мебель для ванной triton 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

это было все равно, как если бы на него так смотрела женщина. Это было почти невозможно вынести.— Да, — в конце концов произнес король, — ты должен был так сделать. И попросить, чтобы тебе выслали навстречу подкрепление. Очень хорошо. Они будут следующими. Вы все совершили ужасную ошибку. Видит Джад, у меня нет необходимости или желания получить выкуп за кого-то из вас. Сейчас мне необходимо совсем другое. Ательберт.— Мой господин! — заговорил другой человек, постарше. Еще один сингаэль. — Они сложили…— Ни слова, Сейнион! — произнес король англсинов. Он оставил жизнь человеку, который устроил казнь кровавого орла его отцу. Все на севере знали эту историю. Сейчас он этого делать не собирался. Элдред отвернулся, равнодушно, пока натягивали тетиву луков.Гутрум едва не достал его.Не пристало позволить себе беспомощно погибнуть на утреннем поле, стать мишенью для женоподобных англсинов, которые не осмеливаются сразиться с тобой как положено. Нет, если ты эрлинг и воин. Он уже был у головы лошади короля и тянулся вверх, когда меч пронзил ему горло. Это сделал юный сингаэль, он оказался быстрее всех, увидел Гутрум меркнущим взором.Однако он умирал стоя, в бою, как и пристало воину Боги любят своих воинов, их кровь, корабли с драконами, красные клинки. Вороны и орлы зовут их домой, в чертоги, где вечно обильно льется мед.Солнце встало, но он вдруг перестал его видеть. Накатилась длинная белая волна. Он произнес имена Ингавина и Тюнира и ушел к ним. * * * С совершенно бесстрастным лицом, но с сильно бьющимся сердцем мельник Броган стоял у реки и смотрел, как король и его воины убивают эрлингов на лугу.Пятнадцать или двадцать эрлингов. Ни одного заложника, никого не пощадили. В уничтожении разбойников не было кровожадности или страсти. С ними просто… разделались. Более двухсот лет англсины жили в страхе перед этими разбойниками с моря, приплывавшими на кораблях с драконами. Теперь этих эрлингов убили, как каких-то жалких бандитов.Именно в тот момент он решил, что ему все же нравится король Элдред. И глядя на полет стрел, он также пересмотрел свои взгляды на стрельбу из лука. Рядом с ним стоял Модиг, широко раскрыв рот, и крепко сжимал лопату.Отряд развернулся, чтобы скакать на юг. В этот момент один из всадников отделился от остальных и подъехал к мельнице и реке, где стояли двое мужчин. Брогана на мгновение охватил страх, но он заставил себя успокоиться. Это его защитники, его король.— Ты живешь здесь? — резко спросил всадник, натягивая поводья коня на другом берегу. — Ты — мельник?Броган прикоснулся рукой ко лбу и кивнул.— Да, мой господин.— Найди деревенских, кого сможешь. Пусть эти тела похоронят до заката. Ты лично отвечаешь за сбор оружия и доспехов. Храни их на мельнице. Здесь восемнадцать эрлингов Все были вооружены как обычно. Мы хорошо знаем, какое оружие должны получить, когда вернемся. Если кто-нибудь что-то украдет, будет казнен. Мы не станем терять время и задавать вопросы. Понял?Броган снова кивнул и с трудом сглотнул.— Постарайся, чтобы и другие поняли.Всадник развернул коня и пустил его в галоп, догоняя отряд. Броган смотрел вслед грациозной фигуре в утреннем свете. На лугу, недалеко от них, лежало много мертвецов. Восемнадцать, сказал всадник. Теперь это его бремя. Он выругал себя за то, что вышел посмотреть. Сплюнул в воду. Будет очень трудно не дать бедным людям украсть ножи или кольца. Но, наверное, воины отряда не поставят ему в вину — да и не смогут заметить — отсутствие какого-нибудь ожерелья или перстня.Ему пришла в голову мысль, что они с Модигом могли бы собрать большую часть оружия и спрятать его раньше, чем кто-то другой…Нет, не получится. Очень скоро придут женщины за мукой. Они увидят, что произошло. Невозможно не заметить: Броган уже видел птиц, слетающихся к лежащим телам. Он поморщился. Это будет трудное дело. Его мнение насчет короля и его войска снова изменилось. От господ одни неприятности, когда они появляются и замечают тебя. Ему следовало остаться на мельнице. Он уже поворачивался к Модигу, чтобы сказать ему, что пора начинать работу, но тут слуга схватил и крепко стиснул его руку.Модиг махнул рукой вдаль. Броган увидел, как слева от них из реки появился человек — бледная, маленькая фигурка, непохожая на эрлинга, как он скажет позже, — и бросился бежать на юг. Он далеко отстал от отряда короля, который почти пропал из виду. Несомненно, они уже отъехали слишком далеко, чтобы звать их вернуться и прикончить последнего эрлинга, который прятался отдельно от остальных. Им придется позволить ему уйти, подумал Броган. Да он и не уйдет далеко один.