И его, и Кризи вышвырнули на улицу, когда в конце войны в Алжире часть легионеров подняла восстание. Тогда они вместе уехали в Конго и еще несколько лет там воевали… Как-то раз, лет десять назад, они вместе проводили на Гоцо отпуск. Гвидо влюбился в девушку, которая работала в гостинице. Через пару недель они расписались, и он увез ее в Неаполь, где они открыли свой небольшой пансион. Она была дочкой той женщины, с которой сейчас разговаривает Гвидо.
– Была?
– Да. Она погибла в автомобильной катастрофе несколько лет назад. Ее мать – Лаура Шкембри, а отец – Пол, невысокий смуглый мужчина – вон тот, который болтает со священником. А парень, который стоит у стола с бутылками, – их сын Джойи. Его жена Мария режет салат на кухне. Семья Шкембри очень близка с Кризи и со мной… Мне иногда кажется, что Лаура – единственная женщина, которая может заставить Кризи делать то, что ему не хочется. Они очень привязаны друг к другу. Кризи однажды ввязался в настоящее сражение с одной из банд итальянской мафии и был тяжело ранен. Гвидо предложил ему поехать на Гоцо подлечиться. Он остановился на ферме Шкембри и пробыл там месяца два. Как раз в то время из Англии после развода вернулась младшая дочка Шкембри Надя. Она сошлась с Кризи и забеременела от него, но никому ничего об этом не сказала. Кризи отправился обратно в Италию. Когда он закончил работу и вернулся на Гоцо, его снова ранили. А как поправился, он женился на Наде и у них родилась дочка. Следующие несколько лет они счастливо прожили в этом самом доме. – Она обернулась и посмотрела на китаянку. – Но в декабре 1988 года, когда Надя с дочкой летели из Лондона в Нью-Йорк, чтобы вместе с Кризи отпраздновать Новый год, над Шотландией самолет взорвался, и все, кто в нем летел, погибли.
Джульетта умолкла. Люси Куок взглянула через двор на человека у жаровни.
Она спокойно сказала:
– Сколько трагедий и смертей пришлось ему пережить!
Люси обернулась и взглянула на Джульетту – лицо ее было печально.
– Да. И это еще не все.
– Почему ты так думаешь?
– Через несколько дней он улетает в Гонконг… Там снова будут убитые.
– Это он тебе сказал?
– Нет. Но я хорошо его знаю. Он не успокоится, пока не расправится с людьми, которые довели Майкла до самоубийства.
* * *
Через час зазвонил телефон. Трапеза во дворе за столами была в самом разгаре. Кризи посмотрел на Джульетту, она встала и пошла на кухню. Через минуту донесся ее голос:
– Кризи, это Джим Грэйнджер звонит из Денвера.
Кризи вытер губы бумажной салфеткой и пошел на кухню. Вернулся он спустя минут пятнадцать. Сел на свое место и сказал Макси:
– Глория Мэннерз в Денвер не вернулась.
– А куда она делась?
– В том-то и дело, что она никуда не девалась. Ее «Гольфстрим» даже не взлетал. Сейчас она в номере гостиницы «Мджарр Бэй» здесь, на Гоцо.
– Как же так? – спросила Люси Куок.
– Понятия не имею. Но она хочет со мной поговорить.
– Ты думаешь с ней встретиться? – спросил Макси.
Кризи кивнул.
– Да, завтра утром я к ней схожу.
– О чем тебе еще с ней разговаривать? – спросила Джульетта. – Я хочу сказать, после того, что случилось там, в Зимбабве.
Кризи взял нож и вилку и сказал:
– Я ее навещу, потому что Джим Грэйнджер просил меня об этом, как о личном одолжении. Ты, Джульетта, прекрасно знаешь, чем я ему обязан, и кроме того, это он будет за тобой присматривать в Штатах.
– Да, но…
– И никаких «но».
