— Красиво.— В вашем доме это бы продержалось не больше двух минут. — Марина пожала плечами. — Все эти вещи были на прежней квартире — до несчастного случая. Я полагаю, что это еще один пример того, как я изменилась, — они мне не нравятся. — Она двинулась дальше. — Хотите посмотреть другие комнаты? У меня есть маленький рабочий кабинет, который, я думаю, вам понравится больше.— Дело не в том, что мне не нравится, — запротестовал Бен. — Просто это…— Аляповато?— Возможно, немножко.Марина повела его через переднюю — Кухню вы видели. Здесь столовая. Почти то же самое.Это было действительно так. Бен должен был с ней согласиться. Все комнаты были приятными, но, за исключением кухни, претенциозными, совсем не такими, какие он ожидал увидеть у столь мягкой, сердечной женщины, как Марина. Дальше по коридору были три спальни. Первую она пропустила, сказала, что у нее тут офис и что это огромная площадь.Быстрый взгляд подтвердил, что Марина права.Во второй комнате находился, как она сказала, ее рабочий кабинет.— Большую часть времени я провожу здесь, а не в гостиной, — сказала она Бену, пока тот с одобрением рассматривал комнату.Она больше подходила Марине. На рядах полок от пола до потолка располагались проигрыватель компакт-дисков и тюнер, телевизор и видео; книги были расставлены повсюду, на любом свободном месте. Удобная мягкая мебель с подушками из синей ткани располагалась у стен, а в центре комнаты лежал большой ковер. В одной корзине были журналы и каталоги, в другой — рукоделье. На ковре валялось несколько резиновых игрушек, очевидно, принадлежавших ее собаке и кошке. На стенах висели эстампы, которые он узнал, — встречал их на обложках популярных детских книг.— Очень мило. Это больше в вашем стиле. Марина улыбнулась.— Звучит почти как оскорбление. Тут не так изысканно и элегантно, как в других комнатах, не так ли?— Нет, просто здесь более домашняя атмосфера. Остальные комнаты, я думаю, больше подходят Джилиан, чем вам.К его удивлению, Маринина улыбка померкла и на лице появилось озабоченное выражение.— Бен… кстати, о Джилиан. Я ее горячо люблю, но она ужасно любит пофлиртовать. Пожалуйста, не воспринимайте ее заигрывания всерьез. Она может разбить ваше сердце, при этом вовсе не желая причинить вам боль.Долгое время значение сказанного ею не могло до него дойти, хотя он снова и снова прокручивал ее слова в голове. Наконец до него дошло. Медленно и осторожно он спросил:— Вы думаете, что я увлечен Джилиан?— Я думаю, что вы могли бы ею увлечься. — Марина опустила глаза.Он не знал, смеяться ему или возмущаться. Имеет ли она хоть малейшее представление о том, как волнует его?— С чего вы это взяли?Она неопределенно пожала плечами.— Кажется, она вам нравится. Она прекрасная девочка. А вы сейчас такой ранимый и открытый.— Марина!.. — Действуя импульсивно, он сделал шаг ближе и поднял ее лицо, заглянул в глаза. — Вы ошибаетесь, и я должен доказать вам, что не увлечен Джилиан. — Он притянул ее ближе и поддался желанию, которое жило в нем с самого первого дня, когда он увидел ее по другую сторону забора. Глава 6 Его губы наслаждались теплотой и мягкостью Марининых губ. Он наклонил голову, упиваясь каждым изгибом их нежной поверхности. Ему хватило одного мгновенья, чтобы оценить их совершенство, и он погрузился в ее рот в поисках более глубокого поцелуя. Когда их языки соприкоснулись, она вздрогнула в его руках. И внезапно уютная маленькая комната закружилась вокруг них.Когда он привлек ее к себе, ее руки были прижаты к груди. Теперь же она старалась их высвободить, чтобы обвить вокруг его шеи. Вот она притянула его голову еще ближе к своей и нежно погладила его затылок, отчего он вздрогнул и застонал.Их тела встретились, и он еще раз ощутил, как великолепно она сложена. Каждый дюйм ее высокого стройного тела точно соответствовал его телу, возбуждая и воспламеняя его. Ее маленькие груди были крепко прижаты к его груди. Он освободил одну руку, обнимавшую ее, и смело погладил дерзкий холмик через вязаную кофточку. Она вскрикнула, но он заглушил поцелуем саму возможность возражения. Ее ногти царапали ему спину; она скользнула руками ниже и прижала к себе его бедра, одновременно с внезапной глубокой страстью прильнув к его губам.Ее реакция на поцелуй и движения ее бедер, прижатых к его бедрам, вызвали в нем нестерпимое желание. Бен наклонился, просунул руку ей под колени, не отпуская ее губ, и понес из кабинета через коридор в единственную комнату, которую она не успела еще показать, — в спальню.