Так, однако, было не всегда. Королевский кузен помнил, как плоты и связки бревен плыли вниз по реке до самого залива Полной Луны на протяжении всего лета, однако после того, как были построены водоводы короля Роффо, сплав прекратился, так как слишком много воды из южного притока Великой уходило теперь в Ксенару.
Возвращение домой оказалось не очень трудным. Граница Ласонии находилась в шестидесяти лигах от Каслкипа, но Керил не торопился. Король крайне нуждался в его сообщении, а он не спешил его доставить. Гораздо приятнее было сидеть у лагерного костра и смотреть в огонь, вспоминая далекое, счастливое детство, проведенное в Оукхевене. Именно за этим занятием сон и настиг брата короля.
На следующее утро он и Ринн проснулись с первыми лучами солнца и сразу отправились дальше, стараясь покрыть оставшийся до замка небольшой отрезок пути еще до наступления изнуряющего полуденного зноя. К середине утра они уже достигли Киптауна, и Ринн заехал навестить семью, а Керил в одиночестве продолжил свой путь к замку. За время его отсутствия армейский лагерь над рекой разросся еще сильнее, а шум и резкие запахи, которые доносились из него, стали слышны чуть не за несколько миль. Небольшой отряд усердно тренировался на поляне в обращении с оружием под командой строгого капитана, и в клубах пыли, которые они подняли, этих фермеров и крестьян можно было по ошибке принять за солдат.
В конюшне его встретил старший конюх Лука. Свистком вызвав грума, он провел Керила вместе с его почтовой сумкой прямо в тронный зал, где король устраивал очередной прием. Но даже теперь Керил не спешил. Не обращая внимания на суету вокруг, он невозмутимо шагал по коридорам, и даже нетерпеливое приплясывание Луки не в силах было заставить его ускорить шаги.
В тронном зале царил слегка упорядоченный хаос. Торговцы и ремесленники всеми доступными средствами пытались привлечь к себе внимание, размахивая в воздухе счетами за услуги или за отпущенные товары. Рядом со входом Дэви разговаривал о чем-то с пожилым купцом, не обращая внимания на наседавшую толпу.
Сидевший на троне Гэйлон мгновенно заметил Керила.
— Господа! — громко объявил он, разом перекрывая шум. — Прошу простить меня, однако дело государственной важности незамедлительно требует нашего королевского внимания!
Поднявшись с тяжелого дубового кресла, король сделал Керилу знак следовать за собой в комнату заседаний Совета, которая располагалась за тронным возвышением. Дэви последовал за ними, захватив для Керила кружку вина.
— Благодарю, — пробормотал Керил, глядя, как герцог Госнийский молча подходит к королю и становится за спинкой его кресла во главе длинного стола.
— Добро пожаловать домой, братец, — улыбаясь, приветствовал его Гэйлон.
— А где Ринн?
— Он в городе, заехал к отцу.
— Хорошо. Расскажи же мне, как поживает прекрасная Ласония?
— Прекрасно поживает, сир, — мрачно отвечал Керил. — Это красивая страна. Почти такая же красивая, как Виннамир.
— Какой же ответ ты привез?
Нетерпение и беспокойство короля были очевидны, и его рыжеволосый брат вытащил из сумки небольшой свиток пергамента. Отложив сумку, он протянул письмо королю.
— Прочти нам его, — приказал Гэйлон.
Керил разорвал желтую ленточку и развернул пергамент.
— Нашему брату по королевской крови, Рыжему Королю, правителю Виннамира
Гэйлону Рейссону с приветствиями от Сорека Неле, короля всей Ласонии и…
Гэйлон раздраженно махнул рукой.
— Я совсем забыл, какой он словоблуд, этот старый ублюдок Сорек. Каков его ответ? Он пришлет нам на помощь свои войска?
— Нет, ваше величество. Ваша просьба была отвергнута, хотя я упрашивал, улещивал и уговаривал его целых две недели. Он боится. Правда, он обещал не нападать на нас, но это все… — Керил отвел взгляд. — Король Ласонии также отказал в убежище нашей королеве. Он также сообщил, что не примет на своей земле герцога Госни.
С этими словами он бросил на Дэви быстрый взгляд.
При упоминании своего титула Дэви перевел глаза с Керила на короля, и выражение его лица чуть заметно изменилось.
Бессильный гнев охватил Гэйлона.
— Мой брат по королевской крови откажет в убежище женщине с ребенком и мальчику? Почему он их боится?
— Милорд, Сорек хотел бы сохранить нейтралитет, дабы не навлечь на себя гнев бога Мезона и его жрецов. Он сказал… — Керил на мгновение опустил взгляд. — Он сказал, что после вашей смерти начнутся погромы, как это произошло после гибели Орима. И, если хоть кто-то из ваших родственников окажется в Ласонии, жрецы воинственного божества последуют за ними и туда, сея смерть и разрушения.
— Тогда где? — Гэйлон с силой сжал подлокотники кресла. — Где мне укрыть их, чтобы они были в безопасности?
