Если я и был когда?то хорошо воспитан, то давно успел об этом забыть. Я подошел к окну и выглянул на улицу. Люди вереницей семенят к лесу, суббота, честный народ отдыхает. Лыжники, мать их… Завидно. На пруду мальчишки играют в хоккей. И в хоккей – хочу! И в тир, давно не был. Черт, о чем я думаю? Это я Артема убрал… Останется один… Седой смахивал на Оззи Осборна в его худшие дни… Сам поймешь, что нужно для этого делать… Какая чушь в башку лезет!– Что?то долго их нет, – сказал я. – Вообще ни к чему это. Опять напиваться…– Закусывай, – рассеянно уронил Леха и изрек по своему обыкновению прописную банальность: – Все знают, что последняя бутылка лишняя, но никто не знает, которая бутылка последняя… Послушай, Иван, – он вдруг оживился, – ты на самом?то деле что думаешь о нашей истории? Не пойму я тебя.А я – тебя… Я и себя?то не пойму. Мысли мелькают, мельтешат, путаются. Все кажется: чуть?чуть отдохну, сосредоточусь, и во всем разберусь. А лучше пускай все само рассосется…– Не знаю, – ответил я. – Версии про кидал, братву и религиозных фанатиков отвергаю: слишком сложно. Телевидение так телевидение. Ты же говоришь, они могут такое устроить.– В принципе могут, – задумчиво произнес он, – я, правда, в основном с рекламщиками общаюсь. Но все?таки странно, даже для наших шоу?криэйторов странно. Иван, а тебе не приходят в голову какие?то более… скажем так, более метафизические объяснения?– Паранормальные, что ли? – усмехнулся я. – Тренькнул дверной звонок. – Леха, – сказал я быстро, – давай пока про это не будем. Народ и так напуганный. Потом перетрем, ладно?– Обязательно, – сказал он. – Я еще вчера хотел…Конструктивной наша дискуссия так и не стала. Сделать то, ради чего собрались, то есть выработать стратегию?тактику, не получилось. Геныч соглашался то с одним, то с другим; то заявлял, что он немедленно уедет, как только получит отпуск, то возвращался к своей прежней идее пойти к ментам. Олег был непоколебим в своем толковании происходящего как коммерческой аферы. Алекс, сделав серьезную рожу, рассказывал жуткие истории о происшествиях, случающихся во время интерактивных шоу, и убеждал, что с телевизионщиков станется и не такое. Я избрал прежнюю тактику и соглашался с ним, как вчера с Артемом – так, лишь бы говорить что?нибудь, когда ко мне обращались. А сам думал о другом. Не мог я никому сказать правду! Да и какую, собственно, правду? Что я убил Артема?Во?первых, я сам в это не верил. Существует такое прелестное выражение «у меня есть точка зрения, но я с ней не согласен»; в данной ситуации оно великолепно отражало состояние моих мыслей. Во?вторых, меня бы просто подняли на смех. В?третьих, даже если принять за аксиому, что Артем помер из?за меня, это все равно ничего не объясняло.– …своими глазами же видел…– …когда девка в «Последнем мертвеце» утопилась…Чисто гипотетически можно, конечно, предположить, что эта афера, или это шоу – само по себе, а моя способность уничтожать людей – сама по себе. Но ведь это все равно что складывать километры с килограммами. Нет уж: либо случайное совпадение заставило меня навоображать чепухи, либо я действительно стал причиной смерти Артема, и тогда вся ситуация находится за рамками моих представлений о реальности.Известно, что у всех людей мозги устроены по?разному. Лично мне легче поверить в сверхъестественное, чем в нелогичное. Поэтому идеи насчет жуликов, религиозных фанатиков или партийных экстремистов, равно как эксперименты военного ведомства, происки ФСБ и ЦРУ, я отмел напрочь. Отбросьте все невозможное, и оставшееся, как бы оно ни было невероятно, окажется истиной. Только вот как узнать, что возможное, а что невозможное?Нет, конечно же, игра. Я слышал краем уха, что недавно в «Большой погоне» насмерть застрелили кого?то из игроков, правда, нечаянно. Люди за бабки на все согласны. Каждая новая игра должна шокировать, а без этого ее и смотреть не станут, уж больно их много развелось. Как только организаторы на нас выйдут, пошлю их далеко. Все же как странно, только пожелал человеку сдохнуть, и двух часов не прошло… Как и тогда, во Владике… очень, очень быстро…– Кто дольше всех продержится и не станет совершать неадекватных поступков – тот и выиграл, – разглагольствовал Леха, с преувеличенной серьезностью тараща свои вишневые глаза. – Геныч, сбежишь из Москвы – приз тогда уж точно не получишь!– Ерунда, – Олег повертел в пальцах очередную опустевшую пустую пачку «Мальборо». – Телевидение, говоришь? По?твоему, всех ментов в городе предупредили? Вот вам списочек граждан, так если они обратятся, не слушайте их, это мы в игру играем? Во все больницы позвонили, да? Во все психушки?– Но ты же допускаешь возможность инсценировки, если речь идет о мафии?