— Коли час мне пробьет сраженному быть коннахтами, тогда и погибну я от рук мужей коннахтских, — философски ответствовал Кухулин. Он по-прежнему не отрывал глаз от Бельфебы.Та небрежно поинтересовалась:— А кто стоит здесь во главе ремесла магического?Кухулин ответил:— А вы, видать, и впрямь не новички в делах волшебных! И нет, и не будет никогда в ремесле упомянутом никого, кто могуществом превзошел бы Катбада Ульстерского, что советником при дворе короля Конхобара. Отправитесь вы со мною поутру в Муртемн, отдохнете, в порядок себя приведете, а после мы вместе и в Эмайн-Маху заглянем, дабы лично его повидать.Он опять бросил взгляд на Бельфебу и отложил тарелку. Этот коротышка управлялся с едой не хуже, чем с врагами, — там практически ничего не осталось, а было ведь как минимум вдвое больше, чем у Ши.— Чрезвычайно любезно с твоей стороны, — сказал Ши. — Действительно очень любезно.Все это было настолько любезно, что у него зародились смутные подозрения.— Нисколько, — молвил Кухулин. — Для тех, что красотою одарены, сие по праву причитается!Он все еще смотрел на Бельфебу, которая подняла взгляд на темнеющее небо.— Господин мой, — обратилась она к Ши, — утомилась я малость. Не отправиться ли нам на покой?— Неплохая мысль, — отозвался тот. — Где нам тут можно пристроиться?Кухулин махнул рукой в сторону рощи.— Где только пожелаете, дорогуши! Никто не посмеет потревожить вас в лагере Кухулина. — Он хлопнул в ладоши. — Собрать моху помягче для постели друзей моих!Когда они остались одни, Бельфеба тихонько шепнула:— Совсем не по вкусу мне его подходцы, хоть и сотворил он нам немало добра. Не мог бы ты применить искусство свое, дабы вернуть нас в Огайо?Ши ответил:— С утра попытаю счастья — попробую подобрать подходящие силлогизмы. Не забывай: если мы вернемся одни, ничего хорошего нас не ждет. Надо обязательно забрать Пита, иначе нас обвинят в том, что мы его убили или похитили, а мне как-то неохота шататься середь ночи по этому вертепу, чтоб его отыскать. А потом, чтобы делать пассы, всяк нужен свет.Рано утром, когда они встали, в лагере уже вовсю кипела жизнь. Ярко пылал костер. Ши с Бельфебой бродя по лагерю и высматривая Бродского, обратили внимание на необычайную тишину. Вчерашняя суматоха на сей раз протекала под аккомпанемент еле слышного шепота, а кое-кто и вовсе предпочитал изъясняться знаками и мимикой. Ши ухватил за рукав какого-то заросшего бородой головореза, который поспешал мимо с туго набитым мешком, и поинтересовался причиной.Головорез наклонился к нему нос к носу и бешеным шепотом ответствовал:— Сам в печали и отдыхать изволит. Ежели охота тебе башку потерять, только попробуй шум тут поднять!— А вот и Пит, — сказала Бельфеба. Детектив помахал рукой и из-за деревьев направился к ним. Он уже ухитрился где-то разжиться плащом из оленьей кожи, застегнутым под подбородком бронзовой брошью, а вид у него был положительно сияющий.— Как делишки? — поинтересовался он тем же театральным шепотом, что и остальные, когда подошел ближе.— Пошли с нами, — махнул головой Ши. — Попробуем вернуться в Огайо. Где это ты раздобыл новые шмотки?— А-а, один из этих сопляков вбил себе в башку, будто умеет бороться. Пришлось показать ему пару приемчиков, и вот результат — плащик выиграл. Слышь, Ши, я передумал. Я остаюсь. Это реальный Маккой!— Но мы-то не желаем оставаться, — твердо сказала Бельфеба, — и сам ты не далее чем вчера твердил, что ежели без тебя мы объявимся, удел наш далеко не самым приятным будет.— Слышь, не подымай волны. Я тут теперь в законе, да и муженек твой со своими волшебными фокусами тоже запросто в люди выбьется. По крайней мере, я хотел бы дождаться той главной заварухи.— Пошли-ка вон туда, — сказал Ши, увлекая детектива на окраину лагеря, где вероятность того, что их голоса станут причиной неприятностей, была несколько меньше. — Какой такой, говоришь, заварухи?— Я тут почесал репу, — охотно пояснил Пит, — и в итоге вычислил, в какой серии этого ирландского кина мы тут высадились. Ак-курат в этот самый момент эти поганцы Медб с Айлилем под шумок набирают шайку, чтоб надавать Кухулину по башке. Они уже составили полный список тех, кого он успел замочить, а теперь подзуживают всех ихних родственничков, чтоб те тоже в это дело впаялись. Но главная фишка в том, что для полной гарантии они собрались накласть на него такой гейс, чтобы он в одиночку завелся к ним ко всем до кучи — типа, один с голым задом на цельную стенку полез. При таком раскладе нашему новому другу и крышка. Короче, я хочу побыть здесь еще чуток, чтоб отыграться.