Она медленно выходила из воды, демонстрируя формы, достойные Венеры.Затем он заметил неподалеку огромного волка, который, крадучись точно тень, появился из зарослей и подобрался к ее одежде. Ансельму никогда прежде не приходилось видеть таких крупных волков. Ему вспомнились многочисленные истории об оборотнях, которыми будто бы кишел этот лес, и его тревога мгновенно сменилась ужасом. Блестящий мех зверя был черным с голубоватым отливом, и сам он казался намного крупнее обычных серых волков. Припав к земле, хищник поджидал женщину, подходившую к берегу.«Еще миг, — подумал Ансельм, — и она заметит опасность и закричит от ужаса». Но она продолжала идти дальше, задумчиво склонив голову.— Берегитесь! — крикнул он странно громким голосом, нарушившим волшебную тишину. Как только слова сорвались с его губ, волк исчез среди дубов и буков. Обернувшись, женщина улыбнулась Анселъму, и он увидел ее овальное лицо со слегка раскосыми глазами и губами пунцовыми, точно зерна граната. Она не казалась ни напуганной волком, ни смущенной присутствием Ансельма.— Я не боюсь, — произнесла она теплым звучным голосом. — Одинокий волк вряд ли нападет на меня.— Но, возможно, где-то поблизости бродят его товарищи, — не сдавался Ансельм, — И другие опасности могут подстерегать того, кто бродит по Аверуанскому лесу один. Когда вы оденетесь, я с вашего позволения провожу вас до дома, неважно, далеко или близко он находится.— Мой дом находится близко и в то же время далеко, — ответила дама загадочно. — Но ты можешь прогуляться со мной, если, конечно, хочешь.Красавица занялась своей одеждой, а Ансельм на несколько шагов углубился в ольховые заросли и занялся вырезанием толстой дубины, чтобы отбиваться от диких зверей или других противников. Странное, но восхитительное волнение овладело им, и он несколько раз чуть было не порезался своим ножом. Женоненавистничество, побудившее его укрыться от всех в лесном убежище, стало казаться глупым ребячеством. Он позволил себе оскорбиться насмешкой избалованной девчонки слишком сильно и слишком надолго.К тому времени, как дубина была готова, дама уже закончила свой туалет. Незнакомка вышла ему навстречу, покачиваясь, как ламия. Корсаж цвета зеленых яблок тесно охватывал ее стан. Пурпурное бархатное платье, украшенное лазурью и кармином, подчеркивало очертания бедер. Маленькие ножки были обуты в изящные туфельки из мягкой алой кожи. Ее одежда, хотя и несколько старомодная, приличествовала знатной даме или девице.Поведение незнакомки было дружелюбным, но удерживало ее спутника на некотором расстоянии. Ансельм склонился перед ней с изысканной учтивостью, противоречившей его грубой деревенской одежде.— Вижу, ты не всегда жил отшельником, — лукаво заметила она.— Так вы меня знаете? — изумился Ансельм.— Я знаю многое. Я Сефора — волшебница. Вряд ли ты слышал обо мне, ведь я живу в таком месте, которое никто не может найти, разве что я сама позволю его отыскать.— Я не слишком сведущ в волшебстве, — признался Ансельм. — Но я вполне могу поверить в то, что вы волшебница.Некоторое время они шли по нехоженой тропинке, углубляющейся в чащу. Отшельник никогда прежде не забредал в эти места. Нижние сучья огромных буков склонялись к самой земле. Отводя их от своей спутницы, Ансельм порой прикасался к руке или плечу красавицы. Иногда она опиралась на него, спотыкаясь на неровной дороге. Ее тяжесть казалась упоительным грузом, от которого, увы, волшебница освобождала юношу слишком быстро. Его сердце колотилось от волнения и никак не могло успокоиться.Ансельм тут же забыл о своих прежних намерениях. Его кровь и любопытство бурлили все сильнее и сильнее. Он рассыпался в любезностях, Сефора в ответ весело дразнила его. Однако она отвечала на все его вопросы уклончиво и неопределенно. Даже ее возраст оставался для Ансельма загадкой — она казалась то юной девушкой, то зрелой женщиной.По дороге юноша несколько раз замечал мелькавший среди подлеска черный мех. Он был уверен, что черный волк, которого он видел у заводи, следовал за ними. Но чувство опасности было притуплено тем волшебством, которое приобретало над ним все большую власть.Тропа сделалась круче, взбираясь на густо поросший лесом холм. Затем деревья поредели, уступив место чахлым изогнутым соснам, окружающим заросшую бурым вереском пустошь, подобную тонзуре на макушке монаха. Торфяник был усеян идолами, изваянными в незапамятные времена. В центре возвышался огромный дольмен, состоящий из двух вертикальных плит, на которых, подобно дверной притолоке, лежала третья плита. Тропинка вела прямо к дольмену.