— Капеллан шагнул к двери и крикнул своим подчиненным: — Приведите мальчика, полковник. Не стоит больше ждать. Полагаю, личность его установлена, — добавил Фиваль, улыбнувшись служанке.Та дрожала и всхлипывала.— Патрульные обнаружили мальчика в лесу, — пояснил капеллан. — Обнаженного. В грязи с головы до ног — вы только представьте себе! Поначалу мы решили, что это ваганский ребенок — знаете, ваганы иногда бросают своих детей где попало. Но мы, конечно, учинили мальчику допрос, однако он, похоже, все забыл — кто он и откуда. Местный лекарь сообщил нам, что родственники давно разыскивают юного калеку. Я не сомневаюсь, к этому причастны ваганы. Они воруют одежду и перепродают ее, так что тут нет ничего удивительного. Хорошо еще, волосы ему не состригли и зубы не вырвали.— Хвала богу Агонису! — полная дама обернулась, ее просто распирало от чувств. Чего только не выражали в это мгновение ее глаза — и радость женщины, чей ребенок нашелся после долгого отсутствия, и неверие в случившееся, и переживания за те страдания, которые перенес мальчик. — И вы говорите, он ничего не помнит?— Абсолютно ничего!— Бедняжка Джем!
Второй визит капеллан нанес в «Ленивого тигра».Визит также носил светский характер, однако прошел весьма просто. Вульгарная баба, содержательница кабачка, вздумала было загородить капеллану дорогу — отвратительное создание в рыжем парике, с размалеванными щеками. Но наконец ее долговязому сынку хватило ума одернуть мать.— Сын лекаря. Где он? — бросил Эй Фиваль.На этот раз притворная вежливость и обходительность ему не понадобились. Выхватив пистолет, капеллан взбежал по лестнице в «комнату Нова-Риэля». Приключение было волнующим, спору нет, и к тому же никакая реальная опасность капеллану не грозила — его прикрывал отряд до зубов вооруженных гвардейцев. Капеллан рванул на себя дверь, и в ноздри его ударил резкий, весьма неприятный запах.Запах экскрементов.— Господин Воксвелл? Полтисс Воксвелл?Невероятно жирная фигура на кровати еле пошевелилась. Капеллан в нерешительности обернулся.К счастью, сержант Банч знал, что делать.— Поднимайся, парень, да поживей. Ты арестован. ГЛАВА 45ДЖЕМ НА ЭШАФОТЕ Деревня почти мгновенно преобразилась. К приходу синемундирников до Чернолуния оставалось совсем немного. К наступлению новой Западной Луны Ирион окончательно лишился сна, и можно было смело сказать, что до появления военных деревня только и делала, что беспробудно спала. В замке кипела жизнь. По древним внутренним дворикам топали солдаты. На крепостной стене развевался «Эджард Синий». Вверх и вниз по холму сновали обозы.А внизу… внизу, на деревенской лужайке, негде было ступить — повсюду были расставлены палатки, фургоны, кормушки для лошадей и сами лошади. Ну, как будто вернулась ваганская ярмарка. Как будто, да не совсем. Не было тут ни летящих шелков, ни звяканья побрякушек. Вместо всего этого — мушкетная картечь да до блеска начищенные сапоги. Рожки, барабаны и волынки с осипшими голосами заменили скрипки и колесные лиры.По всей деревне амбары и стойла, дома и огороды переходили в руки к военным. Одного замка им не хватало. «Сколько же их сюда понаехало?» — шептались крестьяне. Точно они не могли сказать, потому что те военные, что тогда утром выстроились на деревенской лужайке, оказались лишь маленькой горсткой войска, остальные начали прибывать потом. Одни говорили — их тысяча. Другие — десять тысяч. Одно жители деревни знали наверняка: синемундирников в деревне сейчас было больше, чем местных.Довольно скоро начались поборы. Жителям Ириона объясняли, что восстановление деревни требует больших затрат, и что они обязаны внести в это дело посильную лепту. Синемундирники являлись в каждый дом и требовали уплатить подати — деньгами или натурой. Такое мало кто мог себе позволить, однако еще меньше было тех, кто посмел бы отказаться от уплаты. Тех же, кто все-таки отказывался, незамедлительно объявляли изменниками, хватали и бросали в подземелья замка. Деревенские жители с ужасом думали, как будут платить подати в будущем. Многие задумывались о том, что придется продавать все, что честным трудом было нажито за всю жизнь. Некоторые были готовы продать сами себя. Третьи отправлялись в ваганский табор, чтобы попросить у ваганов взаймы. Но ваганам нечего было дать взаймы.Поборы с ваганов были вдвое выше, чем с ирионцев.