– Дуэйн? Вы? В такую рань?
– У нас уже полдень, – холодно сказал я. – Я уже сходил на почту, впрочем, тщетно, и это уже второй раз. И вот я подумал, что лучше я позвоню и спрошу, не возникло ли проблем с рассылкой пищевого концентрата.
Некоторое время царила тишина.
– Ничего не знаю, – апатично сказал Рейли после долгой паузы. – У меня нет никаких сведений на этот счёт.
– Не могли бы вы выяснить? Посылка должна была прийти во вторник, сегодня четверг, а её всё ещё нет.
– Да, это неприятно. Но я думаю, на таком расстоянии немудрено всякому случиться.
Тон был такой, будто он превратился в безвольную груду бескостной массы. Будто всё это не интересовало его ни на грош.
– На таком расстоянии? – повторил я. Должно быть, мой тон не на шутку напрягся. – Джордж, что вы говорите? Разве мы не пользуемся больше этой дорогой рассыльной службой, которая всё доставляет вовремя? Что с ней вдруг случилось? Она что, обанкротилась? Или она разорвала свой договор с ирландской почтой? Два дня опоздания, да вы что, смеётесь? Я ведь не на Мадагаскаре живу.
– Да, да. Честно говоря, я в настоящий момент просто не в курсе. Но если вы хотите, я наведу справки.
– Да, – сказал я. – Хочу.
– Не лучше ли всё-таки было бы вам просто вернуться в Штаты? Я мог бы выслать за вами машину сегодня же вечером…
– Это было бы хорошо, – ответил я не подумав, – но сейчас я не могу покинуть город.
«Fuck!» – подумал я в ту же секунду.
Но это моментально вернуло адреналин в голос Рейли.
– Что такое вы говорите?
Я глубоко вздохнул.
– У нас тут случилось второе убийство. И инспектор, который ведёт расследование, считает меня важным свидетелем.
– Свидетелем? Вас?
– В ближайшее время он убедится, что ошибается.
Рейли фыркнул.
– Что ещё за шуточки, вы что там, вообще! Ни при каких обстоятельствах вы не можете предстать в качестве свидетеля ни перед каким судом!
– Этого не случится, – сказал я. Иногда достаточно было несколько раз повторить старику Рейли одно и то же, чтобы он поверил.
– Чёрт возьми, Дуэйн, – кипятился он, – что за сучий день сегодня? Сперва по дороге на службу какой-то болван таранит меня своим грузовиком, а теперь вы мне рассказываете, что попали в свидетели убийства?!
– Я ничего не видел, я ничего не знаю. Я не свидетель. Просто инспектор хватается за любую соломинку. – Я чувствовал, как во мне поднимается досада. – Но на самом деле меня занимает совсем не эта проблема, Джордж. Проблема, которая меня занимает, – это отсутствие пищевого концентрата. Поэтому я и звоню.
– Ну ладно, ладно. Я позабочусь об этом. – Кажется, он себе что-то пометил и снова принялся за прежнее: – Почему я ничего не знаю о втором убийстве? Чёрт возьми, да рассказывайте же, Дуэйн! Что там случилось?
– Убили врача в городе. Они говорят, всё выглядит так, будто наркоман искал препараты. – В Вашингтоне такое было повседневным делом и не заслуживало упоминания даже в местных новостях. Я почувствовал, как интерес Рейли угасает, а чтобы его апатия не перенеслась и на мои дела, я напомнил ему: – А что касается моего концентрата…
– Я же сказал, я об этом позабочусь, Дуэйн, – нервно ответил Рейли. – Я дам вам знать, как только что-то прояснится.
– Было бы лучше всего, если бы вы первым делом выслали пакет, экспресс-курьером.
– Да, хорошо, – неохотно сказал он. – Я распоряжусь.
– Спасибо, – сказал я и повесил трубку.
Больше всего мне хотелось биться головой о стену. Только мысль о целости здания сдержала меня. И о чём я только думал, навязывая ему историю с Пайнбруком?
Ни о чём, естественно. Вся история моей жизни – логичная последовательность моментов, когда я ни о чём не думал.
В половине второго, когда я был целиком занят тем, что рылся в безрадостных мыслях, в дверь опять позвонили. А ведь если подумать, до вчерашнего дня я не стал бы держать пари на то, что мой звонок вообще действует!
В ожидании снова увидеть перед дверью полк полицейских, потому что у инспектора Пайнбрука возник ко мне новый вопрос, я открыл. Но то была миссис Бренниган, библиотекарша.
– Ваша книга, – сказала она и с лучистой улыбкой протянула мне иллюстрированный том большого формата.
– Моя книга? – Я смотрел на неё озадаченно. Для меня было внове, что она обслуживает своих читателей на дому. Я смотрел на этот кирпич. Название – «Саги и мифы Ирландии» – было стилизовано под кельтский шрифт, а выше красовалось фото Коннемарского нагорья.
– Которую вы заказывали. Я подумала, что просто занесу её вам по дороге, – сказала она.