Краем сознания он воспринимал предметы обстановки в тусклом свете, доходившем из коридора: большая двухспальная кровать и старинный ночной столик. Но он не хотел думать, не хотел говорить. Он хотел только чувствовать. Возле кровати он отпустил Маринины ноги, они соскользнули вниз, и она снова встала перед ним. Продолжая ее целовать, он наслаждался возможностью заниматься любовью с женщиной, которая почти одного с ним роста, возможностью касаться ее тела, где он только захочет.Теперь ее одежда мешала. Нетерпеливо, почти грубо он расстегнул пуговицы и крючки, затем рванул вниз молнию на ее джинсах, и его руки наконец успокоились на ее обнаженной груди. Внезапным, неожиданным движением Марина отстранилась, и даже в темноте он почувствовал ее напряжение и смущение.— Не надо стесняться. Ты прекрасна, — пробормотал он, целуя ложбинку между грудями, а затем прижавшись губами к тугому взбухшему соску.Когда он коснулся губами ее груди, она застонала, и ему пришлось ее подхватить — у нее подогнулись колени. Отступив немного назад, он положил ее на кровать.Белый кот спрыгнул с покрывала, возмущенно мяукнув, и выскочил из комнаты, когда их слившиеся тела опустились на кровать. Прошло несчетное количество минут, а он все еще не мог оторваться от ее груди, лаская ее губами и пальцами до тех пор, пока она не застонала и не начала царапать ногтями его спину. Наконец он поднял голову. Марина лежала перед ним. Ее кофточка была распахнута. Джинсы были также спущены, и, встав перед ней на колени, он увидел соблазнительный белый живот.Этого ему было мало. Он быстро стянул с нее одежду. Увидев ее гибкое, длинное обнаженное тело, лежащее перед ним, он невольно застонал. Крепкими руками он погладил ее плечи, грудь, округлые женственные бедра. Мускулы на икрах ее ног сократились, когда он дотронулся до них. Продолжая нежно гладить ее тело, он с удивлением заметил, что щиколотки у нее такие узкие, что он может обхватить их большим и указательным пальцами.— Какие великолепные ноги! Ты знаешь, сколько раз мне хотелось до них дотронуться?Его тело кричало, умоляло, чтобы он действовал быстрее. Его джинсы вскоре стали для него тюрьмой. И все же он не торопился снимать с себя одежду, испытывая страх, что потеряет над собой контроль. Он медленно провел рукой по ее ноге вверх, еле заметно прикасаясь к внутренней поверхности бедра. Когда она начала задыхаться и делать резкие движения, он улыбнулся:— Все будет хорошо. Не волнуйся. Затем он лег на нее и какое-то время просто наслаждался удовольствием лежать на ней перед началом старого как мир действа. Он опустил голову, снова отыскал набухший сосок и стал сильно его сосать. Марина закричала и, упираясь пятками в кровать, выгнулась под ним дугой.— Пожалуйста, Бен, пожалуйста… — Она почти рыдала. — Я хочу тебя!— Я знаю, знаю. — Ее отчаяние и просьбы заставили его почувствовать себя более сильным, более мужественным, чем когда-либо. Он дал ей сорвать с себя рубашку. — Я тоже хочу тебя!Повернувшись на бок, он принялся за брюки, но она опередила его. Когда она проскользнула руками за пояс и стала расстегивать молнию, его живот невольно сжался в предвкушении наслаждения. Его тело тоже запульсировало, и, выдыхая воздух, он чертыхнулся, уже не контролируя себя. Он сбросил туфли и, скатившись с нее, избавился от остававшейся на нем одежды.Когда он вернулся, горячая, неистовая встреча двух обнаженных тел превзошла все его ожидания.— Дай мне потрогать тебя. — Он уверенно скользнул рукой вниз ее живота, к светлым вьющимся волосам, закрывающим вход в женское тело. Она раздвинула ноги без всякого сопротивления, и он двинулся дальше, открывая сладкие секреты.Марина извивалась под ним, ее руки скользили по его мускулистому телу, и когда маленькая ладонь накрыла его твердую, восставшую плоть, он стиснул зубы от безумного желания. Она погладила его раз, другой, и он оторвал ее руку, почувствовав, как в нем нарастают и поднимаются предвестники наслаждения. Он хотел, чтобы она первая испытала это наслаждение, но не мог больше ждать.Где-то в уголке сознания Бен отметил, что никогда раньше не испытывал такого мощного чувства близости, как с этой женщиной. Но мысль показалась ему предательской, и он прогнал ее. Полагаясь только на чувства, он отдался инстинкту страсти. Марина исступленно ответила на поцелуй, распрямившись под ним.— Скорее, скорее!— Да, — простонал он. — Сейчас. Он скользнул всем телом вперед, зажмурив глаза от огромного, до боли, удовольствия чувствовать горячее, тесное скольжение своей плоти в ней. Он безумно хотел восстановить над собой контроль, но Марина увеличила бешеный ритм движения своих бедер. Он не мог дышать, не мог думать, не мог не отвечать ей… Когда она остановилась, содрогаясь и прерывисто дыша, он не выдержал бушевавшего в нем желания и бросился за ней вдогонку к сверкающему пику блаженства. Через несколько минут все было кончено.