— Но вы слышали о журнале «Груврэт», который редактирует Юрий Драммонд. — Драммонд не ответил. — Мистер Драммонд, мы нашли вас, найдем и его. Зачем добавлять в список ваших ошибок новые?
— Ой! — воскликнул Драммонд, поглаживая бороду. —Сэр?
— Я не знал, что он называет себя Юрием, но слышал о так называемом журнале. Это сын моего брата. Кевин Драммонд. Так теперь он Юрий? Что же он натворил?
— Возможно, ничего. Мы хотим поговорить с ним насчет журнал а «Груврэт».
— Ну так вы пришли не туда.
— Почему?
— Я не вижусь с Кевином. Назовем это семьей, не связанной тесными узами.
— Вам неизвестно, почему он взял себе имя Юрий?
— Черт его знает!
— Когда вы в последний раз разговаривали с племянником?
— Я никогда с ним не разговариваю. — Улыбка Драммонда стала печальной. — Мы с его отцом, моим братом, когда-то были компаньонами по юридической практике. Из-за моей опрометчивости он почти потерял клиентуру. После того как меня условно освободили от прохождения реабилитации, он исполнил свои родственные обязательства, отыскав для меня это место — десятиблочный дом для инвалидов, находящихся на штатном обеспечении, после чего полностью порвал со мной.
— Как вы узнали о существовании «Груврэт»?
— Кевин прислал мне экземпляр.
— Когда?
— Несколько лет назад. Пару лет. Он тогда окончил колледж и сообщил, что стал издателем.
— Почему он послал экземпляр именно вам?
— Тогда я нравился ему. Возможно, потому, что больше в семье не нравился никому. Взбалмошный дядя, не дурак выпить и прочее. Брат Фрэнк слегка нудный. Жизнь с ним не соблазняла Кевина.
— Так что вы стали ментором Кевина. Драммонд усмехнулся:
— Ни в коей мере. Он прислал мне свой журнальчик, я отписал ему, что он ужасен, и посоветовал заняться изучением бухгалтерского дела. Старый ворчливый дядька. Я совсем не любил этого парня.
— Почему? — спросила Петра.
— Это не слишком приятный мальчик. Едва ворочает языком, ни рыба ни мясо, весит девяносто восемь фунтов, себе на уме, постоянно одержим какими-то проектами.
— Проектами, связанными с издательской деятельностью?
— Сиюминутные увлечения. Тропические рыбки, ящерицы, кролики, коллекционирование и торговля карточками, всем, чем угодно. И эти миниатюрные японские роботы. Конечно же, ему нужно было непременно собрать их все. Кевин постоянно коллекционировал всякое дерьмо: игрушечные автомобильчики, компьютерные игры, дешевые. Родители потакали ему во всем. Мы с его отцом Фрэнком выросли в бедной семье. Единственным доступным нам увлечением был спорт. Как в школе, так и в колледже мы получали награды за то, что хорошо играли в футбол. Другие два сына Фрэнка — Грег и Брайен — превосходные спортсмены. Грег получает стипендию штата Аризона, а Брайен играет в команде Университета Флориды.
— Кевин не спортсмен. Драммонд притворно ухмыльнулся.
— Скажем так: удел Кевина — игры комнатные.
Разговор о племяннике выявил в нем что-то жестокое. «Когда этот тип пьян, — подумала Петра, — он может быть мерзопакостен».
— А у вас есть дети, мистер Драммонд?
— Нет. Была жена. — Глаза Драммонда закрылись. — Она сидела рядом со мной, когда я врезался в столб. Мой адвокат воспользовался свалившейся на меня бедой как смягчающим обстоятельством и добился более мягкого приговора.
Глаза Драммонда открылись. В них стояли слезы. Шталь наблюдал за ним, оставаясь суровым и не поддаваясь эмоциям.
— Итак, когда вы видели Кевина в последний раз? — спросила Петра.
— Как я говорил, несколько лет назад. Точнее не рискну сказать. После того как я оценил его так называемую публикацию, он ни разу не позвонил мне. В сущности, это вовсе не журнал. Это нечто эксцентричное, придуманное Кевином в его спальне. Фрэнку, надо думать, это влетело в копеечку.
— Вы помните что-нибудь из того, что в этой «публикации» содержалось?
— Я не читал ее, а лишь взглянул, увидел, что это дерьмо, и выбросил.
— Дерьмо о чем?
— Кевина занесло в мир искусства. Он потянулся к людям, которых считал гениями. А почему вы спрашиваете?
— Кевин сам все писал?
— Именно так я и подумал. Полагаете, Кевин имел штат сотрудников? Это нечто сугубо дилетантское, детектив. И какое, черт побери, это имеет отношение к убийству?
Петра улыбнулась.
— Итак, вы не видитесь с Кевином, хотя он живет рядом с вами.
— В самом деле? — Драммонд, казалось, был удивлен.
— Здесь же, в Голливуде.
— Да здравствует Голливуд! — воскликнул Драммонд. — В этом есть определенный смысл.
— Почему?
— Мальчишка был всегда звездопоклонником-идиотом.