Рейды в табор совершались регулярно. Ваганы исправно платили подати, но все равно их подозревали во всевозможных преступлениях. После того как начались поборы, в деревне пышным цветом расцвело воровство, ну и, естественно, стоило чему-либо пропасть, как в краже тут же обвиняли ваганов. Вскоре их стали винить и во многом другом, ну а уж если доказать, что они совершили то-то или то-то, никак не получалось, тогда начинались байки про ваганское колдовство. Местные жители, казалось, напрочь позабыли о том, как радовались они прежде этому самому ваганскому колдовству. А теперь… прокисло молоко — из-за ваганского колдовства. Сгнило яблоко — тоже ваганы сглазили. Плохая погода — ваганы виноваты, а погода в Тарне была неважная во все времена. Как же деревенские жители ненавидели ваганов! Довольно часто на ваганов нападали. Некоторых убили. Но ваганы все терпели. Ну а кто бы их стал слушать, скажи они хоть слово против? Уж конечно, не синемундирники и не жители деревни, которые были готовы винить ваганов во всех своих бедах. Да, синемундирники жестоко карали ваганов, но находились и такие, кто считал, что можно было бы и покруче обходиться с этими бродягами. Все равно от них бед не оберешься.Ну, например, из-за ваганского разбоя был введен комендантский час. Касалось это, конечно, не военных, а только деревенских — им же так было спокойнее, и чтобы ваганы по ночам не разбойничали. После двенадцатой пятнадцатой никому из жителей Ириона не разрешалось выходить из дому.За нарушение деревенских судили.А ваганов вешали. * * * Потом Джем с ужасом вспоминал о том, как впервые увидел повешение.Когда синемундирники ушли с деревенской лужайки, после себя они оставили одну вещь — виселицу. Первыми там были казнены жители деревни, вовремя не уплатившие податей. Вскоре ожидалось повешение ваганов. За то или за другое. За нарушение комендантского часа. За кражу хлеба. За кражу детей.Ваганов много.Значит, и казней предстояло много.Казни должны были превратиться в регулярные мероприятия. Один раз в каждую фазу, в день, предшествующий Кануну, крестьяне должны были собираться на лужайке. В принципе, созывать их туда должен был барабанный бой, однако могли и сами прийти. Атмосфера перед казнью предполагалась праздничная. Хмельное пиво и вкуснейшие, хоть и жесткие, как камешки, тарнские печенюшки. Первым делом следовало объявить, в чем провинились ваганы, на что крестьяне обязаны были ответить свистом и одобрительным ревом. А потом, когда из-под ног у ваганов будут выбиты табуретки, жители Ириона, конечно, радостно возопят. И тогда снова взмоет в небо «Эджард Синий», и снова оркестр сыграет «Гимн флагу».На казнь Джема сопровождал капеллан. Тетя Умбекка пойти отказалась. Она решила, что хоть сама по себе казнь — дело, безусловно, полезное и нужное, но она боится расстроиться. А вот Джему, на ее взгляд, посмотреть на это было полезно. Повесить должны были вагана, который украл юношу.Капеллан спросил, сможет ли Джем стоять на костылях на эшафоте во время казни, в то время как будет зачитываться приговор. Потом, по прошествии времени, Джем жестоко пожалеет, что согласился на это, и будет с тоской думать о том, сколь бесполезна и жестока была та жертва, которую в тот день бросили к его ногам. Но надо учесть, что казнь состоялась вскоре после возвращения Джема в замок, и с памятью у него на ту пору еще было неладно. Все взахлеб болтали о злобных ваганах и о том, что Джему чудом удалось остаться в живых.Обвиняемого в похищении Джем прежде никогда в глаза не видел. Юноше так и не сказали, как зовут этого человека. В любых описаниях он фигурировал как «грязный ваган». Но он вовсе не был грязен — только смугл. Выглядел он странно, не по-вагански — с него сорвали яркую одежду и тюрбан и облачили в серый балахон. Потом Джем обнаружил, что балахон с казненного сняли, дабы использовать его еще раз. Затем мертвого вагана швырнули в канаву за околицей деревни. Ваганов не надлежало хоронить на кладбище. Перед казнью ваган вел себя сдержанно и спокойно, хотя не выглядел ни отчаянным храбрецом, ни богатырем.Джем стоял на эшафоте и смотрел на лицо внизу. Голова у него немного кружилась. Он был взбудоражен, взволнован, ему казалось, будто в нем сосредоточена какая-то сила, власть. Рядом с ним капеллан разглагольствовал о том, насколько же злобны и порочны ваганы, что не остановились перед тем, чтобы похитить несчастного калеку. Когда эту историю Джему рассказывала тетя Умбекка, ее голос дрожал, и в конце концов она разрыдалась. В устах капеллана история приобрела пафос. Оратор просто-таки пылал праведным гневом. Изящно взмахнув рукой, он указал на тоненькую фигурку еле державшегося на ногах калеки…… который отправился на самую невинную прогулку по аллее. Представьте себе эту картину: яркое, ласковое солнце освещало тропинку! Пели птички! Синело за кронами деревьев небо! Кто бы мог поверить в то, что эта пасторальная картина вот-вот превратится в сцену ужаса? Представьте себе несчастного калеку и его тетушку, которые шли по тропинке и весело болтали, наслаждаясь прелестями природы, любуясь порхающими бабочками и зелеными листочками. «Взгляни, милый Джемэни, на эту чудесную бабочку», — говорит досточтимая госпожа Ренч, оборачивается с улыбкой, полной любви и нежности, к мальчику. Но, о, ужас! В этот миг из-за дерева выскакивает злобный ваган, схватывает бедного калеку и, не дав тому даже закричать и позвать на помощь, утаскивает в лес, предварительно набросив ему на рот отравленный платок!