https://wodolei.ru/catalog/vanni/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Белун между тем достал серебряные бокалы и, подойдя к небольшому столику возле окна, жестом пригласил Зарему последовать его примеру. Откупорив сосуд, он наполнил бокалы густой золотистой жидкостью.
— Итак, сестра, за что ты хочешь поднять бокал?
— За что? Думаю, пока рано пить за исход, каким бы он ни был, а самое время — за дорогу, которую должен найти Владигор!
— Прекрасно, — кивнул чародей. — За дорогу, ведущую к свету!..
Едва пригубив бокал, Зарема недоуменно вскинула глаза на старика:
— Но это же…
Белун, не сдержавшись, громко рассмеялся:
— Ну конечно, замечательное вино, приготовленное на южных берегах Аракоса! А ты хотела чего-то другого? Если хочешь, могу предложить ароматное таврийское, сладкое венедское или очень своеобразное киммерийское, настоянное на редких горных травах. Правда, я предпочитаю именно это южное, солнечное вино, поскольку в нем всегда ощущается горьковатый привкус полыни. Ты не находишь?
— Я нахожу, старый прохиндей, что ты вновь меня облапошил! Словно и не понял, о чем речь шла. Или не слышал, как все вокруг судачат о волшебном Напитке бессмертия, который будто бы тебе сами боги подарили? Раньше я не верила подобным слухам. Но после того как в магическом круге ты выставил сильнейший заслон попыткам Овсеня узнать секрет необычайного долголетия, сокрытый в глубинах твоего подсознания, я стала подозревать, что Напиток богов все-таки существует.
— Ты ошибаешься, Зарема, — коротко ответил Белун. Хотя слова были произнесены вполне учтиво, даже мягко, а сам чародей продолжал улыбаться, на Зарему словно ледяным ветром пахнуло. Она мгновенно поняла, что никогда больше не станет спрашивать Белуна о его бессмертии…
— На все ли твои вопросы я ответил? — выдержав долгую паузу, спросил чародей.
— Прости, Белун. Любопытство мое действительно сейчас неуместно, — вздохнула Зарема. — Вино, что ли, в голову ударило?.. Однако еще об одном я хотела спросить. Почему сегодня ты не поддержал Владигора, не подсказал ему ту самую дорогу, за которую мы только что осушили бокалы?
— Я не мог этого сделать, поверь. Страж Времени, подойдя к перекрестку, должен сам определить свой дальнейший путь. Ибо он прокладывает дорогу для всех остальных. Его сила должна быть свободной. Но если бы я и пожелал вмешаться, ничего бы не получилось. Закрываясь от магического луча, я чувствовал дыхание Симаргла, верного пса Перуна. Это означало, что сам Перун где-то поблизости. Небесный голос, ответивший затем Владигору, не мне принадлежал — Перуну.
— А я, глупая, решила, что так проявилось одно из твоих тайных дарований. В самом деле, глас был громоподобен… Что ж, если такова воля Перуна, не нам ее оспаривать. Дождемся рассвета. Не наполнить ли нам еще по бокалу солнечным напитком с берегов Аракоса? Кажется, он мне тоже начинает нравиться…
7. Долгая ночь перед битвой
Конечно, это была непростительная глупость: поддавшись мальчишескому порыву, душевному смятению, вдруг сбежать подальше от людских глаз! Разве такое поведение достойно князя? А если что-нибудь случилось в его отсутствие? Ведь он даже никому не сказал, куда и зачем направился.
Владигор торопливо шагал через молчаливый и сумрачный лес, кляня себя последними словами за малодушие. Теперь он понимал, что прошлой ночью излишне понадеялся на миг прозрения, почти уверовал в близкую победу. Когда же вместо ожидаемого успеха грянула беда — растерялся, потерял самообладание. И как дитя малое за мамкину юбку прячется — только и придумать смог, что защиты у чародея просить. Н-да, хорош полководец!..
Небесный Голос знатно его встряхнул, заставил взять себя в руки. Сейчас не хныкать нужно и сопли по щекам размазывать, а действовать, искать слабое место в крепостной обороне. И обязательно найти! Удок ведь тоже слыл прекрасно защищенной крепостью, однако не устоял перед хитростью и отвагой. Почему же Ладор устоять должен?
Юноша усмехнулся собственным мыслям. Эвон как его из одной крайности в другую бросает! Нет, нельзя позволять чувствам брать верх над рассудком. Семь раз отмерить надо, прежде чем кделу приступать. Поэтому для начала…
Он внезапно остановился, настороженно вслушиваясь в лесную тишину. Неподалеку треснула сухая ветка, затем еще одна. Положив ладонь на рукоять меча, Владигор огляделся по сторонам и приготовился к нежданной встрече.
На его пути, между деревьями, замаячило странное белесое пятно, едва различимое в сгустившихся сумерках. Кто-то беззлобно выругался, послышалось конское ржание. Юноша остолбенел. Быть того не может! Но через мгновение он с радостным криком устремился вперед. Отвечая ему, вновь заржал конь, голос которого Владигор узнал бы из тысячи других. Лиходей! Милый, верный друг! И пропавший Чуча здесь: на холке златогривого восседает, лыбится — рот до ушей!
