— Без единого слова?
— Он со мной не разговаривал.
— Еще бы — ведь вы велели ему заткнуться.
— Разве вас интересовал Джонни? Я думала, вам нужен Учитель.
— И полчаса спустя вас привезли на то же самое место?
— Да.
— Ничего не понимаю.
— Очевидно, Учитель что-то заподозрил и не явился, — говорит Энни.
— Как он мог что-то заподозрить?
— Не знаю, — пожимает она плечами. — Это уж вы разбирайтесь сами, а мне пора домой.
— Нам еще о многом нужно поговорить, — заявляет Кэрью.
— Замечательно, — улыбается Энни. — Поболтаем завтра. Расставим ему новый капкан, ладно? На этот раз мы не промахнемся. А сейчас я устала и иду домой.
Она поднимается.
— Мы еще не закончили, мисс Лэйрд.
— Я все равно ухожу.
— Сядьте. Я хочу понять, что происходит у вас в голове.
— Что у меня в голове? Мой ребенок. Я все время думаю о моем сыне. Больше ни о чем. Только о нем.
— Сядьте.
— Нет. — Энни смотрит ему прямо в глаза. — Если хотите беседовать со мной сегодня еще, вам придется меня арестовать. Но без адвоката никакого разговора все равно не будет. Или давайте поговорим завтра. Часа в четыре, ладно?
— Послушайте, Энни…
— Я для вас не Энни.
— Хорошо, мисс Лэйрд.
— Подите вы к черту.
Энни выходит из кабинета. Ей пора на кладбище Гринвью.
Фрэнки и Архангел дежурят возле усыпальницы рода Боффано, а сам Луи общается со своей покойной матерью, которую нежно любил. Внезапно Фрэнки замечает, что между надгробий появилась женская фигура. Женщина в черной куртке с поднятым капюшоном быстро идет по дорожке.
— Это еще что такое? — встревоженно бурчит Фрэнки. Кладбище уже закрыто, в этот поздний час никого, кроме Луи Боффано, сюда не пускают. Стало быть, не обычная посетительница. Луи оборачивается.
— Минутку, что за дела? — хмурится он. Фрэнки отлично знает, что кладбище — идеальное место для того, чтобы убрать Луи Боффано. Здесь он очень уязвим. Кроме того, после процесса его положение несколько пошатнулось. Должно пройти некоторое время, чтобы Луи опять почувствовал почву под ногами.
Баба идет подозрительно быстро — похоже, назревают неприятности.
Фрэнки загораживает собою босса и кричит:
— Эй ты, стой!
Она не останавливается. Фрэнки сует руку под мышку, нащупывает рукоять пистолета.
— Стоять, я сказал!
Женщина словно не слышит.
— Мистер Боффано! — кричит она. — Мне нужно с вами поговорить.
Руки у нее пусты. Сумка висит через плечо. Вроде бы с этой стороны опасаться нечего. Разве что она намерена задушить Луи голыми руками? Ну ничего, с этим мы как-нибудь справимся, думает Фрэнки. Однако Архангел настроен менее оптимистично. Он выхватывает пушку, раскорячивается в угрожающую позу и орет:
— Стой, сука, не то я тебе башку отстрелю!
Насмотрелся полицейских фильмов, придурок, думает Фрэнки. Однако прямолинейный подход Архангела срабатывает — женщина остановилась. Стоит метрах в десяти на фоне херувимов и серафимов.
— Архангел, — укоризненно говорит Луи, ведя жестом убрать пистолет.
— Что вам нужно? — спрашивает он у женщины.
— Вы меня узнаете? — спрашивает женщина.
— Еще бы. Вы из присяжных. Что вам нужно?
— У меня для вас кое-что есть. — Она лезет в сумочку.
— Не трогать сумку! — кричит Фрэнки. Женщина пожимает плечами, снимает сумку, кладет на землю.
— Ну ладно, достаньте сами.
— Что там?
— Подарок. Хочу с вами кое о чем договориться. Я отдаю вам содержимое сумки, обещаю, что не буду сотрудничать с полицией. А вы взамен оставляете меня, мою семью, моих друзей в покое.
