— Убегаете снова, сеньорита Алколар? — тихо спросил Джейк с оттенком цинизма, ударившим ее, будто хлыст.
— Я никуда не убегаю!
Мерседес повернулась и с ненавистью посмотрела в его спокойное, неподвижное лицо. Его губы крепко сжаты, глаза настороженны и внимательны, отмечая каждую эмоцию, любое малейшее изменение ее лица. Она почувствовала себя насекомым, в которое он превратил ее взглядом и которое теперь хладнокровно и аналитически рассматривал под микроскопом.
— Я никуда не убегаю, — повторила она. — А сейчас точно не убегу.
— Нет? Тогда что произошло той ночью в Лондоне? Ты определенно удрала, даже не попрощавшись.
Внезапно его глаза потемнели, губы скривились в усмешке, он выпрямился и поднялся на ноги.
— Мерседес, тебе следовало сказать мне. Если ты испугалась из-за того, что была девственницей…
— О да, конечно… и ты бы остановился тогда и сказал: «Не волнуйся, моя дорогая, я могу…»
— Я мог бы! — Это было рычание льва — настоящего самца, гордость которого задели. — Дьявол побери, я сделал бы все, если бы ты предоставила мне шанс!
Он подходил к ней, озлобленно глядя, темные брови нахмурены, рот искажен в усмешке.
— Разве вы предоставили мне этот шанс, сеньорита Алколар? Что, неприятно это слышать?
— Н-нет.
Мерседес заставила себя замолчать, с трудом сдерживаясь, чтобы не сделать несколько поспешных шагов назад, отойти от него как можно дальше.
К ее облегчению, он остановился в нескольких метрах от нее.
— Нет, — сказал он снова. — Ты даже не осталась узнать, что бы я сказал… или подумал. Ты ушла до того, как я это понял.
— Тебе не кажется, что и ты тоже? — бросила ему Мерседес. Почему он все время заставляет ее чувствовать себя виноватой? Ведь именно ее он использовал… хотел использовать.
— Тоже?..
Джейк замер, нахмурился, размышляя над последним обвинением. Его мрачный взгляд обеспокоил ее — он, казалось, в самом деле не понимал, о чем она говорит.
— Что это значит? — потребовал он.
— Было бы неловко, если бы я осталась, когда твоя подружка вернулась!
О, проклятье! Она поклялась, что никогда не упомянет об этом и скорее умрет, чем позволит ему узнать, какой униженной она себя чувствовала той ночью. Она хотела, чтобы он никогда не узнал, как она, крадучись, вернулась, потому что была не в силах уйти. А когда поняла, что ее обманывали, ушла совсем.
Она была настольно расстроена, что Антония решила взять под контроль всю ситуацию — ответила Джейку, который осмелился позвонить, притворяясь обеспокоенным, потом жестко расправилась с ним, когда он пришел к ним на следующее утро под каким-то предлогом. Мерседес была настолько подавлена, что даже не могла встретиться с ним.
— Моя подружка… ты имеешь в виду Карен?
— Не знаю, как ее зовут. Она высокая…
— Платиновая блондинка… почти белые волосы, — охотно описывал Джейк, отчего у нее внутри все сжалось.
Даже теперь она — глупая бедняжка, легковерная дурочка — позволила себе надеяться, что может ошибаться насчет Карен. Что та была там не из-за Джейка, а для…
Для чего? Мерседес не знала, и ей было все равно. Она только питала глупую надежду и была полностью разочарована.
— Стрижка очень короткая… стройная красотка с умопомрачительными формами…
— И у нее ключ от твоей парадной двери, которым она пользуется, будто он от ее собственного дома.
Мерседес не хотела все это вспоминать. Но жестокие воспоминания постоянно возвращали ее в Лондон — в ту темную, сырую ночь, когда она стояла, дрожа, и смотрела на высокую блондинку, поднимающуюся по ступеням к двери, вставляющую ключ в замочную скважину… слышала ее призыв…
— У нее действительно был ключ от моего дома, — резко сказал Джейк. — Но она мне его вернула. Я только не догадался, что она может сделать дубликат.
Мерседес метнула на него озлобленный, угрожающий взгляд. Мог бы придумать что-нибудь получше…
О боже! Она поняла, о чем думала, что могло успокоить ее! Она в самом деле надеялась, что он скажет, будто появление Карен совсем невинное, неожиданное и не значащее для него ничего. И она — слабая, слепая, опьяненная дурочка — была готова ему поверить!
Не в силах смотреть на Джейка, даже оставаться с ним в одной комнате, она прошла мимо него, подхватила свою сумку и направилась к двери, Она ожидала очередного обвинения в побеге, которое он мог небрежно бросить ей вслед.
К ее удивлению, этого не произошло — он только позвал ее по имени:
— Мерседес…
Отпусти ее, дурак, сказал себе Джейк в ярости, пусть идет, а ты возвращайся к обычной жизни и привычному благоразумию.
Он никогда не бегал за женщинами и не намерен начинать это теперь. Но он никогда не реагировал на женщин так, как на Мерседес Алколар.
