтали о том, чтобы стать пиратами или построить плот и спуститься по Миссисипи, он хотел перелететь на самолете через Тихий океан.
Его детству пришел конец в одиннадцать лет, холодным сентябрьским днем, когда появился первый иней ранней северной осени и семья только вернулась с летней стоянки домой. Один или два патруля продолжали ошиваться поблизости. Судя по следам, найденным Дэвидом позднее, у дома останавливались два грузовика — неповоротливые, воняющие соляркой, которую предпочитали деревенские патрули. Вероятно, от незваных гостей несло еще и алкоголем.
Члены патруля опустошили кладовку, а потом провели остаток утра, насилуя мать Дэвида. Его отец, услышавший с берега озера шум моторов подъехавших грузовиков, был расстрелян на пороге дома, во дворе. Дэвид услышал выстрелы, когда собирал дикую кукурузу. Он поспешил домой с нарастающей страшной уверенностью, что стреляли именно у них.
Парнишка осмотрел подозрительно тихий дом. Все комнаты наполнял запах помидор, которые мать тушила на кухне. Валентайн нашел ее первой, над телом надругались, у женщины было перерезано горло. По злобе или просто по привычке захватчики убили и его маленького брата, который совсем недавно научился писать свое имя, и совсем крошечную сестренку. Дэвид не плакал, отец говорил, что одиннадцатилетние мужчины не плачут. Он обошел дом и нашел отца, лежащего на заднем дворе. Ворона сидела на плече бывшего пилота, и клевала мозги, вытекшие из дыры размером с бейсбольный мяч.
Валентайн пошел к дому падре. Переставлять ноги, шаг за шагом, было трудно, почему-то хотелось просто лечь и уснуть. Затем он увидел знакомую тропинку к дому, служившему для местного населения школой, церковью и публичной библиотекой. Валентайн рассказал священнику о том, что он слышал и видел, а затем предложил проводить туда падре. Священник уложил мальчика в постель в подвале своего дома. Эта комната на несколько лет стала домом Дэвида.
Убитых похоронили вместе. Дэвид бросил первый ком земли в могилу. После похорон, когда разошлись небольшие группки соседей, Дэвид, на плече которого успокаивающе лежала ладонь падре, наконец решился спросить:
— Отец Макс, а их души съели?
Каждый день в школе дети должны были заучивать стих из Библии, пословицу или поговорку. Им даже казалось, что они слишком много записывают и заучивают. Иногда строчки были как-то связаны с уроком, иногда нет. Цитата, выбранная для последнего дождливого дня занятий, имела особенное значение для старших учеников. Этот особый урок можно было бы озаглавить «Факты о смерти». Падре надеялся исправить неверное представление, которое его ученики составили из слухов и легенд, затем заполнить пробелы в знаниях о том, что произошло после Поражения, когда Homo sapiens потерял свое положение во главе пищевой цепочки. Для некоторых младших учеников материал был слишком мрачен, а родители других были против того, чтобы их детям вообще об этом рассказывали, поэтому в последнюю школьную неделю посещаемость была не на высоте.
Падре снова указал на цитату, начиная урок.
Отец Максимилиан Арген был красив. У него были длинные точеные руки и мускулистые плечи. Несмотря на то что за спиной падре были шестьдесят три прожитых года и многие мили пути прочь от Пуэрто-Рико, родины священника, его волосы только начали приобретать оттенок соли, смешанной с перцем.
Этот человек был стеной, за которой могла укрыться небольшая община, и, когда он говорил на собраниях, жители слушали его сильный, мелодичный голос и безукоризненное произношение с тем же вниманием, что и ученики на уроке.
На классной доске было выведено двенадцать слов.
Аккуратным почерком отца Макса с геометрической четкостью было написано: «Чем дальше ты смотришь назад, тем больше ты видишь впереди. Уинстон Черчилль».
Обычно Валентайн слушал с интересом, он любил историю. Но сегодня его взгляд был устремлен в окно, за которым по-прежнему лил дождь и не было никаких признаков того, что он прекратится. Валентайн даже передвинул свою парту под предлогом того, что на него капает, влево, так, чтобы она прижималась к стене прямо под окном. Щербатый белый таз, который стоял теперь на месте его парты, был уже почти полон, и капли, падающие с крыши, звонко булькали, словно расставляя знаки препинания в лекции падре. Валентайн всматривался в дождевые тучи, надеясь разглядеть просвет. Был последний день Полевых Игр, и это значило, что должен состояться забег по пересеченной местности. Если совет отменит Игры из-за непогоды, Валентайн останется там же, где был по прошлым итогам, — на третьем месте.