Они провели в этой квартире еще некоторое время, задавая те же самые вопросы, перефразируя их, как это делают следователи, когда пытаются уличить собеседника в непоследовательности. Они отказались от предложенных Драммондом безалкогольных напитков, но принесли ему диетическую коку, когда он начал облизывать сухие губы. Разговор вела в основном Петра. Когда в разговор вступал Шталь, Драммонд явно волновался. Не то чтобы он пытался уклониться от ответа. Бесстрастная интонация Шталя, казалось, пугала Драммонда, что внушило Петре сочувствие.
Они выяснили домашний адрес Франклина Драммонда, адвоката, и адрес его конторы — оба в Энсино, а также номера телефонов. Выяснилось также, что Кевин Драммонд окончил колледж «Чартер», небольшую частную школу неподалеку от Игл-Рок.
— Они прислали мне приглашение, — сказал Драммонд. — Но я не пошел. Просьба была неискренней.
— Что вы имеете в виду? — поинтересовалась Петра.
— Никто не предложил отвезти меня туда. А ехать на этом дурацком автобусе я не собирался.
Почти в четыре часа пополудни они вернулись к дому, где жил Кевин Драммонд. Его все еще не было.
Пора ехать в Энсино. Когда они ехали, направляясь на север по Лорел-каньон, Петра спросила:
— Рэндолф Д. раздражает тебя?
— Он не выносит на дух своего племянника, — ответил Шталь.
— Злой человек. Отдалился от всех своих родственников. Но я не вижу никакой связи с делом, которое мы расследуем. Не могу представить себе, как он на своих костылях передвигается по городу и отправляет на тот свет служителей искусства.
— Он убил свою жену.
— Считаешь, что это относится к делу?
— Нет, он не имеет ничего общего с делом, которое мы расследуем.
— Тогда вернемся к Кевину. Высказывание Рэндолфа насчет того, что Кевин — звездопоклонник-идиот, перекликается с версией Делавэра. Так же как и рассказ о нереализованных проектах и преходящих увлечениях. Возможно, он мелкий неудачник, не способный смириться с отсутствием у него талантов. Поэтому он хочет насолить тем, у кого такие таланты есть.
Шталь ничего не ответил.
— Эрик?
— Не знаю.
— Что тебе подсказывает интуиция?
— Я не полагаюсь на интуицию.
— Неужели? — удивилась Петра. — Но ты проявил такую точность с этими угнанными автомобилями.
Словно приняв это за предложение понаблюдать, Шталь повернул голову к окошку и начал следить за потоком движущихся машин.
Сначала они попытались найти контору Фрэнка Драммонда на бульваре Вентура. «Фирма», адвокатская контора, принадлежавшая лично ему, разместилась на десятом этаже высотного здания из бетона и стекла. В уютной комнате ожидания звучала такая же романтическая музыка, какую они слышали у Рэндолфа Драммонда. Молодая служащая в приемной довольно любезно сообщила им, что мистер Драммонд сейчас находится в суде. Табличка с именем извещала посетителей о том, что ее зовут Данита Тайлер. Казалось, что дел у нее невпроворот.
— В какой области права работает мистер Драммонд? — спросила Петра.
— Вопросы деловых отношений, недвижимости, судебных процессов. Позвольте узнать, с чем связан ваш визит?
— Нам хотелось бы поговорить с мистером Драммондом о его сыне Кевине.
— О! — Тайлер была явно озадачена. — Кевин здесь не работает.
— Вы знакомы с Кевином?
— Я знаю его в лицо.
— Когда вы в последний раз видели его?
— С ним что-то случилось?
— Нет, — ответила Петра. — Нам нужно потолковать с ним насчет его издательской деятельности.
— Издательской? А я думала, что он учится.
— Он окончил колледж несколько лет назад.
— Я имела в виду аспирантуру. По крайней мере так мне казалось. — Молодая женщина беспокойно заерзала. — Мне, наверное, не следовало говорить об этом.
— Почему?
— У босса пунктик по поводу невмешательства в его личную жизнь.
— Есть ли какая-то конкретная причина для этого?
— Он затворник. Хороший начальник. Не ставьте меня в неудобное положение, хорошо?
— Обещаю, — улыбнулась Петра. — Не скажете ли, в аспирантуре какого учебного заведения он учится?
— Честно говоря, не знаю. Я даже не уверена, что он учится в аспирантуре. И вообще я не очень хорошо знаю их семью. Как я говорила, мистер Драммонд — затворник.
— Когда Кевин был здесь в последний раз, мисс Тайлер?
— О Боже… Не могу вам сказать. Члены семьи никогда не приходят сюда.
— Давно ли вы здесь работаете, мисс Тайлер?
— Два года.
— За это время вы видели здесь Рэндолфа Драммонда?
— Кто он такой?
— Родственник.
— Издатель? — спросила Тайлер. — Полиция… что-то связанное с порнографией… нет, не отвечайте на это. — Она засмеялась, приложив палец к губам. — Я не хочу знать.
Они попросили ее позвонить Франклину Драммонду по мобильному телефону, но адвокат на звонок не ответил.
