О, кажется, и я его знаю! Он пытался остановить нас у Портала. Ну-ка посмотри поглубже. Что-то мне не верится, что это простой орк!— У орков редко бывает это самое «поглубже»! Но чем наш друг Зазрак не шутит! Подожди немного… Есть! Ты прав! Не орк это. Истинное тело его с рогами. И копытами. По крайней мере, он себя таким помнит. Что-то много пришельцев снизу нам сегодня попадается! Заинтересовались они нашим Экспериментом, завозились. Ну, что, берем этого двуличного недомерка?— А зачем, собственно? Что нового он нам может рассказать? Лучше сделаем вид, что мы обычные эльфы и игры спецслужб нас не касаются. Просканируй, нет ли среди трупов какого-нибудь поискового устройства. Не могли они нас по Порталу вычислить.
— Ну почему я не стал билетером во Дворе Зрелищ? Выкосили рогачей, как бунтующих порчей в Спецзоне! Не везет! С самого первого дня этой противной лямбды не везет!— Не скули! Лучше ползи, поищи талисман. Он у шамана ихнего быть должен. Через него сможем Шефу рапорт отправить.— А куда это Остроухие направились? Раненых добивать?— Не! Я слыхал от сильников, они раненых не добивают. Оставляют это дело волкам. Мол, кто сам оклемается — тому и жить. Боюсь я, они талисман ищут. Слушай, Твур, а можно я на них не пойду! Убьют ведь. В секунду стрелу промежду глаз всадют. Ты же видал, чего они над рогачами учинили?— Ладно уж, лежи! Хрень с этим талисманом! Я, признаться, и сам дрожу. Полежим троху, а потом за ними побежим. Может, кого по дороге натравим. А там слухачи генкоды поднимут, свяжутся с нами. Слог 30ЧТО ЖЕ ДАЛЬШЕ? Лэйм Храм Пяти Первоэлементов Утро Сан был огнем. Могучим, сметающим огненным смерчем. Он метался вокруг Летты, осыпая ее градом ударов, он вкладывал в каждый удар огненную ярость, кипящую в глубине солнечного сплетения. Он чувствовал единство, рук и ног, похожих на когтистые лапы бешеной огненной кошки.Но Летта ускользала от ударов, не позволяя загнать себя в угол, отказываясь принимать в себя всю полноту его натиска. Она гасила его ярость холодными движениями упругих рук, она растворяла его силу в водовороте своего вращения, в приливах и отливах текущего мягкого тела. Она была водой.И тогда Сан стал землей. Он зажал воду могучими объятиями берегов. Он навалился на нее неумолимой тяжестью. Немного замедлив движения, сатвийский боец наполнил руки убийственной силой. Вода забилась в многотонных каменных колоннах и, чтобы выжить, стала деревом.Верткие уверенные корни быстро находили трещинки и ложбинки в кажущихся несокрушимыми земных толщах. Корни впивались в щели, ломая целостность, выкручивая кости и давя на суставы. Гибкий стебель, умело толкая то здесь, то там, лишал монолит скалы устойчивости, и падающая, расчлененная земля спешно породила металл.Затвердевшее тело опять обрело упругость и подвижность. Сан начал стремительными движениями обрубать вцепившиеся ветви. И дерево вдруг загорелось, опаляя лезвия рук огненным дыханием закипающей ярости.И тогда расплавился металл и потек жгучими волнами ускользающей влаги. Замкнулся великий круг тактики, круг гунфу Гунфу — работа мастера, мастерство.

…— Хорошо! Очень хорошо! — сказал седовласый старец в красно-желтом одеянии Мастера. Его глаза ясные, как у юноши, с гордостью смотрели на остановившихся бойцов. — Понять истину сознанием — не главное. Главное — найти ее в себе, в каждом цуне Цунь — индивидуальная для каждого чсловска мера длины. Применяется в рефлексотерапии.

