И поскольку он ничего не отрицал, значит, все это правда. Они с Мелани любовники. И она страшно глупо поступила, так стремительно влюбившись в него, и так, к несчастью, сильно.
Нет, здесь ей оставаться больше нельзя, это она решила твердо. Она хочет домой, к своей милой Джесс, поплакать у нее на груди и поворчать на сестру за то, что та втравила ее во всю эту нелепую историю. Впрочем, она понимала, что не Джесс всему .виною. Да, кашу заварила сестра, но это еще не значит, что она же несет ответственность за то, что позволила себе Эбигейл. Ах, Эбби, дурочка, это все твоя доверчивость! Кому вообще можно в этом мире доверять? И с какой стати она должна ждать возвращения этого Уильяма Уэббера? Идиотизм какой-то… Оливер одурачил ее, просто поиграл с ней, воспользовавшись случаем, а в жизни его есть кто-то более притягательный. И теперь, когда все кончено, она не станет встречаться с УУ, даже если это надо для Джесс. Она просто не может.
Да, надо убраться отсюда, упаковать вещи и вызвать такси. Поскорее уехать, потому что оставаться здесь невозможно. Подавленная собственным решением, она поплелась наверх упаковываться.
– Итак, наша первая ссора, и ты решила бежать, – сказал Оливер, появившись в дверях спальни.
Эбби, даже не подняв головы от вещей, которые собирала, ответила:
– Но вы и не ожидали, что я останусь, разве не так? Я думала, что между нами произошло нечто особенное, но я ошибалась.
– Между нами произошло нечто особенное, – возразил Оливер. – Ураган это или нет, но между нами произошло нечто, стоящее сражения.
– Вы не станете сражаться слишком долго. Конец истории, вот что вы сказали в ответ на мои упреки. Fin.
– Ты была слишком раздражена, – холодно пояснил он. – Слишком уязвлена тем, что наговорила тут Мелани, и что бы я ни стал объяснять в тот момент, все прозвучало бы для твоего слуха недостаточно основательно.
– Да, действительно, я уязвлена, так что не стоит волноваться по поводу объяснений! – отрезала Эбби, укладывая шелковую кофточку в портплед.
– А я и не волнуюсь. Мы и правда полюбили друг друга слишком быстро, но это недостаточно веская причина, чтобы верить худшему обо мне.
Эбби подняла голову, посмотрела на него, и сердце ее защемило. По всему видно, что он не собирается ни оправдываться, ни что-либо отрицать.
– Возможно… Но ведь между вами и Мелани действительно что-то есть.
– Да, но я должен внести небольшую поправку: не есть, а было. Да ведь всего сорок восемь часов назад я сам был другим – свободным, одиноким. И я резвился на тех же полянах, где резвится множество хорошеньких пылких кобылок с горячей кровью.
Эбби уставилась на него, рот ее слегка приоткрылся от удивления. Да, какие уж там оправдания!..
– Ты ожидала услышать нечто иное?
проговорил он, будто читая ее мысли. – Думала, что я буду все отрицать? Приводить массу доводов в свое оправдание, что снимет бремя с меня и доставит удовольствие тебе?
Он медленно подошел, весьма решительное забрал у нее портплед, перевернул его над кроватью, и все ее вещи высыпались оттуда в том порядке, в каком она их укладывала.
После сего действия он нежно, но настойчиво сказал ей:
– Ты не сбежишь отсюда, Эбигейл. Так поступить – значит проявить малодушие. Если ты испытываешь ко мне настоящее чувство, то должна доверять мне. Да, мы с Мелани были близки, но больше этого не существует, потому что теперь у меня есть ты. А если я и выдал тебя за временно нанятую кухарку, то лишь затем, чтобы защитить от лишнего беспокойства. Я не хотел сцен. И поскольку с Мелани у меня теперь не может быть никаких отношений, больше нам не стоит возвращаться к этой теме. А с ней я найду время объясниться и, уверяю тебя, там не будет ни разбитых сердец, ни прочих мелодраматических страстей. Уж это я точно знаю.
– Девушку ее круга эта… эта связь с шофером никуда не могла привести, – грустно проговорила Эбби.
Да, она все еще не могла успокоиться, молясь про себя, чтобы все, что он говорит, оказалось правдой, хотя причин не верить ему у нее абсолютно не было. Она хочет верить ему, но неужели он не видит, что ее сомнения рождены болью? Мелани была так убедительна, что, услышав теперь от самого Оливера подтверждение об их близости, Эбби была уязвлена еще глубже.
Он холодно смотрел на нее.