Из груди Модига вырвалось сдавленное рычание. Он бросился в речку, поднимая брызги, перешел ее вброд, затем пустился бежать с лопатой в руке.— Стой! — закричал Броган. — Не будь дураком!Эрлинг бежал быстро, но быстро бежал и юный Модиг, преследующий его. Далеко впереди еще виднелись клубы пыли, поднятые людьми короля. Броган смотрел на двух бегущих людей, пока они не скрылись из виду.Позже в то утро он созвал жителей деревни, чтобы они подобрали оружие и доспехи эрлингов, а также кольца и браслеты, пояса и сапоги, броши и ожерелья. Дети бегали вокруг, отгоняя птиц. Броган ясно дал понять, для чего ему пришлось говорить больше, чем когда-либо на памяти любого из соседей, что люди короля скоро вернутся и что смерть обещана тому, кто что-нибудь возьмет себе.Шок от присутствия восемнадцати убитых разбойников привел к тому, что никто даже не попытался утаить и присвоить хотя бы одну вещь, насколько мог судить Броган. Они переправили снаряжение через реку к мельнице и свалили их в меньшем чулане. Броган запер дверь и повесил ключ к себе на пояс.Себе он взял всего два кольца и золотой браслет в виде дракона, пожирающего собственный хвост. Прибавил к ним еще три украшения позже, когда большая часть людей отправилась за хворостом, а двое остались с ним в качестве сторожей и дремали под ивой у реки. День стоял теплый. За рекой мальчишки кидали камни в птиц и диких собак, отгоняя их от восемнадцати покойников.Именно двое мальчишек нашли тело Модига, сына Орда, после полудня, немного южнее. У него были отрублены нос и уши, а также отрезан язык. Последнее, подумал мельник Броган, было нехорошим и злобным поступком. Он злился. Он только что нашел идеального работника наконец-то, а юный глупец взял и позволил себя убить.Жизнь — это засада, с горечью думал Броган, много засад, одна за другой. Снова и снова, пока не умрешь.Позднее в тот день крестьяне начали возвращаться с охапками и тележками дров, пришел священник. Женщины тоже пришли, все пришли, кроме малых детей. Это было большое событие, нечто невообразимое, о чем никогда не забудут. Сам король был здесь, спас их от разбойников-эрлингов, всех убил, прямо возле мельницы и реки. Возле их мельницы. Об этом будут рассказывать легенды холодными ночами долгие годы. Еще нерожденные младенцы будут слушать эту историю, их отведут к тому месту, где это произошло.Новый священник прочел проповедь под открытым небом, призывая могущество Джада и его милость, затем они подожгли погребальный костер, сложенный из дров, запасенных для очагов на зиму, и сожгли эрлингов на том поле, где они погибли.Потом выкопали могилу и похоронили Модига у реки, и помолились, чтобы он нашел себе дом у бога, в свете. * * * В предрассветном тумане, немного дальше к западу, Берн Торкельсон соскочил с коня, чтобы облегчиться в овражке. Его первая остановка с тех пор, как он расстался с отцом у Эсферта.Он провел остаток ночи в быстрой скачке, пытаясь заставить себя не думать об этой невероятной встрече. Что делают боги со своими смертными детьми? Ты переправился на коне через черные, ледяные воды и выжил, сражался и попал в Йормсвик, отправился в набег в землю англсинов… и тебя спас собственный отец. Дважды.Твой проклятый отец, из-за которого все это случилось. Он виноват во всем, что произошло. И он просто является туда, где ты находишься — на другом берегу моря, — вырубает тебя в переулке и каким-то образом выносит за стены, а потом возвращается, чтобы предостеречь и приказать отправляться в путь. Все это… невероятно сложно. Берн не мог бы сказать, что в ту ночь многое в мире ему понятно.Он только что снова завязал ремешки на штанах, когда какие-то мужчина и женщина, лежавшие в ложбинке в нескольких шагах от Берна, сели и уставились на него.Это, по крайней мере, было вполне ясно.Они встали. Было еще очень темно, вокруг стоял туман, поднимающийся с полей. Их одежда и волосы в беспорядке; совершенно очевидно, чем они занимались. Тем же, чем занимаются молодые мужчины и женщины на лугах по всему миру в летнюю ночь. Берн занимался этим на острове в лучшие времена.Он обнажил меч.— Ложитесь обратно, — тихо произнес он. На собственном языке, но они его поняли. — И никто не пострадает.— Ты — эрлинг! — произнес молодой человек, слишком громко. — Что ты здесь делаешь с мечом?— Это мое дело. Занимайся своим. Ложись снова.— Пошел ты, — ответил мужчина, он был широкоплечим и длинноногим. — Мой отец — здешний магистрат. Чужие обязаны заявлять о себе, когда проезжают мимо.— Ты дурак? — спросил Берн, довольно спокойно, как он считал.Позднее Берн решил, что именно из-за присутствия девушки англсин сделал то, что он сделал. Он потянулся вниз, схватил толстый посох, который принес с собой для защиты от животных, и шагнул вперед, целясь в голову Берна.