До сих пор мы идем почти вровень.Бернард. Ну, теперь за дело! Кто докинет до цели, тот и выиграл.Адольф. Я победил! Пой хвалу Германии!Бернард. Но надо было установить, какой из бросков решающий. Ведь по первому разу мы даже и не разогрелись толком.Адольф. Пусть решат судьи.Судьи. Третий.Бернард. Ну, что ж…Адольф. Что скажешь? Признаешь меня победителем?Бернард. Тебе улыбнулась судьба, а силою и искусством я тебе не уступлю. Но я подчинюсь решению судей.Судьи. Победил германец. И победа тем славнее, что одержана над таким искусником.Адольф. Ну, теперь пой, петушок!Бернард. Я охрип.Адольф. Для петухов это не внове Территория Франции в древности была заселена различными галльскими племенами; потому французы и в средние века по-латыни именовались галлами, а слово galfus имеет и другое значение — «петух».бюьтоооооооо

. А все-таки — кукарекай!Бернард. Германия да здравствует трижды!Адольф. Да нет! Спеть надо было трижды.Бернард. Однако мы нагуляли изрядную жажду. Пойдем-ка выпьем; за выпивкою и допоем.Адольф, Не откажусь, если постановят судьи.Бернард. Так оно удобнее. Смочивши горло, петушок запоет звонче. [Шар в железное кольцо] Эта игра была предком крокета.

Гаспар. Эразмий
Гаспар. Итак, начинаем. Побежденный уступит место Маркольфу.Эразмий. А победителю награда какая?Гаспар. Побежденный тут же, на месте, сочинит и прочитает двустишие в честь победителя.Эразмий. Принимаю твои условия.Гаспар. Хочешь, бросим жребий, кому начинать?Эразмий. Зачем? Начинай ты, если угодно.Гаспар. У тебя преимущество — ты знаешь площадку.Эразмий. А ты давно набил руку в этой игре.Гаспар. Да, тут я посильнее, чем в книгах. Впрочем, толку от этого мало.Эразмий. По справедливости, такой мастер, как ты, должен бы сделать мне уступку.Гаспар. Скорее я должен просить у тебя уступки. Но в победе, дарованной из жалости, мало чести. По-настоящему побеждает лишь тот, кто побеждает собственными силами. А мы с тобою ровня настолько, что и древних Бифа с Бакхием Биф и Бакхий — римские гладиаторы; каждый из них выиграл схватку с противником, а затем они принялись биться друг с другом, и оба пали в этом бою. См. Гораций, «Сатиры», I, VII, 19—20.

посрамим.Эразмий. Твой шар удобнее.Гаспар. А у тебя молоток лучше.Эразмий. Будем играть по-честному, без хитростей и уловок.Гаспар. Ты имеешь дело с порядочным человеком и скоро это узнаешь.Эразмий. Но сперва я хотел бы услышать правила.Гаспар. Каждому дается по четыре хода. За эту черту заходить запрещается, за эти — можно. Если стронешь шар с места, теряешь ход.Эразмий. Понятно.Гаспар. Смотри — я тебя запер!Эразмий. А я выбью тебя из ворот!Гаспар. Если сумеешь, уступаю тебе пальму первенства.Эразмий. Честное слово?Гаспар. Конечно! Ведь у тебя один-единственный шанс — подать свой шар в стенку, чтобы он отскочил и ударился в мой.Эразмий. Так и попытаемся. Что скажешь, милейший? Выбил я тебя или выбил?Гаспар. Твоя правда! Был бы ты еще такой же ловкий, как удачливый! В другой раз и со ста попыток ничего у тебя не выйдет.Эразмий. Ежели не боишься биться об заклад, давай поспорим, что выйдет с трех попыток. Но где обещанная награда?Гаспар. Какая?Эразмий. Двустишие.Гаспар. Сейчас будет.Эразмий. Скорей, скорей! Что грызешь ноготь?Гаспар. Готово!Эразмий. Читай внятно. Гаспар. Будешь доволен. Хлопайте все победителю, юноши, хлопайте громче! Тот, кто меня победил, — первый меж плутов ловкач. Ну как? Получил двустишие?Эразмий. Получил. Но только помни: чем кого взыщешь — и себе то же сыщешь. [Прыжки]Винцентий. Лаврентий Винцентий. Хочешь, посоревнуемся в прыжках?Лаврентий. Эта забава после обеда не к месту.Винцентий. Отчего ж?Лаврентий. Оттого, что тяжесть в желудке пригнетает к земле.Винцентий. Пригнетает, но не слишком, если обедом кормит учитель. У него еще из-за стола не встали, а уж снова есть хочется.Лаврентий. Какой же вид прыжков мы выберем?Винцентий. Начнем с самого простого — кузнечиком или, скорее, лягушкою: это значит, обеими ногами, и ступни вместе. Кто прыгнет дальше, тот и победил. А когда надоест, попробуем по-иному, а после еще по-иному.Лаврентий. Что ж, я согласен по-всякому, только бы ногу не сломать: с хирургами не хочу встречаться.Винцентий. А что, если нам прыгать на одной ноге?Лаврентий. Нет, это забава для Эмпузы Эмпуза — в древнегреческой мифологии чудовище, пожирающее людей; ее изображали в виде безобразной одноногой женщины.