– Но, – я отрицательно помотал головой, – я не…
– Может, мы выясним всё это внутри? – Не дожидаясь приглашения, она поднялась на две ступеньки крыльца, и я, озадаченный, пропустил её в дом.
– Итак, – сказала она, когда я закрыл за собой дверь, – книгу заказали вы, так значится по моим записям, и теперь она числится за вами. Вот. – Она сунула мне её в руки.
– Я заказал её заранее? – переспросил я.
– Так у меня записано, – повторила она с заметным нетерпением в тоне. – Ведь я же знаю вашу подпись, мистер Фицджеральд… – Затем она вдруг наклонилась ко мне и прошептала: – Вам надо прийти в кафе «Литеарта», сегодня в 16 часов. С вами срочно хочет поговорить Финнан Макдоног.
Должно быть, я смотрел на неё огорошенно. Наконец-то, с моим обычным запозданием по фазе, я понял, что здесь происходит.
– Кто такой, – спросил я шепотом, – этот Макдоног?
Миссис Бренниган закатила глаза.
– Певец из группы Братья Финиана, – с досадой прошипела она. – Знаменитая фольклорная группа, да вы его знаете. Он сам пишет песни и так далее.
Мне вспомнился тот концертный плакат. Это было в минувшую субботу. Пять дней назад. Целую вечность!
– И о чём он хочет со мной поговорить? – спросил я.
Она кивнула, будто ожидала этого вопроса.
– Он велел сказать вам, что речь пойдёт о мисс Кин.
11
Правда всем доступна. На неё ещё никто не накладывал запрет. Большая её часть остаётся прибережённой и для будущих поколений.
Сенека. Нравственные письма
Итак, я отправился в кафе «Литеарта». Это, кстати сказать, тот книжный магазин, в котором я когда-то купил моего Сенеку. Маленькая лавочка с тёмно-красным фасадом и витриной, в которой на фоне географической карты полуострова Дингл выставлены главным образом гэльские книги, а также «Ирландский дневник» Генриха Бёлля на нескольких языках. Входная дверь бежевого цвета утоплена в глубину, пол перед нею вымощен чёрно-белой плиткой. Я открыл дверь, это заставило зазвонить колокольчик, и девушка с ржаво-рыжими локонами, сидевшая за огромной кассой музейного образца, подняла на меня взгляд, оторвавшись от книги. Я мельком улыбнулся ей и прошёл вдоль стеллажей с внушающим почтение множеством словарей гэльского языка к двери, ведущей к главному аттракциону и, видимо, главному источнику доходов этого заведения – к кафе в заднем помещении.
Меня обволокло запахом кофе и ароматом табака. Помещение было небольшое, несколько узких окон впускали свет, и у мужчины за стойкой, который вполне мог сойти за родного брата кассирши, было множество возможностей занять себя: например, мыть стаканы и чашки, варить кофе и продавать пирожные. Но он не злоупотреблял этими возможностями, а предпочитал, скрестив руки на темном дереве стойки, попыхивать самокруткой и слушать, что ему сдержанно рассказывает на непонятном сленге поразительно худой мужчина.
Прочая атмосфера хотя бы не пыталась произвести на посетителей впечатление безвкусным дизайном. Несколько старинных, гладко отполированных деревянных столов были окружены разномастными простыми стульями, на которых тут и там сидели несколько человек: кто-то медитировал над полным стаканом, кто-то молча разглядывал дым своей сигареты. И один из них был Финиан Макдоног, музыкант с туго затянутыми в хвост непокорными волосами и тёмными складками на неподвижном лице. Перед ним стояла чашка кофе, и он, казалось, узнал меня, непонятно откуда; во всяком случае, он указал мне минималистским движением руки – точнее, еле заметным шевелением указательного пальца – место напротив себя. Я сел.
– Хотите чего-нибудь выпить? – спросил он не поздоровавшись. – Может, кофе? Здесь, кстати, легендарные шоколадные пирожные.
– Спасибо, – сказал я, – нет.
Он оглядел меня серьёзными, дымчато-серыми глазами, которые, кажется, перевидали в жизни немало безотрадного.
– Понятно, – сказал он и, больше не приставая ко мне, достал мятую упаковку сигаретного табака.
– Вот уже несколько дней в городе крутится множество странных чужаков, вы не заметили? – спросил он, неторопливо разворачивая пакет.
Это был момент, когда всё это приключение, и без того начавшееся странно, стало казаться мне крайне подозрительным. Достаточно подозрительным, чтобы оправдать решение незаметно проверить мой боевой статус. Внутренняя система подала мне сигнал готовности, правда, с известными ограничениями, но я всё же успокоился. В случае, если для меня здесь заготовлена ловушка, лёгкий номер у них не пройдёт.
– В Дингле всегда крутятся чужие, – сказал я как можно безучастнее. С каменным лицом, как в кино. Два противника, которые прощупывают друг друга, стараясь открыться как можно меньше.
Словно в подтверждение, громыхнула дверь со стороны магазина. Со смехом и щебетом вломились три девушки лет двадцати, в ярких куртках и с рюкзаками за спиной.
