Селеста подошла к ней.
– Если только это чайка… – В голосе ее звучала тревога.
– Это – чайка, – ответила Тэфи. – Птенец морской чайки.
Она направила луч своего фонарика, и Селеста заглянула под кровать. Однако она даже не пыталась достать птицу. Когда она поднялась, на лице ее было смешанное выражение тревоги и удовлетворения.
– Я знала, что случится. Теперь они рассердятся. Нас ждут серьезные неприятности.
– Кто рассердится? – мягко спросила мисс Хэтти. – Что вы имеете в виду?
Селеста только головой покачала.
– Она говорила, что буря принесет беду, – объяснила Тэфи. – Она утверждает, ей об этом сказали манито.
Миссис Такерман тоже подошла к кровати. Увидев чайку, слабо трепыхавшуюся в свете фонарика Тэфи, она издала крик ужаса.
– Быстро выброси ее вон. Надо удалить ее из дома.
Селеста положила руку ей на плечо.
– Не трогай ее. Она ранена. Нельзя дать ей здесь умереть.
– Но что мы будем с ней делать? Она не может здесь оставаться.
Селеста сказала:
– Я схожу за Генри Фоксом. Генри займется ею.
Несмотря на то что момент был крайне напряженный, Тэфи уловила имя, произнесенное Селестой: Генри Фокс. Под запиской была изображена голова лисы. Значит, именно этот индейский мальчик написал записку.
– По-моему, буря начинает немножко утихать, – заметила бодрым тоном миссис Сондерс. – Давайте выйдем из комнаты, пусть ее приведут в порядок.
Мисс Клара Твиг в какой-то степени оправилась от испуга.
– Пойдем, дорогая, – сказала она сестре. – Я думаю, внизу безопаснее. Наш дневной сон на сегодня испорчен. При первой же возможности мы уедем отсюда.
Мисс Хэтти повернулась к Тэфи и шепнула:
– Ненавижу спать днем, – после чего она покорно последовала за старшей мисс Твиг вниз по лестнице.
Тэфи смотрела им вслед с тревогой. Надо, чтобы мама каким-то образом воздействовала на мисс Клару и убедила ее отказаться от своего намерения. Если постояльцы начнут разъезжаться, отелю от этого не поздоровится. Она снова стала на колени и заглянула под кровать.
Мягкий голос рядом с ней произнес:
– Бедная кроха! Я так надеюсь, что Генри скоро придет.
Это была Донна – нежная Донна, которую интересовала лишь судьба птицы.
– А Генри знает, что надо делать в этом случае? – спросила Тэфи.
– Индейцы знают о птицах и зверях все. Он особенно любит больных зверюшек, которых можно вылечить. Я думаю, он именно поэтому и хочет стать врачом, когда вырастет.
Тэфи удивилась. Все это никак не вязалось со сложившимся у нее представлением о Генри Фоксе как об угрюмом, недоброжелательном создании.
Она услышала за своей спиной голос миссис Такерман:
– Она под кроватью, Генри. Пожалуйста, сделай что-нибудь побыстрее. Ах, если бы тут была мисс Эрвин! Она так хорошо понимала чаек!
– Я подержу фонарь, – предложила Тэфи, когда Генри полез на животе под кровать.
Он не сразу потянулся к чайке, а стал обращаться к ней со словами, которые Тэфи не понимала. Вероятно, это были индейские слова. Птица прекратила свое испуганное трепыхание. Когда он взял ее в руки, она лежала спокойно.
Очень осторожно он вытащил ее из-под кровати и легонько прижал к груди. В этот момент пришел Сэм с досками для сломанного окна, а миссис Такерман начала помогать одной из горничных наводить порядок в комнате и выметать битое стекло.
Донна поспешно куда-то выбежала и возвратилась через холл с двумя зажженными свечами в высоких бронзовых подсвечниках. Генри уселся на верхнюю ступеньку лестницы и стал очень осторожно ощупывать пальцами чайку. Глядя, как он держит птицу, Тэфи подумала: его нельзя не любить, как бы он ни вел себя до этого.
– Молодые – не больно-то ловкие, – сказал он. – Старая не дала бы ветру вот так себя подхватить. Эта еще слишком недавно родилась на свет – мудрости еще не нажила.
В его руках была какая-то магическая сила, которую птица, как видно, сразу почуяла и всецело ей вверилась.
– Она очень серьезно ранена? – спросила взволнованно Тэфи.
Генри покачал головой.
– Я думаю, она была просто оглушена. Ничего, похоже, не сломано. Когда кончится буря, мы можем отпустить ее на волю.
– Как бы мне хотелось оставить ее себе, – мечтательно сказала Донна. – У меня никогда не было своего домашнего зверька.
Тэфи сразу же сочувственно откликнулась:
– У меня тоже никогда не было. Нам постоянно приходилось перебираться с места на место. Папа говорит, что, когда у нас будет свой дом, я смогу держать собаку.
– Ты – счастливица, – заявила Донна. – Мама не позволяет мне завести домашнего зверька, потому что это может не понравиться постояльцам. У меня когда-то была черепаха, но она умерла.