— Ну что вы, — галантно машет руками Луи. — Я бы ни за что на свете не причинил беспокойства вашей семье. Я вообще никого не трогаю. Я и знать-то не знаю. С какой же стати…
— Поклянитесь, Луи, иначе не получите подарок.
— По правде говоря, в гробу я видал твой подарок, — меняет тон Луи.
— Нет, мистер Боффано, он вам весьма пригодится, — говорит женщина и нагибается к сумке.
— Не трогать! — кричит Фрэнки. Женщина улыбается.
— Неужели вы думаете, что я собираюсь убить Луи Боффано?
Это имя она произносит с презрительной усмешкой.
— Он для меня — ноль. Зачем мне его убивать?
Луи подает телохранителям знак, чтобы они поубавили пыл. Женщина открывает сумку, достает оттуда маленький магнитофончик для микрокассет. Нажимает кнопку воспроизведения. Раздается мужской смех. Фрэнки узнает голос Учителя. “У Луи Боффано нет друзей. Он псих. Чудовище. Но он меня интригует. Вам кажется, что мое увлечение этим человеком — признак психической аномалии?” Женщина нажимает на “стоп”.
— Ну как, мистер Боффано, правда, любопытно? Хотите послушать еще?
— Где это записано? — спрашивает Луи. — Когда?
— Сегодня.
— Кто установил магнитофон?
— Я сама. Обычный японский “Олимпус”. Купила вчера на Сорок второй улице.
Луи протягивает руку, хочет получить свой подарок. Фрэнки замечает, что рука у босса дрожит.
— Луи, осторожно, — тихо говорит Фрэнки. — Может быть, это какой-то трюк. Учитель ни за что на свете не стал бы…
— Пойди возьми у нее кассету, — приказывает Луи.
— Ну уж нет, — говорит женщина. — Сначала поклянитесь. Поклянитесь, что не тронете меня, моего ребенка, моих друзей…
— Давай сюда кассету, — рычит Луи. — Я клянусь, что близко к тебе не подойду. Никогда в жизни.
Она смотрит на него своими глазищами, под ними залегли темные круги. И это ее-то Эдди называл красоткой? — думает Фрэнки. Ничего себе красотка. Ведьма какая-то.
Женщина подходит к Луи и вручает ему магнитофон.
— Не теряйте времени попусту, — говорит она на прощание, поворачивается и уходит.
Луи нажимает на кнопку воспроизведения, глядя женщине вслед. Из крошечного динамика доносится ее голос: “Тогда почему бы вам не взять управление семьей в свои руки?” Женщина скрывается за поворотом, а Учитель отвечает на ее вопрос: “Может быть, когда-нибудь я это и сделаю. — Учитель смеется. — Я могу убрать старину Луи, могу его не трогать. В качестве прикрытия он очень полезен. Я не хочу мозолить публике глаза. Пусть Луи будет горой, я буду ущельем”.
Глава 14
ТРЕПЫХАЙСЯ СКОЛЬКО ХОЧЕШЬ — Я НЕ БУДУ ЛЮБИТЬ ТЕБЯ МЕНЬШЕ…
Понедельник. Раннее утро, светит солнце — день выдался погожий. Учитель сидит рядом с Эдди в машине, они подъезжают к школе Святой Терезы, кампус которой расположился на берегу Гудзона. Когда-то это было престижное учебное заведение для девочек из хороших семей, но несколько лет назад школа обанкротилась. В летнее время в кампусе устраивают пикники и празднества, но осенью здесь пустынно.
Эдди тормозит возле застекленного кафетерия, двери которого наглухо заперты. Они выходят из машины, ждут. Учитель ставит на капот свой чемоданчик и рассеянно любуется осенней листвой. Сквозь переплетение ветвей и сучьев открывается панорама реки, похожая на витраж. Учитель спокойно ждет, ничего не говорит.
Зато Эдди не находит себе места от беспокойства. Он то и дело поглядывает на часы, бормочет себе что-то под нос. Наконец, не выдержав, говорит:
— Слушай, Винсент, если тебе не нравится эта история, давай уедем.
— Почему не нравится? Я совершенно спокоен.
