«Ведь так?»
«Да,» шептал я. Я не мог ничего поделать, я мог лишь только шептать. «Когда м
ы подошли к краю, я увидел, как высоко это было, как люди кричали там, и как о
на переворачивалась… я струсил. Мама дала мне оплеуху, и молчала до самог
о дома. Я никогда не ездил верхом на пуле.»
По крайней мере, до этого момента.
«Парень, она того стоит. Она лучшая. Именно то, что нужно. Единственная сто
ящая вещь в этом парке. Я притормозил по пути домой, чтобы взять пару пива,
около тамошнего магазинчика. Хотел заехать по дороге к своей подружке, ч
тобы отдать ей этот жетон, ради шутки.»
Он показал на жетончик висевший на его груди, затем, открыл окно и щелчком
отправил сигарету в темноту. «Ты ведь знаешь что было дальше?»
Конечно же я знал. Одна из этих историй с приведениями, не так ли? Он разбил
ся на своем Мустанге, и когда копы обнаружили его, он сидел на переднем сид
ении мертвый, а его голова покоилась на заднем сидении, с пустым стеклянн
ым взглядом, уставившись в потолок, и теперь в полнолуние с сильным ветро
м его можно увидеть на Ридж-Роуд, уиии-хааа, мы вернемся после короткой ре
кламы. Теперь я знаю, то чего не знал раньше, самые страшные истории, те кот
орые ты слышал от кого-то. Они просто кошмары.
«Нет ничего лучше похорон,» сказал он, и засмеялся. «Ведь именно так ты ска
зал? Ты прокололся здесь, Ал. Да именно здесь, вне всякого сомнения. Грубая
ошибка.»
«Выпусти меня,» шептал я. «Пожалуйста.»
«Ну,» сказал он, поворачиваясь лицом ко мне, «мы ведь еще не закончили наш
разговор? Ты знаешь кто я?» «Ты призрак,» сказал я.
Он слегка хмыкнул, и в отражении спидометра я увидел как уголки его губ ск
ривились. «Ну же, ты же способен на большее. Хренов Каспер. Я что летаю? Или т
ы можешь видеть сквозь меня?» Он поднес одну руку к моему лицу, сжал и разж
ал кулак. Я мог слышать, сухой, скрип его сухожилий.
Я попытался что-то сказать. Не знаю что, да это и не важно, потому как не смо
г вымолвить ни звука.
«Я что-то вроде послания,» сказал Стауб. «Чертова дверь между мирами, что
скажешь? Я появляюсь довольно таки часто, всегда когда есть подходящие о
бстоятельства. Следишь за мыслью? Я считаю, что кто бы там не правил балом,
бог или еще кто, он любит позабавиться. Иногда он позволяет тебе поглядет
ь что же там за гранью бытия. И наверное это правильно. Сегодня все было ка
к надо. Ты один на дороге… мать в больнице… ловишь попутку…»
«Если бы я поехал со стариком, то этого бы не произошло,» сказал я. «Ведь та
к?» Сейчас я отчетливо чувствовал запах, трупный запах, запах химикатов, и
гниющего мяса, не понимая, как я мог перепутать это с чем-то еще.
«Трудно сказать,» сказал Стауб. «Быть может, старик о котором ты говоришь
был тоже мертв.»
Я вспомнил резкий стеклянный голос старика дергающего свой конец. Нет, о
н был жив, и я променял запах его машины, на нечто гораздо хуже.
«Ладно, приятель, нам некогда рассуждать об этом. Еще пять миль, и мы снова
въедем в жилой район. Еще семь миль и мы уже будем в черте Левистона. Так чт
о ты должен решить.»
«Решить что?» Черт, если бы я только знал.
«Кто будет ездить верхом на пуле, а кто останется на земле. Ты или твоя мат
ь.» Он повернулся, и посмотрел прямо мне в глаза, я увидел его глаза, заполн
енные лунным светом. Он улыбнулся шире, и я заметил, что большая половина з
убов у него отсутствовала, выбило в результате аварии. Он отпустил руль.