– Они всегда умирают, – мрачно поддержала ее Тэфи. – Возможность иметь собственную комнату и своего домашнего зверька – вот ради чего я так хочу, чтобы у нас появился свой дом. Ах, я так надеюсь, что мисс Клара не расстроится из-за чайки так сильно, чтобы уехать из отеля!
Генри гораздо больше интересовала чайка, чем сестры Твиг.
– До того как мы сможем выпустить ее на волю, нам надо устроить для нее гнездо, – сказал он.
Тэфи тут же вскочила со ступеньки.
– Я что-нибудь добуду, – не подумав, предложила она. – Ждите меня здесь.
Буря немного стихла, и в коридоре было уже не так темно. Дождь все еще барабанил по крышам, но деревья уже не хлестали по ним с такой силой. Добравшись до своей комнаты, Тэфи беспомощно огляделась. И почему только она вызвалась достать что-нибудь такое, из чего можно смастерить гнездо для птицы? Они с матерью привезли на остров только самое необходимое. Донна прожила здесь уже много лет, и у нее, вероятно, имеется целый ворох подходящих ящиков и коробок. Просто ей показалось, что обеспечить птице гнездо – это кратчайший способ завоевать одобрение Генри Фокса.
На полке стенного шкафа стояла картонная шляпная коробка с самой лучшей шляпой ее мамы. Нечего было, конечно, и думать о том, чтобы превратить эту коробку в постель для чайки. Но ведь просто посмотреть на нее – этого закон не запрещает. Она взобралась на стул и сняла коробку.
Осторожно вынув синюю шляпу, она положила ее на постель. Из этой упаковочной бумаги, несомненно, получится восхитительно мягкое гнездо. Может, ничего не будет страшного в том, чтобы ненадолго воспользоваться этой коробкой. Конечно, сначала надо сойти вниз и попросить разрешения, но она была абсолютно убеждена, что ответом будет твердое «нет». И все ж таки – если у ее матери не будет картонки, она обойдется с помощью чемодана или еще чего-то. Ведь так всегда бывало.
Чайке эта оберточная бумага не понадобится. Тэфи выбрала самый большой кусок бумаги и осторожно обернула им синюю шляпу, которую затем поставила на полку в шкафу. Разумеется, она скажет матери о том, что она сделала, но с этим придется немножко повременить. Остальную бумагу она смяла и уложила на дно коробки. Получилось чудное гнездышко. Она была уверена, что лучшего гнезда и Донна не смогла бы сделать. Тэфи принесла картонку в холл и поставила ее около Генри.
– Может быть, это подойдет? – с надеждой в голосе сказала она.
Донна внимательно осмотрела подношение.
– Я уверена, что это – лучшая шляпная картонка твоей матери, – сказала она.
Тэфи не стала объяснять, что в данный момент это была единственная шляпная картонка мамы.
– Подойдет?
В глазах Генри читалось нечто, похожее на одобрение. Тэфи сразу же поняла: в какую бы беду она ни попала из-за этой коробки, дело того стоило. Она хотела, чтобы Генри стал ее другом. Она мысленно представляла себе, как они вчетвером – Дэвид, Генри, Донна и она – странствуют по всему острову.
Но тут на лестнице появилась Селеста, и это новое ощущение дружелюбия мигом испарилось.
– Хорошо, что чайка останется в живых, – сказала Селеста. – Но это – всего лишь первое предостережение.
Генри, несший шляпную картонки и чайку, не произнеся ни единого слова, отвернулся от Тэфи. Донна захватила свечи и последовала за ним вниз по лестнице. Тэфи осталась одна лицом к лицу с Селестой.
– Было бы лучше, – сказала повариха, – если бы ты с твоей мамой уехали. Даже чайки не хотят, чтобы вы здесь были.
ГЛАВА 10
Вторая тревога
Позднее днем буря отгремела и ушла вместе с последним натиском ветра, и на чистом голубом небе засияло солнце. Однако остров Макинау был усеян обломками, словно после боя.
Зайдя в сад, Тэфи обнаружила, что на большинстве клумб цветочные стебли были обезглавлены. Ветром свалило большое дерево, и повсюду валялись сломанные ветки, мокрые листья и мелкие веточки. На склоне холма тоже было много сломанных деревьев, но дома, казалось, выглядели по-прежнему, и она видела остроконечную крышу дома Дэвида, торчавшую между деревьями. Хоть ее-то не сдуло – и то хорошо!
Тэфи сосредоточила свое внимание на ободранной цветочной клумбе. Больно было даже вспоминать, каким прекрасным сад был еще вчера. Она стала на колени на мокрую траву и попыталась восстановить один цветок в прежнем положении. Занятая этим делом, она услышала голоса и, заглянув за скрывавший ее куст, увидела на веранде Донну и Генри. Между ними стояла шляпная картонка. Вероятно, они собирались выпустить чайку на волю.
Она было двинулась к ним, но, вспомнив, как Генри отвернулся от нее, когда Селеста назвала чайку предостережением, и как Донна последовала за ним вниз по лестнице, Тэфи удержалась. Ее присутствие может оказаться для них совсем нежелательным. Откуда она знает, как они ее встретят?