— Неужели?
— А ты-то что разволновался, Эдди?
— Да, не скрою, я беспокоюсь.
Учитель улыбается.
— Луи не сделает мне ничего плохого. Мы с ним старые знакомые.
— Я знаю, но…
— Он сказал, что хочет обсудить сделку с калабрийцами. Что тут такого?
— Нет, ничего, но почему вдруг такая спешка? Почему именно сегодня?
— Луи насиделся в тюрьме, соскучился по делу. Хочет поскорее приступить к работе. По-моему, это совершенно естественно.
— Ну не знаю, не знаю…
Учитель подходит к кафетерию, с любопытством рассматривает алебастровую Деву Марию, расположившуюся в нише. Чему можно поклоняться в этом бездушном изваянии? — думает Учитель. Разве что глаза Святой Девы — они немного похожи на глаза Энни. Он терпеливо ждет.
Наконец появляется черный “линкольн”. В нем Луи Боффано, его братец и двое телохранителей — Фрэнки и Архангел. Фрэнки вылезает из машины, держит дверцу открытой. Луи (он сидит впереди, рядом с шофером) спрашивает:
— Что в чемодане?
— Проект. План контракта с калабрийцами, — отвечает Учитель: — А что?
— Ну-ка, Фрэнки, проверь.
Фрэнки открывает чемоданчик, шуршит бумагами, простукивает дно.
— Ничего, босс. Только бумажки.
— Обыщи его.
Фрэнки ощупывает Учителя.
— Чистый, — докладывает он.
— Вот и хорошо. Сам понимаешь, Винсент, лишняя осторожность не помешает. Кто вас разберет, чертей. Давай садись.
Учитель садится на заднее сиденье, Эдди тянется за ним, но Луи Боффано вдруг говорит:
— Нет, Эдди, сегодня обойдемся без тебя.
Эдди стоит, с тревогой глядя на Винсента.
— Все в порядке, Эдди, — успокаивает его Учитель. — Потом поговорим.
— Ладно, я буду ждать тебя здесь, — отвечает Эдди.
— Нет уж, поезжай домой, — вмешивается Луи. — Чего ты собираешься ждать? У тебя сегодня выходной. Проведи его с дочерью. Кстати, как дела у Розанны?
— Она в порядке, Луи. Но…
— Вот и проведи день с дочкой. Передай ей привет от дядя Луи, ладно? Мы сами отвезем Винсента домой.
“Линкольн” уносится прочь. Учитель сидит сзади, зажатый между Фрэнки и Архангелом. Впереди Луи и его брат Джозеф — он за рулем.
— Рад, что ты пришел, Винсент, — говорит Луи с улыбкой, оборачиваясь.
— Приказ есть приказ, — пожимает плечами Учитель. Дорога неровная, ухабистая — особенно вблизи от берега реки. Слева просторное футбольное поле, и автомобиль, выруливает прямо на него. Посередине Джозеф внезапно тормозит.
— Сколько лет мы с тобой работаем вместе, Винсент? Двадцать? Больше? Всякий раз, когда тебе приходила в голову очередная идея, я был тут как тут, выполнял любую твою дерьмовую фантазию. У меня были люди, была организация. Ты этим пользовался, так? Мы оба разбогатели. Двадцать лет, а?
У Учителя в глазах вспыхивают искорки.
— Да уж, — кивает он. — Союз своеобразный.
— Но знаешь, что я тебе скажу, — продолжает Луи, — Мы столько лет работаем вместе, а я ни хрена о тебе не знаю. За двадцать лет так и не понял, что у тебя в башке.
— На самом деле это очень просто, — отвечает Учитель.
— Вот как?
— Проще простого.
— Слушай, что я тебе расскажу, — доверительным тоном сообщает ему Луи. — Вчера стою я на кладбище, навещаю свою покойную мамашу, и вдруг ко мне подходит эта баба, которая была присяжным заседателем. Подходит и начинает рассказывать, что ты говоришь обо мне всякие гадости.
— Энни? Она приходила к тебе?
— Ты говорил обо мне гадости или нет?
Учитель задумчиво щурится.
