https://wodolei.ru/catalog/akrilovye_vanny/uglovye/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Они могли пойти на какую-нибудь вечеринку, где он мог выпить лишнего и не смог вовремя доставить ее назад на машине. Можно назвать сколько угодно совершенно безобидных причин, объясняющих, почему Аннушка до сих пор не вернулась.
– Да, хождение из угла в угол едва ли принесет пользу, – пробормотал Гай, взъерошивая рукой волосы, и с тяжелым вздохом опустился в другое кресло.
У него был такой измученный вид, что Клодии стало безумно жалко его. Ей хотелось уложить Гая в постель рядом с собой, обнять и убаюкать, чтобы он заснул, но она понимала, что Гай сейчас ни за что не позволит ей это сделать.
– Расскажи мне о раннем детстве Аннушки. Какая она была?
На губах его промелькнула ностальгическая улыбка.
– Она могла быть настоящим маленьким чертенком, но умела очаровать любого. Она… – Гамильтон замолчал. – Позвоню-ка я регистратору и скажу, чтобы перевели звонок сюда.
Взяв трубку, он сказал:
– Я просил позвонить мне, как только вернется моя дочь, но не хочу, чтобы меня беспокоили. Не могли бы вы передать сообщение через коллегу из номера триста девять? Это очень важно. – Гай сделал паузу. – Нет, все в порядке, спасибо. Они, должно быть, ломают голову, не понимая, что происходит, – пробормотал он, снова усаживаясь в кресло. – Удивляются, наверное, почему я просто не подсуну ей под дверь записку.
– А мог бы.
– Она сделает вид, что не заметила ее.
– Ну, ладно. А теперь продолжай, – сказала Клодия. – Ты начал рассказывать об очаровательном маленьком чертенке. Она действительно была очень озорной?
– Временами могла кого угодно довести, до белого каления, но, наверное, все дети таковы. – Гай помедлил… – Забавно, какие мелочи сохраняются в памяти… У нее была книга детских стишков, которую мы без конца перечитывали. Некоторые стихи ее очень расстраивали, особенно, стишок о старой голодной собаке Матушки Хабборт. В конце концов мне пришлось нарисовать в книге две косточки и приписать без позволения автора другую концовку.
– Что это был за стишок?
– Я теперь не помню.
Враль.
– Постарайся вспомнить. Я напомню начало.
Старая Матушка Хабборт
заглянула в кухонный шкаф,
где хранилась косточка для бедной собачки.
Но как ни грустно,
в шкафу было пусто,
и осталась голодной собачка.
Она взглянула на него, ожидая продолжения. Смущенно улыбнувшись, Гай продолжил:
В магазин сходила Матушка Хабборт
и купила свиные котлетки.
Угостила собачку,
а собачка вильнула хвостом
и сказала: «Ох, как вкусненько».
Клодия рассмеялась.
– Литературным шедевром это, конечно, не назовешь, но цель была достигнута: Аннушка успокоилась, – продолжал он. – Правда, после этого она усвоила, что позволительно что угодно писать и рисовать в книгах.
Важно было начать, а потом его уже не нужно было понукать. Он рассказал ей о том, как они отдыхали у моря, где он учил Аннушку плавать; о том, как он учил ее кататься на лыжах и как она его поначалу оскандалила.
Принесли шоколад и сандвичи, и Гай, хотя и утверждал, что; не хочет есть, съел гораздо больше, чем она. Однако он по-прежнему время от времени посматривал на часы.
Клодия молила Бога, чтобы Гаю удалось поспать и хотя бы на короткое время позабыть о своих страхах. Если бы он сейчас просто закрыл глаза…
В конце концов она пустилась на маленькую хитрость.
– Мне надо в туалет, – сказала она и, тихо закрыв за собой дверь, несколько минут сидела на краешке ванны. Потом спустила воду, на минуту открыла кран и очень осторожно вернулась в комнату.
Ее уловка сработала. Гай спал.