— Вот ворота в мои владения, — объяснила Сефора, когда они подошли ближе. — Я падаю от усталости. Возьми меня на руки и пронеси под эту арку.Ансельм с готовностью повиновался. Щеки волшебницы побледнели, а веки сомкнулись, когда он поднял ее. На мгновение ему показалось, что она лишилась чувств, но теплая рука крепко обвилась вокруг его шеи.Ошеломленный собственным пылом, он пронес ее через дольмен. Его губы коснулись ее век, затем опустились ниже, к пламенеющим лепесткам губ, потом скользнули еще ниже. Казалось, его пыл заставил ее еще раз лишиться чувств.Его руки и ноги обмякли, в глазах потемнело. Земля пружинила под его ногами, и внезапно они с Сефорой полетели в разверзшуюся под ногами бездну.Подняв голову, Ансельм огляделся вокруг со все усиливающимся недоумением. Он сделал всего лишь несколько шагов, и все же трава, на которой они лежали, отличалась от выжженной солнцем пустоши. Она была по-весеннему яркой и сочной и пестрела мелкими цветами. Дубы и буки, еще огромнее, чем в знакомом ему лесу, возвышались, зеленея свежей листвой, повсюду, где он ожидал увидеть холмистую равнину. Оглянувшись назад, юноша увидел, что от прежнего пейзажа остались лишь серые, покрытые лишайником, столбы дольмена.Даже солнце изменило свое положение. Когда они с Сефорой подошли к заросшей вереском пустоши, оно стояло довольно низко, слева от Ансельма. А сейчас оно почти касалось горизонта справа от него.Он вспомнил, как Сефора говорила ему, что она волшебница. Случившееся подтверждало правдивость ее слов. Он взглянул на нее с нерешительностью и опасением.— Не тревожься, — успокоила Сефора с ободряющей улыбкой. — Я же говорила тебе, что этот дольмен — ворота в мои владения. Теперь мы в стране, лежащей вне времени и пространства, в том смысле, в котором ты привык их понимать. Но колдовство здесь ни при чем, кроме тайного знания друидов, владевших секретом этого скрытого царства, и воздвигших этот портал для перехода между мирами. Если ты устанешь от меня, можешь в любое время вернуться через эти ворота. Но я надеюсь, что это случится не слишком скоро.При этих словах Ансельм вздохнул с облегчением, хотя недоумение его и не рассеялось до конца. Он поспешил доказать, что надежда, выраженная Сефорой, была небеспочвенной. Он уверял ее в этом столь долго и пылко, что прежде чем волшебница снова отдышалась и смогла говорить, солнце зашло за горизонт.— Становится прохладно, — заметила она, прижимаясь к своему спутнику и слегка дрожа. — Впрочем, отсюда рукой подать до моего дома.Уже в сумерках они подошли к высокой круглой башне, возвышавшейся среди травянистых холмов.— Когда-то, — начала рассказывать Сефора, — на этом месте красовался огромный замок. Сейчас от него осталась одна башня, и я ее владелица, последняя в моем роду. Башня и все земли вокруг называются Силер.Высокие светильники освещали помещение, украшенное роскошными гобеленами, рисунок на которых показался Ансельму странным и непонятным. Дряхлые слуги в старинных одеждах сновали бесшумно, как призраки, относя изысканные яства и вина в просторный зал, в котором расположились волшебница и ее гость. Вина оказались восхитительны, еда была приправлена диковинными пряностями, и Ансельм воздал им должное. Все происходящее напоминало ему какой-то небывалый сон, и он принимал то, что его окружало, как принимает свое видение спящий, нимало не тревожась его странностью.Крепкое вино ударило ему в голову, и все его чувства растворились в жарком забвении, но еще сильнее опьяняла его близость Сефоры.Однако юноша удивился, когда черный волк, который был утром на берегу пруда, вбежал в зал и начал тереться о ноги хозяйки, словно верный пес.— Как видишь, он довольно смирный, — сказала она, бросая волку куски мяса со своей тарелки. — Я часто разрешаю ему приходить в башню, а иногда он сопровождает меня, когда я покидаю Силер.— Он выглядит таким свирепым… — нерешительно заметил Ансельм.Казалось, волк понял его слова, ибо он оскалил на юношу зубастую пасть, издав низкий и хриплый рык. В его глазах зажглись злые красные огоньки.— Уходи прочь, Малаки, — решительно скомандовала волшебница. Волк немедленно покинул зал, на прощание бросив злобный взгляд на Ансельма.— Ты ему не понравился, — объяснила Сефора. — Впрочем, это не удивительно.Ансельм, опьяненный вином и любовью, не обратил внимания на последние слова и не задумался о том, что они могут значить.Утро наступило слишком быстро, позолотив солнечными лучами верхушки деревьев вокруг башни.— Я оставлю тебя ненадолго, — объявила Сефора после завтрака. — В последнее время я совсем забросила магию. Кроме того, мне необходимо кое-что разузнать.