Встретив ее, он потерял покой — она стала наваждением, страстью, от которой он не мог избавиться.
Если бы он не знал, что она обязательно придет на свадьбу Рамона, то потратил бы все свое время и силы, выслеживая ее и разыскивая. Он все равно узнал бы, где она живет, и пришел бы к ней. И даже если бы не нашел, не перестал бы думать о ней, зная, что должен увидеть, хотя бы только раз.
Нет, признайся, что это не правда!
Увидеть ее один раз было бы недостаточно. Он с самого начала знал, что должен обладать ею.
Знал, что не успокоится, пока не познает всего сексуального удовлетворения, которое могла принести ему эта женщина, — он чувствовал это инстинктивно. И если бы он не уложил Мерседес в постель, то жаждал бы ее всю жизнь.
Произошедшее между ними оказалось лучше, чем он мог себе представить. Но тут и скрывалась опасность: Джейк надеялся, что удовлетворит желание, которое глодало его с момента их первой встречи, а оказалось, что он ошибся.
Правда была в том, что стало еще хуже.
Он все еще хотел ее.
Его тело мучительно не желало расставаться с ней, его губы страстно стремились почувствовать вкус ее сладкой, бархатной кожи, мозг отказывался забывать страстность, нежность этой женщины.
Познав ее, он не успокоился — познание лишь разожгло в нем желание, выводя его из себя. Он не мог позволить ей уйти сейчас из комнаты и вообще из его жизни.
Если она уйдет, он никогда ее не забудет. Она всегда будет присутствовать в его мыслях, как в последние недели, заставляя проводить бессонные ночи, обливаясь потом. Если ему удавалось заснуть, Мерседес приходила к нему в снах, мучая, дразня, пока он не просыпался, страдая от желания и дрожа от разочарования. Он хотел избавиться от этого, но не мог.
Мерседес не ответила на его призыв, даже не отреагировала и не взглянула, упрямо продолжая идти к двери.
Если она уйдет, он потеряет ее навеки.
Время решать — теперь или никогда. И он не выдержал — догнал ее, схватил за руку.
— Мерседес, нет!
Мерседес не ожидала этого. Теперь, стоя так близко, Джейк казался выше ростом, сильнее, опаснее. Его грудь была словно стена, и она заставила себя сосредоточиться на пуговице воротника его рубашки. Она не могла посмотреть в его лицо, ибо он мог увидеть, что ее глаза полны слез, а это стало бы очередным ее унижением.
— Ты снова собираешься это сделать? — спросил он тихо и гневно.
Это вынудило ее резко поднять голову, она быстро моргнула, чтобы избавиться от слез — до того, как он их увидит.
— Что сделать снова?
Она попыталась казаться холодной и безразличной, но не получилось — ее голос предательски дрогнул.
— Убежать от меня, не дав мне шанса хоть что-то сказать, объяснить.
— У тебя есть объяснение?
— Да, есть, — спокойно сказал он. — Но только если ты любезно согласишься выслушать меня.
Что-то в его голосе, выражении его лица задело ее, тон, которым он произнес эти слова, парализовал все мышцы.
Джейк ведь не собирался заявлять о своей невиновности, объясняться, убеждая и защищаясь.
Вместо этого он утверждал, холодно и резко, что не собирается говорить, если она не хочет.
Так хочет ли она, чтобы он говорил?
Мерседес не могла найти ответа на этот вопрос и пыталась не показывать, как много это для нее значит. Она стиснула зубы, стараясь сдержать слезы, которые наворачивались снова, и пристально смотрела на него широко раскрытыми глазами, отчаянно стараясь придать себе равнодушный вид, но зная, что выглядит высокомерно и вызывающе.
— Хорошо.
Джейк резко отпустил ее руку, молча прошел мимо нее и широко открыл дверь.
— Я предпочитаю, чтобы ты ушла сейчас. И не возвращалась.
Ей словно нанесли удар в лицо. Мерседес вздрогнула, не в силах понять, чего же он хочет.
Что еще могло ранить ее сильнее? И почему сейчас так больно? Она знала, что он лгал ей, играл ею и использовал ее в Лондоне. Так отчего теперь его холодное равнодушие взволновало ее больше, чем правда, которую он собирался сказать?
Она сделала пару шагов к двери, не отрывая взгляда от Джейка. Он просто смотрел на нее, его лицо превратилось в каменную маску — ни один мускул не двигался, но что-то в его взгляде приковало ее к месту. Она остановилась, размышляя, идти вперед или остаться.
— Ч-что я скажу отцу? — удалось проговорить ей хриплым, резким голосом, будто она не разговаривала несколько месяцев.
— Я уверен, ты придумаешь что-нибудь.
Он обратил пристальный взгляд на дверь, потом на нее. Она попыталась сделать последний шаг к двери, но…
— Может, все-таки объяснишь?..
Если она ожидала увидеть на его лице облегчение или даже удовлетворение, но просчиталась на нем ничего не отразилось. Он просто посмотрел на нее в упор — ясный взгляд голубых глаз встретился со взглядом затуманенных слезами карих.