Владигор припал к шее любимого жеребца, сдернул вниз коротышку и к себе так прижал, что у того ребра хрустнули.
— Полегче, — сдавленно прохрипел Чуча. — Медведь прямо!..
Рассмеявшись, Владигор поставил его на землю, но не сдержался — еще и по плечу хлопнул.
— Откуда вы? Как здесь оказались?
— Это не у меня спрашивай, — потирая плечо, с нарочитой обидой в голосе ответил Чуча. — Ваша княжеская порода, видать, вся такая: один везет незнамо куда, команды не слушаясь, другой на радостях задавить готов… Я его в Ладейную рощу направлял, а он, как засморкалось, в темный лес поволок! Чтобы я еще раз на твоего зверя уселся!.. Да ни за какие сокровища не соглашусь!
— В Ладейную рощу? Откуда ж ты знал, что ватага туда придет, если сам я только прошлой ночью это место выбрал?
— Вот как? — покосился на него подземеяыцик. — Значит, взял вдруг и выбрал… И чем она тебе приглянулась? Из нее вроде бы крепость штурмовать несподручно: все поле от рощи до стены лучниками простреливается, да и стена с той стороны больно высокая, крепкая. Может, опять чего хитрое задумал?
— Пока ничего, — признался Владигор. — А в роще встать решил как раз потому, что из крепости к ней тоже никто скрытно не подойдет. Наши-то лучники бьют не хуже борейских. Да и всегда в этот бурелом отойти можно, сюда иноземцы не сунутся.
— Верно, князь, верно…
Видно было, что подземелыцик о чем-то задумался. Словно известие о ватаге, оказавшейся совсем рядом, его озаботило. Владигор, который не мог не заметить странности в поведении своего оруженосца, нахмурился.
— Ты не ответил на мой вопрос, Чуча. А он к тебе, между прочим, не единственный. Еще третьего дня Ждан тебя послал ватагу разыскивать. Где плутал столько времени? Для чего теперь о моих планах допытываешься? Если не знал, что в Ладейной роще стоим, почему туда путь держал?
Чуча потупил взор. Нечего возразить, прав князь. Вздохнув, он тихо ответил:
— Не гневайся, Владигор. Виноват, что не сразу кинулся поручение Ждана выполнять. Однако, поверь, у меня на то весомая причина была. Потерпи, все тебе сегодня же поведаю, но чуть позже, когда в лагерь придем. Хочу кое-что уточнить, чтобы ошибку не сделать…
Владигор внимательно посмотрел на коротышку, будто в первый раз его увидел. С чего вдруг подземель-щик темнить начал? Чувствовал князь, что за таким поведением Чучи кроется нечто важное.
— Ладно, — сказал он. — Пусть будет по-твоему. Вскочив в седло, Владигор помог оруженосцу примоститься за своей спиной и направил Лиходея скорым шагом к тайному убежищу мятежной ватаги.
По дороге он неожиданно для себя сообразил, что вообще-то Чуча уже не впервые скрытничает. Никогда не рассказывал, например, о своем семействе. Из каких он подземелыциков? Чем раньше занимался? Где жил? Как в плен угодил к наместнику Мизе? Даже сколько лет ему Владигор не знал точно.
Конечно, в мятежной ватаге многие предпочитали не распинаться о своем прежнем житье-бытье. Не хочет человек душу открывать — его право. Никто лишних вопросов задавать не станет. А какое дело Владигору до того, чем промышлял Чуча до того, как стал княжеским оруженосцем? Верно, никакого.
Но все же один вопрос ему давно уже — с первой встречи на борейской ладье — хотелось задать подзе-мелыцику: как получилось, что князь Светозор на такого вот коротышку свою могучую десницу поднял? За какие прегрешения ему нос поломал?
— Послушай, Чуча, — не поворачивая головы, сказал Владигор. — Я вот все тебя спросить хотел: перебитый нос запахи различает?
— За других, князь, не скажу, а мой хорошую бражку за версту учует, — ответил подземелыцик. Потом, хмыкнув, продолжил: — Мой нос, кстати, и всякие околичности распознавать умеет. У тебя же на уме совсем другое было — про то хотел узнать, за что мне твой отец морду бил, верно?
— Ну, извини, — смутился Владигор. — Если не хочешь…
— Да тут и рассказывать особенно нечего. Я тогда юнцом был, к тому же задиристым и глупым… В предгорьях, как раз там, где нынче беглецы от Климоги скрываются, есть тихое лесное озерцо. Однажды мимо него проезжали по каким-то своим делам князь Светозор и княгиня Василиса. День был жаркий, княгиня с двумя подружками искупаться надумала. Князь, само собой, на всякий случай и от нескромных глаз выставил заслоны в лесу. Да разве от подземелыциков сокроешься? Мы с дружками поблизости проходили, веселые женские голоса услыхали, ну и сунулись поглазеть на их прелести. Заодно одежонку, которая побогаче, для наших девиц прихватить. Вот на платьях-то и попались. Женщины : нас увидали, визг подняли, бежать надо бы, да мы нежданную добычу не захотели бросить. Ну, я и решил стражников отвлечь, пока мои дружки с бабьей одежкой в тайный ход не спрячутся. Твой отец, как назло, резвее стражников оказался.