. Не надо.Винцентий. Красивее всего — прыжки с шестом.Лаврентий. Но благороднее — состязаться в беге. Как раз этот род состязаний предлагает и Эней у Вергилия В пятой книге «Энеиды» (стих 67), где изображаются торжественные игры, устроенные Энеем в память о его умершем отце.

.Винцентий. Верно. Но тот же Эней предложил еще и кулачный бой Там же, стих 69.

. А это мне не по нутру.Лаврентий. Отметим наш путь: здесь будет начало, а здесь, у этого дуба, — конец.Винцентий. Энея бы нам сюда: он бы назначил награду победителю.Лаврентий. Победитель с избытком награжден славою.Винцентий. Да, скорее бы следовало награждать побежденного — в утешение.Лаврентий. Победитель пусть возвращается в город в венке из репейника.Винцентий. Не откажусь, только я пойду за тобою, а ты впереди и будешь играть на флейте.Лаврентий. Ужасная жара!Винцентий. Ничего удивительного: как раз летний солнцеворот.Лаврентий. Лучше бы не бегать, а плавать.Винцентий. Меня лягушачья жизнь не соблазняет. Я животное сухопутное, не земноводное.Лаврентий. Но ведь когда-то плаванье было в числе самых благородных упражнений для тела!Винцентий. Не только благородных, но и полезных.Лаврентий. На что полезных?Винцентий. Если на войне случается бежать, способнее других к бегству те, кто проворен на ногу и хорошо плавает.Лаврентий. Да, это искусство далеко не из последних. В иных обстоятельствах быстро бегать не менее важно, чем храбро сражаться.Винцентий. Но я в плавании полный невежда, и чуждая стихия всегда вызывает во мне страх.Лаврентий. Так надо приучаться! Мастером никто не рождается!Винцентий. Про мастеров этого дела я слышу очень часто, что они плыли, да не выплыли.Лаврентий. А ты сперва попробуй с пробковою корою.Винцентий. Коре я доверяю не так, как собственным ногам. Нет, если вам угодно поплавать, я предпочитаю остаться зрителем. Мальчишеское благочестие
Эразмий. Гаспар Эразмий. Откуда, Гаспар? Из харчевни?Гаспар. Ничего похожего!Эразмий. Играл в шары?Гаспар. Тоже нет.Эразмий. Из винной лавки?Гаспар. Никоим образом.Эразмий. Раз угадать не могу, скажи сам.Гаспар. Из храма Святой Девы.Эразмий. Зачем ты туда ходил?Гаспар. Надо было приветствовать кое-кого.Эразмий. Кого ж именно?Гаспар. Христа и нескольких святых.Эразмий. Благочестие не по летам!Гаспар. Напротив, благочестие всяким летам прилично.Эразмий. А вот я, решись я сделаться набожным, нахлобучил бы капюшон Монашеский капюшон, то есть постригся бы в монахи.