– Знаешь, я уже обкушался постоянными упоминаниями о том, что я шофер. Это хорошая, честная работа, а в твоих устах звучит так, будто это нижайшая форма существования: обслуга, шоферня…
– О нет! Я не то имела в виду… Ох… Эбби сжала пальцами виски. Опять все пошло вкривь и вкось! – Прости меня, Оливер, я не думала, что ты это так воспримешь. – Она попытал ась улыбнуться, ненавидя себя за неосторожность выражений и думая, как лучше поправить дело. – Я живу совсем другой жизнью, у меня нет и никогда не было ни слуг, ни шоферов. Я хочу сказать, что ты первый из шоферов, с которым я встретил ась, до этого я о них ничего не знала, думала, что они живут где-нибудь рядом с гаражом… С тобой все обстоит иначе, и отношения с боссом у вас совсем не такие, как я представляла. И вдруг я обнаруживаю, что у тебя близкие отношения с богатой светской женщиной. Это смутило меня и… И Мелани… Она говорила ужасные вещи. Мне не нравится все это, и…
– Вот за это я тебя и полюбил. Ты ни на кого не похожа и такая чистая, что рядом с тобой я чувствую себя подчас крысой. иди сюда.
Он обнял ее и нежно погладил по голове.
– Мелани ничто. Забудь ее, Эбигейл.
Она мое прошлое, а ты мое будущее. Я позвоню ей и скажу, чтобы она забыла меня, и она забудет, ибо таков стиль ее жизни. Ты права, я для нее был всего лишь игрушкой.
– Нет, я совсем не понимаю нелепого мира, в котором ты живешь, простонала Эбби.
– Скоро ты поймешь его, дорогая, потому что, когда мы поженимся, тебе придется делить эту жизнь со мной.
Она подняла лицо и заглянула в его голубые глаза.
– Ох, Оливер, так ты не передумал? Ты все еще хочешь на. мне жениться? После всех этих ужасных сцен? Я действительно виновата. Я останусь здесь, дождусь возвращения мистера Уэббера и признаюсь ему, что я не Джессика. Я устала от лжи, она так сильно тянет человека вниз. Больше никогда и никому не позволю втянуть себя ни во что подобное. Как было бы хорошо, если бы мы встретились при других обстоятельствах, потому что тогда все произошло бы совсем иначе, без лжи и лишнего напряжения.
– Ох, дорогая моя, – вздохнул Оливер и крепче прижал ее к себе. – Все и так будет хорошо. Я обещал, что позабочусь о тебе, и я это выполню. – Он перебирал ее волосы, а потом отстранился и заглянул в самую глубину ее глаз. – Но все же, чтобы нам было совсем хорошо, надо освободиться от того, что нас разделяет. Я рад, что ты узнала теперь о Мелани, и хотя легко мог убедить тебя в обратном, но не стал этого делать, не хотел, чтобы между нами оставалась хоть малейшая ложь, у нас не должно быть секретов друг от друга. А то, что происходит сейчас, настораживает и заставляет думать… Послушай, Эбби, – продолжал он, и глаза его вдруг переполнились отчаянием, – я хочу, чтобы ты рассказала мне все, а потом и я кое-что скажу тебе. Скажу нечто очень хорошее и знаю, что ты будешь довольна, но сначала ты должна рассказать мне, как попала в эту ситуацию. Расскажи мне все.
Эбби взглянула на него озадаченно, глаза ее расширились.
– Рассказать все о чем?
– О Джессике Лемберт, конечно. Пока я знаю только, что эта мерзкая интриганка впутала тебя во всю эту мерзость и…
Эбби вырвалась из его объятий. Ее сестра мерзкая интриганка? О чем, ради всего святого, он говорит?
Оливер взял ее за плечи, улыбнулся и мягко сказал:
– Не пугайся, Эбигейл. Просто расскажи мне, как вышло, что она вовлекла тебя в свои делишки, и как уговорила помогать ей. Сердцем я чувствую, что тебе и во сне не приснится совершить бесчестный поступок. А она… Ведь это сущий Свенгэли в юбке, ей ничего не стоило околдовать такую чистую душу, как твоя. Наверное, ты познакомилась с ней в круизе, а может, просто работала у нее и…
На этот раз Эбби отскочила от него на целый ярд. Она пришла в странное замешательство. Неужели она не говорила ему, что Джесс ее сестра? Голова ее закружилась. Она была просто уверена, что он знал об этом, вернее, ей даже в голову не приходило, что он может этого не знать. И почему, ради всего святого, почему он называет Джесс мерзкой интриганкой? Подумать только, Свенгэли в юбке! Говорит о бесчестье так уверенно, будто Джесс причинила ему лично непоправимый вред!..
На минуту Эбби почувствовала себя больной, сознание ее помутилось, она ничего не могла сообразить. Но вдруг все резко прояснилось, вернее, сфокусировалось на одной мысли: он оскорбляет ее сестру, не будучи даже знаком с нею. Волна ненависти захлестнула ее. Да, хорошо, пусть он не знает, что Джесс ее сестра, но разве это его извиняет? И есть ли во всей этой истории хоть что-нибудь, что касалось бы его лично? Какое ему дело до Джессики, которая свое предложение сделала не ему, Оливеру, а Уильяму Уэбберу, и пригласила на ужин не его, а все того же Уильяма Уэббера?.
– Эбби, дорогая, что случилось?
Он снова приблизился к ней, но она отступила и подняла руки, как бы защищаясь от него.
