Она видела, что Фрэнк хорошо разбирается во многих вопросах, которые вовсе не касались его непосредственно. А Тео говорил, что он видит не дальше своего носа. — Мне кажется, это намек на то, что ты тоже женат. — Зоя даже не поняла, как это слетело у нее с языка. Она почувствовала, что это было уже лишнее, но любопытство взяло верх.
Фрэнк повернулся, и Зоя увидела, как помрачнело его лицо.
— Нет, я не женат, но какая тебе разница? Я что-то не помню, чтобы ты интересовалась этим раньше.
Это была правда. Зое и в голову не приходило, что незнакомец, с которым она была близка в ту ночь, мог быть мужем другой женщины. Но если бы это было так, то до нее дошли бы хотя бы слухи. Однако Зоя не придавала значения слухам. Да и распространялись они обычно о любовницах, а не о женах. И вдруг ее сердце сжалось: она вспомнила о матери. Ее мать точно так же бросилась когда-то в пучину любви, а потом всю жизнь пребывала в надежде.
— Мы оба не задавали вопросов той ночью, — прошептала она.
Фрэнк не спеша налил кофе и сел напротив нее — обворожительный красавец, терзающий ее сердце.
— Ни той ночью, ни сейчас, — сказал он твердо.
— К чему вопросы? — Зоя встряхнула головой. — Все равно ты не даешь мне ответов на них.
— Я только что признался тебе, что не женат.
— Это неважно.
— Зачем же ты спрашиваешь?
— Ты скрываешь от меня другое. Ты так и не скажешь мне, кто угрожает тебе и почему?
— Это не имеет значения сейчас и, уж конечно, не будет иметь значения, когда все закончится.
— Кто-то хочет твоей крови? — Глаза Зои были широко распахнуты и умоляли сказать правду, но наткнулись на камень равнодушия. — О'кей, — вздохнула она после недолгого молчания. — Ты не доверяешь мне, я не заслужила твоего доверия. Я просто лучик света, который ты несешь с собой и который нужен тебе лишь на мгновение, когда становится слишком трудно и необходимо снять напряжение. — Она встала, чтобы уйти. Фрэнк резко схватил ее за руку и усадил обратно. Зоя взглянула на него. Глаза его были серьезны как никогда.
— Разве я недостаточно заботился о тебе? Да и обременял не очень. Тебе этого мало?
Зоя обиженно поджала губы и с трудом высвободила руки.
— Если бы ты действительно думал обо мне, ты никогда не привез бы меня сюда. Это ведь ты в бегах, а не я. Мне даже страшно представить, какую ужасную ложь ты выдумал для Тео, чтобы получить его согласие.
— Я не лгал! — с волнением выдохнул Фрэнк.
— Ты скрыл правду, а это — то же самое. Фрэнк встал, не спуская пристального взгляда с Зои.
— Иногда скрыть правду бывает необходимо: это оборачивается потом во благо.
— Но если бы Тео знал истинные причины, он никогда не дал бы согласие. Ты трус и лжец, — сказала Зоя с насмешкой. Но она тут же пожалела о сказанном: Фрэнк был кем угодно, только не трусом. — Извини, — прошептала она, потупив взор. — Ты не…
— Наверное, на этот раз ты действительно права, Зоя, — тихо произнес Фрэнк. — Я действительно трус, иначе я не привез бы тебя сюда.
Зоя резко вскинула голову и посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего, забудь об этом. — Он нервно взъерошил волосы и безвольно опустил руки, коснувшись Зоиной талии. Его ладони тут же сжались в кулаки. Этот жест глубоко взволновал Зою. — И прекрати эти игры в голодовку. Мы пробудем здесь до тех пор, пока я не найду другое безопасное место. Я хочу уйти отсюда с тобой вместе живым и здоровым и не хочу, чтобы меня увезли отсюда на носилках.
