— Хонифут и Сегундус… звучит неплохо.
Мистер Сегундус покачал головой.
— Фокусник знал, что я волшебник. Ему естественно было бы мне польстить, сказав, что я — один из этих двоих. Однако под конец он ясно дал понять, что это не я, хотя в начале разговора, кажется, еще сомневался. Что-то во мне… Он попросил меня написать мое имя на бумажке и довольно долго на нее смотрел.
— Наверняка он просто решил, что больше денег из вас не вытянешь, — сказал мистер Хонифут.
Аббатство Хартфью лежало в четырнадцати милях от Йорка. В самом его названии ощущался аромат старины. Когда-то, очень давно, здесь действительно было аббатство; нынешний дом воздвигли в правление королевы Анны. Живописная и прочная усадьба стояла в красивом парке, полном призрачных деревьев (ибо начал спускаться туман). Речка, носящая название Харт, неторопливо пересекала парк, над нею красивой дугой изгибался классических очертаний мост.
Волшебник (фамилия его была Норрелл) ожидал гостей в холле. Он был мелкий, как и его почерк, а говорил так тихо, словно не привык выражать свои мысли вслух. Мистер Хонифут, чуть туговатый на ухо, не расслышал, когда хозяин сказал: «Я стар, сэр. Недостаток довольно распространенный, так что не обессудьте».
Мистер Норрелл провел гостей в уютную гостиную, где ярко пылал камин. Свечи были погашены; свет лился через два больших окна, впрочем, серый и безрадостный. Мистеру Сегундусу все время казалось, что в комнате горят свечи или второй камин, поэтому он часто оборачивался, ища их глазами, однако ничего такого не видел — разве что зеркало или старинные часы.
Мистер Норрелл сообщил, что ему доводилось читать отчет мистера Сегундуса о волшебных слугах Мартина Пейла:
— Добротное исследование, сэр, однако вы не упомянули о мастере Феллоусоте. Безусловно, малозначительный дух, чья полезность для великого доктора Пейла весьма сомнительна. Тем не менее без него ваша работа неполна.
— Эльф Феллоусот, сэр? — повторил мистер Сегундус после непродолжительного молчания. — Ммн-нн-н… Что-то не припомню такого — в этом мире или в ином.
Впервые с их встречи мистер Норрелл улыбнулся, однако как будто про себя.
— Ну конечно. Простите, запамятовал. Пикль и Холгарт рассказывают о нем в книге, которую вы вряд ли читали. И хорошо — отвратительная была парочка, скорее мошенники, нежели маги, чем меньше о них знать, тем лучше.
— О, да, сэр! — воскликнул мистер Хонифут, полагая, что волшебник рассказывает об одной из своих книг. — Мы наслышаны о вашей библиотеке. Все маги Йоркшира умирают от зависти, когда разговор заходит о вашем великолепном собрании!
— Неужто? — холодно бросил мистер, Норрелл. — Вот уж не думал, что мои дела столь широко обсуждаются… Наверное, это Торогуд. — Волшебник назвал человека, продававшего книги и разные диковинки в Йорке. — Чилдермас несколько раз предупреждал меня, что Торогуд — болтун.
Мистер Хонифут не понимал недовольства хозяина. Будь у него самого столько магических книг, он бы радовался, что их обсуждают и превозносят; ему трудно было поверить, что мистеру Норреллу это неприятно. Поэтому он вообразил, будто тот робок, и дабы его подбодрить, продолжил:
— Простите, сэр, не позволите ли вы нам взглянуть на вашу прославленную библиотеку?
Мистер Сегундус был уверен, что мистер Норрелл откажется, — но тот, еще раз внимательно оглядев гостей (глаза его, маленькие и голубые, смотрели словно из какого-то укрытия), согласился почти любезно. Мистер Хонифут рассыпался в благодарностях, убежденный, что угодил и хозяину, и самому себе.
Мистер Норрелл повел их по коридору (самому обычному, подумал мистер Сегундус), обшитому дубом и с дубовым же, пахнущим воском полом, затем по лестнице в три или четыре ступени и по другому коридору, где воздух был холоднее, а пол вымощен добрым Йоркским камнем. Все выглядело совершенно непримечательным. (Только вот был второй коридор до лестницы или позже? И была ли вообще лестница?) Мистер Сегундус обладал счастливой способностью всегда знать, где север, а где юг. Он ничуть не гордился своим талантом — это было столь же естественно, как знать, что голова по-прежнему находится у него на плечах, — однако в доме мистера Норрелла мистер Сегундус полностью утратил свой дар. Он не мог восстановить в памяти последовательность комнат и коридоров, не мог даже сказать, сколько времени они шли. И еще он не чувствовал направления, как будто мистер Норрелл открыл новую, пятую сторону света: ни запад, ни восток, ни север, ни юг, а какую-то другую, и в эту сторону как раз их и вел. Впрочем, по мистеру Хонифуту нельзя было сказать, что он заметил какую-нибудь странность.