Она потихоньку, чтобы не разбудить его, прилегла на кровать. Часы доказывали 6.40.
О Боже, пусть она вернется поскорее. Пусть с ней все будет, в порядке. Пусть с ней не случится ничего хуже головной боли с похмелья.
Она не собиралась засыпать, но удерживать, открытыми отяжелевшие веки становилось все труднее. Когда наконец зазвонил телефон, Клодия сразу же проснулась.
– Да?
Гай тоже проснулся и насторожился.
– Большое спасибо, – сказала она в трубку, почувствовав безмерное облегчение. – Да, я передам ему. Аннушка поднимается на третий этаж, – сказала она, обращаясь к Гаю.
Он на секунду закрыл глаза, как будто без слов возблагодарил небо, хотя едва ли умел делать это. Потом метнулся к двери.
– Я ее убью!
– Гай!
Бесполезно. Он выскочил в коридор, оставив дверь нараспашку, а Клодия в напряженном ожидании осталась сидеть на кровати.
Не прошло и секунды, как она услышала его голос:
– Кто это такой, черт возьми? Где ты была?
Неужели? Клодия подкралась ближе к двери. Он стоял возле самой двери, откуда-то из глубины коридора послышался жалобный голосок:
– Папа, прошу тебя…
– Прошу прощения, сэр, – послышался чей-то голос с заметным американским акцентом. Тон был явно извиняющимся. – Она не предупредила меня, что ей не разрешили выходить. Мы были в яхт-клубе. Мои друзья собрались прогуляться на лодках вдоль побережья и пригласили нас. Мы должны были вернуться вчера к восьми часам вечера, но погода испортилась. Мы пытались выйти в море, но были вынуждены вернуться. Для легких катеров волна была слишком высокой. Нам всем пришлось заночевать на берегу. Я еще раз приношу свои извинения, сэр. – Последовала короткая пауза. – Я пришел сюда с ней, чтобы все объяснить. Она боялась, что вы очень сильно рассердитесь.
В этом он был прав.
Гай заговорил более спокойным тоном:
– Не смотрите на меня с таким испугом, я не собираюсь драться. Вы хорошо поступили, что пришли объясниться, а теперь вам лучше исчезнуть.
– Понял, сэр, – с явным облегчением отозвался паренек. – Увидимся, Аннушка.
– Пока, Сэмми.
Последовало короткое молчание, пока Сэмми вызывал лифт, благодаря Всевышнего, что удалось убраться подобру-поздорову от разъяренного папаши, потом Гай произнес:
– Ну?
– Ради Бога, не начинай. – Теперь, когда худшее осталось позади, жалобная интонация напрочь исчезла из тона Аннушки. – Я почти не спала всю ночь, устала, и мне нужно поскорее принять душ. Разве обязательно было разговаривать с ним подобным тоном? Его отец – большая шишка в Ливане, а он в следующем году поступает в школу бизнеса в Гарварде.
– Да пусть он будет хоть сам Ага Хан, мне безразлично, – заорал Гай. – Ты понятия не имеешь о том, как я беспокоился! Думаешь, я спал?
– Нет, потому что ты сам задаешь этот вопрос. Но могу догадаться, чем ты занимался, потому что вышел сам знаешь из чьей комнаты.
Последовала пауза, во время которой Клодия чуть не лишилась чувств.
Он заговорил, и каждое его слово падало как удар хлыста.
– Мне наплевать на твой возраст, и если ты через три секунды не уберешься в свою комнату, то получишь первую в твоей жизни трепку, поняла?
Как ни странно, обычного дерзкого ответа не последовало. Несколько секунд спустя чуть дальше по коридору, громко хлопнув, закрылась дверь.
Клодия, чувствуя, как ее от волнения бьет дрожь, опустилась на краешек кровати.
Гай вернулся, кипя от негодования.
– Если она будет продолжать в том же духе, то, клянусь Богом, я…
Он замолчал на полуслове, заметив выражение лица Клодии.