Пока она пребывала в нерешительности, Генри вынул птицу из картонки и поставил ее на перила веранды. Чайка вцепилась в них, трепеща крыльями. Она, видимо, утратила уверенность в себе, так как не делала никаких попыток улететь. Немножко потрепыхавшись, она, совсем как ручная, уселась на перила. Не то ручная, не то робкая – Тэфи не могла разобрать.
– Она сильно ударилась и больше не доверяет миру, – сказал Генри.
Донна протянула к птице руку.
– Не делая этого! – Генри потянул ее назад. От этого неожиданного движения она потеряла равновесие и тяжело плюхнулась на пол веранды.
Да нет, не на пол! Тэфи услышала треск картона и оберточной бумаги под тяжестью ее тела, и этот звук заставил ее содрогнуться.
Генри попытался поставить Донну на ноги, и она хохотала. Однако смех ее внезапно оборвался.
– Ох, батюшки! – воскликнула она. – Надеюсь, миссис Сондерс не нужна эта шляпная картонка.
Тэфи хотелось выйти из-за куста и заверить Донну, что все в порядке – хоть это было и не совсем так, – но она знала, что она упустила удобный момент. Если она вдруг объявится сейчас, они могут подумать, что она за ними шпионила.
Донна подобрала то, что осталось от шляпной картонки, и они с Генри направились вокруг дома к двери в кухню.
Когда звуки их голосом замерли, Тэфи поспешно покинула свое укрытие. Сломанная картонка была сунута в мусорную корзину у дверей кухни. Вытащив ее, она почувствовала, как сердце у нее упало. Одна сторона была вдавлена внутрь и наполовину разорвана. Что ж, придется отнести ее наверх и попробовать с помощью липкого пластыря «скотч» и клея вернуть ей первоначальную форму.
Озабоченная мыслями о картонке, она позабыла о морской чайке. Зайдя за угол дома, она увидела, что птица набралась мужества и расправила крылья. Но в середине полета что-то у нее не получилось, и она упала на землю, издавая жалостные мяукающие звуки: «помоги! помоги! помоги!». Совсем еле слышные… Вспомнив о том, с какой нежностью обращался с чайкой Генри, Тэфи тихонько заговорила с ней – так, как и надо говорить с бедной раненой малюткой. Когда она в конце концов взяла чайку в руки, та не сопротивлялась. Ее перышки под пальцами девочки были мягкими, как шелк. Она усадила птицу обратно в гнездо из оберточной бумаги. Даже если картонка имела теперь вид, совершенно неподходящий, чтобы хранить в ней шляпу, служить гнездом для чайки она все еще могла.
Ну, а теперь что? Следует ли ей позвать Генри? Но ведь миссис Такерман не хочет, чтобы чайка находилась в доме. Вдруг она прикажет Донне вынести ее наружу, и птица может умереть.
На вершине холма высокая башня дома Дэвида, казалось, подавала ей знак. Она поднялась на ноги, забрала картонку и двинулась в путь. Теперь, когда она знала дорогу, идти казалось легче. Птица в картонке трепыхалась, и Тэфи старалась нести ее как можно осторожнее.
В лесу гоблинов некоторые из умирающих деревьев повалил ветер, и они перегородили путь. Ковер хвойных иголок под ногами был похож на мокрую губку, а голые пни лоснились каким-то черным блеском. Лес больше не наводил на нее страх. В своем нетерпеливом стремлении скорее добраться до Дэвида ей некогда было думать о гоблинах или волноваться насчет того, что может скрываться за ближайшим древесным стволом. Она торопливо шагала самым коротким путем, перелезая через упавшие стволы и обходя те, через которые не могла перелезть. Солнце начало согревать землю и удалять накопившуюся влагу; сосны пахли изумительно.
К ее удивлению, Дэвид встретил ее у ворот под судовым фонарем.
– Я смотрел в бинокль, – сообщил он, – и увидел, как ты начала подниматься на холм. Что в этой коробке?
Тэфи поставила ее на тропинку и сняла крышку. Чайка отчаянно забилась, но потом затихла. Тэфи рассказала о разбитом окне, о птице под кроватью, о Селесте и Генри и о явной неспособности птицы летать.
– Я подумала, может, ты сможешь подержать ее здесь, у себя, – сказала Тэфи. – Как ты думаешь, бабушка тебе позволит?
– Конечно, – с полной уверенностью заявил Дэвид. – Я могу ее держать в командной будке. По-моему, чайки едят решительно все.
Тэфи нежно погладила серебряные перья и мысленно спросила себя: почему Генри отвел руку Донны.
– Генри сказал, что у нее ничего не сломано, но, может быть, она как-то растянула крылышко, и ему нужен отдых и покой, чтобы оно достаточно окрепло, прежде чем птица сможет летать.
– Твоя тетя Марта знала бы, что делать, – сказала миссис Марш Тэфи, когда та показала ей чайку. – После бури ей, бывало, приносили птиц со всего острова, и, если они были не слишком сильно ранены, ей удавалось им помогать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23