Зою охватил внезапный приступ страха. Значит, и в самом деле все так опасно? А она причиняет ему столько беспокойства! Зачем он рискует ради нее жизнью? Да любит ли она его? Если да, то ей следовало бы подумать, как облегчить ему жизнь. Но зачем весь этот риск? Зачем поступать столь необдуманно?
— Если и меня увезут на носилках, — не удержалась она от резкого замечания, — то Тео не спустит тебе этого.
Он рассмеялся.
— Тео мне не указ, Зоя. И я не люблю страдающих женщин.
— В таком случае нам пора расстаться.
— Послушай, крошка, — выдохнул Фрэнк, — мне бы хотелось, чтобы ты тратила время не на препирания со мной, а на выяснение причин, побудивших меня привезти тебя сюда.
— Мне не надо это выяснять, я и так знаю. Вот только не могу понять, чем ты так обеспокоен.
— Ничего нового ты не услышишь. Пронизавшая ее боль вызвала защитную реакцию.
— Ты уже пресытился мною? — Она вся съежилась. — Не могу сказать, что это для меня удивительно. Ты проторил себе сексуальный путь через каждое посольство мира. Женщины для тебя, наверное, все равно что обычный континентальный завтрак.
Он оперся о крышку стола и чуть наклонился к Зое.
— Иногда континентальные завтраки не так уж и плохи, меня вполне удовлетворяют. А ты собираешься завтракать? Или тебя насильно кормить?
— Сыта твоей ложью. Благодарю. Я уж сама найду, что поесть.
— Вот и умница, — сказал он с ухмылкой и неспешно вышел на террасу.
Зоя сидела не шевелясь, не делая попытки дотронуться до еды.
Она смотрела через открытую дверь, как он брел к пляжу: руки — глубоко в карманах шорт. В его походке было что-то такое, от чего у нее защемило сердце. Его невозмутимость — только маска. Может быть, ради ее благополучия?.. Конечно же, чтобы ее не волновать; но зачем ему делать это ради собственного успокоения?
О Господи, она любит его. И только потому, что он — Фрэнк Блейкмор. Зоя медленно поднялась и направилась к двери, напрягая зрение, чтобы разглядеть его сквозь деревья.
Она до сих пор не знала, почему ее сюда привезли. Но ведь он выбрал именно ее, значит, он любил ее? И разве они не испытывали взаимной симпатии, когда любили друг друга? Внезапно ей захотелось подойти к нему, задержать его, объяснить, что она беспокоится о нем. Так что же ее останавливает? Гордыня, уязвленность, страх… да, наверное, все вместе. Она уже собиралась отойти от двери, когда нечто необычное привлекло ее внимание.
Зоя вышла на террасу. Кусочек моря просматривался сквозь деревья. К берегу подошла лодка!
Стоя в нерешительности, она внимательно наблюдала за происходящим; холодок пробежал по ее спине, она вздрогнула, затем пустилась бежать. Сердце сжалось от страха, который гнал ее вперед. Она споткнулась, поднялась, подобрала юбку и стала пробираться по каменистой тропке.
— Фрэнк! — крикнула она, остановившись на песке. Он стоял у кромки воды, заигрывая с волнами. Он не видел лодки! Он не слышал ее предостерегающего крика! — Фрэнк! — снова крикнула она и бросилась к нему по песку.
Фрэнк, испуганный криком, повернулся и смотрел на приближающуюся Зою. Она налетела на него и стала колотить руками его в грудь — они упали. Их окатило теплой морской волной, которая загасила испуганный крик, слетевший с ее губ.
Глава 7
Темнота отступила, и Зоя увидела склонившегося над ней Фрэнка. На его прекрасном лице отразилось глубокое волнение.
— Ты в порядке? — тихо спросил он. Зоя кивнула и попыталась встать. Они промокли до нитки. Вода ручьями стекала с одежды и пенилась у ног.
Зоя помнила… лодка… от страха кровь стыла в жилах.