Библиотека казалась чуть меньше гостиной. Здесь тоже жарко пылал камин, и все дышало спокойствием и уютом. Однако освещение комнаты опять не соответствовало трем высоким решетчатым окнам, и у мистера Сегундуса вновь появилось неуютное чувство, что должен быть второй камин, еще окна, свечи или что-нибудь в таком роде. За теми окнами, которые он видел, лил серый английский дождик, и мистер Сегундус не мог определить, в какой части дома они находятся.
При их появлении из-за стола поднялся человек, которого мистер Норрелл представил как Чилдермаса — своего управляющего.
Мистеру Хонифуту и мистеру Сегундусу можно было не говорить, что библиотека аббатства Хартфью дороже ее обладателю всех остальных сокровищ; они ничуть не удивились, что мистер Норрелл соорудил для любимого детища изысканный ларец. Шкафы английского дерева напоминали резные готические арки. Резьба изображала листья (сухие и скрученные, словно художник хотел передать осень), переплетенные ветви и корни, ягоды и плющ — все изумительной работы. Однако куда удивительнее шкафов были сами книги.
Первое, что узнает человек, приступая к изучению колдовского искусства, это то, что есть книги О магии, а есть — ПО магии. Следом он узнает и другое: что первые можно приобрести за пару-тройку гиней в хорошей книжной лавке, а вторые ценятся превыше рубинов. Библиотека Йоркского общества считалась очень хорошей, почти исключительной; ее собрание включало целых пять опусов, которые были написаны между 1550 и 1700 годами и могли, следовательно, без большого преувеличения именоваться книгами по магии (хотя одна и состояла лишь из двух затертых страниц). Книги по магии почитались большой редкостью: ни Сегундусу, ни Хонифуту не доводилось видеть в частном собрании более чем одну-две. В Хартфью все стены были заставлены шкафами, а все шкафы — наполнены фолиантами. И все, или почти все они были старыми — книги по магии! Да, среди переплетов попадались и новые — те тома, которые мистер Норрелл отдал переплести (очевидно, он предпочитал бурую кожу с серебряным тиснением). Однако были и совсем старые, с ветхими корешками и затертыми углами.
Мистер Сегундус взглянул на ближайшую полку; первым ему попалось на глаза название: «Как вопросить тьму и ответы ея уразуметь».
— Пустая книжонка, — сказал мистер Норрелл.
Мистер Сегундус вздрогнул — он не думал, что хозяин стоит так близко.
Мистер Норрелл продолжил:
— Не советую забивать ею голову.
Мистер Сегундус взглянул на следующую книгу: «Наставления» Белазиса.
— Вы знаете Белазиса? — спросил мистер Норрелл.
— Только понаслышке, сэр, — ответил мистер Сегундус. — Говорят, будто он владел ключами от многих тайн. Сведущие люди в один голос уверяют, что все экземпляры «Наставлений» давным-давно уничтожены. Однако вы владеете одним из них! Это поразительно, сэр! Какое счастье!
— Вы возлагаете на Белазиса большие надежды, — заметил Норрелл.. — Когда-то я думал в точности, как вы. Помню, в течение нескольких месяцев я каждый день посвящал его книгам по восемь часов — честь, которой не удостаивал ни одного автора ни до, ни после. В конечном счете он меня разочаровал. Он туманен там, где следует быть рациональным, и рационален там, где следует прибегнуть к иносказаниям. Есть вещи, не предназначенные для всех. Теперь я уже не такого высокого мнения об этом человеке.
— Здесь есть книга, о которой я никогда не слышал, — произнес мистер Сегундус, — «Преимущества иудео-христианской магии». Что вы о ней скажете?
— Ха! — вскричал Норрелл. — Данный труд датируется семнадцатым веком, но я бы не стал его превозносить. Его автор — пьяница, мошенник, прелюбодей и лгун. Я рад, что его безвозвратно забыли.
По-видимому, мистер Норрелл презирал не только ныне живущих магов. Он взвесил всех волшебников прошлого на весах и нашел их очень легкими[2+].
Хонифуттем временем, воздев руки, словно методистский священник, возносящий хвалу Господу, быстро переходил от шкафа к шкафу; не успевал он прочитать одно название, как взгляд его привлекала другая книга в противоположном конце комнаты.
— О, мистер Норрелл! Сколько книг! Здесь-то мы точно найдем ответы на все наши вопросы!
— Сомневаюсь, сэр, — сухо отвечал мистер Норрелл. Управляющий коротко хохотнул; смех явно относился на счет мистера Хонифута, однако мистер Норрелл не выразил упрека ни взглядом, ни словом. Сегундус подумал, какого рода делами мистер Норрелл поручает ему управлять. С длинными волосами, спутанными, как дождь, и черными, как буря, он естественнее смотрелся бы на вересковой пустоши, или в темной подворотне, или, возможно, в романе госпожи Радклифф[3+].