«Я должен забрать одного из вас, приятель. И раз уж ты здесь, тебе и решать. Ч
то скажешь?»
Но ведь это бессмысленно… чуть не слетело с моих губ, но я мог этого и не го
ворить, был ли в этом смысл? Он говорил серьезно. Со смертельной серьезнос
тью.
Передо мной пробежали все те годы, которые мы провели вместе, Алан и Джина
Паркер, одни на целом свете. У нас было много хорошего, но было и плохое. Зап
латки на моих трусах, ужин приготовленный на скорую руку. Другие дети еже
дневно получали четвертак, на горячий обед, я же всегда получал сэндвич с
арахисовым маслом, или куском копченой колбасы завернутой в уже черствы
й кусок хлеба, как в этих россказнях про бедных детей просящих на хлеб. Она
работала бог знает в скольких ресторанах, и закусочных, чтобы содержать
нас. Я вспоминал, ее временами отлучавшуюся с работы, чтобы поговорить с п
редставителем из Организации по Помощи Детям. Она одетая в свой лучший к
остюм, он одетый слишком шикарно для на нашей крохотной кухни, даже я, буду
чи девятилетним маленьким мальчиком, смог бы объяснить все лучше чем она
, его записная книжка и блестящая ручка зажатая между пальцев. Краснея, он
а отвечала на его обескураживающие вопросы, которыми он беспрерывно зас
ыпал ее, со своей застывшей идиотской улыбкой, она предлагавшая ему лишн
юю чашку кофе, ведь если он напишет в рекомендации нужные слова, мы получи
м на пятьдесят долларов больше, чертовых пятьдесят баксов. Как лежа на ее
кровати, я заливался слезами после его ухода, потом шел и садился рядом с н
ей, а она пыталась улыбнуться, говорила что ОПД, это не Организация Помощи
Детям, а Общество Полных Дебилов. И потом мы вместе смеялись, потому что от
это становилось легче. Когда в мире не было никого кроме тебя и твоей полн
ой, дымящей как паровоз матери, смех был единственным спасением, от того ч
тобы не сойти с ума, и не начать бросаться с кулаками на стену. Но это было н
е все. Мы были маленькими людьми, и для нас, тех кто вел настоящую борьбу за
выживание, как та мышь в мультике, смех над такими придурками, был единств
енным удовольствием, которое мы могли себе позволить. Она, работавшая на
всех этих чертовых работах, иногда беря приработки, и откладывая все ден
ьги заработанные с таким трудом, в копилку с надписью Деньги-На-Колледж-
Для-АЛАНА Ч как в этих чертовых историях про нищих детей попрошаек, да, д
а Ч все время повторяя мне снова и снова, что я должен стараться изо всех
сил, в то время как другие ребята в школе развлекались соря деньгами напр
аво и налево, я не мог, и даже если бы она откладывала все свои чаевые до кон
ца своих дней в мою копилку, этого все равно было бы мало, но все же я мог пол
учить стипендию и различные премии, если бы собирался идти учиться в кол
ледж, а я собирался, потому как это был единственный выход, для меня и для н
ее. И я действительно старался, потому что я не был слепым, я видел как она п
рибавляла в весе, видел как она курила сигарету за сигаретой (это было ее е
динственным удовольствием… то что осталось от ее личной жизни, если вы п
онимаете что я имею ввиду), и я знал что однажды нам придется поменяться ро
лями, и мне придется заботиться о ней. С высшим образованием, и хорошей раб
отой, быть может мне бы это и удалось. И я хотел этого. Я любил ее. Она была не
в настроении в тот день, когда мы были в парке ужасов стоя в очереди, и в кон
це когда я струсил она дала мне подзатыльник, это случалось довольно час
то Ч но несмотря на это я любил ее. Быть может частично даже за это. Я любил
ее так же сильно когда она била меня, как и когда целовала. Вы можете это по
нять? Я тоже. Так и должно быть. Я не думаю, что можно взять и запросто объясн
ить отношения в семье, а мы были семьей, я и она, самой маленькой семьей на с
вете, тесной семьей из двух человек, маленьким разделенным секретом. И ес
ли бы меня кто-нибудь спросил, я бы ответил что сделаю все что угодно ради
нее. А сейчас был именно такой случай. Готов ли я был умереть ради нее, умер
еть вместо нее, несмотря на то что она уже прожила половину своей жизни, во
зможно даже большею ее часть. В то время как я еще только начинал свою.