тела, в каждой капле крови, в каждом глотке ци Ци — биологическая энергия живых существ

. Не нужно стремиться стать Мастером, нужно быть им. Не нужно говорить об Истине, нужно слушать ее пульс в глубине своего сердца. И поэтому помолчим и послушаем…Мастер закрыл глаза, и тело его мгновенно выпало из пространства восприятия. Он оставался здесь, но все же чудесным образом отсутствовал, растворившись в ровном ряду одинаковых статуй. Летта и Сан привычным движением опустились на колени. Время послушно слилось с дыханием и перестало существовать.А когда оно родилось снова, был уже вечер. Пять Мастеров стояли перед Саном и Леттой, и их лица излучали печальный свет.— Мы вынуждены закончить ваше обучение, — сказал Мастер Огня. — Это идет вразрез с нашими традициями, но так надо.— Вам понадобился месяц на то, что другие не могут постичь и за несколько лет, — продолжил Мастер Воды. — Но даже с вашими талантами на Нежные Касания, Звездные Знаки и Язык Истинной Речи требуются годы. У вас нет этого времени.— Что-то свершается там, в большом мире, — вступил Мастер Металла. — Что-то, требующее вашего присутствия. Не спрашивайте, откуда пришла весть. Примите все как должное.После минуты вдумчивой тишины заговорил Мастер Земли:— Вы — не обычные люди. Вы пришельцы из далекого горнего мира. Мы не в силах постигнуть полноту Великого Замысла, но одно мы знаем наверняка. Где-то в миру вы должны найти своих братьев и сестер. И когда все шесть частей одного целого сойдутся вместе, вы поймете, что нужно делать…Сан встретился глазами с потемневшим от внутреннего напряжения взглядом Летты и послал в его глубину волну ласки и нежности.Потеплевшие искры золотых глаз вспыхнули ответным светом, и ученики поклонились Учителям искренним, спокойным поклоном.Прощаясь, Мастера вложили правый кулак в левую ладонь, навеки заключая жесткость в объятия мягкости, атаку в круг обороны, жажду новых и новых знаний в океан мудрости. И когда за последним из них закрылась дверь, Летта услышала едва различимую мысль: «Что будем делать, бодхисатва?» Слог 31ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО ГВИНА Подмирье Дом генерала Ондра Серое междувременъе — Ну не мог я в записке написать яснее! А вдруг бы прочел отец? Я не хотел и не хочу ставить его в щекотливое положение! — Зазрак все время ловил себя на том, что, оправдываясь, выглядит глупо.Мама сидела в кресле и укоризненно смотрела на него своими огромными, черными глазами.— Ничего страшного не случилось! Мы, конечно, вымотались до чрезвычайности, но Харма уже в порядке а инспектор из Министерства Росы нашел тяжелобольного Хрона Лу в постели. Все пристойно, никто ни о чем не догадывается.— Ты меня утешаешь или себя? — Негромкий, бархатистый голос Кары Ондр наполнял собой комнату и жил как бы отдельно от нее самой. — Я бы на твоем месте вряд ли нашла основания для оптимизма. Во-первых, инспектор мог быть агентом Тайной Канцелярии. Во-вторых, он вполне мог обратить внимание на не совсем обычный оттенок кожи встретившей его девушки. Знакомство с Солнцем Питательного Слоя не проходит бесследно! Ну и, в-третьих, легко проверить, обращался ли Хрон Лу к врачу. Мы, конечно, будем надеяться на лучшее, но шансов немного. Ты не думал забрать Харму к нам?— Мам, спасибо, что первая заговорила об этом. Я сам хотел просить тебя дать Харме убежище, как только Хрон Лу немного оправится. Он ей не отец, только отчим. Ее ничто не держит в его доме.— Приведи ее к нам уже сегодня. Я найму для Хрона Лу сиделку и сделаю это так, чтобы никто не знал имени заказчика. Ты все убрал в лаборатории?— Да, мама. Не скажу, что это было легко. Ведь, разрушая варварское устройство, я навсегда отрезал себе дорогу наверх…— Ты в этом уверен? Никогда не говори «никогда»…— Что ты имеешь в виду?— Пока только то, что после этого путешествия ты всю жизнь будешь искать возможность снова вернуться туда. Как я…— Сколько мне еще не ходить в школу?— Три-четыре дня. К счастью, вы недолго были под лучами Солнца, и «загар» у вас достаточно слаб.— К счастью, мы все-таки были под лучами Солнца, мама! А то, что недолго, так это к несчастью.— Тебе действительно там понравилось?— Разве ЭТО может не понравиться? Знаешь, это похоже на пробуждение от тяжелого кошмара. Сначала все вокруг мрачное, унылое, больное. И вдруг открывается в небе окно, и через него в тебя врывается совсем другая жизнь. Сотни цветов, тысячи запахов, море звуков, мириады смыслов. Наверное, это как полет над горами после бесконечного блуждания по тесным и смрадным ходам канализации! А Ал и Ви — это и вовсе что-то непередаваемое! Мама, если бы ты видела, какие у них лица! Они просто светятся изнутри! А как они любят друг друга! Об этом не было сказано ни слова, но каждый, имеющий глаза и сердце, видел и чувствовал их любовь! Нет, они не сделали мне ничего особенно хорошего. Они просто общались со мной, как друг с другом: мягко, доверительно и радостно. С интересом. Они как будто ждут от каждого собеседника приятного сюрприза. Некоей новой мысли, нового образа, некоего чудесного экспоната в свою коллекцию. Нет, не экспоната! Скорее инструмента для любимой и радостной работы по преобразованию мира. Я ждал недоверия, настороженности, враждебности, наконец, но ничего этого не было. Я целый час был одним из них! Несмотря на рога и копыта! Как бы я хотел, чтобы этот час длился вечно!