Чуча вздохнул, будто заново переживал события многолетней давности. Владигор с интересом ждал продолжения, и даже Лиходея чуть попридержал, чтобы успеть выслушать рассказ Чучи до того, как они в лагерь приедут.
— Но самую большую глупость сделал, когда, завидев князя, стал его дразнить, рожи ему разные строить. В нашем семействе не очень-то синегорских князей любили, а почему — уже никто не помнит. Вот мне шлея под хвост и попала… Он сперва ошалел от такой наглости, а потом — я и не заметил, как у него это получилось, — вдруг за моей спиной оказался. Схватил за шкирку, встряхнул хорошенько, чуть из меня дух не вышиб, и пригрозил: если, мол, в один миг женские платья здесь не появятся, то могу прощаться с жизнью. Что поделаешь? Свистнул я погромче — дружки тут же добычу нашу через кустики перебросили. Мне бы, конечно, повиниться и бежать подобру-поздорову, так нет, зло на князя разобрало! Он только меня на землю поставил, как я его — цап зубами за палец, будто волчонок дикий. Вот тогда он и звезданул мне с левой руки промеж глаз! Так звезданул, что я, наверно, десять аршин пролетел, пока в сосну не врезался…
Владигор, представив себе эту картину, невольно улыбнулся.
— Ну да, теперь-то мне и самому смешно, — сказал Чуча, хотя, сидя за спиной Владигора, никак не мог видеть его улыбки. — А тогда не знал прямо, куда деваться от стыда перед своими родичами. Ты, князь, уж будь любезен, не рассказывай больше никому про такое мое знакомство с твоим батюшкой, ладно?
— Не беспокойся, дружище, — заверил его Влади-гор. — Никто ничего не узнает. Ведь и отец про это ни разу словом не обмолвился, зачем же я буду?
— И верно, зачем? — быстро согласился Чуча. И Владигор расслышал в его голосе явное облегчение.
К тому времени, когда они добрались на место, ночь уже полностью вступила в свои права. Желтая краюха луны и рассыпанное по черному полотну небес крупное крошево звезд озаряли Ладейную рощу блеклым, неуверенным светом. Миновав редкий подлесок, они вошли в густую темень дубовых крон и только здесь услышали тихий оклик караульного:
— Ну-ка, стой! Кто такие?
Владигор не успел ответить, за него это сделал кто-то другой:
— Не видишь разве? Князь и его оруженосец.
— Прости, князь, в темноте не признал. Мы уж тут беспокоиться начали…
— Да и я вот обеспокоился было, — хмыкнув, произнес Владигор, — почему это караульные пришлого всадника беспрепятственно подпускают к самой ватаге?
Стоящий сзади невидимый воин негромко рассмеялся:
— Не приметил, значит? А мы, князь, за тобой с четверть версты идем — от высохшего ручья. Там Горбач велел крайний заслон выставить.
— Что ж, за наши тылы я могу не волноваться, никто не проскользнет, — искренне похвалил он караульных. — Теперь покажите, где Ждан и Горбач расположились.
— В шатре дожидаются… Угор, проводи князя. Княжеский шатер был поставлен возле огромного валуна, издавна ладорскими жителями прозванного Великаном. Спешившись, Владигор передал повод Лиходея оруженосцу и подошел к Великану. Он грустно погладил ладонью его седой и чуть влажный от недавней росы мох.
— Извини, старик, — произнес одними губами. — Утром некогда было заглянуть к тебе, поздороваться.
Небось друзья твои, дубы вековые, рассказали уже, какое злодеяние у крепостных ворот сотворили Черный колдун и Климога… Так что сам понимаешь — нет сейчас времени ни для беседы, ни для добрых воспоминаний. В хорошие дни свидимся — поговорим, а пока прости.
Сколько раз они с Любавой забирались по его северному, пологому склону на самое «темечко» Великана, усаживались рядышком, плечо к плечу, и маленький Владий слушал неторопливые рассказы сестры о великом и славном Синегорском княжестве… Небесные боги, как давно это было! И никогда уже не вернется то счастливое, безмятежное время…
К Владигор, спрятав печаль в глубине сердца, направился к своему шатру. Откинув полог, он вошел внутрь. Лицо его вмиг осветилось радостью — рядом с Горбачом и Жданом, потягивая медовуху из большой деревянной кружки, сидел Филимон.
— Филька, вот здорово! Какими судьбами, откуда?. Ты ведь еще позавчера у Фотия был, конец-то не близкий!..
— Позавчера столовался у Фотия, вчера — дома, нынче — здесь. Служба такая, князь. А вот где ты пропадал, почему гостя ждать заставил?
— И у меня, друг, такая служба, — отшутился Владигор. — Хожу-брожу, осматриваю да обдумываю. — Затем спросил всерьез:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52


А-П

П-Я