Женщина вскрикнула. Берн упал на колено, услышал, как просвистел посох. Вскочил и нанес короткий Удар наотмашь мечом по правой руке парня, у локтя. Почувствовал, как клинок сильно ударился о тело, но не вонзился в него.Он ударил мечом плашмя.Не мог бы объяснить почему. Воспоминание о летних полях и девушке? Глупость этого парня не заслуживала снисхождения или награды. Англсина следовало лишить руки, жизни. Неужели этот дурак не знает, как устроен мир? Ты встречаешь всадника с мечом, делаешь, что он тебе приказывает, и горячо молишься, чтобы остаться в живых и иметь возможность рассказывать об этом.Посох упал на траву. Англсин схватился здоровой рукой за локоть. Берн не видел его глаз в темноте.— Не убивай нас! — воскликнула девушка, то были ее первые слова.Берн посмотрел на нее.— Я и не собирался, — ответил он. Она была высокой, со светлыми волосами. Трудно было разглядеть больше. — Я вам обоим приказал лечь. Ложитесь быстро. Только если ты еще раз пустишь этого идиота к себе между ног, то ты не менее глупа, чем он.Девушка открыл рот. Она смотрела на него дольше, чем он ожидал, потом протянула руку и потянула парня, чтобы тот опять лег рядом с ней в ложбинку, где им было так тепло вдвоем несколько минут назад, молодым, в летнюю ночь.— Поблагодарите утром своего бога, — сказал Берн, глядя на них сверху. Он и сам не знал, почему так сказал.Он вернулся к Гиллиру и уехал.В ложбинке у него за спиной Дрюс, сын Финана, который действительно был королевским магистратом окрестных земель, начал яростно ругаться, но тихо, на всякий случай.Гвен, дочь пекаря, прижала ладонь к его рту.— Тихо. Тебе больно? — прошептала она.— Конечно, больно, — огрызнулся парень. — Он сломал мне руку.Она была умной, понимала, что его гордость тоже пострадала, после того как его так легко усмирили у нее на глазах.— У него был меч, — сказала она. — Ты ничего не мог поделать. Я думаю, что ты очень храбрый.В действительности она думала, что он неосторожный идиот. Она понимала, что они должны были тут погибнуть. Рука Дрюса должна была быть отрублена мечом, а не сломана. Этот эрлинг мог сделать с ней все, что угодно, после — все, что ему захотелось бы, а потом бросить их мертвыми в высокой траве, и никто бы никогда не узнал, что произошло. Она больше ничего не сказала, лежала рядом с Дрюсом, глядя вверх на последние звезды, пока черное небо не посерело, чувствовала, как дует легкий ветерок.В конце концов они вернулись обратно к деревне, расстались, как обычно, разошлись по своим домам. Гвен проскользнула в дом так же, как вышла, через дверь, выходящую в загон для животных. Знакомые запахи, звуки, все изменилось навсегда. Она должна была умереть в поле. Теперь каждый вдох, до конца дней…Она легла в постель рядом с сестрой, та шевельнулась, но не проснулась. Гвен не спала. Утро уже слишком близко. Она лежала и думала, заново переживая то, что только что произошло. Сердце ее стучало, хотя сейчас она лежала дома в постели. Она начала тихо плакать.Три месяца спустя, осенью, пекарь бил ее до тех пор, пока она не назвала отца своего ребенка, которого носила, сына магистрата. Тут ее отец очень обрадовался (это была очень выгодная партия) и понес свой гнев через всю деревню к дверям магистрата.Пекарь был крупным мужчиной и играл в деревне не последнюю роль. Гвен с Дрюсом поженились в конце осени. У них родилось еще двое детей, пока его не убил какой-то человек, отказавшийся платить налоги или отдавать землю. Гвен еще два раза выходила замуж и пережила обоих мужей. Пятеро детей выросли, благополучно пережив детство, в том числе и дочь, зачатая на лугу в ту летнюю ночь. Всю жизнь Гвен видела во сне то мгновение в темноте, когда на них наткнулся эрлинг, порождение ночного кошмара, а потом ушел, оставив им жизнь, словно подарок, который можно использовать или выбросить.Нам нравится думать, что мы способны распознать те мгновения, которые будем помнить все оставшиеся дни и ночи, но на самом деле это не так. Будущее — это неясные очертания, и мужчины и женщины это знают. Менее четко понимают они то, что это справедливо и в отношении прошлого. То, что остается или возвращается непрошеным, — это не всегда то, чего мы ждем или желаем сохранить.Прошла почти вся долгая жизнь Гвен, и все три ее мужа уже лежали в земле, прежде чем она поняла — призналась самой себе, — что больше всего остального потом или до того ей хотелось бы уехать из дома и от всех людей, знакомых ей в этом мире, с тем эрлингом на его сером коне в ту ночь, много лет назад.Умная девушка стала мудрой женщиной с течением лет; перед смертью она простила себя за это желание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64


А-П

П-Я