Грациозно наклонившись, она поцеловала ладони своего гостя и, одарив его прощальной улыбкой, удалилась в комнату на вершине башни, где хранились всевозможные снадобья и амулеты.Заскучав в одиночестве, Ансельм решил выйти из замка и побродить по лесу вокруг башни. Вспомнив о черном волке, в чью кротость, несмотря на все заверения Сефоры, он совершенно не верил, юноша взял с собой дубину, которую вырезал накануне в зарослях у реки Исуаль.В лесу было много, тропинок, и каждая вела в какое-нибудь очаровательное местечко. Силер был поистине волшебной землей. Восхищенный дивным золотистым светом и ветром, пахнущим весенними цветами, Ансельм брел от одной поляны к другой.Наконец он очутился в заросшей папоротником ложбине, где из-под мшистых валунов бил маленький родник. Размышляя о том, сколь неожиданно и счастливо изменилась его жизнь, влюбленный юноша точно снова окунулся в один из тех старинных романов, которые он так любил читать. С улыбкой он вспомнил язвительную Доротею де Флеше. Интересно, что бы она подумала теперь? Впрочем, скорее всего, ей было бы все равно.Его размышления были прерваны внезапным шуршанием кустарника. Черный волк выскользнул из рощи, рядом с которой стоял Ансельм, и заскулил, как будто стараясь привлечь его внимание. Казалось, вся его свирепость куда-то исчезла.Заинтригованный и слегка встревоженный, Ансельм с удивлением смотрел, как волк выкапывает лапами какие-то растения, похожие на чеснок и с жадностью объедает их.Дальнейшее еще больше изумило юношу. Там, где только что стоял черный волк, появился сильный худощавый мужчина с иссиня-черной гривой волос. Глаза незнакомца мрачно пылали, волосы спускались до бровей, а лицо заросло бородой до самых глаз. Его руки, ноги и плечи были покрыты густым волосом.— Не бойся, я не причиню тебе зла, — произнес мужчина. — Я — Малаки дю Маре, колдун и бывший любовник Сефоры. Пресытившись мной, она превратила меня в оборотня, напоив водой из заколдованного источника. Этот источник с давних времен носит проклятие ликантропии, и Сефора усилила его мощь своими заклинаниями. Я сбрасываю волчью личину только во время новолуния. В остальное время я могу обрести человеческий вид лишь на короткий миг, проглотив корень, который я выкопал и съел сейчас. Но эти корни встречаются редко, и отыскать их очень непросто.Ансельм понял, что Силер опутан волшебными чарами гораздо сильнее, чем он представлял себе до тех пор. Но он все же не мог поверить странному существу, стоявшему перед ним. Ему доводилось слышать множество историй про оборотней: ведь превращение людей в животных и животных в людей считалось обычным делом в средневековой Франции. Люди говорили, что их жестокость была жестокостью демонов, а не животных.— Позволь мне предостеречь тебя. Ты находишься в смертельной опасности, — продолжал Малаки дю Маре. — Ты опрометчиво позволил Сефоре соблазнить тебя. Если жизнь хоть немного дорога тебе, немедленно беги прочь из Силера. Эта страна уже давно опутана злыми чарами, и все, кто живет в ней, так же стары, как и сама волшебница, и точно так же прокляты. Слуги, встретившие вас прошлым вечером в башне, на самом деле вампиры, которые днем спят в своих склепах, а ночью выходят оттуда. Через врата друидов они пробираются в Аверуан, чтобы охотиться на людей.Он замолчал, точно желая придать особое значение словам, которые собирался сказать. Его глаза зло сверкнули, а в низком голосе послышались шипящие нотки.— Сама Сефора — древняя ламия, почти бессмертная, пока она пьет жизненные силы молодых мужчин. На протяжении веков у нее было много любовников, и лишь я ведаю об их печальной участи, хотя и не знаю всех подробностей. Молодость и красота, которые она сохранила, не что иное как иллюзия. Если бы ты мог видеть Сефору в ее истинном обличье, ты в мгновение ока излечился бы от своей опасной любви. Ты увидел бы ее — немыслимо старую и омерзительно порочную.— Но разве такое возможно? — удивился Ансельм. — Честно говоря, я вам не верю.Малаки пожал волосатыми плечами.— Я предупредил тебя. Снова приближается время моего превращения в волка, и мне надо идти. Мое жилище находится в миле к западу от башни. Если ты придешь ко мне, быть может, мне удастся убедить тебя в том, что я сказал правду. А пока попробуй вспомнить, попадалось ли тебе на глаза в комнате Сефоры хоть одно зеркало, которое непременно должно быть у молодой и красивой женщины. Вампиры и ламии боятся зеркал, и отнюдь не без причины.Ансельм вернулся в башню в глубоком смятении. То, что он услышал от Малаки, звучало невероятно, но что-то все же продолжало Беспокоить Ансельма. Действительно, он не видел среди безделушек Сефоры ни единого зеркала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20