— «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» — Кара, по своему обыкновению, беззвучно рассмеялась. — Ты радуешь меня, сын! Прошу тебя, расскажи мне все еще раз, и со всеми подробностями! Слог 32РЕЙД НА СТОЛИЦУ Лэйм Дорога в пяти милях от столицы Диабемского королевства Ночь За два часа до восхода солнца из передового отряда доложили, что лес наконец кончился.Гвалт немедленно поскакал вперед, вдоль нестройной колонны, растянутой на несколько миль, чтобы не допустить шума и проследить за правильной расстановкой сил на поле будущей битвы. «Дохлое дело», — подумал Олег, провожая его мрачным, тоскливым взглядом.От Bay он знал, что королевские войска уже вчера днем расположились на равнине перед Столицей. Окопались и ждут. А мы с марша. Усталые, рассредоточенные. Короче, тоска смертная.Bay, кстати, тоже в тоске. Появился уже в темноте, весь какой-то мятый, измученный. Насчет Ксаны буркнул только, что она в безопасности. Скрывает он что-то. Но про Ксану не врет. Это Олег чувствовал хорошо.Ну ладно. Вернемся к нам — баранам.Воистину — бараны! Идем на бойню, торопимся, спешим. Видит Сатва: я не хотел! Но как их убедишь? Слушают — и не слышат. Гонит их что-то, подталкивает изнутри, глаза застит, соображать и чувствовать не дает. Как под гипнозом все.Кроме меня.Почему, кстати? Почему Это против меня не властно? Особенный? Избранный? Кем? И главное, для чего? Как же это все-таки безчеловечно: избрать и не говорить, для чего. А спрашивают по полной программе! Чуть расслабишься, начнешь себя жалеть, так сразу по носу щелчок: не для себя живешь!А для кого?Нет ответа…Так. Начнем сначала.Визуализируем диспозицию. (Откуда, кстати, у меня в мозгах такие перлы? Может, от отца? Вот ведь выскочит что-нито, у народа глаза, как у филинов, делаются. Уважают.)Олег предоставил Белогриву самостоятельно держаться в колонне и сосредоточился на образах, переданных Bay.Основные силы барон Ле Кампф расставил на склоне невысокого холма, именуемого в народе Чертовой Лысиной. На темечке этой лысины располагался шатер его величества короля Диабемского. Сам сюзерен конечно же остался в городе, за надежными стенами замка. Золотой штандарт на вершине должен был поднимать дух и вселять уверенность.Левый фланг королевских войск прикрывал глубокий овраг, по дну которого струились из города сточные воды. Вдоль оврага расположилась личная гвардия барона. Сытые и нерассуждающие северные варвары, вооруженные тяжелыми арбалетами и широкими палашами, никогда еще не упускали случая пролить кровь. Правда, крутизна склонов сильно уменьшала их шансы на рукопашную, и они от скуки острили и без того острые арбалетные болты.На правом фланге хитрый барон поставил полки из провинции. Именно здесь должны были произойти основные события. Здесь ожидали битвы высокие, сухие аденомцы с красными перьями на заостренных шлемах и идолбуржцы, приземистые и кряжистые, как лесные коряги.Олег так ясно представил себе замершие в молчаливом порядке стройные ряды, поблескивающие в первых лучах солнца сталью доспехов, что сердце болезненно сжалось. Там, на равнине, ждали профессиональные солдаты. С младых ногтей их приучали к мысли, что они — опора порядка, а смерды — темное, глупое быдло. Все они были свободнорожденными. И все они ненавидели чернь. «Они дерутся за свое, а мы алкаем чужого», — пришла вдруг непослушная мысль. Олег отогнал ее, снова возвращаясь к диспозиции.Центр. В центре барон расположил западных наемников, людей угрюмых и хладнокровных, вооруженных короткими мечами и длинными, окованными металлом копьями. Они, конечно, додумались опоясать холм небольшим рвом, и, пока он не заполнится трупами, восставшим наверх не подняться.Олег ясно понимал, как будут разворачиваться события.Стихийная атака передовых сил Гвалта разобьется о колючий заслон наемнических копий. Спрыгнувших в ров будут с хаканьем рубить громадные рыцари, закованные в броню от пяток до макушки.Когда первая волна остановится, над присевшими копьеносцами в упор зазвенят тугие луки наемников из Восточного Предела — раскосых степняков, не дающих промаха в вороний глаз за полсотни шагов.В это время, обхватывая холм справа, в атаку пойдут крестьяне Брента и разбойники Тругла. Может быть, они даже потеснят аденомцев, но какой ценой? Суконные рубахи и кожаные куртки — плохая защита от безжалостной стали…И вот, когда последние смелые и решительные лягут, заливая жертвенной кровью тела самых смелых и самых решительных, когда усталость и страх заставят дрожать непривычные к битве руки, вот тогда через гребень перевалится тяжелая рыцарская конница и неудержимой лавиной скатится вниз, раскалывая строй атакующих надвое.А если к тому времени успеют подойти канувшие где-то в лесах траскийские Черные Рыцари с отрядом боевых драков, мало кто из восставших сумеет уйти от зубов и когтей, мечей и копий.Было что-то дикое и ненормальное в том, что тридцать тысяч человек трое суток шли только для того, чтобы быть убитыми на этой равнине.Гвалт в последние дни совсем обезумел. Он только смотрел на Олега горящими лихорадочным блеском глазами и говорил: «Не боись, братишка, мы их, сволочей, руками душить будем, дай только добраться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46