«Что скажешь, Ал?» спросил Джордж Стауб. «Время не ждет.»
«Я не смогу ответить,» сказал я. Луна плывшая над дорогой была на удивлени
е прекрасной. «Это не честный вопрос.»
«Я знаю, и поверь мне, так говорят все.» Затем он понизил голос. «Но знаешь ч
то я тебе скажу приятель, если со светом первого дома стоящего на дороге, т
ы не решишься, мне придется забрать вас обоих.» Замолчав его лицо приняло
радостное выражение, как если бы он вспомнил, что были еще и хорошие новос
ти. «Вы бы могли ехать вместе, сев на заднем сидение, болтая о старых добры
х временах, как ты считаешь?»
«Ехать куда?»
Он не ответил, быть может он просто не знал.
Деревья сливались перед глазами как чернила. Свет от фар утопал в ночи, до
рога быстро мелькала. Мне было всего двадцать один. Я уже не был девственн
иком, но с девушкой был всего раз, да и я был пьян в стельку, поэтому не помни
л на что это было похоже. Было тысячу мест в которых я хотел побывать Ч Ло
с-Анджелес, Таити, быть может Лютенбах, Техас Ч и тысячу вещей которые я х
отел сделать. Моей матери было сорок восемь, и это было уже порядком, черт
побери.
Миссис МакКурди, сказала что она еще молода, но ведь она сама уже была стар
ухой. Моя мать любила меня, работала все эти годы только ради меня, но есть
ли в этом моя вина? Быть рожденным и требовать, что бы она жила только ради
меня? Ей было сорок восемь. Мне было всего двадцать один. У меня как говори
тся, была еще вся жизнь впереди. Но как бы вы судили? Как бы вы ответили на та
кой вопрос?
Деревья проносились мимо. Луна была похожа на яркое мертвенно бледное гл
азное яблоко.
«Приятель, лучше поторопись,» сказал Стауб. «Мы уже почти приехали.»
Я открыл рот что бы ответить, но вместо слов вырвался только стон.
«Сейчас, « сказал он, и пошарил рукой на заднем сиденье. Его футболка опять
задралась и мне снова открылся его страшный шрам на животе (я бы мог обойт
ись без этого зрелища). Были ли там внутренности, или всего на всего обрабо
танный хлопок? Он повернулся обратно держа в руке банку пива Ч одну из те
х самых, которые он наверняка купил перед своей последней поездкой.
«Я понимаю тебя,» сказал он. «Ты нервничаешь, и у тебя пересохло во рту. Вот
возьми.»
Он протянул мне банку пива. Я взял ее, открыл, дернув за кольцо, и жадно глот
нул. Пиво было холодным и немного горьким. С тех самых пор, я не пью пиво. Я п
росто не могу его переносить. Я с трудом могу смотреть рекламу на ТВ.
Впереди нас, в темноте замерцал первый огонек. «Быстрее Ал, Ч ты должен р
ешить. Это первый дом, он сразу за этим холмом. Если ты хочешь что-то сказат
ь мне, то сейчас самое время. «
Огонек исчез, затем вернулся, на этот их было несколько. Это были окна домо
в. В них жили обычные люди Ч которые сейчас смотрели телевизор, кормили к
ошку, быть может даже спускали сидя в ванне.