— Фрэнк, лодка! Я видела ее! — кричала она, стараясь заглянуть ему в лицо.
Фрэнк встал, протянул к ней руки и нежно прижал к себе.
— Лодка уплыла, — сказал он спокойно. Зоя немного пришла в себя, но все еще с опаской заглядывала через его плечо туда, где видела лодку.
— Все в порядке, — успокаивал ее Фрэнк, — это одна из моих лодок.
От удивления Зоя открыла рот, а потом резко выпалила:
— Твоя? Что ты имеешь в виду? Ты ничего не говорил об этом.
Фрэнк нежно взял ее руки. Зоя попыталась освободиться, но он не позволил.
— Не надо понимать это буквально. Я имел в виду, что на лодке мои люди.
— Твои люди? Но что ты имеешь в виду, говоря «мои люди»?
— Прекрати задавать банальные вопросы, Зоя. У меня есть служба, и мои люди следят за ситуацией.
Он улыбнулся, но она не увидела в этой улыбке ничего ободряющего. Просто это означает, что он, должно быть, даже в большей опасности, чем она думала. Ее глаза потемнели от испуга, плечи будто онемели, однако его прикосновения успокаивали, и Зоя почувствовала, как скованность проходит.
— Мог бы мне сказать, — вкрадчиво проговорила она, — я… я так разволновалась.
— Мне лестно это слышать.
Она резко вскинула голову и вся вспыхнула.
— Вот, значит, как?! Я вся трепещу от волнения, а тебе лестно… — (Он опять начал смеяться.) — Ничего смешного! — взвизгнула она, попытавшись вывернуться из его цепких объятий.
— Как раз таки даже очень смешно, — стоял на своем Фрэнк. — Не изображай из себя несчастную перепуганную женщину! Ты очень смелая, вполне способная защитить от мужчины свою любовь…
— Не смейся! — истерически прокричала она и, высвободившись, шагнула прочь. Она совершила еще одну ошибку, когда стремглав рванулась к нему, показывая, что он ей небезразличен. О, она ненавидела его за то, что так легко раскрыла себя, но еще не поздно все поправить. — Я… я думала о себе… если что-нибудь случится с тобой… то как же мне быть?
— Ты опасаешься, что останешься здесь одна? — Он продолжал ухмыляться.
— Да. — Она вздохнула, переводя дыхание. — И… и я не знаю, как пользоваться рацией. Я просто не представляю, что буду делать.
— Возможно, мне следовало научить тебя, и возможно, мне следовало показать тебе, где находится аптечка, — на тот случай, если тебе придется извлекать пули из моей спины, а?
Зоя подавила вырвавшийся крик, а потом почувствовала легкое головокружение, как тогда на пляже, когда море и небо слились в одно белое пятно. Она обвила руками его шею и разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.
— Ты все еще будешь утверждать, что равнодушна ко мне? — спросил Фрэнк, крепко прижав ее к себе.
— Ты негодник, — всхлипнула она, пытаясь незаметно смахнуть слезы. Ее грудь вздрагивала.
Фрэнк провел рукой по ее мокрым волосам.
— Пусть так, — согласился он. И в его тоне не было ни юмора, ни насмешки. Он не дразнил ее и не высмеивал. — Но если ты сама не признаешься в своих чувствах, я вынужден буду прибегать к обману, чтобы все выяснить.
— А… а почему… почему тебе необходимо это знать?
Теперь она выпытывала его, подстрекала сделать признание, которого так долго ждала.
Он заглянул в ее заплаканное лицо.
— Да все это потому, что ты беспокоишься только о себе и своем теле.
Ее глаза болезненно расширились — в них отразилось разочарование. Зоя ожидала большего, гораздо большего. Ее сердце забилось быстрее, и она решила вновь не попадаться в ловушку.
— Я не хочу, чтобы и тебе причинили вред, вот и все, — заявила она. — Я ко всем отношусь одинаково.