– Что с тобой?
– Что со мной? А как ты думаешь, черт возьми? – Когда до него дошло, в чем дело, выражение его лица резко изменилось.
– Клодия, она нас прощупывает. – Клодия едва верила своим ушам.
– Что ты хочешь этим сказать? Твоя дочь не блефует, она знает наверняка. Возможно, она не угадала точно время, но знает, что произошло. – Голос у нее задрожал. – Посмотри на себя! Босиком, в тренировочном костюме, как будто второпях натянул на себя то, что попало под руку, ты выходишь из моей комнаты, небритый перед завтраком!
– Она блефовала! – Гай сел рядом с ней и нежно обнял за плечи. – Поверь мне, ты все не так поняла. Аннушка увидела в этом лишь возможность увести разговор в сторону. Она так всегда поступает, когда дело принимает для нее опасный оборот. Она всегда ищет, чем отвлечь внимание, чтобы спустить пары. А тут я сам преподнес ей такую возможность на тарелочке!
– Но она, должно быть, подумала…
– Ничего она не подумала. А если и подумала, так только разве то, что я зашел к тебе сказать, что она еще не вернулась.
Клодию его слова не убедили.
– Откуда такая уверенность?
– Просто я ее знаю. И знаю, черт возьми, гораздо лучше, чем ты. Если бы Аннушка действительно думала, что между нами что-то есть, то, будь уверена, уже давно высказала бы какие-нибудь язвительные замечания по этому поводу. Не тебе, а мне.
Клодии очень хотелось ему верить.
– Надеюсь, ты прав. Если твоя дочь подумала, что мы занимались этим, как какие-то кролики, когда она, возможно, была…
– Перестань. – Гай легонько встряхнул ее. – Или я за себя не отвечаю. – Давненько он не смотрел на нее таким взглядом. В его глазах снова появился хотя и тускловатый, но огонек. – А если ты еще раз сравнишь меня с кроликом, то пеняй на себя.
– Ты однажды тоже сравнил меня с кроликом, – сказала Клодия дрожащим голосом. – В итальянском ресторане, помнишь?
– Помню. – Огонек погас быстрее, чем вспыхнул, и Гай ее отпустил. – Я должен идти, у меня назначена встреча.
– Но ты почти не спал.
– Ничего не поделаешь.
– Ты зайдешь к ней перед уходом?
Гай взглянул на часы.
– У меня нет времени. Да и дверь она все равно не откроет… – Он легонько поцеловал ее в губы. – Поспи немного. Увидимся позднее.
Она очень боялась встречи с Аннушкой. После часу дня Клодия постучала в ее комнату, и Аннушка открыла дверь с недовольным выражением лица.
– Что тебе нужно?
– Ты хорошо поспала?
– Нормально. – На ней была надета мешковатая майка, которая, видимо, служила ей ночной рубашкой.
– Наверное, было не очень уютно спать на берегу?
– Все бы ничего, если бы я не думала все время о том, что отец взорвется, как ракета, когда я вернусь.
Клодия помедлила.
– Он очень беспокоился о тебе.
– Как бы не так!
– Беспокоился. Если хочешь знать, то и я тоже. – Аннушка откинула с лица спутанные волосы, и недовольное выражение вдруг исчезло с ее лица.
– Я сказала это только для того, чтобы он заткнулся. Ну, о нем и о тебе… Он завелся и мог продолжать без конца, а я устала. Не моя вина, что я не смогла вернуться вовремя. Сэмми сказал, что мы вернемся не позднее восьми. Если бы море но разбушевалось, отец бы никогда ничего не узнал.
Слава Богу, Гай был прав.
– Он все равно бы узнал. Отец начал искать тебя задолго до восьми часов.
– На него похоже. Он просто не выносит, когда мне весело. – Терпение Клодии было на пределе.