– Так то мафия!– А телевидение чем лучше?Допустим, происходит нечто паранормальное, или, как Алекс говорит, метафизическое. Но что именно? Вот тут мои мысли упирались в стенку. Не могу дальше думать. Может, боюсь. Может, мозгов не хватает. Пить столько не надо, вот что.– …полный отстой, – сказал Леха. – Мужики, мне надо идти. Геныч, так что? Уезжаешь? Или сдаваться идешь?Гена посмотрел на него с сомнением.– Не знаю. Не решил еще, – сказал он угрюмо. – Подождем до понедельника.– Хорошо посидели, – сказал я и посмотрел на часы: восемь пятнадцать. Мы допили остатки водки и поднялись. Олег, разминая затекшие ноги, вздохнул:– Ничего не решили. Что делать? Кто виноват?– Дорогу осторожно переходите, – посоветовал я.– А ты не пропадай, звони в случае чего! И вообще, мужики, надо чаще встречаться, – сказал Гена, слегка покачиваясь.Его развезло. Он был славный дядя, я его жалел. Он расчувствовался. Обнял меня и похлопал по спине. Почему?то я всегда пользуюсь симпатией самых что ни на есть натуральнейших натуралов. Наверное, удачно мимикрирую. Я вспомнил вчерашнее задушевное прощание с Артемом и невольно передернулся.– Пока, – небрежно кивнул Алекс, не вынимая рук из карманов куртки. А ведь он никогда руки не подает. Ни при встрече, ни на прощание. Ну?ну… Дверь захлопнулась. Я остался один. Только я и мои черные мысли.Я взял три стакана и унес в мойку. Из кухонного шкафа достал заначенную бутылку дешевого коньяка, вернулся в комнату и налил в свой стакан. Вот так всегда: не пьешь – не пьешь, потом случается какая?нибудь хреновина, и уже не можешь остановиться… Все?таки я алкаш. Нет, просто слабовольный человек. Теперь буду потихоньку глушить коньяк, пока не усну. Кто ж завязывает с вечера? С утра – это святое. И всегда с завтрашнего.Я поставил «Сплин». Он соответствовал моему душевному состоянию. Мэрлин Мэнсон соответствовал бы еще больше, но диск у меня замылили. А из Сети качать – никакого трафика не напасешься, нелегальные провайдеры – дорогие, а на легального я, как тунеядец, не имею разрешения.Позвонить Маринке? Олег не хочет пугать свою жену – это его дело. Но Марина не из тех, кто легко пугается. Да и Лиза, пожалуй, тоже. Какая надобность от них таиться? С рациональной точки зрения – ни малейшей. Но: опасность – не для баб! Серьезные разговоры – не для баб!Почему мы так любим тайны, сборища, «мужские секреты», закрытые для женщин клубы? Армейское братство, флотские порядки, футбольные объятия… Мужики сбегают от нежно любимых жен и подруг, чтобы провести пьяный вечер в мужской компании. Мужчин все время тянет друг к другу. Поэтому они особенно бесятся, когда их подозревают в гомосексуальности. Один мой знакомый утверждал, что стоит «распоряжением сверху» объявить, что мужчине запрещается жениться на женщине, как все мужики с облегчением побросают жен и радостно кинутся друг другу на шею. Бедняга выдавал желаемое за действительное. Кто ж тогда станет на всех этих бесхозных мужиков стирать и готовить?! Пару деньков покантуются вместе, водки попьют, на рыбалку сходят, и убегут обратно к бабам.Хотя у нас… Если президенту вдруг вздумается сказать: мол, граждане, для укрепления державы хорошо бы всем патриотам поменять ориентацию – сменили бы. «Единая» так в один день поменяет. Черт, опять про Артема вспомнил. А я не хочу про него вспоминать. Я не при чем. Я ничего не сделал. Я не виноват. О чем бишь я думал? О мужчинах и женщинах?Мужики давно решили, что женщина – существо ущербной расы; интересно, что женщины сами это принимают и поддерживают. «Мужественная женщина» звучит похвалой, а «женственный мужчина» – ругательством. Баба – президент или космонавт вызывает восхищение у либералов (низшее существо СУМЕЛО прибиться к высшим) и ненависть у консерваторов, причем консерваторов обоего пола (низшее существо ПОСМЕЛО примазаться к высшим!), а мужчина?парикмахер – насмешку у тех и других. Девчонка спокойно признается, что предпочла бы родиться мальчиком, а если парень заявит, что хотел бы родиться девкой – сочтут психом, и ведь сами же девки сочтут – значит, понимают свою ущербность. Разница между нами и натуралами лишь в том, что последние этими низшими, неполноценными существами пользуются, то есть загрязняют себя, а мы – нет.Марина бы убила меня за такие слова: феминистку невооруженным глазом видать. С ее точки зрения все наоборот: мужчины – недочеловеки, питекантропы. По политическим убеждениям я и сам феминист: на следующих выборах (если будут) намереваюсь голосовать (если доживу) за Хакамаду (если доживет). Я уж и со счету сбился, сколько раз отдавал ей свой бесполезный голос; но что такое вся моя жизнь, как не цепь бесполезных действий?