Глава 34
Кризи вошел в вестибюль гостиницы сразу же после десяти утра. Настроение у него было паршивое. Поминки затянулись до самого утра, теперь раскалывалась голова.
Когда он подошел к стойке регистрации, приземистый, хорошо одетый человек с темными усами отошел от группы людей, сидевших за угловым столом. Он прошел через холл, подошел к Кризи и слегка хлопнул его по плечу. Кризи был с ним знаком уже много лет. Это был управляющий гостиницы, а прикосновение к его плечу – жест сочувствия.
– Здесь у тебя должна была остановиться некая миссис Мэннерз, – сказал Кризи.
– Да, она в сто пятом.
– Когда она въехала?
– Вчера утром.
– Проблем с ней не было?
– Наоборот. Ест только у себя в номере вместе с сиделкой, сотрудники говорят, что дает хорошие чаевые и со всеми без исключения любезна.
– Сейчас она у себя?
Управляющий взглянул на девушку, сидевшую за стойкой регистрации, и спросил:
– В сто пятом есть кто-нибудь?
– Да, сэр, есть. Постояльцы после вселения оттуда не выходили.
Кризи сказал управляющему:
– Я буду в сто пятом минут двадцать. Помнишь, чем ты мне советовал опохмеляться много лет назад?
Под черными усами управляющего блеснула белозубая улыбка.
– Что за вопрос… Тебе в номер прислать?
– Век буду твоим должником.
* * *
Кризи прошел по коридору почти до конца и постучал в дверь сто пятого номера. Ему открыла Раби, как будто только его и ждала.
– Привет, Раби.
– Здравствуйте, Кризи. Проходите. Хотите кофе? Или, может, чего покрепче?
– Нет, спасибо. «Чего покрепче» мне сейчас принесут.
Он прошел в комнату и сквозь большое французское окно увидел, что миссис Мэннерз сидит в своей инвалидной каталке на просторном балконе. Он взял стул, вынес его на балкон и устроился напротив нее. Гостиница возвышалась над заливом. Как и из его дома, отсюда открывался великолепный вид.
Высунувшись в балконную дверь, Раби спросила:
– Вы чего-нибудь хотите, миссис Мэннерз?
Глория покачала головой.
– Спасибо, Раби, мне ничего не надо… но, может быть, Кризи чего-нибудь хочет?
– Себе я уже заказал, – сказал Кризи.
Раби исчезла в комнате.
Кризи был удивлен. Когда Глория Мэннерз говорила с Раби, он заметил в ее голосе перемену. Казалось, жизнь уже покинула престарелую даму – в ней не было никаких эмоций. Он взглянул ей в лицо: оно словно состарилось на годы, морщины стали глубже, глаза еще больше ввалились.
– Я думал, что вы уже в Денвере, – сказал он.
– Я не хотела улететь, не поговорив с вами. Но и беспокоить вас до похорон Майкла тоже не хотела. Прошу меня извинить за то, что я нажала на Джима Грэйнджера.
Кризи спросил:
– Зачем вы здесь остались?
– Во-первых, хотела выразить вам свое глубокое сожаление по поводу того, что я стала причиной гибели Майкла. Это я его наняла и, кроме того, стала для него дурным примером.
Прежде чем ответить, Кризи глубоко вздохнул и посмотрел Глории прямо в глаза.
– Не вы стали причиной смерти Майкла. Мне надо было бы это вам сказать, еще когда мы летели сюда, но вы всю дорогу спали. Через несколько дней я собирался вам написать. Мне бы не хотелось, чтобы вы убивались чувством вины. Смерть Майкла имеет две причины – это я сам и человек из Гонконга.
– Но я прочла его записку!
– Эта записка была всего лишь извинением.
– Извинением?