– Он беспокоился! Он думал, что ты, может быть, подскользнулась и упала в душе или еще что-нибудь! Он чуть с ума не сошел от беспокойства и не спал всю ночь!
– Да уж, не сомневаюсь. Беспокоился, что нарушится его драгоценный распорядок дня, если ему придется отлучиться утром с работы для опознания моего трупа в морге.
Клодия была так возмущена, что на мгновение утратила дар речи.
– Как ты можешь говорить такие вещи?
– Много ты знаешь! – с неожиданной злостью выпалила Аннушка. – Лучше уйди отсюда и оставь меня в покое.
Если бы в коридоре не появилась какая-то дама, с любопытством взглянувшая на них, проходя мимо, Клодия не сдержалась бы и тут же наорала на девчонку. Но теперь ей пришлось почти силой затолкнуть Аннушку в комнату и закрыть дверь.
– Твой отец всю ночь места себе не находил, а тебе все равно, не так ли? – Глаза у нее сверкали. – Ты грубая, эгоистичная, бесчувственная соплячка! Как он тебя терпит, ума не приложу. Ему за это следует медаль выдать! К лику святых причислить!
Ее слова резали воздух, как удары хлыста.
Аннушка, ссутулившись, молча смотрела в сторону.
Такой реакции Клодия от нее не ожидала. Ей вдруг стало не по себе.
– С тобой все в порядке?
Ответом было лишь всхлипывание, предвещавшее потоки слез.
Клодия пробыла у нее более часа. Остальную часть дня она с нетерпением ждала возвращения Гая. Он позвонил в пять.
– Я только что вернулся и очень устал. Хочу поспать часика два перед ужином.
– Хорошо. Я к тому времени буду готова.
– Как вела себя Аннушка?
Не сейчас, отложи разговор.
– Она устала и большую часть дня проспала.
– Я так и думал. Я постучал, когда проходил мимо ее комнаты, но не получил ответа. – Гай помолчал, голос его утратил свою деловитость. – А как ты себя чувствуешь после всех этих драматических событий?
– Хорошо.
– Ты, кажется, немного напряжена?
– Нет, все в порядке.
– В таком случае до встречи вечером. Если я не появлюсь в 7.30, позвони мне.
– Договорились. Приятного сна.
Он явился вовремя, свежий, только что из-под душа, выглядевший так, словно ночью проспал не менее шести часов. Гай поцеловал ее и сказал, что она выглядит прекрасно и что он изменил свое мнение относительно ее стрижки – просто ему потребовалось время, чтобы привыкнуть.
– Ты видел Аннушку? – спросила Клодия, входя в лифт. Он покачал головой.
– Я хотел это сделать, но, учитывая обстоятельства, решил воздержаться. – Что-то среднее между гневом и отчаянием промелькнуло на его лице. – Это только вызвало бы очередную стычку. Я бы вышел из себя, она бы, как всегда, надерзила мне, после чего я бы вообще потерял контроль над собой.
Клодия испытала огромное облегчение, узнав, что он не виделся с Аннушкой. Еще одна ссора могла все испортить.
– Я сунул под дверь ее комнаты записку, – продолжал Гай. – Ни слова о прошлой ночи. У меня неожиданно сорвались две встречи, назначенные на завтра, так что я подумал, что мы можем завтра отправиться на Черепаший берег.
Они поужинали в кафетерии, который едва ли можно было бы назвать подходящим местом для серьезного разговора.
– Мы выедем завтра не раньше полудня, – сказал Гай, когда принесли заказ. – Мне придется сначала сходить и подобрать оборудование. Один парень, который живет здесь с тех пер, как свергли с престола старого султана, пообещал одолжить нам спальные мешки, портативные холодильники и прочее. Я попросил, чтобы в отеле нам приготовили с собой продукты.
– Звучит заманчиво, – бодро откликнулась Клодия. Он насторожился.
– С тобой все в порядке?
– Все хорошо. Нет, не все хорошо. Мне надо поговорить с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44


А-П

П-Я