— Послушай, — терпеливо сказал Ши, — ты сам не далее как вчера твердил, что тебя нужно вернуть самое большее через неделю. Забыл? Мол, тебя якобы видели входящим в наш дом, из которого ты больше не вышел.— Да говорил же, говорил! Не парься — когда мы вернемся, я организую тебе алиби. Но куда нам гнать-то? Я уже вовсю обучаю этих ребят борьбе, а что же до твоей магии, то не исключено, что у тебя выйдет снять этот самый гейс и парень останется цел.— Не исключено, — согласился Ши. — Похоже, это нечто вроде психологического воздействия, осуществляемого магическими средствами, и на стыке психологии и волшебства у меня это может и выйти. Но нет... Слишком опасно. Если мы останемся, он так и будет строить глазки Бельфебе!За этим разговором они успели выйти из рощи и оказались на краю склона. Первые солнечные лучи едва успели коснуться ветвей у них над головами. Ши продолжал:— Мне очень жаль, Пит, но мы с Бельфебой не хотим провести здесь остаток своих дней, и если мы отправляемся, то прямо сейчас. Как ты и предлагал. А теперь возьмитесь за руки. Дай мне другую руку, Бельфеба.Бродский угрюмо повиновался. Ши прикрыл глаза и начал, отбивая концовки силлогизмов взмахом руки:— Если либо A, либо B или C верно, а C или D ложно...Наконец он вновь открыл глаза. Они по-прежнему стояли на краю рощи, на каком-то безвестном ирландском холме, глядя на поднимающийся над костром дым, клубы которого, взмывая над деревьями, ярко озарялись лучами утреннего солнца.— Что-то не ладится в волшебстве твоем? — встревоженно поинтересовалась Бельфеба.— Да не знаю я! — в отчаянии отозвался Ши. — Если бы у меня было хоть что-нибудь пишущее, можно было бы проверить все шаг за шагом... Хотя нет, постой... Выполнимость задачи полностью зависит от коренной перенастройки чувственных впечатлений в соответствии с правилами формальной логики и магии. Мы точно знаем, что магия здесь действует, так что дело не в ней. Но чтобы эффективно работала формальная логика, необходимо подчиняться производимому ею воздействию — иными словами, желать этого. В тебя, Пит, все уперлось! Ты просто не хочешь возвращаться.— Не переводи стрелки! — возмутился Бродский. — Я стараюсь.— Ладно. Тогда я дополнительно тебе напомню, что мы возвращаемся обратно в Огайо, где у тебя хорошая работа и ты ее любишь. Кроме того, тебе дали задание нас разыскать, что ты и сделал. Лады?Они опять взялись за руки, и Ши, зажмурившись от напряжения, вновь зачитал силлогизмы, на сей раз заменив посылку-другую, чтобы выработать побольше энергии. Как только он добрался до конца, время словно на мгновение замерло; раздался жуткий треск, и в ближайшее от них дерево ударила яркая голубая молния, расколов его от верхушки до самых корней.Бельфеба приглушенно ахнула, а из лагеря донесся хор возбужденных голосов.Уставившись на то, что осталось от дерева, Ши горько произнес:— По-моему, эта молния была нацелена в нас и просто угодила мимо, так что нам еще дико повезло. А тебе, Пит, повезло еще больше. Мы остаемся здесь по крайней мере до тех пор, пока я побольше не узнаю про законы, которые управляют магией в данном континууме.Несколько людей Кухулина с копьями на изготовку возбужденно продрались сквозь заросли.— Чего это там у вас стряслось? — выкрикнул один из них.— Просто малость попрактиковались в волшебстве, чтоб сноровку не потерять, — безмятежно отозвался Ши. — Ладно, пошли назад, к остальным.На поляне уже никто не следил за громкостью своей речи, и гвалт там стоял еще почище, чем накануне. Кухулин с надменным и отстраненным видом наблюдал за погрузкой колесницы. При появлении путешественников он сухо заметил:— Благодарен я тебе, Мак-Ши, равно как и заклинанию твоему, за напоминание своевременное о том, что дома всяк лучше, нежели на чужбине. Отправляемся мы немедля.— Алле! — возмутился Бродский. — Лично я еще не завтракал!Герой с отвращением оглядел его от головы до пят.— Уж не желаешь ли ты сказать, что должен отложить я отъезд того лишь ради, чтоб какой-то слуга несчастный брюхо себе набил? — молвил он, после чего учтиво повернулся к Ши и Бельфебе: — Поесть можем и на ходу.На сей раз трясло не так сильно, как в первый раз, — но по той лишь причине, что ехали шагом, дабы от колесницы не отстало прочее войско, движущееся пешим порядком. Завязавшаяся было под скрип колес беседа постепенно прискучила и увяла, тем более что насупившийся Кухулин ее особо не поддерживал. Но восхищения Бельфебы красотой окружающего пейзажа ему явно пришлись по вкусу. К полудню он соизволил развязать язык, обращаясь исключительно к ней, что опять вызвало у Ши определенное беспокойство, хотя при этом он не мог не признать, что изъясняется коротышка складно и всегда подчеркнуто вежливо.