Герцог Госнийский на один шаг отступил от кресла своего повелителя.
— Я пойду с вами, сир, — объявил он решительно.
— Ты отправишься туда, куда я тебе прикажу, — прорычал Гэйлон. — Почему ты решил, что неловкий юнец может быть мне чем-то полезен в бою? Дэви!
Герцог отошел к двери и скрылся за портьерами, и Гэйлон почувствовал, как все напряжение последних дней оставило его.
— Вот заварил я кашу! — проговорил он. — Королевскую…
— Да… — устало согласился с ним Керил.
— Ладно. Спасибо тебе…
— Дэви усиленно готовился к войне, милорд, а теперь вы заявили ему, что он не умеет сражаться. Вы назвали его неуклюжим. Жестокость всегда давалась вам быстро и легко, кузен…
— Спасибо тебе еще раз, Керил. Неужели ты не можешь придумать ничего лучшего, чем упрекать своего повелителя и короля?
Керил поскреб бородку:
— Конечно, я бы с большим удовольствием принял ванну, поел и отдохнул.
В конце концов, я всего этого заслуживаю.
— Тогда ступай. Только не рассчитывай, что сможешь отдыхать слишком долго. Армия отправляется в поход завтра перед рассветом, и ты должен отправиться с ней.
Вряд ли это известие обрадовало Керила, однако он лишь наклонил голову в знак покорности.
— И еще одно, братец, — мягко сказал ему вслед Гэйлон. — Ответь мне на один маленький вопрос…
Керил повернулся:
— Слушаю вас, милорд?
— Сколько раз ты упал с лошади за все время путешествия?
Керил слишком устал, чтобы сердиться или обижаться. В ответ он только хихикнул и вышел из комнаты.
Прошедшие несколько недель не принесли Тидусу ничего, кроме разочарований. Всю свою жизнь он считал себя умным и находчивым вельможей, однако внезапно обнаружилось, что для такого простого дела, как убийство, он малопригоден. К тому же в эти дни король редко оставался один, а по ночам он разделял ложе с королевой. Использование яда тоже оказалось невозможным — Дэви и Джессмин пробовали всю еду и напитки, которые подавались королю, проделывая это по большей части без ведома его величества. Тидус же вовсе не хотел погубить невинных людей из окружения Гэйлона ради того, чтобы добиться своей цели.
Главный советник короля совсем недавно узнал, что армия отправляется в поход завтра на рассвете, а это означало, что он должен либо убить короля в оставшиеся часы, либо вовсе отказаться от задуманного. Подстегиваемый возбуждением и страхом, пожилой советник незаметно следовал по пятам за своей жертвой большую часть дня, но ничего не смог предпринять. К счастью для него, в суете и сутолоке никто не обратил никакого внимания на ставшего в последнее время совершенно бесполезным старого советника — уже давно никто не советовался с ним и не интересовался его мнением.
Для человека, не обладающего никакой волшебной силой, единственной возможностью убить мага было застать последнего врасплох, лучше всего — во сне. Преисполнившись отчаянной решимости, Тидус некоторое время провел у дверей тронного зала, слушая, как торговцы и ремесленники умоляют короля уплатить им за поставки товаров и продовольствия армии. Затем кузен короля Керил, вернувшийся с депешей из Ласонии, уединился в комнате Совета с Гэйлоном и Дэви. Не прошло и нескольких минут, как герцог Госнийский снова появился в зале. Сохраняя на лице каменное выражение, он вышел в коридор и исчез, видимо, отправившись с поручением. Следом за ним ушел и Керил. Он тоже не заметил Тидуса, внимательно наблюдавшего за обоими.
Гэйлон Рейссон тем временем продолжил аудиенцию, пытаясь всячески успокоить и увещевать торговый люд, который ожидал оплаты. Осторожно взывая к патриотическим чувствам и обещая в будущем кое-какие льготы, обнищавший король в конце концов в основном рассеял неуверенность и страхи кредиторов. К вечеру последние из просителей покинули тронный зал.
Остававшийся все это время в коридоре Тидус осторожно приоткрыл двери и заглянул в щелку. Гэйлон, снявши корону, работал с бумагой и стилом за столиком герцога Госни. Прошло немного времени и он, до крайности утомленный, склонил голову на стол. Король был в зале один. Наконец-то! Но надолго ли?
Крепко сжимая под одеждой рукоятку кинжала, Тидус собрал все свое мужество. Дверь бесшумно распахнулась под его руками. Мягкие замшевые туфли даже не шуршали по каменным плитам пола.
Король сидел неподвижно, и голова его все так же покоилась на сложенных на столе руках. Он ничего не слышал и не подозревал, однако нужно было спешить. Только сделав свое черное дело, Тидус сможет отшвырнуть кинжал и с криком промчаться по коридорам, плача и стеная, умоляя позвать врачей к своему мертвому господину. Никто ничего не заподозрит.