– Да, и ничем больше. Это Майкл так просил прощения за свою слабость. Миссис Мэннерз, я взял Майкла из детского приюта, который находится всего в километре отсюда, когда ему было семнадцать лет. Я воспитал и обучил его по своему образу и подобию, сделал из него человека для особых жизненных ситуаций. Он был сильный и умелый, и я очень его любил. Не меньше, чем любил бы родного сына. Но я смог научить его жить только так, как умею сам, и это был единственный образ жизни, который он признавал. После этой травмы Майкл понял, что так жить не сможет. Конечно, он бы и в таком состоянии мог прожить полную жизнь. Здесь на острове есть человек, который был точно так же парализован после автомобильной катастрофы. Когда это случилось, ему было еще совсем немного лет. И он смог начать новую жизнь. В прошлом году он участвовал в Олимпийских играх для инвалидов и завоевал бронзовую медаль. Этого человека Майкл хорошо знал и восхищался им. Но он не видел себя в роли этого человека. Он вообще не мог себя представить в какой бы то ни было иной роли. Тогда, когда я был у него в больнице в Булавайо, он попросил меня его убить. Я просил его подождать ровно три месяца. Если бы он не отступился и чувствовал то же самое по прошествии этого времени, я бы выполнил его просьбу. Но вся беда в том, что он мне не поверил.
Глядя на море, пожилая женщина внимательно слушала. Когда он закончил говорить, она повернулась и взглянула ему в глаза и спросила:
– И вы бы это сделали?
– Да.
– Вы бы смогли?
– Да.
В залив входил паром с туристами, приехавшими на один день. Она молча за ним наблюдала, но, когда уже собралась что-то сказать, в проеме балконной двери появился официант. Он принес поднос, на котором стоял единственный бокал с напитком ярко-красного цвета. Официант подал бокал Кризи, коснулся его плеча и вышел. Кризи залпом осушил бокал.
Потом он сказал:
– Лет десять назад я был на свадьбе в другой гостинице и перепил шампанского. Вообще-то мой организм неважно переносит эту шипучку. Наутро метрдотель смешал мне напиток, после которого через полчаса похмелье как рукой сняло. Тот метрдотель теперь стал управляющим этой гостиницы. – Он поднял бокал. – Здесь было то самое снадобье. Надеюсь, оно подействует так же, как в тот раз.
– Вы действительно убили бы Майкла через три месяца, если бы он вас об этом попросил?
– Да. Но он бы не попросил. Это была моя ошибка. Мне надо было остаться с ним в Булавайо и тогда, и на следующие ночи. Я думал, он сильнее.
– Но эта записка!
Кризи вздохнул.
– Эта записка была лишь извинением. – Он поднялся на ноги. – Миссис Мэннерз, то, что там написано, повлияло на решение Майкла, может быть, меньше чем на один процент. Он никак не мог подумать о том, что вы ее прочитаете… Мне очень жаль, что вы это сделали. А теперь возвращайтесь обратно в Денвер. Убийцы вашей дочери мертвы, отчасти благодаря Майклу. Пусть у вас останутся о нем светлые воспоминания, а не обида и горечь.
Он поставил бокал на стол.
– Кризи, уделите мне, пожалуйста, еще десять минут.
Увидев в глазах Глории мольбу, он замялся, потом снова медленно опустился на стул.
Она сказала:
– Вы все это говорили, только чтобы меня успокоить?
– Нет, все, что я сказал вам, – чистая правда. Может быть, вам есть за что себя винить в других делах, но смерть Майкла не на вашей совести. Прошлой ночью мы справили по нему поминки. Неожиданно приехали мои – и Майкла – старые друзья. Вчера ночью мы похоронили душу Майкла. Теперь это в прошлом.
– Так просто?
– Нет, не просто. Через несколько дней я улечу в Гонконг, и там будут еще не одни похороны. Потом я смогу спать спокойнее.
Она внимательно смотрела на него и, несмотря на внешнее холодное спокойствие, глубоко в глазах разглядела его боль.
– Я как раз и хотела поговорить с вами о Гонконге, – сказала она.