Я представил нас стоящих в очереди в парке ужасов, Джина и Алан Паркер, бол
ьшую женщину с маленькими темными заплатками подмышками ее кофты, и ее м
аленького мальчика. Она не хотела, стоять в этой очереди, Стауб бы прав на
счет этого… но я ныл, ныл, ныл. Черт, он был прав и на счет этого. Она дала мне п
одзатыльник, но она все равно стояла со мной в очереди.
Она всегда была со мной, и воспоминаниям не было конца, но время поджимало.

«Бери ее,» сказал я, когда свет окон первого дома стал отчетливо виден. Мой
голос был громким, и полным отчаяния. «Забирай ее, возьми мою мать, не трог
ай меня.»
Банка выпала из моих рук на пол, и я закрыл лицо руками. Я почувствовал как
он коснулся моей рубашки, перебирая пальцами, и осознал что все это была л
ишь проверка. Я не прошел тест, и сейчас он вырвет мое еще бьющееся сердце
из груди, как один из этих восточных джинов-убийц. Я закричал. Он убрал рук
у Ч как будто бы передумав в последнюю секунду, и накрыл меня. В этот моме
нт, запах мертвой гниющей плоти ударил мне в нос, и на мгновение я ощутил с
ебя мертвым. За этим последовал щелчок открывающейся двери, и порыв свеж
его воздуха, ворвался в машину, смывая всю эту вонь.
«Сладких снов, Ал,» крикнул он мне на ухо, и вытолкнул из машины. Я выпал в эт
у ветреную октябрьскую ночь, готовясь к удару о землю. Наверное я кричал, я
точно не помню.
Я не почувствовал удара о землю, но когда я очнулся я уже был на земле Ч я ч
увствовал ее под ногами. Открыв глаза, я тут же закрыл их. Свет от луны, осле
пил меня. Как будто ток прошел через голову, и я почувствовал резкую боль н
о не в висках, как обычно бывает, когда тебе направляют яркий луч света пря
мо в глаза, а сзади чуть повыше шеи. Только сейчас я ощутил, что промок наск
возь. Но мне было все равно. Я снова был на земле, и это было главным.
Чуть приподнявшись на локтях я осторожно приоткрыл глаза. Я знал где я на
хожусь, и взгляда вокруг было достаточно чтобы убедиться в этом: я лежал н
а спине, там же где я и упал, на маленьком кладбище, на верху холма по Ридж-р
оуд. Луна почти полностью висела надо мной, светившая все также ярко, но вс
е же меньше чем несколько секунд назад. Туман укрывавший кладбище как од
еяло, стал более глубоким. Из него торчало несколько надгробий, похожих н
а маленькие островки посреди целого океана. Я попытался встать, голову с
нова пронзила адская боль. Осторожно потрогав сзади нее, я обнаружил бол
ьшую шишку, и коснувшись ее я почувствовал что-то влажное, поднеся руку к
глазам, в лунном свете мне показалось что моя кровь была черной.
Все же попытавшись еще раз подняться, я наконец-то встал на ноги утопая по
колено в тумане. Я развернулся, отыскав глазами пролом в стене и Ридж-роу
д сразу за ним. Я не видел своего рюкзака, потому как туман скрыл его, но я зн
ал что он там. Прямо от дороги, в левом шарообразном проеме. Черт, я бы прост
о запнулся об него.
Вот как я все себе это представлял, достаточно кратко без лишних подробн
остей: я остановился, чтобы отдохнуть на этом холме, зашел на кладбище, огл
яделся, и пятясь назад в сторону дороги запутался в собственных ногах. Уп
ал, ударившись головой о выступ торчащий из земли.
Сколько же я был без сознания? Я не был одним из тех кто может высчитать вр
емя по луне с точностью до минуты, но предполагал что чуть дольше часа. Дос
таточно долго, чтобы мне приснился сон про поездку с этим чертовым мертв
ецом. Каким мертвецом? Джорджем Стаубом, конечно, именем которое я прочел
на надгробной плите, перед тем как упасть.
1 2 3 4 5 6 7