Молодежь собиралась каждую весну со всех Пограничных Вод, чтобы принять участие в соревнованиях. По традиции их проводили в честь окончания зимовки и начала сезона летнего укрытия.
В этом году Валентайн намеревался получить первый приз. Третье и второе места обеспечивали победителям рукопожатие и возможность поближе рассмотреть трофей того, кто занял первое. Призом для юношей от шестнадцати до восемнадцати были настоящее ружье и пятьдесят патронов для охоты на птиц.
Хорошее ружье значило обильный охотничий сезон. Падре и Дэвиду это бы очень помогло. Падре преподавал практически даром, и Валентайн зарабатывал не больше — он рубил и складывал бесконечные поленницы дров для соседей. Если Валентайн выиграет, они с падре будут есть гусей, уток и фазанов до самого снега.
— Мистер Валентайн, — сказал отец Макс, прервав мысленный пир Дэвида, — пожалуйста, вернитесь к классу. Мы говорим на очень важную тему… о вашем наследии.
— Странно, — прошептал Дойл с задней парты, — что-то я не припомню, чтобы падре говорил тебе, какой ты тупой сукин сын.
Бульк, добавил тазик.
Суставы пальцев мозолистых рук падре хрустнули, когда тот сжал кулаки. Грубые шутки Дойла были так же всем привычны, как вода, капающая с крыши классной комнаты в дождь. Падре, очевидно, твердо решил не обращать внимания ни на то, ни на другое.
Он смотрел только на Дэвида.
— Простите, отец, — сказал Валентайн, придав своему голосу столько раскаяния, сколько может семнадцатилетний юноша.
— Вы можете загладить вину перед классом, рассказав нам то, что вы знаете о пре-сущих.
— Ну, это тебе не долго вещать, — снова раздался шепот сзади.
Падре посмотрел на Дойла.
— Благодарю вас за то, что посвятили два часа своего драгоценного времени, латая школьную крышу, мистер Дойл. Крыша и я безмерно благодарны. Ваше резюме, мистер Валентайн.
Бульк.
Валентайн слышал, как Дойл елозит на стуле.
— Они жили до динозавров, отец. Они создали Врата, которые соединяют планеты. Межзвездное Древо. Куриане так сюда и попали, правда?
Отец Макс поднял правую руку. На ней не хватало большого пальца, а остальные были неправильной формы. Это всегда напоминало Валентайну о корнях дерева, которые не могут решить, в какую сторону расти.
— Вы торопитесь, мистер Валентайн. Вы забрались примерно на шестьдесят пять миллионов лет вперед.
Падре присел на краешек своего стола и окинул взглядом восьмерых старших учеников. В классе должно было быть около сорока человек, если бы на уроки приходили все подростки округи. Но образование, как и выживание, было делом добровольным в неорганизованном мире Пограничных Вод.
Валентайн приготовился слушать долгий рассказ, как обычно, когда падре таким образом усаживался. Остальные ученики не разделяли привилегии жить в одном доме с падре и не знали, что эту манеру он перенял у собственной учительницы. Монахиня из Сан-Хосе сумела разжечь жажду знаний в курящем марихуану подростке, в роли которого Валентайну было так трудно представить падре. Но мысли Валентайна все норовили ускользнуть к играм.
— Мы очень мало знаем об монстрах, о пре-сущих, кроме того, что они появились на Земле раньше, чем все живое, — начал падре. — Я вчера рассказывал вам о Вратах. Нет, мистер Дойл, не о рок-группе из старого мира. Я знаю, мы все думаем о них как о чудовищном проклятии, причине всех наших бед. Все сложилось бы по-другому, если бы они никогда не были открыты. Они были чудесным изобретением, соединяющим планеты Млечного Пути так же легко, как эта дверь соединяет нас с библиотекой.
Мы называем создателей Межзвездного Древа пре-сущими, ибо мы даже не уверены в том, что у них были тела. Вот в чем дело. Они, возможно, и не нуждались в физической оболочке. Но если они имели тела, то большие, судя по тому, что некоторые Врата были не меньше амбара. — Мы знаем, что пре-сущие действительно жили, потому что они оставили Межзвездное Древо и Камни Прикосновения. Камень Прикосновения — это как книга, которую можно читать, просто положив на нее руку. Они не всегда правильно взаимодействуют с мозгом, к сожалению, бывает, что человек сходит с ума от впечатлений, и я этому верю.