— У нас с Карен была случайная связь. По крайней мере я так думал. Она, вероятно, была другого мнения. Я сказал ей об этом несколькими днями ранее и попросил вернуть мой ключ. Она отдала его мне. У меня и мысли не было, что у нее есть дубликат. И я, конечно, не знал, что Карен собирается объявиться в моей жизни снова, будто ничего не произошло.
Его хмурый взгляд был достаточно убедительным. И то, как он говорил об этой Карен, ясно показало — он не привязан к ней, по крайней мере сейчас.
Но разве этого достаточно?
Мерседес показалась, что он просто убеждает ее в том, во что она так хотела верить.
— Карен уезжала по делам модельного бизнеса и приехала обратно днем ранее. Она подумала, что дала мне достаточно времени, чтобы я образумился, но ошиблась.
Что-то в выражении лица Мерседес выдало ее мысли. Он отошел от двери, когда говорил, чуть толкнув так, чтобы она наполовину закрылась. Не закрыл дверь со стуком, чтобы показать свою явную победу, а прикрыл ее, давая понять, что догадывается о ее мыслях.
— Интересно, как ты вообще узнала о Карен? Я думал, что ты сбежала от меня.
— Я действительно убежала.
Она не хотела рассказывать ему, потому что это означало бы признать правду: она так и не смогла убежать от него. Позволить ему узнать, насколько сильна была его власть над ней, было опасно.
— Так как же?..
— Я вернулась, — сказала Мерседес прерывающимся шепотом, отчего ему пришлось напрячь слух. Услышав ее, он медленно кивнул темноволосой головой.
— Ты вернулась, — повторил он тоном, похожим на мурлыканье тигра — тихое, грозное и дикое. Ты сбежала от меня, но вернулась!
— Я, как ты сказал… я испугалась. Я запаниковала и убежала. И потом…
Остальное Мерседес не могла признать, у нее не было сил рассказать, как она кралась назад, не в состоянии избавиться от наваждения, которое он вызвал.
— Я вернулась и увидела, как приехала Карен.
Она выходила из автомобиля. У нее был ключ от дома. Я видела, как она вошла…
— И если бы ты задержалась на минуту или две, тогда увидела бы, как она выходит, — резко заявил Джейк.
Он вспоминал, как услышал звук открывающейся двери и подумал, что это Мерседес, снова пережил разочарование, когда понял, что это Карен.
Джейк нехотя вспоминал, что был совсем невежливым и даже не пытался быть таковым. В тот миг его все еще возбужденное тело требовало удовлетворения. Но даже тогда он знал, что Карен не сможет ему его дать, только Мерседес, которую он желал, как никакую другую женщину.
Джейк тогда оделся, но все еще чувствовал себя обнаженным, как в тот миг, когда вернулся в спальню и не нашел ее. Она исчезла, не оставив и следа, намека на то, что была здесь.
Он направился к двери, чтобы попытаться поймать Мерседес на темных, сверкающих от дождя улицах, когда услышал звук ключа в замочной скважине и зовущую его по имени Карен.
Почему Мерседес так смотрит на него? Не верит? Впервые он не мог угадать чувства, которые она испытывает. Внезапно Джейк подумал о той ночи и ее последствиях совсем по-иному. Он понял, почему так оскорбительно прозвучало сообщение ее подруги. Это было не просто презрительное замечание, каким он его тогда посчитал, а ответ обиженной женщины — девственницы, которая думала, что ее использовали. Мерседес нанесла ответный удар.
— Я велел Карен не возвращаться. А потом вышел, чтобы найти тебя, но ты исчезла.
— Но… но… зачем?
— Зачем?
Джейк произнес это слово по слогам, судорожно вздохнул, резко провел рукой по густым темным волосам.
— Мерседес, ты меня слушаешь? Я ведь сказал, что хочу тебя, и только тебя. Я не могу забыть…
И… я не хочу, чтобы ты уходила.
— Ты в самом деле не хочешь…
Ее глаза были широко раскрыты и светились в лучах солнца, проникающих через громадное незанавешенное окно.
— В самом деле я хочу…
Он рискнул и подошел ближе. К его облегчению, она не отступила, не отвернулась, стояла на месте.
— Я хочу, чтобы ты осталась, так как мечтаю сделать вот что…
Он медленно протянул руку и провел по ее шелковым иссиня-черным волосам, ниспадающим, как мягкое облако, до середины спины.
Она вздрогнула от его прикосновения, но не сопротивлялась, а стояла, вся дрожа.
— И я хочу сделать это…
Лаская, он прикоснулся к ее плечу, длинной стройной шее, щеке, подбородку, приподнял его.
— И это…
Медленный, долгий, томительный поцелуй был сначала нежным, потом стал сильнее, страстнее, требовательнее, пока она не раскрыла губы со вздохом, а нежное прикосновение ее языка не зажгло в нем стремительное, страстное желание.
Она оказалась в его крепких объятиях, позволяя целовать себя и целуя его сама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15