Не стану я ей звонить… сегодня. Черт, забыл, что это не водка, хлопнул сразу полстакана… Скоро рассвет, выхода нет, ключ поверни, и полетели… нужно вписать в чью?то тетрадь кровью, как в метрополитене… выхода нет… Какой там рассвет, еще даже не вечер.Я сел на подоконник, поставил пепельницу на колени. Дрожащие, летящие над дорогой синие, белые, оранжевые огни; справа – ажурные соты желтых и голубых квадратных огоньков, это окна дома?близнеца; и вдруг по берегу пруда медленно проплывают один за другим два ослепительно алых огня – машину не видно, огни едут сами по себе. Диск кончился. «Энигму» поставить? А может, сразу похоронный марш? Почему я так боюсь думать о главном? Ни хрена не боюсь, просто не думается. Скоро рассвет, выхода нет… Как он выразился? «Метафизическое» объяснение? Кто прикончил Артема? Вы и убили?с, говорит Порфирий. Или это Смердяков говорит? Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра. Опять целый день не жрамши – так и загнуться можно. Но нет аппетита. Ладно. Коньяк, он достаточно калорийный. Невкусный, дешевый, так можно еще стакан залпом, чего уж там.А все?таки что Алекс имел в виду под метафизикой? Мы ведь условились, что надо переговорить отдельно. Так что у меня будет предлог позвонить, если сам не объявится.Объявится, никуда не денется. Я всегда получаю что хочу. Только лучше бы не надо. Если я причиною чужих несчастий… О чем, блин, я опять думаю? Кто про что, а вшивый про баню… А, мать вашу, все окурки рассыпались. Не стоит так резко вставать. Но кто за меня диск поменяет, если не вставать? Нет, не дождетесь смерти моей… я встану, только осторожно, аккуратно. Я задел локтем стопку дисков – они с мягким стуком разлетелись по ковру. Ладно, вот только еще одну налью – последнюю (она же лишняя). … декабря 200… года, воскресенье – Кто это – они? – рассеянно спросил Вечеровский.– Пришельцы, – сказал я.– А?а, – сказал Вечеровский. – Понимаю. Действительно, никто еще не додумался, что они будут похожи на милиционера с аберрациями поведения. Аркадий и Борис Стругацкие. «За миллиард дет до конца света» Ночью ко мне пришел седой из «Перекрестка» и сказал, что можно спастись, если я получу справку из ЖЭУ. Только надо встать в полшестого, чтобы занять очередь. А будильника у меня нет. Седой обещал, что покараулит в кресле, и я чуть не прослезился от благодарности. Седой снял парик. Все будет хорошо, сказал он. Рука с когтями потянулась к горлу…Было ровно полшестого. Разумеется, в комнате никого. Громко играла музыка. Как это я не выключил с вечера радио, да еще ухитрился заснуть под него? На тумбочке лежал пакетик с кокаином. Меня охватила тоска. Я сделал усилие, чтобы поднять голову с подушки, но она была тяжелая, как камень. Черт, и на ковре, везде рассыпан кокс.Глубокая ночь, а вовсе не полшестого. Никакого кокаина нет. Радио молчит. Слава богу, это опять был сон. Сон во сне, так бывает. Я почувствовал, как по ногам потянуло холодом, и обнаружил, что одеяло свалилось. Встал, чтобы поднять его, и холодом повеяло еще сильнее. Мое сердце оборвалось от ужаса: входная дверь была открыта, кровь растеклась…Из цепочки мнимых пробуждений меня вырвал постоянный спаситель – телефонный звонок. Марина Юрьевна интересовалась, один ли я.– Почему все подозревают, что я не один? С кем я, по?твоему, должен быть?– Говорят, у вас вчера было совещание, – сказала она вкрадчиво.– Правильно ли я понял, что ты приглашаешь меня поделиться информацией? Кстати, кто говорит о совещании?– Короче, приходи ко мне сейчас…Голова абсолютно не болела. А когда провалялся полчаса в ванне, почистил зубы и побрился – совсем человеком стал. Даже нашел в себе силы прибрать вчерашний бардак. И потопал. Кто ходит в гости по утрам…Хозяйка принесла чай, лимон на блюдечке и пачку магазинного печенья. Я уселся по?турецки на диван и взял в руки пульт. На MTV показывали двадцатку самых?самых. Надоедливая «Вагина» с их ударным хитом «Fuck off» съехала с первой позиции сразу на четвертую. Возглавил парад «Дракула» с ремиксом на «Doppelganger'a»: иногда хороший вкус побеждает. Впрочем, это наверняка ненадолго. Я переключил на другой музыкальный канал: показывали концерт «Кино» черт знает какой давности.– Тебе никогда не казалось странным, – задумчиво сказала Марина, – что по телевизору мертвые люди вперемешку с живыми улыбаются, поют, разговаривают?– Они не мертвые, – сказал я. – Они вечно молодые… Так кто ж такой ренегат? Кто тебе рассказал про вчерашний мальчишник? Леха?– Он самый. Скоро придет. И тебя, между прочим, попросил позвать. Чего?то вы с ним якобы вчера не закончили – разговора какого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24