Но человек с правильными мыслями, прикоснувшись к такому Камню, способен испытать нечто, что мы можем назвать откровением. Как загрузка информации, про которую я вам рассказывал, говоря о компьютерных технологиях старого мира.
Падре посмотрел в пол и покачал головой. Валентайн знал, что он и любит прошлое, и ненавидит его.
Выпив, падре начинал проклинать несправедливости старого мира, который мог накормить и одеть всех своих детей, но предпочел этого не делать. Далее могли последовать горькие слезы ностальгии по тому, что называлось картошкой из «Макдоналдса», которую нужно было макать в шоколадный коктейль, или о непомерно дорогих сувенирных футболках.
— Пре-сущие жили за счет поглощения энергии, особенной энергии, той, которую производят живые существа. Растения вырабатывают ее в очень малом количестве. Животные, мы в том числе, в большем.
Эта энергия, которую мы называем «жизненной силой», или «аурой жизни», определяется двумя свойствами нашего организма: размером и интеллектом.
Последний преобладает. Корова, несмотря на размер, выделяет меньше жизненной силы, чем обезьяна. Обезьяна «ярче» из них двоих, она «светится», если понимаете.
Вверх поднялась ученическая рука, и падре остановился.
— Вы нам об этом уже говорили, но я так и не поняла, является ли эта самая аура душой или нет? Это и есть душа? — спросила Элейн Ковел. Ей было всего тринадцать, но она была такой умницей, что всегда оставалась на уроках для старших.
— Хороший вопрос, мисс Ковел, — с улыбкой ответил падре, — я хотел бы, чтобы у меня был однозначный ответ. Согласно моим внутренним ощущениям, аура жизни — это не душа. Я думаю, что душа — это то, что принадлежит тебе и Богу, и больше никто не может в это вмешаться. Я знаю, некоторые люди говорят, что это нашими душами кормятся, но мы не знаем точно и не сможем никогда узнать. Я думаю, что аура жизни — это другой, особый, вид энергии, которую мы выделяем, так же как мы выделяем тепло и электромагнитное поле.
Взгляд Элейн застыл, и Валентайн посочувствовал ей. Она тоже была сиротой, Жнецы забрали ее родителей пять лет назад в Висконсине. Элейн теперь жила с теткой, которая едва сводила концы с концами, ткала пледы и чинила пальто. Все ученики замерли.
Как только падре заговаривал о смерти, их обычная оживленность куда-то испарялась.
— Так почему же их больше нет? — спросил другой ученик. — Я думал, что именно эта энергия делает куриан бессмертными.
— Очевидно, наш Создатель решил, что ни одна раса не может существовать бесконечно, вне зависимости от того, насколько продвинуты их технологии.
Когда пре-сущие начали умирать, среди них поднялась паника. Им нужно было все больше и больше жизненной силы, чтобы выжить, и они изничтожили целые планеты, пытаясь помешать неизбежному свершиться. Возможно, именно они поглотили всех динозавров. Эти два события, кажется, совпадают по времени. В конце концов, пре-сущие начали поедать друг друга, но все было бесполезно. Они все равно умерли.
Когда не осталось никого, чтобы поддерживать в порядке Врата, порталы начали закрываться. И так продолжалось тысячи лет. Но осколки знаний пре-сущих и само Межзвездное Древо сохранились, и их нашел новый разум.
Снаружи прокатились раскаты грома, и дождь сильнее застучал по крыше.
— Значит, мы теперь называем пре-сущих курианами? — спросила девушка.
— Нет. Куриане происходят из расы, известной как Ткачи жизни. Они нашли остатки цивилизации пре-сущих и использовали все, что смогли понять. Как варвары, которые захватили Рим. Название — Ткачи жизни — относится к тем представителям расы, которые путешествуют по другим мирам и поселяются там на завоеванных землях, так же как человек, который берет с собой свой скот, зерно и саженцы деревьев, когда переезжает, но готов принять новое, если оно лучше, и Ткачи поступали так же, колонизируя Межзвездное Древо. Они живут долго, очень долго… многие тысячи лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45