– О Гонконге?
– Да. Последние два дня, что мы провели в Булавайо, вы были очень заняты. Была у вас возможность ознакомиться с отчетом комиссара Ндлову по делу Бекера?
– Нет, но у меня есть копия этого отчета. Я прочту ее в ближайшие дни.
– Хорошо. Я прочитала отчет очень внимательно и обсудила его с комиссаром Ндлову. Большая его часть составлена на основе документов, которые вы нашли в сейфе дома Бекера. Благодаря им стали вполне очевидны три вещи: прежде всего то, что Бекер получал приказы из Гонконга, как полагает полиция, от организации К-14, входящей в «Триады», но явных доказательств этого нет. Во-вторых, смерть моей дочери и Клиффа Коппена, семьи Люси Куок в Гонконге и – в итоге – Майкла, в значительной степени была обусловлена случайным замечанием Кэрол, оброненным ею на коктейле в Хараре.
– Случайным замечанием?
– Да, она, наверное, просто решила немного прихвастнуть. Там зашел разговор о черном носороге. Она и сказала, что ее приятель работает с известным китайским врачом-исследователем, который доказал, что истолченный в порошок рог черного носорога не только не повышает мужскую потенцию, но содержит вещество, провоцирующее развитие раковых опухолей. Как оказалось, человек, которому она похвасталась, был сообщником Рольфа Бекера, которого он, естественно, тут же предупредил. И в-третьих, комиссар Ндлову говорил со старшим инспектором гонконгской полиции, руководившим отделом по борьбе с «Триадами». Хотя там знают, что убийство семьи Люси Куок – дело рук людей из К-14, у них нет достаточных доказательств, чтобы привлечь руководителей этой банды к суду.
– С этим у полиции всегда проблемы, – сказал Кризи. – Именно поэтому я и собираюсь в Гонконг.
– Вы полетите туда один?
– Да.
Глория заметила, что лицо Кризи покрылось испариной. Он вынул носовой платок и отер со лба пот. Потом, бросив взгляд на пустой бокал, сказал:
– Похоже, теперь это снадобье от похмелья не сработало. Я, скорее, даже хуже себя чувствую.
– Долго я вас не задержу, Кризи. Мне бы только хотелось вас кое о чем попросить. Но прежде чем отказать мне, подумайте денек-другой над моим предложением.
– Просите.
– Я хочу продолжать эту операцию… и быть в Гонконге, пока все не кончится. Под ногами у вас болтаться и ставить вам палки в колеса я не собираюсь. Не буду я ни командовать, ни, как вы выражаетесь, размахивать своей волшебной палочкой. Просто я хочу быть там до конца. Не могу вернуться в Денвер, не зная, что у вас происходит.
Кризи собрался было что-то ей ответить, но она его перебила:
– Пожалуйста, Кризи, дайте мне еще пару минут. Поймите, все началось из-за моей дочери. Конечно, она не могла об этом даже подумать, но тем не менее отчасти это и ее вина. Она заплатила за нее жизнью, как и другие. Я прошу вас позволить мне и дальше финансировать всю операцию и находиться при этом в Гонконге. Я попросила, чтобы мне переслали по факсу кое-какую информацию. «Триады» чрезвычайно сильны, особенно К-14. Вам нужны будут помощники, – и не только Макси. Вам понадобится гораздо больше сил.
Кризи еще раз стер пот со лба и встал.
– Миссис Мэннерз, мне нечего думать над вашим предложением. Ответ отрицательный. Если мне надо будет нанять пару парней, я сделаю это сам. Вы ведь расплатились со мной быстро и сполна. И я вам за это очень признателен.
Он обернулся, чтобы уйти, но Глория сказала:
– Сведения о «Триадах» в зеленой папке на столе. Возьмите ее с собой. Я пробуду здесь еще по меньшей мере три дня в надежде, что вы измените свое решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35