Сдерживая дыхание, Тидус бесшумно поднялся по ступенькам тронного возвышения. Гэйлон не шевелился, словно он был уже мертв. Тидус сделал еще шаг и зашел сзади, готовясь нанести удар в незащищенную шею или в спину. В любом случае кровь короля испортит его белоснежный камзол, но тут уж ничего нельзя поделать. Со смертью этого человека умирала главная мечта и надежда Тидуса, но зарождалась другая. И он взмахнул кинжалом, чувствуя, как гнев и страх придают ему нечеловеческие силы.
Чьи-то руки внезапно вцепились в его запястье. Громкий вскрик на мгновение заставил Тидуса растеряться, но он тут же овладел собой. Это был не кто иной, как Дэви, который неожиданно бросился вперед, чтобы остановить убийцу. Тидус, увидев перед собой соперника, которого он считал слабым, лишь преисполнился отчаянной решимости довести дело до конца. Высвободившись из захвата, он нанес резкий колющий удар. Король как раз поворачивался к Тидусу лицом, и Дэви ничего не оставалось, кроме как броситься между ними. Советник почувствовал, как клинок на что-то наткнулся, и с ужасом увидел, как длинное лезвие вонзается в шею герцога.
Гэйлон, потрясенный, подхватил падающего на пол герцога. Тидус, взвыв от отчаянья, бросил кинжал на пол и рухнул на колени, обняв ноги короля. Рыдания сотрясали его плечи. Он знал, что одной лишь силой мысли Гэйлон способен обрушить на него огненное возмездие Камня.
Однако ничего не происходило. Гэйлон пальцами зажимал страшную рану на шее герцога, из которой фонтаном хлестала кровь.
— Беги за помощью! — резко приказал он, широко раскрыв глаза.
— Что я натворил, милорд! — простонал Тидус.
— Скорее! Найди Миск или Гиркана, только поспеши. Сделай это, и я клянусь, что отпущу тебя невредимым. Ты будешь свободен, Тидус, только поторопись!
Доренсон выбежал из зала и помчался по коридору — горько плача, стеная и призывая на помощь.
Ярко-алая кровь продолжала струиться из-под пальцев Гэйлона, несмотря на то, что он напрягал все свои силы, зажимая рану. Веки юного герцога дрогнули, но глаз он не открывал, как ни умолял его Гэйлон прийти в себя. В конце концов Гэйлон скорчился на полу, крепко прижимая Дэви к груди. Приступы горя и гнева сменяли друг друга, пятна крови покрывали обоих, а секунды тянулись невыразимо медленно.
Он мало задумывался о причинах, которые побудили Тидуса Доренсона совершить этот поступок. Дэви, герцог Госнийский, принял на себя удар, предназначавшийся его Рыжему Королю. Именно этого самопожертвования Гэйлон так боялся и поэтому отказывался принять, однако теперь он убедился, что подобное бескорыстие и благородство отвергать нельзя.
И он отвел прядь черных волос с бледного лица юноши свободной рукой.
— Не умирай! Пожалуйста, не умирай! — пробормотал Гэйлон и сразу вспомнил, что такие же слова он говорил другому герцогу Госнийскому много лет назад. — О Миск! Неужели ты не видела этого? Почему тебя нет рядом?!
— Я здесь, — негромко произнесла за спиной Гэйлона маленькая женщина.
Затем ее голос стал громче и ближе:
— Я не могу влиять на все, что вижу, Гэйлон. Иногда события должны произойти так, как они должны…
— Скажи мне, он будет жить? — спросил король, когда Миск опустилась на колени рядом с ним.
— Может быть, если мы не станем мешкать.
Миск положила на пол нечто завернутое в промасленную ткань и развернула. Внутри оказались странные изогнутые иглы с продетыми в них нитями и какие-то инструменты, похожие на маленькие ножницы. Напевая незнакомую монотонную песню, Миск прижала палец к виску Дэви, и Гэйлон почувствовал, как мгновенно ослабел поток крови, сочившейся из раны.
— Прижми пальцем вот здесь, как я, — сказала Миск. — И воспользуйся своим Камнем. Сделай так, чтобы сердце билось помедленнее.
— Его сердце и так едва бьется! — испуганно возразил Гэйлон. — Оно может остановиться совсем.
— У нас нет времени для ненужного беспокойства, — строго сказала Миск.
— Делай, как я велю, или он наверняка умрет.
Гэйлон подчинился и стал смотреть, как Миск работает, хотя ее руки двигались так быстро, что уследить за ними было нелегко. Рана на шее оставалась открытой, пока Миск при помощи своих игл сшивала рассеченные артерии и вены и завязывала нитки микроскопическими узелками.
В тронный зал вбежал запыхавшийся Гиркан и всхлипывающий Тидус в сопровождении двух стражников.
— Что она делает?! — ужаснулся лекарь, вскарабкавшись по ступенькам тронного возвышения. — Или это магия?
— Нет, не магия, — объяснила Миск. — Ваши потомки научатся этому… когда-нибудь, если Гэйлон Рейссон исполнит то, что назначено ему судьбой, и сыграет свою роль в истории этого мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45