по самые брови!Гаспар. И я поступил бы не иначе, если бы капюшон давал столько же благочестия, сколько дает тепла.Эразмий. Слыхал поговорку: «Из молоденьких ангелочков старые черти выходят»?Гаспар. Черти и придумали эту поговорку, не сомневаюсь. Наоборот, кто смолоду не привык, тот едва ли будет набожен в старости. Нет для учения возраста счастливее детства!Эразмий. А что ты называешь благочестием?Гаспар. Чистое почитание божества и соблюдение его заветов.Эразмий. Каких заветов?Гаспар. Долго рассказывать. Но в общем все сводится к четырем вещам.Эразмий. К каким?Гаспар. Во-первых, питать истинное благоговение к богу и божественным писаниям; и не только бояться бога, как боятся господина, но любить его всей душою, как любят самого доброго отца. Во-вторых, всячески, как только можно, оберегать свою непорочность, то есть никого никогда не обижать. В-третьих, блюсти долг милосердия, то есть по мере сил творить добро всякому человеку. В-четвертых, — хранить терпение: если нам причинят зло, которое мы не в силах поправить, надо его переносить терпеливо, без мести, не отвечая злом на зло.Эразмий. Да ты настоящий проповедник! А сам ты следуешь тому, чему учишь?Гаспар. Стараюсь, насколько хватает мужества.Эразмий. Как «мужества»? Ведь ты еще мальчишка!Гаспар. Размышляю, сколько хватает разума, и всякий день спрашиваю с себя самого отчета, и если были какие упущения, поправляю себя: это противно приличиям, то сказано слишком резко, то сделано слишком неосмотрительно, здесь следовало промолчать, там — зажмуриться.Эразмий. Когда же, скажи на милость, ты его составляешь, свой отчет?Гаспар. Поздним вечером обычно, а если выдастся досуг, то и в иной час.Эразмий. Но, пожалуйста, объясни мне, за какими занятиями проходит твой день.Гаспар. От такого верного друга ничего не скрою. Утром, чуть проснусь (примерно в шестом часу или в пятом), черчу большим пальцем крестное знамение на лбу и на груди.Эразмий. Потом что?Гаспар. Потом начинаю день во имя Отца, и Сына, и святого Духа.Эразмий. Начало благочестивое, ничего не скажешь.Гаспар. Потом в немногих словах приветствую Христа.Эразмий. Что ты говоришь ему?Гаспар. Благодарю за то, что ночь, его изволением, миновала счастливо, молюсь, чтобы и день тоже даровал мне удачный — себе на славу, а моей душе на спасение; чтобы он, который есть истинный свет, не знающий затмения, вечное солнце, все животворящее, питающее и радующее, удостоил просветить мой ум, дабы не впасть мне в грех, но под его, Христовым, водительством достигнуть жизни вечной.Эразмий. Отличное предисловие ко дню, ничего не скажешь!Гаспар. Потом здороваюсь с родителями, которых, вслед за богом, должен любить всех больше, и отправляюсь в школу Уроки в школах начинались летом в 6 часов утра, зимою в 7 и длились до 5 (зимою до 6) вечера с часовым перерывом около полудня.

. Но так выбираю дорогу, чтобы пройти мимо храма.Эразмий. Зачем?Гаспар. Снова коротко приветствую Иисуса и всех святых вместе, а в отдельности — Матерь божью и своих небесных заступников.Эразмий. А ты, я вижу, накрепко затвердил то, что вычитал у Катона Имеются в виду «Нравственные двустишья в четырех книгах» Дионисия Катона, сборник стихотворных наставлений, пользовавшийся в средние века самым широким распространением в качестве учебника добрых нравов. Об авторе этого сборника никаких достоверных сведений не сохранилось.