Наступило ошеломляющее молчание. Сколько оно длилось? Пять, десять минут? Он тяжело лежал на ней, слишком уставший и умиротворенный, чтобы двигаться. Его губы коснулись ее щеки и голова упала на подушку рядом с ней. Руки Марины по-прежнему обнимали его, и она время от времени гладила его спину круговыми движениями, что было необычайно приятно. Наконец, обеспокоенный, что ей слишком тяжело, он поднялся на руках и соскользнул в сторону. И в это время взгляд его упал на фотографию в рамке, освещаемую светом из коридора.Он застыл, сознание мгновенно вернуло его к действительности, точно подул леденящий зимний ветер.Ее муж! Он был крупным мужчиной, еще выше Бена, с мускулатурой человека, занимающегося бодибилдингом.Привлекательный блондин, похожий на киноартиста. Прижавшаяся к нему Марина казалась маленькой куклой.Она любила этого человека. А он был мертв.Как и Кэрри.Кэрри… Ее образ возник перед ним, и все его чувства к Марине мгновенно превратились в пыль. Горе острым ножом вонзилось в него так глубоко, что он чуть не свернулся к клубок и не закричал от боли. О, Кэрри. Прости меня! Это должна быть ты. Воспоминания о том, как он обнимал свою жену в темноте, как они разговаривали, смеялись, любили друг друга, безжалостно пронеслись у него в голове. Чувство вины было настолько сильным, что он чуть не задохнулся. Откатившись от Марины, он сел на край кровати и обхватил руками голову.— Что я наделал! Я никогда не забуду Кэрри.Наступила полнейшая тишина, он задыхался от чувства своей вины. Он хотел бы проявить благородство, повернуться и утешить Марину, но не мог этого сделать. Он снова переживал свою утрату, и это чувство перекрыло все остальные.Прошло несколько минут, и она произнесла в тишину:— Тебе и не придется ее забывать. Слова эти не имели для него никакого смысла. Как ни вертел он их в голове, понять сказанное не мог. В то же время в затылке он почувствовал покалывание. Какой-то защитный механизм подсознания предупреждал: то, что она сейчас скажет, повлияет на всю его дальнейшую жизнь.Ему хотелось отвергнуть это. Но что? Он даже не знал, что она собирается сказать, знал только, что не хочет этого слышать.— Я виноват перед тобой и должен уйти. — Он машинально повернулся и потянулся за своей одеждой.— Бен! — Марина вцепилась в него, ее пальцы вонзились ему в руку. — Ты слышишь? Ты не должен снова меня потерять! Я выжила. Я живу в другом теле. Я — Кэрри.Нет!Невероятно, немыслимо пораженный этими безумными словами, он отбросил ее руку и соскочил с кровати. Но когда повернулся, чтобы забрать свою одежду, увидел ее лицо.Марина прикрывала рот рукой. Ее глаза были огромны, а цвет лица такой же белый, как у Дженни, когда она болела гриппом.— Я не хотела тебе говорить, — растерянно прошептала она сквозь пальцы, зажавшие рот.Гнев накатил на него. Мозг автоматически отверг ее не правдоподобные притязания. Он не верил ей, не хотел верить, он не мог поверить!— Это отвратительный, грубый обман, — выдавил он из себя. Закипавшая ярость подлила масла в огонь. — Удивляюсь, какие жестокие люди ты и твоя сестра, если разыгрываете такие шутки с человеком, у которого горе. Я считаю, что вы обе больны, и я не хочу, чтобы ты пыталась внушить эту ложь моей матери или дочке…— Бен, Бог мне свидетель, я не обманываю тебя! — Она протянула руку ладонью вверх, как бы прося взять ее, и уронила, когда он отшатнулся. — Пожалуйста, ничего не говори Джилиан, я никогда не рассказывала ей… — Слезы заструились по щекам Марины. — Она не вынесет известия о том, что ее сестра умерла.Он хотел идти, бежать из этого места не оглядываясь, забыть о том, что когда-то знал женщину по имени Марина Деверо.Но он не смог. Не смог! В сказанном ею прозвучала нотка правды, отчего мороз побежал у него по коже. Она лжет. Она явно лжет! Я опять останусь один. Но я выведу ее на чистую воду. Бен мрачно засунул ноги в джинсы и поддернул их вверх. Застегнув молнию, он прошел в ванную, рывком открыл дверь, схватил первый попавшийся на глаза халат и бросил его через комнату на кровать.— Оденься.— Бен, я… — Она пыталась надеть халат, но руки дрожали, и она не могла ухватить скользящую бледно-голубую ткань. Несмотря на свою ярость, он почувствовал вновь зарождающееся желание, глядя на ее обнаженную грудь, качающуюся от попыток надеть халат. Злясь на себя за то, что она так на него действует, он сделал шаг к ней и быстрыми движениями впихнул ее в халат, затянув пояс настолько туго, что она вскрикнула.— Докажи!Марина осталась на месте, встав на колени в центре кровати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20