— Порой, — сказала мисс Тайлер, — он отключает его, когда едет домой.
— Этот человек затворник, — повторила Петра слова мисс Тайлер.
— Этот человек много работает.
Они выехали на бульвар Вентура. Петра проголодалась и искала глазами более-менее приличную и дешевую закусочную. В паре кварталов к западу она остановилась у ларька с двумя столиками для пикников. Там торговали кушаньями с бобами, сильно сдобренными специями. Оставив машину без опознавательных полицейских знаков в погрузочно-разгрузочной зоне, она подошла к ларьку, попросила сильно наперченный бифштекс из мяса молодого барашка на мягкой пите, кока-колу и перекусила. Шталь ждал ее в машине. Когда Петра съела половину своего сандвича, пришел Шталь и сел напротив.
Шталь просто сидел. К пище он проявлял не больше интереса, чем к человеческому общению. Если же Шталь ел, то непременно нечто пресное, положенное на белый хлеб. Он приносил это с собой из дома в чистом коричневом пакете.
Какой же у Эрика дом?
Не обращая на него внимания, Петра с удовольствием перекусила, вытерла губы и встала.
— Поехали.
Десять минут спустя они остановились у дома, в котором Кевин Драммонд предавался своим постоянно меняющимся увлечениям.
Это прекрасно ухоженное, очень большое ранчо располагалось в самой верхней части холмистой улицы к югу от бульвара Вентура. По обеим сторонам подъездной дорожки росли тенистые палисандровые деревья. Как и большая часть других подобных обиталищ Лос-Анджелеса, ранчо не подавало никаких признаков жизни.
Множество колес. Три-четыре автомобиля на каждый дом. У дома Франклина Драммонда на круговой подъездной дорожке стояли серый с красноватым оттенком «беби-бенц», белый «форд-эксплорер», красная «хонда-аккорд» и что-то приплюснутое к земле и покрытое бежевым автомобильным чехлом.
Человек, открывший дверь, ослабил узел на галстуке. Ему можно было дать лет сорок пять. Он был коренаст, широк в кости, с очень подвижным лицом и вьющимися волосами с проседью. Его нос наводил на мысль, что он когда-то занимался боксом. На мясистой переносице сидели очки в золотой оправе. Сквозь них пришедших разглядывали холодные карие глаза.
Имея трех взрослых сыновей, Франклин Драммонд должен был бы быть старше своего сорокачетырехлетнего брата, но выглядел моложе Рэндолфа.
— Да? — произнес он.
Шелковый светло-синий галстук легко развязался и свободно лег на бочкообразную грудь Фрэнка Драммонда. Петра заметила, что с обратной стороны галстука тянется тоненькая золотая цепочка. Ярлык Бриони. Сорочка на Драммонде была индивидуального пошива, голубого цвета, со стоячим накрахмаленным воротником. Брюки — в тонкую серую полоску.
Петра пояснила, что они ищут его сына.
Глаза Фрэнка Драммонда сузились, а грудь увеличилась в размерах.
— Что происходит?
— Вы общались с Кевином в последнее время, сэр? Драммонд вышел из дома и закрыл за собой дверь.
— В чем дело?
Осторожный, но невозмутимый, этот парень был практикующим адвокатом. Единоличный владелец фирмы, он привык сам заботиться о своих делах. Любой каверзный вопрос отскочит от ; него как от стены горох, и Петра решила идти напрямик.
— Нас интересует журнал Кевина «Груврэт». Несколько чело-;. век, о которых он писал, убиты.
Последние слова прозвучали не вполне естественно. Поиски в течение всего этого времени одиозного, капризного, увлеченного своими фантазиями человечка — все пойдет прахом.
— И?.. — Фрэнк Драммонд вопросительно поднял брови.
— И нам хотелось бы поговорить с ним, — ответила Петра.
— Тот же самый вопрос.
Драммонд перевел взгляд на Шталя. В отличие от брата его ничуть не задела апатия Шталя.
— Это общее расследование обстоятельств дела, сэр, — объяснила Петра.
— Ну так найдите его и расследуйте свои обстоятельства. Он уже здесь не живет.
— Когда вы видели его в последний раз? — осведомилась Петра.
— С какой стати я должен вдаваться в такие подробности?
— Почему бы и нет, сэр?
— Общеизвестное правило: не раскрывай рот, и в него не влетят мухи. — Мы не мухи, сэр, — возразила Петра. — Мы всего-навсего выполняем свою работу, и вы окажете нам реальную помощь, назвав адрес Кевина.
— Кевин живет сам по себе.
— В квартире на Россмор? Драммонд пристально посмотрел на нее.
— Если вам это известно, зачем вы здесь?
— Кевин сам платит за квартиру? Драммонд поджал губы и щелкнул языком.
— Не вижу, какое отношение финансовые обстоятельства Кевина имеют к вашему расследованию. Если хотите почитать журнал, возьмите его у Кевина. Уверен, он с удовольствием покажет вам его. Он гордится своим журналом.
Произнося слова «журнал» и «гордится», он чуть повысил тон.
— Мы не застали Кевина дома.
— Так попытайтесь еще раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50