По мере их неспешного продвижения местность вокруг опускалась все ниже и ниже, а складки холмов все более и более разглаживались, покуда с очередного невысокого перевала Ши не углядел ровную, словно проведенную по линейке, серо-синюю полосу горизонта — море. Время от времени на них, словно по расписанию, обрушивался очередной ливень, отчего колонна промокала до нитки. Но, судя по всему, никто не обращал на это особого внимания, тем более что чистый, пронизанный солнцем воздух очень быстро высушивал пропитанные влагой одежды. Все чаще стали попадаться возделанные поля, хотя пастбищ по-прежнему было заметно больше. Время от времени какой-нибудь похожий на бесформенное пугало раб, единственный наряд которого составляли драная мешковина да толстый слой грязи, отрывался от своих трудов, чтоб проводить взглядом молодцевато шагающую команду Кухулина и нерешительно помахать ей рукою.Наконец, в очередной раз подняв взгляд над лошадиными гривами, Ши увидел, что они приближаются к крепости, окруженной частоколом из массивных бревен, с огромными двойными воротами.Оглядев ее критическим взором, Бельфеба шепнула на ухо Ши:— Взять ее можно запросто — одними только стрелами зажигательными!— Насколько мне известно, по части стрельбы из лука они тут полные профаны, — прошептал он в ответ. — Надо им к тебе на курсы записаться!Ворота, створки которых уже расталкивали по сторонам бородатые стражники, со скрипом распахнулись. Стражники радостно орали:— Привет тебе, Кухук! С удачею, Пес Ульстерский!Ворота были достаточно широки, чтоб в них пролезла колесница с торчащими по бокам косами и прочим снаряжением. Как только экипаж с громыханием вкатил внутрь, Ши углядел множество строений самого разного облика и калибра, большинство из которых, судя по всему, представляло собой конюшни и амбары. Самое внушительное, крыша которого, крытая толстым слоем соломы, опускалась почти до самой земли, высилось посередине.Лойг натянул поводья. Кухулин выпрыгнул на землю, взмахнул рукой и крикнул:— Муртемн приветствует вас, американцы!Все присутствующие, как один, разразились аплодисментами, словно он изрек нечто особо выдающееся.Кухулин едва успел повернуться, чтобы переброситься парой слов с каким-то толстяком, одетым явно получше прочих, когда из центральной усадьбы вышел еще один человек, который быстрым шагом направился к ним. Это был худой мужчина среднего роста, пожилой, но энергичный, немного сутулый, опирающийся то и дело на длинный посох. У него была длинная седая борода, а пурпурный покров укутывал его от головы до пят.— Лучший из дней тебе, Катбад, — сказал Кухулин. — Счастливый час привел тебя сюда, но где же дражайшая моя Эмер?— Эмер в Эмайн-Махе, — ответствовал Катбад. — Конхобар призвал ее...— Ара! — рявкнул Кухулин. — Иль раб я ему, коли король может послать за моей женою всякий раз, когда в голову ему это взбредет? Он...— Окстись, окстись! — замахал на него руками Катбад. — Призывает он также и тебя, и именно с такой целью послал меня, а не Левархам — ибо известно ему, что способен ты и мимо ушей слово ее пустить, ежели вобьешь в голову свою упрямую приглашения ослушаться. Ведомо королю, что одному лишь мне под силу гейс на тебя наложить, чтоб ехал.— А с чего это Сам в Эмайн-Махе возжелал видеть нас столь срочно?— Мне ли ведать тайны сердца королевского?— Это вы придворный друид? — встрял Ши.Катбад только сейчас обратил на него внимание, и Кухулин представил обоих друг другу. Ши пояснил герою:— Мне кажется, король желает твоего присутствия при дворе для твоей же собственной безопасности — чтоб его друиды не дали колдунам королевы Медб наложить на тебя свои чары. А именно так она и собирается поступить.— Откуда ведомо тебе сие? — вопросил Катбад.— От Пита — вот он, неподалеку. Иногда ему дано знать о том, что должно приключиться — причем здорово задолго до того, как это действительно происходит.Кухулин сморщил нос.— Прислужнику сему безобразному?— Да, ему самому! — сказал Бродский, подходя к собравшимся. — А ты лучше следи за каждым своим шагом, красавчик, потому как кое-кому до смерти охота взять тебя за задницу, а до этого верняк дело дойдет, если ты на этот счет не озаботишься.— Ежели так предопределено, никто и ничто сего не изменит, — сказал Кухулин. — Фергус! Нагрей воды для купанья! — Он повернулся к Ши. — Когда будешь ты как следует вымыт и облачен, то вид обретешь вполне достойный, чтобы за стол усесться в доме моем прекрасном. Одолжу я тебе кое-какие одеяния поприличней, ибо невыносим мне вид лохмотьев твоих фоморских! 3 Часть пространства в главной зале усадьбы была отгорожена плетеными ширмами, образующими нечто вроде уединенного алькова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12