: «Не скупись на приветствия»! Мало тебе утреннего приветствия — а ну-ка еще одно, да поскорее! Ты разве не боишься оказаться назойливым со своею чрезмерною приветливостью?Гаспар. Христос любит, чтобы к нему взывали почаще.Эразмий. Но, по-моему, глупо вести разговоры с тем, кого не видишь.Гаспар. Той части своего существа, которою я говорю со Христом, я тоже не вижу.Эразмий. Какой же?Гаспар. Души.Эразмий. Но ведь это пустое занятие — приветствовать, не получая ответа.Гаспар. Напротив, ответ приходит часто — в тайном наитии. И, наконец, коль скоро дается тебе то, о чем просишь, — разве это не щедрый ответ?Эразмий. Что же ты у него вымогаешь? Жадные у тебя приветствия, как я погляжу, — словно у нищего.Гаспар. Ты попал в самую точку. Я молю, чтобы тот, кто, двенадцати лет отроду «Евангелие от Луки», II, 41 сл.

, сидя в храме, преподал поучение самым ученым, тот, кому Отец дал власть учить род человеческий, возгласивши с небес: «Вот сын мой возлюбленный, в коем мое благоволение, — ему внимайте» «Евангелие от Матфея», XVII, 5.

, тот, кто есть предвечная мудрость вышнего Отца, — чтобы он соблаговолил просветить мой разум к постижению добрых наук и чтобы познания мои были ему во славу.Эразмий. А кто твои заступники среди святых?Гаспар. Среди апостолов — Павел, среди мучеников — Киприан Фасций Цецилий Киприан — один из Отцов западной церкви. Он был епископом Карфагенским и погиб мученической смертью в 258 г., во время гонения императора Валериана.

, среди ученых — Иероним Святой Иероним (ок, 346—420 гг.) был действительно в числе наиболее ученых деятелей раннего христианства. Помимо многочисленных богословских сочинений и обширной переписки (представляющей большую литературную ценность), ему принадлежит перевод Библии на латинский язык: он превосходно знал и греческий и еврейский.

, среди девственниц — Агнесса.Эразмий. Что же сблизило их с тобою — выбор или случайность?Гаспар. Они достались мне по жребию.Эразмий. Их ты просто приветствуешь, и все? Или тоже что-нибудь выпрашиваешь?Гаспар. Я молюсь, чтобы они поручились за меня перед Христом и чтобы когда-нибудь их заступничеством и милостью Христовой довелось и мне вступить в их шатры.Эразмий. Да, просьба не из ничтожных. Ну, а потом что?Гаспар. Спешу в школу и там с усердием исполняю все, что от меня требуется. Христа я умоляю о помощи с тою мыслью, что без него все труды наши бесполезны, а тружусь — в убеждении, что помощь он подает лишь тому, кто сам не щадит своих сил. И я стараюсь, как могу, чтобы меня не высекли по заслугам, чтобы словом или делом не задеть наставника или товарищей по ученью.Эразмий. Это хорошо.Гаспар. После уроков, на пути домой, я снова, если удастся, прохожу мимо храма и снова приветствую Иисуса. Если надо в чем услужить родителям, исполняю службу. А если остается время и сверх того, повторяю, что читали в школе, — один или вместе с товарищем.Эразмий. Смотри, как ты бережлив на время!Гаспар. Не удивительно: ведь оно дороже всего в мире и, к тому ж, невосполнимо.Эразмий. Но Гесиод учит Пей себе вволю, когда начата иль кончается бочка,
Будь на середке умерен; у дна же смешна бережливость.
«Работы и дни», 368—369. Перевод В. Вересаева.

, что бережливость уместна только в средине: в начале скупиться слишком рано, в конце — слишком поздно.Гаспар. Гесиод прав, но он говорит о вине, что же до недолгого нашего века, то бережливость всегда уместна и своевременна. Винная бочка, если ее не касаться, не опорожняется. А век утекает беспрерывно — спишь ли ты или бодрствуешь.Эразмий. Пожалуй… Но что происходит потом?Гаспар. Когда накроют стол, я читаю молитву, потом прислуживаю за столом, пока отец не велит обедать и мне. После благодарственной молитвы играю с товарищами в пристойную какую-нибудь игру (если выдается свободный час), а потом — снова в школу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82