– Не прикасайтесь ко мне, Оливер. Я не знаю, что у вас на уме, но мне кажется, что может случиться нечто неприятное с моей стороны или с вашей. Думаю, вы слишком много на себя берете, и после того, как вы заговорили о каких-то бесчестных делах, в которые якобы кто-то меня вовлек, я за свои слова не отвечаю. Я уже все объяснила вам: это была невольная ложь, вы приняли меня за Джессику, а я вовремя не возразила. Вот и все. Я не вижу причин, по которым можно называть Джессику мерзкой интриганкой, а потому не знаю, чего еще от вас ждать. Вы человек, способный из мухи раздуть слона, а потому с вами и разговаривать опасно. Я объясню все Уильяму Уэбберу, когда он приедет. А вообще это дело его и Джессики, а не наше с вами.
Оливер помрачнел.
– Нет, Эбигейл, это все касается и нас.
Мне бы не хотелось, чтоб ты нажила себе больше неприятностей, чем уже имеешь.
– Единственная моя неприятность, взвилась Эбби, – заключается в том, что я никак не пойму, почему вы так со мной обращаетесь. Вы разговариваете со мной, будто я преступница. И все только из-за невинного обмана, случайно проскользнувшего в сложившихся обстоятельствах. Вырешили, что я Джессика, а я не стала этого отрицать. Вы упорно пытаетесь сделать из мухи слона, а если говорить начистоту, это все вообще вас не касается.
– Ты ошибаешься, Эбби, это все меня касается…
Нет, Оливер, нет! Вы шофер Уильяма Уэббера, не больше и не меньше. Пока он отсутствует, вы тут вообразили себя боссом, но факт заключается в том, что вы не босс. Мне не. нравится все, что вы здесь наговорили. Вы надеетесь на повышение по службе или еще на что? Всеми силами втираетесь в доверие своего босса, желая пробиться повыше?
Разгневанный, Оливер снова сделал движение в ее сторону, но тут послышался отдаленный звонок телефона, и это его остановило. Она с облегчением перевела дыхание, потому что Оливер просто взбесился. Он выглядел таким разозленным, что ей даже показалось, будто он хочет ударить ее, и если не сделал этого, то просто потому, что зазвонил телефон. И вот, со сжатыми кулаками и искаженным от злобы лицом, он бросился к выходу из спальни и, не оборачиваясь, буркнул, чтобы она оставалась на месте, ибо правда всегда выходит наружу!
И что же он намерен теперь делать? Думала Эбби, тоже злясь. Она сердилась на него за его гнев. Силы небесные, что она такого сказала или сделала, чтобы так беситься, и почему, почему он позорит имя ее сестры? Может, за всем этим что-то кроется? Но что?
Ох, черт с ним! Хватит ломать голову над тем, что тебе неизвестно. Ей и раньше все время казалось, что он иногда говорит и поступает странно, но влюбленное сердце на многое заставляет закрывать глаза…
Эбби присела на край кровати, размышляя о том, как быстро она подпала под его чары и угодила в его постель, не успев толком с ним познакомиться. Большую часть времени она рядом с ним в полном смысле блаженствовала, но иногда наступали минуты вроде теперешних, когда он своим поведением ставил ее в тупик. Такие безобразные сцены после восхитительных минут счастья! Вот только что они любили друг друга, и вдруг все идет к черту, все становится хуже некуда. Взять хотя бы Мелани… Ах, как было бы хорошо, если бы эта ужасная женщина не появилась здесь сегодня утром! И так продолжается с тех пор, как он увез ее из дома неведомо куда… Но ему как-то удалось завоевать доверие, о чем теперь она страшно сожалела. А она-то, чего она добилась, ЛИШЮIЙ раз напомнив ему, что он только шофер и больше ничего? Зачем она говорит так? Нет, это он довел ее до того, что она проявляет себя с худшей стороны. И потом, как смеет он называть Джессику преступницей? На каком основании? Он, который сам беспардонно влез в принадлежащий ей программный пакет. Нет, он слишком много себе позволяет. А иногда становится таким странным….
Эбби ждала и ждала, когда он наконец вернется. Времени было вполне достаточно, чтобы остыть и успокоиться. Истина в том, что она любит его, хотя некоторые его поступки вызывают недоумение. Она попыталась убедить себя, что и сама виновата, что обидела его своими резкими высказываниями, вообще всем своим поведением. Ну зачем она выдавала себя за сестру? Какой в этом прок? Но и ему непростительно, что он отзывался о Джессике так скверно.
Она избегала вспоминать его оскорбительные слова, чтобы не рассердиться опять, но они сами лезли в голову. Бесчестье, Свенгэли в юбке, вся эта грязь, грозящие неприятности, мерзкая интриганка… Но что, черт возьми, это значит? Что за всем этим стоит? Она чувствовала себя так, будто введена в игру лишь в третьем акте спектакля, не зная, что происходило в первых двух. Да и вообще все разыгрывалось так, будто этот спектакль поставлен по двум очень разным сценариям.
Кажется, Оливер вбил себе в голову мысль о каком-то преступлении, и только потому, что она сказала, будто чувствует себя преступницей. Это произошло после ее попытки позвонить домой, когда она созналась ему в обмане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44