Сегундус снял «Наставления» Жака Белазиса и, несмотря на скептическое отношение к ним хозяина, сразу же прочел два удивительных отрывка, затем, понимая, что время идет, и чувствуя на себе недружелюбные взгляды управляющего, открыл другой том — «Преимущества иудео-христианской магии». Это была не напечатанная книга, как он ожидал, а торопливые рукописные заметки на оборотной стороне всевозможных клочков бумаги, главным образом — на счетах питейных заведений. На них мистер Сегундус прочитал о невероятных приключениях. Живший в семнадцатом веке маг с помощью скудных колдовских средств силился противостоять великим и могущественным неприятелям в борьбе, на которую магу-человеку дерзать не следовало. Пока он записывал историю своих побед и поражений, вокруг сжималось кольцо врагов. Автор знал, что время на исходе, и лучшее, на что он может надеяться, — это смерть.
Темнело, и старинный шрифт все труднее было разбирать. Вошли слуги и под взглядами странного управляющего зажгли свечи, задернули шторы и подбросили в камин угля. Мистер Сегундус решил напомнить мистеру Хонифуту, что они еще не сказали мистеру Норреллу о цели своего визита.
Покидая библиотеку, мистер Сегундус обратил внимание на одну странность: возле камина стояло кресло, рядом на столике лежали дощечки, кожаный переплет очень древней книги, ножницы и большой нож (садовники обычно используют такие для подрезки веток), но самих страниц было не видать. Может, их отправили в мастерскую, чтобы переплести заново? Однако старый переплет выглядел еще довольно прочным, да и зачем мистеру Норреллу понадобилось вынимать их самому с риском испортить? Это работа для опытного переплетчика.
Когда они вновь уселись в гостиной, мистер Хонифут обратился к хозяину:
— Сэр, увиденное сегодня убеждает меня, что именно вы сумеете нам помочь. Мы с мистером Сегундусом считаем, что современные маги идут по ложному пути; они тратят силы на пустяки. Вы согласны?
— О, несомненно! — отвечал мистер Норрелл.
— Так вот наш вопрос, сэр, — продолжил мистер Хонифут. — Отчего великое искусство захирело? Почему в Англии больше не колдуют?
Маленькие глаза мистера Норрелла стали жестче и ярче; он сжал губы, словно перебарывая тайную радость. Казалось, он долгие годы ждал этого вопроса и давно приготовил ответ.
— Простите, сэр, я вряд ли смогу вам помочь, ибо не понимаю вопрос. Он неверен. Магия в Англии не умерла. Я, к примеру, вполне сносный практикующий чародей.
2
Таверна «Старая звезда»
Январь — февраль 1807
Как только экипаж выехал за ворота владений мистера Норрелла, мистер Хонифут воскликнул:
— Настоящий практикующий чародей в Англии! Здесь, в Йоркшире! Какая удача! И все благодаря вам, мистер Сегундус. Вы бодрствовали, покуда мы все спали. Если бы не вы, мы, возможно, никогда бы не нашли мистера Норрелла. И я убежден, что он, как человек немного замкнутый, никогда не стал бы искать нас сам. Он не распространялся о своих достижениях, лишь упомянул самый их факт. Полагаю, это признак робкой натуры. Мистер Сегундус, думаю, вы согласитесь, что наша задача ясна. Нам выпала великая миссия, сэр, преодолеть естественную робость Норрелла и торжествующе вывести его на широкую публику!
— Возможно, — с сомнением отвечал мистер Сегундус.
— Я не говорю, что это будет просто, — произнес мистер Хонифут. — Он немногословен и не любит общества. Однако должен же он понять, что столь ценное знание необходимо обнародовать ради блага страны! Он — джентльмен, сознает свой долг и, я уверен, выполнит его. Ах, мистер Сегундус! Вы заслуживаете самой глубокой признательности со стороны всех английских волшебников!
Однако вне зависимости от того, что мистер Сегундус заслужил, печальный факт остается фактом: английские волшебники — на редкость неблагодарные люди. Мистер Хонифут и мистер Сегундус сделали, возможно, самое значительное открытие в магической науке за последние три столетия — и что с того? Едва ли не каждый член Йоркского общества, узнав об их открытии, тут же подумал, что справился бы значительно лучше — и в следующий вторник на чрезвычайном собрании Ученого общества Йоркских волшебников многие поспешили об этом заявить.
В семь часов во вторник вечером верхняя комната таверны «Старая звезда» на Стоунгейт была переполнена. Весть, которую доставили мистер Хонифут и мистер Сегундус, всколыхнула всех джентльменов, когда-либо заглядывавших в чародейскую книгу, — а Йорк, несмотря ни на что, оставался одним из центров волшебства в Англии; большим количеством магов мог похвастаться разве что Ньюкасл.
Хотя слуги непрерывно приносили снизу все новые стулья, многим пришлось стоять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17