— О, дорогая, — произнес он серьезно, хотя и достаточно театрально, — я думаю, что это относится только к Фрэнку Блейкмору.
— Не льсти себе. — Она отвернулась и пошла обратно к вилле, ступая по своим же следам. Стремление наладить отношения с Фрэнком постоянно заканчивалось осознанием глубокой безнадежности. Она предоставляла ему столько удобных случаев, когда можно было все расставить на свои места, но Фрэнк всякий раз уклонялся, искусно уходил в сторону.
Зоя шла не оборачиваясь, не желая показать обиду.
— Так чего же мы ждем? — спросила она позднее за обедом.
Фрэнк сидел напротив, с безразличным видом намазывая масло на кусок хлеба. Он готовил вместе с ней, выполняя ее указания — моя посуду, например. Помощь с его стороны была существенной, но натянутость в их отношениях все еще оставалась.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Фрэнк.
— Одно лишь: наверное, тот убийца, что хочет напасть на тебя, просто сумасшедший.
— Кто сказал, что это убийца? Зоя удивленно вскинула брови.
— Ну пусть не убийца, а похититель. Мне хочется знать: каков будет твой выкуп, если найдется кто-нибудь, кто захочет спасти тебе жизнь?
Он улыбнулся.
— А ты бы выкупила?
— Заплатить, чтобы спасти тебя от опасности? А сколько ты стоишь?
— Для того, кто мною дорожит, это королевский выкуп.
— У меня нет королевского выкупа. Несмотря на то что я живу с Тео, у меня ничего нет.
— Так уж и ничего?
— Представь себе.
— Тогда тебе придется заплатить своим телом, — сказал Фрэнк.
— Оно ничего не стоит.
Его глаза внимательно следили за ней, стараясь перехватить взгляд.
— Для меня оно бесценно, — ласково возразил Фрэнк.
Слова пролились бальзамом на душу, и Зоя нервно провела языком по губам. Она хотела бы, чтобы ее сердце, а не тело, было бесценным для него.
— Итак… ты находишься в опасности… — она первая ушла в сторону от опасной темы.
— Возможно, ты права.
Зоя отодвинула тарелку и оперлась рукой о стол. Фрэнк Блейкмор остается непревзойденным специалистом по уклонению от прямых вопросов. Но может быть, таким образом он охраняет ее? Чем меньше она знает, тем лучше с точки зрения безопасности. Но она хотела, чтобы Фрэнк доверял ей.
— Почему ты настроен так легкомысленно? Почему не хочешь оседлости, не хочешь заиметь постоянный дом? — спросила Зоя.
— Именно поэтому я и бросаю все сейчас. Я не хочу больше жить этой островной жизнью. — Фрэнк встал и убрал тарелки со стола.
Зоя пристально наблюдала за ним.
— Итак, ты все это бросаешь. Я думала, что эта бумажная работа всего лишь хитрость, уловка, чтобы удержать меня здесь, прикрытие настоящей причины, объясняющей твое бегство и уединение здесь.
— Это не было хитростью. Повседневная работа — и не больше, чем нужно. Я решил изменить все, чтобы увидеть и светлые стороны жизни. Это добровольное заточение: бумажная рутина делает меня стариком. — Он налил себе кофе, поставил чашку на стол и присел.
— Сколько же тебе лет, дедуля?
— Тридцать три, но идет семьдесят восьмой. Зоя засмеялась.
— Бедненький, мне жаль тебя.
— Достаточно жаль для того, чтобы оказать старику поддержку и проявить к нему сердечность сегодня ночью? — Его голос звучал весьма многозначительно, но с долей юмора.
Ее глаза блеснули.
— Уверена, что смогу приготовить вкусное какао, и обещаю теплое одеяло.
— Я больше думаю о запахе твоей кожи и об обещании твоих ног, обвивающих меня. — Он нежно коснулся ее руки.
Его прикосновение было равносильно ожогу на коже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17