– Ой, да неужели! – вырывалось из словесного потока. – …А он и говорит, представляешь, что он говорит?
То, что произошло вслед за этим, сработало с точностью раскрывшегося финского ножа. Финиан Макдоног бросил бармену быстрый взгляд, неожиданный, как молния, и тот, перед этим сама вальяжность, в следующую секунду очутился перед девушками. Расставив руки, он оттеснил их назад, в магазин, что-то рокоча им успокаивающим басом, чего я не понял. Выйдя вместе с ними, он закрыл за собой дверь. Ещё было слышно, как писк возражений тонул в его густом басе, а затем установилась тишина, и бармен вернулся назад. Никто даже глаз не поднял; по крайней мере, никто, кроме меня.
– Я имею в виду совсем не таких, как эти, – сказал Финиан, углубившись в завершение закрутки давно уже начатой сигареты. Он коротко взглянул на меня и добавил, неприметно кивнув в сторону остальных посетителей кафе: – Мы здесь среди своих, понимаете? Здесь нам не помешают разговаривать.
Я должен был оглянуться, не мог иначе. И на сей раз некоторые ответили на мой взгляд. У них были решительные мины заговорщиков. Чистое подполье, это сразу чувствовалось. Глаза, которые ничего не видели, уши, которые ничего не слышали, и языки, готовые свято лжесвидетельствовать под присягой. Могучие лапы, которым ничего не стоит сжаться в кулачища. И кто знает, что там у них ещё в карманах курток и пальто.
Вопрос только, под каким соусом я попадаю в эту картину.
Не то чтобы я сомневался, справлюсь ли я в случае необходимости с этими шестью-семью мужчинами. Это было вне всякого обсуждения. В моей системе было ещё достаточно альфа-адреналина, чтобы не оставить им никакого шанса, что бы там они ни вынули из своих карманов.
Так что всё это не представляло сложности, за исключением того обстоятельства, что это будет как раз таким инцидентом, который без промедления приведёт меня в американский военный самолёт, летящий в сторону родины.
– А можно узнать, кем вам приходится миссис Бренниган? – спросил я.
Финиан пожал плечами.
– Друг семьи? Доверенное лицо? Умная наблюдательница, разведчица, сотрудница? Выберите сами, что вам больше по вкусу. – Он облизал клейкий край сигаретной бумаги, свернул, и получился замечательно удачный конечный результат. – Поддерживать ирландскую культуру в живых, видит Бог, всё ещё считается чем-то вроде подрывной деятельности.
– Об этом вам лучше судить, – уступил я и откинулся назад, обдумывая оптимальную оборонительную позицию. Никто вокруг не шевельнулся. У меня было такое чувство, что наш разговор слушали все.
Он достал зажигалку и вертел сигарету в пальцах, разглядывая её, как будто с тяжёлым сердцем предавал огню своё детище.
– Имя Бриджит Кин вам о чём-нибудь говорит? – спросил он.
– Администратор отеля «Бреннан», – кивнул я.
Он тоже кивнул, наконец всунул сигарету между губ и решительно подпалил её.
– Бриджит – моя сестра, – пояснил он, сделав первую затяжку и выпуская дым. – Поэтому я и хотел с вами поговорить.
Хотя определённо ничего такого не произошло, но мне, если в точности припомнить тот момент, показалось, будто в кафе в это мгновение изменился свет, изменились запахи, звуки, выражения лиц, всё. Вся угроза исчезла как не бывало, и теперь я читал в лице Финиана Макдонога не отторжение, а глубокую озабоченность.
– Ваша сестра? – повторил я, не веря своим ушам.
Он разглядывал тлеющий кончик своей сигареты.
– Что вам известно о том, что произошло во вторник вечером в отеле?
– Во вторник вечером? – Я всё ещё не управился с усвоением всех этих новых связей и выводов и не был способен на особенно содержательные ответы. – Произошло убийство.
– Я имею в виду то, о чём не писали газеты. – Он стряхнул с сигареты первый тоненький слой пепла. – Этот адвокат, которого убили, Гарольд Ицуми – когда вы встретили его впервые?
Я противился соблазну пожать плечами.
– За полчаса перед тем.
Финиан Макдоног кивнул, как будто на такой ответ и рассчитывал.
– Гарольд Ицуми остановился в отеле в четверг, в четырнадцать часов. И первое, что он сделал, после того как Бриджит вручила ему ключ от комнаты, – сдал ей на хранение в сейфе папку с документами.
У меня забрезжило какое-то предчувствие. Это предчувствие подсказывало, что мне не понравится то, что мне придётся сейчас услышать.
Финиан со сладострастием посасывал свою сигарету.
– Вы, может, знаете это лучше меня: женщин и их проклятое любопытство… То ли она просто лишилась рассудка, как знать. Во всяком случае, как только она осталась одна, уже после убийства, она достала эту папку из сейфа и сунула туда нос. – Он не давал кончику своей сигареты никаких шансов накопить пепел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38