— Гадости? Нет, Луи, я бы это так не назвал. Возможно, я отзывался о тебе с некоторым презрением. Кажется, я назвал тебя болваном, психом или еще чем-то в этом роде…
— Ты называл меня чудовищем, мать твою! И не виляй мне тут — все записано на пленку.
Учителю весело, он довольно хихикает.
— Я не виляю. Просто учти, что говорил я это без злобы. На самом деле ты мне абсолютно безразличен.
— Ты сказал, сука, что запросто можешь меня убрать.
— Конечно, могу. Но, сколько мне помнится, я сказал, что могу тебя и не трогать. Для меня это не имеет значения. Тебя обидели мои слова, да?
— Обидели?! Ах ты, сволочь!
— Напрасно, Луи. Мы с тобой не родственники, не задушевные друзья. По-моему, ты и твой братец называли меня словами похуже.
Тут Джозеф не выдерживает.
— Я тебе скажу, кем я тебя считаю. Ты поганый извращенец. Всегда таким был. Еще в детстве ты был полным психом. Сколько раз я говорил Луи — держись подальше от этого ублюдка.
— Видишь, Джозеф, как приятно с тобой поговорить, — замечает Учитель. — Спасибо, что поделился со мной своими чувствами.
Джозеф плюет ему в лицо.
— Тебе конец, крыса. Ребята, вытащите его отсюда. Давайте кончать.
Архангел открывает дверцу, вылезает наружу.
— Пойдем, — говорит он.
Фрэнки наставляет пистолет Учителю в висок.
— Живо!
Учитель легко выскакивает из машины. Втроем они идут по пустынному полю: Фрэнки слева, Архангел справа. Братья Боффано сидят в машине. Возле края футбольного поля, где вплотную к площадке подступает роща, Учитель останавливается. Он смотрит на реку, на железную дорогу.
— Имею я право на последнюю просьбу? — спрашивает он.
— Чего-чего? — хмурится Архангел.
— У меня к вам последняя просьба.
— Какая еще просьба?
— Посмотрите, пожалуйста, на машину Луи.
Учитель, руки которого спрятаны в карманах, нажимает на кнопку дистанционного управления. Сам он на “линкольн” не смотрит, ему не интересно. Ослепительная вспышка, оглушительный грохот, звон стекла, отчаянный вопль. Кажется, кричал Джозеф Боффано — впрочем, тут легко ошибиться.
Архангел застыл на месте, ничего не понимая. Учитель быстро разворачивается, выбивает у Архангела из руки пистолет, марка “беретта-92”. В игру вступает Фрэнки — вскидывает руку и всаживает Архангелу в левое ухо три пули.
Потом Учитель и Фрэнки неторопливо идут к машине. Дверцы вырваны, Луи Боффано выполз из кабины и лежит на земле. У Луи не хватает одной руки, вокруг него живописно раскиданы куски тела его брата. Луи остался без лица — оно свисает с подбородка, держась на лоскуте кожи.
Учитель опускается рядом с Луи на колени.
— Извини, Луи, за неаккуратную работу. Сам понимаешь, много пластика в этот чемоданчик не засунешь. Ты не обиделся?
Заслонившись ладонью, чтобы на него не попали капли крови, Учитель стреляет Боффано в голову. Потом они с Фрэнки быстро шагают по направлению к роще.
— Слушай, Фрэнки, — говорит Учитель. — Я очень благодарен тебе за то, что ты предупредил меня заранее. Правда, благодарен.
— Ерунда, — отвечает Фрэнки.
— Я ценю в людях преданность.
— Да ладно, чего там.
— Только знаешь, Фрэнки, я вот обещал тебе, что ты займешь место Луи. Я тут подумал, пораскинул мозгами и пришел к выводу, что из этого ничего не выйдет. По-моему, у нас с тобой недостаточно поддержки в организации. Кроме того, у меня есть сейчас дела поважнее. С Энни Лэйрд произошла настоящая трагедия. Я должен заняться ее сыном.
— А? Минуточку, — лепечет Фрэнки. Он останавливается, смотрит на Учителя — Что за ерунду ты несешь? Мы же договорились. Мы разработали план!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39