Джем почти не слушал капеллана. Лица перед его глазами расплывались и таяли. Он понимал, что до сих пор не оправился после пережитого. Он ожидал, что тетка пригласит к нему досточтимого Воксвелла, но когда он прямо спросил, придет ли к нему врач, Умбекка резко, почти грубо объявила, что нет, не придет. На ее взгляд, в этом не было никакой необходимости. Но Джем не сомневался, что отрава от ваганского платка до сих пор действует на него. Джем подумал о ваганском злодее и ощутил прилив гнева. Этот негодяй мог сделать с ним в лесу все что угодно. Капеллан сказал, что Джем должен быть счастлив и рад, что хотя бы его зубы остались при нем.И глаза.И все же почему все казалось каким-то нереальным? С того дня, как синемундирники принесли Джема в замок, единственной реальной вещью юноше казались костыли, на которых он сейчас стоял. Он помнил ту страшную беспомощность, которую ощутил, когда солдаты опустили его на диван. А потом тетка подплыла к нему черной тучей, и в руках ее были костыли. «Я берегла их для тебя, Джем, — сообщила она дрожащим голосом. — Они лежали на тропинке, на том самом месте, где тебя украли ваганы». Милая, милая тетя Умбекка! Как же Джем был ей благодарен!— Простой калека! — вещал тем временем капеллан. — Однако этот юноша — не простой калека! Напротив: все обитатели здешних равнин должны быть благодарны юному бастарду Джемэни, ибо ужасное происшествие, пережитое им, послужит путеводным светом истины для всех нас и откроет нам глаза на истинную личину ваганов. Многие эпициклы мы, граждане Эджландии, подвергались нападкам со стороны этого порочного племени. Они морочили нам головы, воздействовали на нас своими чарами и не давали нам познать истинной меры их греховности. Недалек тот день и час, когда их пороки предстанут перед нашими очами во всей красе. Не будем забывать, что любой из ваганов — это последователь Короса и, как этот темный бог, всякий ваган темен душой. Он опасен! Женщины и мужчины Ириона! Давайте же возрадуемся тому, что этот злобный ваган сейчас встретит свою смерть, ибо он заслужил ее!Барабаны разразились дробью.А глаза Джема заволокло слезами, когда из-под ног вагана выбили табуретку. ГЛАВА 46ПОЛТИ В ЧЕРНОЙ ДЫРЕ Полти был в отчаянии.Он не понимал, куда его отвели. После того как его выволокли из «Ленивого тигра», верзилы-синемундирники не только связали его по рукам и ногам, ему еще и глаза завязали и для верности как следует стукнули по башке. Это было нечестно, поскольку молодой пьяница не мог оказать никакого сопротивления. Он только чувствовал, что его непрерывно пинают, толкают, тянут куда-то. Потом стучали копыта, скрипели колеса повозки, потом чьи-то тяжелые каблуки топали по каменным ступеням. Кто-то грубо хохотал. Кто-то хамским образом ущипнул Полти между ног. Полти готов был заорать во все горло, но тут понял, что во рту у него кляп.Хлопнула массивная дверь. Полти потерял сознание.Теперь же он не мог понять, сколько прошло времени. Он лежал на соломе в сырой вонючей камере, прикованный цепями к стене. Свет в темницу не проникал. Время от времени до парня доносились голоса стражников с другой стороны двери, однако, дверь была слишком прочной, и слов Полти не разбирал.Нашлись бы некоторые, кто сказал бы, что новая жизнь Полти мало чем отличалась от прежней. Будучи свободным человеком, он жил в темноте и вони. Теперь, угодив в темницу, он жил почти точно так же. Так что вообще-то, если синемундирники хотели пленить Полти, могли бы ограничиться тем, что поставили бы стражника около двери его комнаты в «Ленивом тигре».Да и этого не потребовалось бы.Ибо все же все было не так. И теперь, когда Полти лежал здесь, в другой темноте, и вдыхал другое зловоние, он мало-помалу начинал понимать, в чем заключалась разница. Валяться на кровати в комнате Нова-Риэля — это он выбрал сам. Теперь он ничего выбирать не мог. А это большая разница!Кроме того, и еще кое-что было по-другому. И для Полти это было ничуть не менее важно.Ему было нечего пить.И нечего есть.
— Это ты, сводная сестра моя? Что стряслось?На этот раз, когда пророчица явилась в Вольверону, она не возникла из-за деревьев бесшумной тенью, как в прошлый раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64